Первый и последний

На залитой желтым светом веранде пахнет чаем и пряностями, привезенными из-за моря. Маргарет знает это, но не чувствует запаха: жесткий плотный комок забивает ей рот и нос. Лучше бы уши – чтобы не слышать, не знать. Бабка Нен смотрит на Луффи огромными глазами, в которых понимание медленно сменяется паникой. Старая мудрая женщина, она прожила очень долго и видела безрассудство со всех ракурсов, она знает, куда оно приведет. Они все молчат – Маргарет, Луффи, бабка Нен, змея за створкой седзи и даже ночь. Они смотрят друг на друга: бабка Нен – на Луффи (с ужасом), Луффи – на Маргарет (с усталостью и решимостью), Маргарет – в ночь (с тоской), змея – на свой хвост (с голодом, кажется, точнее не разобрать). Это просто ночь, думает Маргарет, забивая мыслями неуместную тоску. Это просто ночь такая странная. Под стать самому странному в жизни дню. Змея со стуком роняет хвост, и время срывается. Оживают деревья, запахи корицы и бергамота заливают рот. Бабка Нен закрывает газету, Маргарет закрывает глаза, Луффи закрывается весь, будто уходит в себя и выключает свет. Никого не осталось – весь вышел. – Это мой брат, – повторяет Луффи совсем тихо и наклоняет голову. Тень от шляпы скрывает его глаза. – Брат… – едва размыкая губы, шепчет бабка Нен. Будто молится за чужого брата. Маргарет молится за Луффи. За его веру, за его силу, за его удачу, за то, чтобы он был… За то, чтобы он был. Когда Енишида уводит Луффи с бабкой Нен к императрице, Маргарет допивает чай, моет и убирает чашки. Садится в кресло и прислушивается к ночи. Змея, шелестя чешуей по доскам, подползает ближе и кладет голову ей на колени. Змея смотрит на Маргарет. Маргарет закрывает глаза. Шум и топот уходят из деревни к морю, и Маргарет понимает, что пора идти. Змея напрягается, прижимает головой к стулу, и Маргарет гладит ее по носу. Улыбается: – Все хорошо, я только посмотрю. Все хорошо. Все хорошо. В золотом свете огня у змеи по-человечески блестят глаза. Маргарет поднимается, поправляет накидку, запрыгивает на перила и соскакивает вниз. Огни деревни гаснут один за другим, двигаются к пристани. Через предрассветную прохладную синь Маргарет пробирается наощупь. Луффи она замечает сразу – тот сидит на носу корабля и улыбается всем вокруг, шумный, беспокойный, как море. Он машет рукой, он смеется, но Маргарет видит, сколько ила у него на душе. – Я приеду вместе со своими накама, – говорит он и взмахивает руками, словно хочет взлететь. – Санджи, – говорит он. – Еда, скелет, киборг… На олене Маргарет понимает, что прослушала все на свете. Приближение императрицы она чувствует всей кожей. Луффи улыбается шире, за спиной раздаются вздохи, почтительно склоняют головы огромные змеи. – Хебиуна, идем скорее! – кричит Луффи, и Маргарет смеется, глядя на то, как императрица прячет сияющие глаза. Маргарет боится, что ее собственными глазами можно осветить всю Амазонию Лили и маленький кусочек моря вокруг. – Не так, Луффи! – кричит она в ответ. – Зови ее Хебихиме-сама. И в этот момент змея напрягается на плечах, вытягивается и замирает нос к носу с Луффи. Луффи громко выдыхает. За этим выдохом Маргарет совсем не слышит, что отвечает императрица. А потом Луффи гладит змею по голове, и Маргарет не слышит вообще ничего. Только сердце колотится сильно и звонко, как волны о прибрежные скалы. Огромные змеи распрямляются, вытягивают шеи, и корабль трогается с места. Луффи на его борту кажется совсем маленьким, будто нарисованным. Пролитое пятнышко света. Маргарет машет пятнышку, пока корабль не пропадает из виду. Рядом уже никого нет: огни снова вернулись в деревню, зашумели голоса, захлопали ставни, лес взорвался шелестом. Маргарет передергивает озябшими плечами и чувствует, как змея прижимается к щеке. Воспоминание пальцев Луффи на маленькой чешуйчатой голове почти причиняет боль. Маргарет думала, она уже привыкла не чувствовать боли. – Маргарет! – Свит Пи, кажется, может докричаться до самого дьявола. – Ситуация «если не поторопимся, они все съедят без нас»! Идем! – Да, сейчас, – откликается Маргарет. Тяжелые шаги Афеландры помогут Свит Пи достучаться до дьявола, если с криками не прокатит. Над морем красной полосой занимается рассвет, море с шипением хлопает о пристань. Маргарет старается запомнить это мгновение так отчаянно, будто тоже собирается в ад. А потом целует змею в гладкий лоб и улыбается.