Часть 1
25 мая 2015 г. в 22:24
Не зря говорят преданья,
Что гордость людей слепа:
Бессмысленны их терзанья,
Бессмысленна их борьба.
Не знал мой хозяин первый,
Как вечная жизнь светла
Для тех, кто приносит в жертву
Тлеющие тела.
Уж был он в годах преклонных,
Он честно прожил свой век,
Судьбою непокорённый,
Несломленный человек.
В подвале, лампадой тлея,
Читал за псалмом псалом,
Я бился крылатым змеем,
Ластился трёхглавым псом,
Пред тысячным смертным боем
Сулил ему благ земных,
Я звал его за собою –
Да в морок земель ночных.
Под дьявольские напевы
Я тщился ему открыть
Всех тайных познаний древо,
Судьбы смысловую нить.
Исход этой ночи длинной,
Чуть только роса легла,
Стал острым точёным клином
Осинового кола.
Второй был хозяин – пламя,
Мальчишка, не знавший жизнь,
Таких бы манить словами
И головы им кружить.
Отдался борьбе всецело,
Нередко рубил сплеча,
И воля его горела,
Что восковая свеча,
И шёл он судьбе навстречу
Сквозь бури и злую хмарь,
И нёс своей воли свечи
На вечных идей алтарь.
«Негоже ходить, хозяин,
Лишь солнечной стороной,
В загробной тиши окраин
Нам светит алтарь иной,
И ждут нас иные битвы
Вдали от суда небес…
Бессильны твои молитвы,
И пуль серебро, и крест».
Ему оставалось – слушать,
А мне – только обещать:
Мои миллионы – души,
Мою неживую рать,
Могущество, юность, славу
И власть – до конца веков...
...Но вновь запирал подвал он
На лязгающий засов.
Всё те же приливы гнева,
Всё тот же бесстрастный тон,
Мой третий хозяин – дева,
Крещённая вечным льдом.
Уж пять сотен лет – и ныне,
Тая суеверный страх,
Я вижу свою графиню
В подлунных ночных садах.
Сомненье в туманном взгляде –
От той, что давно мертва,
И платиновые пряди,
И чёрные кружева,
И мраморные предплечья
Белеют во тьме хмельной,
Вновь тщусь её уберечь я
Привычным – «Пойдём со мной
Туда, где вином кровавым
Смогу я напиться всласть,
Графиню, свою по праву,
На шёлково ложе класть.»
Моя госпожа бледнеет,
Забыв помянуть Христа,
Почти подставляя шею
Под княжеские уста,
Но прежде, чем шёпот смолкнет,
Грянет её ответ,
И воздух морозный дрогнет
Железным
хозяйским
«нет».