Семпай,мне холодно

Принц был, безусловно, прекрасен. Хотя и не особо он отличается во сне от себя бодрствующего: глаз не видно по определению, улыбка давно стала рефлекторной и, наверное, не исчезла бы, даже если ему зашить рот — при условии, конечно, что найдется отчаянный самоубийца. А еще Бел периодически пошишишикивает — видимо, снится что-то приятное. И действительно, ну что может быть приятнее конструктора в виде аккуратно выложеных свежих внутренностей? Собирай — не хочу. - Семпай, мне холодно. Нарушитель королевского сна должен жестоко поплатиться за свою наглость. Что выливается в ленивый толчок под ребра. Видимо, лягушонок слишком втерся в доверие, если в такой ситуации Бельфегор его все еще не убил. Вот блин. Принц подумал и пнул Франа еще раз. Так, чисто для профилактики. И поудобнее укутался в одеяло. - Семпай. Мне холодно. Да что ж ему не спится-то?! Неужели Фран настолько крут, что после полноценного рабочего дня и секса все еще не требует отдыха? - Семпааай. До чего же у мелкого противный голос… Бельфегор раздраженно вздыхает и поворачивается на зов. Его глазам открывается чудная картина: Фран, в одних только пижамных штанишках, свернушвшись калачиком лежит на шелковых простынях. Холодных шелковых простынях, совершенно раскрытый. Мелко подрагивая. Но, что характерно, с абсолютно ровным выражением лица, несмотря ни на что. - Мне. Холодно. Нет, конечно, Фран никогда не позволит в голос проникнуть ничему, подобному на угрозу. Просто сложно разговаривать в нормальном режиме, когда уже онемели пальцы как на руках, так и на ногах. Естественно, мысль о том, чтобы просто укрыть ближнего своего, в голову Бельфегора и не сунулась. В конце-концов, принц он или где? Вместо этого, он, коротко шишишикнув, откидывает одеяло со своей груди, оставляя его на спине, и прижимает сжавшееся тело к себе. - Спи. Тон, не позволяющий возражений. По крайней мере, все всегда понимали. Но, конечно же, разве стал бы Бельфегор спать с кем-то таким, как все? Нет, надо было выпендриться, ну. Вот уж чего, а сарказма и язвительности в голосе иллюзиониста всегда было столько, что они почти физически ощущались. - Спасииибо, вы несказанно великодушны, семпаааай. - Хочешь, я тебя нафарширую сталью, чтоб теплее стало? - У вас всегда были нелепые методы, семпай. - Ты, земноводное, сейчас будешь спать на полу. Фран вздыхает и прижимается к стройному гибкому телу. Только чтобы согреться, не более. Надо будет завести себе стратегический запас пледов с голубыми жирафами.