*
Ночи перетекали в дни, меняя календари, а Мари и Дэмиан росли вместе. Они жили вместе с папой Дэми, приходившимся Мари дедушкой, и папой девочки, старшим братом Дэмиана. Такой вот парадокс: Мари и Дэмиан и были родственниками, и не были. Отец Мари был старшим сыном Бэтмена, только приёмным, а Дэмиан был родным. Таким образом Мари считалась племянницей Дэмиана, хот, как было сказано раньше, разница в их возрастах не была большой, они были почти ровесники. Они всегда были вместе, словно это было что-то самое естественное в мире, только почему-то папа Мари был против общения дочери с Дэми. Лишь когда они подросли, Мари узнала почему так. Она никогда не видела матери Дэмиана, и его папа тоже ничего не говорил о ней. Словно это была какая-то страшная тайна… А оказалось оно еще хуже: вплоть до десяти лет Дэмиан рос и воспитывался в среде убийц, возглавлявшихся его дедушкой по маминой линии. Заботливое отцовское сердце Ричарда Грейсона можно было понять: ведь разве была бы его душа спокойна от осознания что рядом с его дочерью, таким чистым и непорочным созданием, постоянно находится потомок и прямой наследник легендарной Лиги Убийц, и главарь её, Рас Аль Гул, приходился этому мальчишке родным дедом? Не говоря уже о том, что у самого Дэмиана, несмотря на его юный возраст, руки по локоть в крови… Но, вопреки всему, Дэмиан и Мари любили быть вместе. Точнее, Мари обожала увязаться за ним следом, куда бы он ни шёл. По выходным она считала своим священным долгом вытаскивать его гулять в парк, и пока Дэми продолжал упорно учиться во имя своего отцовского наследия миллионера, Мари пила чай в беседке, смотрела на небо, любовалась цветами, лебедями в озере, другими людьми. Грейсон вообще очень любила людей, как и её покойная мама-тамарианка, но ещё больше она хотела просто увидеть улыбку на лице одного конкретного человека. Мари с улыбкой и румянцем на щёчках признавала, что любимого. Дэмиана Уэйна. Ее «дяди». Пятого Робина и самого хмурого мальчишки во всей Вселенной. А что насчёт него? Когда в жаркие летние дни они часто прятались под кленовой сенью, Дэмиан, украдкой глядя на Мари, в тайне удивлялся насколько загадочной и красивой выглядела она, укрытая кружевной тенью. Только, встречаясь с её взглядом, он всегда робел, отворачивался и спешил ляпнуть какую-нибудь гадость, чтобы скрыть смущение. А Мари… Мари только мило улыбалась ему и, дождавшись когда его глаза опять начнут бегать по строчкам в очередном занудном учебнике, с мечтательной улыбкой на губах клала голову ему на плечо. Дэмиан же, покосившись на приставучую девчонку, тихо хмыкал и возвращался вниманием к и так почти круглосуточной учебе. Только вот давалась она гораздо труднее, когда Мари была рядом — слишком мешало это странное ощущение, похожее на волнение.*
Рождество. Такое чудесное время года. Когда сбываются все-все мечты. Хорошие дети обязательно ждут подарков от Санты. И папа, и дедушка, и разные дяди с тётями весь год твердили Мари, что она очень славная и воспитанная девочка, и потому она с огромным нетерпением ждала своего подарка и осуществления самого-самого заветного желания. Вечер праздника. Как бы ни хотелось провести его дома в уютном семейном кругу, но пришлось отправиться на Рождественский бал вместе с дедушкой Брюсом. Празднования проходили в огромном зале мэрии украшенном многочисленной серебристой мишурой, яркими разноцветными гирляндами и искусственным снегом. Пол настолько блестел и отражал все вокруг, что казалось будто это не мрамор, лёд простирался под ногами. В каком-то смысле это и было правдой, что с удовольствием подтверждала Мари, мягко скользившая на носочках своих белых туфелек с милым бантиком. Девочка с любопытством разглядывала всё и всех. Шум светских бесед сливался с изысканной музыкой мирно игравшего оркестра. Все гости, согласно дресс-коду вечеринки, были наряжены в серебристые и белые цвета, и Мари была очень хороша в белоснежном платьице до колен, подол которого был расшит серебряными цветами и нарядными рюшами. Переброшенные вперед длинные черные косы были перевязаны белыми лентами. В разгар праздника девочке стало скучно и она незаметно увильнула от