Я - воплощение джунглей.

Треки к главе: http://pleer.com/tracks/7793310Y3Gx http://pleer.com/tracks/7196272lS3m ___________________________________________________ Ваас закрывает глаза и глубоко втягивает воздух. Он тяжелый, влажный, теплый, заполняет легкие плотно и полностью. Чуть дальше, вниз по склону, чувствуется запах свежей пресной воды: там раскатисто бьется о камни водопад, который отсюда еще не слышно, но едва уловимый аромат дает о себе знать. Где-то сзади тянет запах животных — Ваас понимает, что оставил за спиной небольшое стадо кабанов, которое мигрирует в джунгли. Но ему не нужно на охоту, ему не нужно ничего добывать для племени. Он ушел в тропическую чащу для того, чтобы почувствовать, чтобы дышать. Ваасу всего тринадцать лет и он — будущий Воин. Самый сильный, здоровый, умелый мальчик племени. «Ты понимаешь джунгли, но в тебе нет усердия», удивленно говорят наставники ракьят, пытаясь его научить каким-то нелепым трюкам по свежеванию дичи, навязать свои неуклюжие способы охоты, которые в его глазах были просто смешными с самого начала. Они не видят, не понимают. Они только лишь следуют традициям тех, кто понимал. Ваас всегда широко улыбается и смеется, но ничего не говорит старшим — они не знают и малой толики его связи с джунглями. Он — это кровь джунглей, сердце джунглей, которое горячо бьется в груди, разгоняет мысли среди листвы, по влажной и рыхлой земле, передает импульсы всему живому. У них один разум, одно сознание. Ваас Монтенегро — часть джунглей, её неотъемлемая составляющая, без которой остров не был бы в полной мере островом. Ваас Монтенегро — единственный на Рук, кто по-настоящему унаследовал связь человека и чего-то животного, дикого, джунглей, от Предков. Предки долго ждали и выбирали, кому же влить в руки силу Воина, и выбрали именно его. Ваас ждал только своего Монстра — кому же Предки вольют в руки эту роль? Ваас медленно открывает глаза и смотрит наверх. Прямо над его головой красивая тропическая птичка примостилась на высокие корни дерева. Он задумчиво склоняет голову и думает, не пустить ли в неё стрелу. Но птица кажется слишком отстраненной, будто незаинтересованной в своей жизни, она лениво хохлится и втягивает голову в тщедушное тельце. Ваас не станет её убивать. Слишком скучно, слишком просто. Между ними — охотником и этой жертвой — не пробежало искры. Мальчик приглаживает волосы, которые рассыпались от беготни по джунглям, и потуже перевязывает хвостик. Ему очень хочется обрезать волосы совсем — не практично, не удобно. Когда он вырастет, то обязательно побреет голову и не будет потом вычищать ветки и листья из волос полдня. Он будет выглядеть мужественно, а делать только то, что разумно. Он негромко вздыхает — скорее даже выпускает воздух из легких — и решает спуститься вниз, к воде, к водопаду. Это дорогу он уже знает, поэтому преодолевает расстояние по отвесным скалам просто и легко. Где-то он цепляется за прочные лианы, где-то за выступающие камни, и вот он ступает босыми ступнями на траву и камень. Подножье водопада похоже на мраморную сцену, а перед ней зрители: буйная растительность, звуки в ней, животные и птицы, и даже насекомые. Ваас проходит вдоль воды и останавливается в уединенном месте, где иногда бывает. Это их секретное место. Он наклоняется над водой и зачерпывает, чтобы напиться. Он не хочет пить, по правде говоря, в джунглях всегда влажно и, к тому же, Ваас очень выносливый, но пить именно эту воду из этого водопада уже стало традицией. Он заодно умывается и смывает засохшую на щеке глину и грязь. Наверное, обо что-то опять случайно отерся. Он смотрит на свое отражение в воде и видит в нем суровые серьезные серые глаза на фоне темной загорелой кожи, расслабленные темные брови, немного насмешливые, тонкие сжатые губы и пока еще совершенно ровную, без изъяна кожу. У Вааса мелькает мысль, что там, на большой земле, на материке, возможно, люди считали бы его странным. Необычным. Но он не совсем уверен, он не очень хорошо знает о людях там, далеко. Хотя подкожно чувствует, что ему предстоит узнать, и узнать многое. Столкнуться с тем огромным миром лицом к лицу. Ваас не боится показать своё, потому что его лицо — лицо джунглей. А вот что сможет показать ему мир? Что смогут показать те люди, на своих бескрайних материках? Ваас сомневается, что это что-то стоящее. Его уединение прерывает та единственная, кто тоже знает об этом месте. Единственная из всего племени ракьят, кому Ваас доверяет это место также, как и себе. Он