взрослых, удалившихся на террасу пить чай. Чудом ей удалось перехитрить вездесущего дворецкого Альфреда, бывшего во время праздника ее усатым нянем, использовав тактику аля котик из Шрека и пообещав, что не будет уходить далеко. Согласившись с поставленными условиями, Мари направилась в бальный зал. Оказавшись среди толп не обращавших на нее внимания гостей, она осмотрелась и была крайне удивлена, когда глазами наткнулась на кое-кого. Мари тихонько хихикнула. Надо же какое совпадение, что суровому Дэми тоже стало скучно в компании своего и её отца, а также с Тимом и Стефани, с которыми и так не очень-то ладил. Мальчик устроился в укромном уголке под большущей лестницей, на небольшом диванчике, мрачно разглядывая предававшихся веселью людей, пока подошедшая на цыпочках Мари не заступила ему уже изрядно поднадоевший вид своим ослепительно белым платьем. — Привет, — улыбнулась она и, когда Дэмиан не ответил, просто плюхнулась рядом на золотистые парчовые подушки. Помолчав немножко больше минуты, девочка мягко толкнула его в плечо: — Скучаешь? — Типа того, — буркнул мальчишка, демонстративно обтрепав белый пиджак в месте, куда прикасалась смуглая ладошка. — А ты вообще зачем приперлась? Мари умолкла, опустив голову. Она хорошо понимала, что Дэмиан совсем не нуждается в её компании, но почему-то, украдкой посмотрев на его бледное лицо, от какой-то тоски казавшееся еще белее, она не смогла просто взять и уйти. Вместо этого, пододвинувшись к нему немножко ближе, Мари снова попыталась развеселить его своей широченной улыбкой, делавшей её лицо похожим на выражение котёнка. — Ты сгинешь по-хорошему или мне самому послать тебя к чертям? — скривился Дэмиан и отодвинулся на другой конец дивана, подальше от Грейсон-младшей. — Но-но-но, — помотала головой та и упрямо подвинулась к мальчишке. — Сгинуть по-хорошему невозможно, а с чертями я не дружу, и разве папа не говорил тебе, что посылать девочек нехорошо? Уэйн-младший тактично промолчал, вспомнив, что после того случая, когда он послал эту девчонку в куда более интересные места, сначала отец, а после и оскорблённый Дик влепили ему каждый по такой оплеухе, что он ещё неделю не мог нормально сидеть. Потому, просто тяжело вздохнув, он облокотился о диванную ручку в попытке хоть как-то оградить себя от совсем уж близко придвинувшейся Грейсон. Но это было лишь начало. Внезапно ахнув, Мари, вспомнив кое-что, сорвалась с дивана и с весёлым огоньком в глазах повернулась к Дэмиану. — Слушай-слушай! Сегодня же Рождество, так? — радостно пролепетала она, хлопнув в ладоши. — Да, представь себе, — осклабился Дэмиан. — Только вспомнила? — Ночь, когда волшебство исполняет все мечты, — Мари не обратила внимания на колкую реплику мальчика и вместо этого схватила его за руку, теребя ее и как бы прося Дэми подняться с насиженного места. — Ну чего тебе? — огрызнулся тот, пытаясь вырвать руку, но эта девчонка отлично знала, насколько крепко надо держать Пятого Робина, чтобы он не освободился так просто. — Я знаю кое-что хорошее, — простонала Мари и, приложив немного больше усилий, таки сумела поднять Дэмиана с дивана. — Пойдём со мной. Прекратив сопротивляться, понимая, что от нее так просто не отделаться, Уэйн-младший закатил глаза и последовал, точнее позволил девочке протащить его за руку через весь зал по направлению к холлу. Музыка из огромного помещения немного утихла, когда Мари и Дэмиан оказались под аркой в стене, служившей входом в приемное помещение мэрии. — Ну и что здесь интересного? — приподняв бровь, спросил мальчик, оглядываясь. Ему не ответили. Мари, покраснев и опустив головку, принялась водить перед собой носочком туфельки. Сердце громко билось в груди, и девочка, спрятав сомкнутые «в замок» влажные ладони за спину, не решалась поднять на Дэмиана глаза, встретиться с его непонимающим взглядом ярких голубых глаз. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем она, все же набравшись смелости, застенчиво посмотрела на мальчика. — Да что такое? — выдохнул Дэмиан, подбоченившись. Он сам удивлялся, откуда у него нашлось столько терпения на эту малявку. Мари сглотнула, раскрасневшись еще сильнее, и Дэмиан даже моргнуть не успел, как она вдруг подалась вперед и робко коснулась своими губами его. Мальчонка сумел только расширить глаза то ли от удивления, то ли не пойми от чего, что сжало его грудь в странном чувстве, звучно ударившем его прямо в сердце, заставив его бешено колотиться. Когда Мари разорвала поцелуй и зажмурилась от стеснения, Дэмиан всё ещё мог чувствовать окутывавший его щёки жар. — Какого хрена? — только и смог выдавить он из себя, глядя в зелёные глаза Грейсон-младшей, блестевшие, словно на их дне было спрятано по созвездию. Цветом уже напоминавшая свёклу Мари кивнула подбородком вверх, как бы говоря Дэмиану тоже поднять взгляд вверх, что он и сделал. Вот тут-то и стал ясен подвох: над ними висела повязанная серебристой ленточкой веточка омёлы. — Вот и сбылось одно мое желание… — прошептала Мари. — Какого… — только и вылетело с уст сжавшего кулаки Дэмиана, но Грейсон-младшую от немедленной расправы спасли такие факторы как: а) у него не оказалось под рукой катаны; б) приближающийся голос родного отца, звавшего дочь обратно в зал. Смущённо улыбнувшись и напоследок шепнув Дэми «Спасибо», девочка резко развернулась на каблуках и убежала из холла, оставив мальчика наедине со спутавшимися мыслями и по-прежнему горячими щеками.*
— Юная леди, немедленно спускайтесь! — мягко говоря обеспокоенный голос Альфреда долетал до неба, но только не к её ушам. Аккуратно сбросив вниз туфельки, девочка поднялась на ноги, кое-как удерживаясь на толстой ветке. Раскинув руки в стороны для поддержания равновесия, она на цыпочках сделала пару шажков. Как бы пытаясь проверить на прочность ветку, она слегка приподнялась на носочках, чтобы сразу опуститься на пятки, даже не подозревая, что каждое её движение и угрожающий шелест листвы приближали старого дворецкого внизу ещё на шаг ближе к его могиле. — Госпожа, слезайте! Расшибётесь же! Странным образом эта перспектива совсем не пугала девочку. Придерживаясь рукой за ветку, растущую выше, она задумчиво устремила взгляд на огромный особняк, в котором жила. Её большие зеленые глаза особенно заглядывали в пару окон, за коими, увы, никого не было. Тот, кого Мари так выглядывала, был сейчас непонятно где и не видел ее. Девочка расстроилась: она ведь так удачно прикинула время, когда они будут дома только вдвоём, Альфред был не в счёт. Мари знала, что если с папой или дядей Тимом она ещё могла выиграть пару минуток уговаривания и дождаться, кого надо, то дедушка Брюс спустил бы её вниз одним лишь словом. Она так удачно выбрала время для осуществления своего плана, когда никого из них не было дома, — они уехали на какую-то деловую встречу, — но все равно не заладилось. Тяжело вздохнув, Мари уже собиралась смилосердиться над Альфредом, прислушавшись к его охрипшим крикам, как… — Дура! Ты что там делаешь? Сердце громко ударилось в груди. Мари посмотрела вниз и наконец-таки встретилась взглядом с равнодушно-холодными голубыми глазами стоявшего рядом с дворецким Дэмиана. Но девочка не знала, что несколько иные чувства сейчас понемногу колыхали изнутри внешнюю безразличность мальчишки. — Я не спущусь! — Мари всё же резво помотала головой, растрепав немного взлохматившиеся черные волосы, упрямо стоя на своем. — Миледи, я сделаю вам клубничный шейк с имбирным печеньем! — постарался сманеврировать совсем уже вспотевший и еле стоявший на ногах Альфред. — Ты прекрасно знаешь, что я люблю молочный, — отвернула личико девочка, демонстративно выпятив нижнюю губу. У несчастного дворецкого совсем закончились идеи, пока не… — Так, Пэнниуорт, — твёрдо сказал Дэмиан, сохраняя на лице абсолютно непристрастное выражение, бросив быстрый взгляд на наручные часы. — Судя по всему, отец с этой веселой двоицей будут здесь уже с минуты на минуту, так что иди-ка ты лучше покарауль их у входа. — Но мастер Дэмиан… — Иди, — Уэйн-младший повысил голос на пол-октавы. — Я пока за ней присмотрю, — он небрежно кивнул в сторону и не думавшей пока слезать Мари. Всё еще пребывая в волнении, Альфред, однако, учтиво поклонился и, в последний раз бросив на юную госпожу тревожный взгляд, поспешил, куда было сказано. Дэмиан же, пожав плечами и хмыкнув, скрестил руки у груди и