не скрывает от неё ничего. Через лесную чащу к нему прорывается его сестра — Цитра. Она бежит, Ваас еще не оборачивается, но узнает её легкую, едва слышную поступь босых ног. Она бежит быстро, легко — идеальная охотница. Ваас иногда очень сожалеет, что племя готовит её к роли жрицы. Ему не хотелось этого. Он готов был убить старейшину, когда узнал об этом, о той роли, которую уготовили его любимой и единственной сестре, его крови и плоти. Но он не сделает этого и ничего не скажет Цитре, тем более, она согласилась. Решил, что не станет. Никогда. Она не поймет его, потому что считает роль жрицы достойной. Ваас решил, что за время до Посвящения, сможет её переубедить. Она откажется, он в это верит. Ради него. — Ваас, — окликает Цитра его совсем близко, а потом наваливается всем телом на его спину и повисает, перекинув свои руки через его плечи и выглядывает, чтобы тоже посмотреть в воду. Они встречаются глазами и Ваас замечает, что она печальна. Он кивает ей — «продолжай». — Я расстроена. Старейшина меня отругал. Мы поспорили, снова из-за тебя, — тихо и грустно говорит она ему и прислоняется щекой к его уху. Ваас перехватывает её за руки, чтобы встать и перенести — он начинает замерзать от холодной пресной воды. Цитра легкая, она цепляется за его шею руками, а ногами обхватывает живот. Её ступни тоже немного прохладные. Он отходит подальше в сельву, где нет ветра и устраивается на покрытом мхом широком и большом корне дерева. Цитра отпускает его и садится напротив, лицом к лицу. Ваас машинально трогает её ступни и начинает греть в своих ладонях. У неё маленькие ноги, намного меньше, чем его. — Что там опять старичье выдумывает? — недовольно ворчит он, кладя одну ладонь сверху на ступню, а другой «обнимая» пятку. Поочередно он согревает её ноги. Ваас поднимает глаза на сестру — она выглядит смущенной. Боится, значит, говорить. Или стесняется. Или ей запретили. Она молчит еще с минуту, а потом поднимает глаза на Вааса и пододвигается поближе, чтобы почти шепотом в лицо ответить: — Старейшина сказал, Ваас, что ты — тигр. Ты неуравновешен, хитер и злобен, духи покарают тебя, — она говорит это с каким-то испуганным трепетом. Её глаза такие широкие, как блюдца, Ваас различает в них свой силуэт. Его не затрагивают её слова, ему всё равно, что думает Старейшина. Но Цитра кажется впечатленной. Он решает трактовать всё по-своему. — Значит, — он отнимает руки от её ступней и зацепляет в замок за шеей, прислоняясь своим лбом к её, — ты — моя тигрица. Мы всегда будем вместе и никто нас не обидит. Потому что тигры сильные и могучие. Я позабочусь о духах Рук сам. Он говорит уверенно и убедительно, наверное, потому что он верит, что он сам — чистый дух острова Рук. Глаза Цитры становятся еще больше, а по лицу расплывается улыбка. Она моментально теплеет, становиться еще роднее и ближе. Ваас любит её особенно в такие моменты, когда она восхищается им, когда находит в нем опору и поддержку, верит ему — старшему брату. — Правда? — шепотом переспрашивает она, — ты мне обещаешь? Он чуть отстраняется и серьезно кивает. — За себя я всегда отвечу, — с вызовом говорит он, чуть вздергивая подбородок и прищуривая глаза, —, а вот ты? Ты будешь хорошей тигрицей? Цитра улыбается еще шире и активно кивает. А потом что-то вспоминает и наклоняется вперед, спрашивая: — Ваас, а если ты станешь Воином? Как же мы тогда будем тиграми? — она тянет к нему руку и пальцами прикасается к куску нефрита на его шее. Цитра сама нашла и подвесила этот камень ему, когда племя решило, что он — лучший из тех, кто может пройти по пути Воина. Этот зеленый амулет на его шее был оберегом, талисманом, символом того, что Ваас — тот самый. Часть джунглей, несущий большое предназначение. Ваас качает головой и закрывает глаза. Он понимает, что одно не мешает другому, потому что он сам и есть джунгли, всё вместе, единое целое сразу. Он перехватывает её руку и спускается с корня. Над головой воздух потяжелел, а небо стало на оттенок темнее. Скоро начнется дождь. Судя по запаху — затяжной ливень. Он сразу понял, как над головой сгустились запахи. Ваас переводит взгляд с неба на Цитру, всё еще держа её за руку. — Я стану Воином. И мы будем. Не беспокойся, Цитра, никакой Старейшина и ракьят нам не помешают, — он отвечает немного хрипло и сам удивляется, — пойдем-ка домой. Дождь. Она кивает и спрыгивает с корня, опираясь на Вааса, а потом следует за ним в темную тропическую чащу. Они оба еще не знают, что боги влили в руки Вааса Монстра.