облокотился об это самое дерево. Вверх он даже не глянул. — Ну? — только и улыбнулся слегка уголком губ. — И в честь чего представление? Девочка замерла и сильнее сцепила пальцы на верхней ветке. Сердечко забилось сильнее, но в глазах что-то стало невыносимо щипать. Дэмиан продолжал стоять там, совершенно не двигаясь и даже не смотря на нее. — Честно говоря, — едко усмехнулся он, разглядывая свои ногти, — лично мне совершенно похер, если ты грохнешься и расшибёшься в лепешку, но почему бы тебе не пожалеть Грейсона? Знаешь, как он убиваться будет? Мари вздрогнула, будто от удара. Она знала, как много значит для папы, так трепетно заботившегося о ней после смерти её мамы, его любимой прекрасной, огневласой жены… Да, Ричард Грейсон души не чаял в своей маленькой звёздочке, доченьке Мари, милой и воспитанной девочке, прекрасно учившейся и радовавшей родню превосходными манерами да вежливым общением с другими. Она знала, как сильно любит её дедушка, пусть и не родной, но такой нежный и заботливый с ней и своими близкими. О, как Брюс Уэйн, сам легендарный Бэтмен, опекался своей приёмной внученькой, даже находя время между своими обязанностями магната-миллионера и ночной службой во благо Готэма сочинять ей добрые и светлые сказки о самом хорошем, что ещё осталось в этом насквозь прогнившем мире. А как обожали её дядя Тим, Третий Робин, и тётя Стефани, Четвертая! Он готов был носить её на руках двадцать четыре часа в сутки, не отпуская, а она — затискать милую «племяшку» до потери сознания той. Даже Альфред заботился о ней не просто потому, что она хозяйская внучка — ему по душе был чудесный нрав юной Грейсон. Верно: Мари замечательно знала, насколько она любима всеми. Сердце гулко ударилось о рёбра, и она невольно сглотнула воздух. Ну… Почти всеми. — Врёшь… — тихо проговорила Мари, а после, вскинув голову, звонко воскликнула: — Врёшь! Будто электрический разряд ударил Дэмиану в грудь. Он ошеломлённо посмотрел вверх, на гордо возвышавшуюся там, на ветке, Грейсон. Даже на таком расстоянии, он каким-то чудом смог почувствовать, как её глаза блестели от влаги. Или, может, это было из-за её дрожавшего голоса? Непонятное чувство снова накрыло мальчика с головой, заставило сердце биться сильнее. Он вспомнил, что после того случая на Рождество, с омёлой, эта малявка стала преследовать его еще активней, и Дэмиану уже начало казаться, что у него по-настоящему вырос хвост. Мари не оставляла его ни днём, ни ночью, даже норовя спать вместе с ним и, — о ужас! — в обнимку. Дэмиан никак не мог до конца понять эту девчонку. Впрочем, как и самого себя, когда каждый раз его щёки рдели и полыхали огнем. — Чего хочешь, — он «отлип» от дерева, — ты? Вполне ожидаемый вопрос настиг Мари внезапно. Видимо, она не до конца продумала, что ответить, в случае если он всё же будет задан. Возникла неловкая пауза. Немного помявшись на месте, крепче схватив ветку, Мари сглотнула и напряжённо сомкнула веки. Вот он, этот момент. Он настал. — Я… — наконец заговорила она, но запинания слишком выдавали волнение. — Дэми, ты помнишь ещё то свое обещание? Теперь внезапность настигла Дэмиана. Широко раскрыв глаза, он вопросительно посмотрел на младшую Грейсон. Он смотрел на неё, на такой большой высоте, среди проникавших сквозь густую листву солнечных лучей, и в памяти всплыла та ночь. Ведь единственное обещание, которое он когда-либо давал Мари… Дэмиан скептически вскинул бровь и выдохнул. — Ну ты даёшь. Целая плеяда различных чувств заполнила сердца Дэмиана и Мари. Они одновременно закрыли глаза, ныряя в них с головой. И кто бы мог подумать, что, достигнув самого дна своих сердец, они увидят… Обречённо вздохнув, Дэмиан сделал пару шагов. Почти не ощущая своего тела, — не было даже такого почти естественного раздражения, неизменно возникавшего, когда Грейсон-младшей что-то было от него надобно, — чувствуя лишь красную нить, протянутую от своего сердца к сердечку этой девчонки, мальчик повернулся к ней лицом и, покачав головой самому себе… медленно поднял руки вверх, широко разведя их. …увидят, что их чувства зеркальны. Мари изумлённо распахнула глаза — в груди всё сжалось от нахлынувшей нежности. Она никак не ожидала, что Дэми поймёт, однако… — Да, я обещал, не отрицаю, — его голос был твёрже камня. — Я всегда буду ловить тебя, дур… Что-то больно кольнуло его прямо в сердце, и Дэмиан, мотнув головой, даже с такого большого расстояния заглянул девочке в глаза. — Мари. В этом громком «Мари» утонула целая галактика. Собственное имя, как живительная влага для человека в пустыне, как лучик света для заблудившегося во тьме, озарило ее личико улыбкой и ярким румянцем. Как-никак, Дэмиан никогда раньше не называл её по имени. Вслух. И она просто смотрела. Смотрела в горевшие демоническими огоньками голубые глаза Уэйна-младшего. Но она совершенно их не боялась. Ни в этот момент, ни когда-либо. Мари знала — эти глаза никогда не врут. И сейчас… — Ты серьёзно? Правда-правда? — всё же переспросила она, так как самый крошечный осадок сомнения всё ещё одолевал её мысли. Следующий «шаг» отнял у совершенно непривыкшего к этому Дэмиана куда больше сил, нежели самая выматывающая тренировка или самая кровавая битва в его такой недолгой жизни. Сжатые в тонкую веревочку губы дрогнули и… выгнулись в улыбке. Немного кривоватой и, возможно, со стороны больно уж напускной — но слишком настоящей, чтобы Мари в неё поверила. Набрав в грудь побольше воздуха, она выпрямила спину и без страха раскинула руки в сторону, ещё раз взглянув на Дэми. У мальчишки по телу пробежала лёгкая дрожь: здравый смысл снова взял верх над его чувствами и услужливо подсказал, что с таким ускорением полёт Мари на этой высоте с вероятностью девяносто девять и девять кончится тем, что его просто-напросто пришибёт. Но не умел мальчик и рта открыть, как она, балансируя на одной ноге, а другую занеся в воздух, расправила руки, подобно крыльям, и, не долго думая, наклонилась вперёд, срываясь вниз. Внутри всё оборвалось. Пространство и время размылись в неразборчивую картину пастелью, в которой был лишь отчаянно протянувший руки Дэмиан и летевшее к нему с небес очаровательное существо со струившимися, как густая тушь, тёмными волосами. Миг. Два. Три. Руки оплели талию. Щека коснулась щеки. Взгляд глаза в глаза. Длинные черные волосы, всколыхнувшись последний раз, будто занавесом укрыли от мира почти соприкоснувшиеся губы. Единственное, что Дэмиан сумел поймать взглядом, прежде чем упасть в сладкую отрешённость, вспыхнувшие на долю мгновения, расчертившие воздух змеистые сиреневые огоньки на кончике пышной копны Мари. Лёгкость. Странно. Будто и не тело приземлилось на него, а пёрышко. Но гравитация и собственное равновесие таки подвели Дэмиана и, покачнувшись, он повалился на спину, в душистую траву. И лишь когда пелена наваждения соскользнула с его понимания, паренёк осознал, заглядывая в такие трогательно-виноватые глаза лежавшей на нём Мари, что всё это было иллюзией. Она не падала вовсе. Она летела. Осознание стрельнуло в голову юному Уэйну. Он вспомнил, что Мари Грейсон, как-никак, была наполовину тамарианкой. И полёты для них самая нормальная норма. — Ах ты… — процедил Дэмиан сквозь зубы. — Это всё было понарошку, так? Вместо ответа Мари лишь хихикнула и положила голову ему на грудь, расслабленно прикрыв глаза. — Ага, — мечтательно произнесла она, вслушиваясь в предательски ускоренное сердцебиение мальчика. — Я знала, что ты сдержишь своё обещание, Дэми. Я верила в это. Ты очень хороший, правда. «Очень хороший» только успел открыть рот, чтобы послать наглую девку в места, от которых приличные люди краснеют, но… — Это ещё что за?! Вовремя подоспевшие Грейсон и компания, с маячившим на фоне Альфредом, подоспели как раз вовремя, чтобы спасти Мари от потока «высококультурной речи». Только вот ей было всё равно. Ещё разок весело хихикнув, она крепче прижалась к Дэми. — Ты не собираешься вставать? — раздражённо хмыкнул тот, чувствуя на себе уничтожающий взгляд Дика Грейсона, сдерживавшегося однако в присутствии Брюса. — Не-а, — покачала головой Мари, укнувшись носом в его грудь. — К тому же, ты сам меня не отпускаешь. Дэмиан и покраснеть толком не успел, как младшая Грейсон окончательно сразила всех наповал звонким заявлением. — И знаешь, Дэми, я люблю тебя! И в подтверждение своих слов поцеловала его в щёчку.