Высокие Чувства

Их взгляды пересекаются, и в маленькой прихожей будто раздаётся лязг клинков. Полыхающая зелень против наркотической синевы. Почти как раньше. Когда их споры превращались практически в бойню характеров. Маша и Лоик…. Те, кто не знаком с ними лично, а только следит за ними через блоги или по телевидению даже не догадываются, какая тяжелая у них любовь. -Пожелать тебе быть увереннее... – крутится в голове Маши, - я же только хотела пожелать тебе удачи… Почему ты отвергаешь меня? Остекленевшие зелёные глаза оживают, вместе с чертами лица. Губы сжимаются в полоску, а лоб прорезают морщинки, как будто бы парень напряжённо переваривает сказанное. Ну да, как будто бы. Он готов поклясться, что каждый звук её голоса пробурил дыру в мозгу. Он слышал каждое её слово, но её речи казались такими не нужными, сейчас она так мешалась! Господи, за что!? Я так люблю её, но…. Молчание стискивает виски Маши стальными обручами, и глаза вот-вот наполнятся слезами. Только не плачь. Лоик протягивает ей раскрытую ладонь, все ещё пытаясь отыскать ту самую перемену, какое-то изменение, бросившееся в глаза. Всё безостановочно тянется. Он хочет к ней. Чтобы как раньше чувствовать за спиной человека, надёжного, нужного человека. Маша раскрывает от удивления рот, готовая захлебнуться волной облегчения, беспомощно и нетерпеливо хватая тёплые пальцы. В нос ударяет знакомый запах, когда руки стискивают его плечи. Это запах дома. Её дом здесь. Он - её дом. Хочется дышать и больше ничего. Он не шевелиться, но подается вперёд, позволяя обвить шею и снова вдохнуть так глубоко, как позволяют лёгкие, чтобы хоть немного задержать этот запах внутри, сделать его частью себя самой. В голове Маши, почти всегда флегматичной, всё переворачивается. Она не может узнать себя, разрываемую бесконечной звенящей эмоцией, появившейся из ниоткуда. Это чувство. Это не то. Это не они. Она испуганно вглядывается в сумасшедшие глаза, не отрывается, впитывая изображение. И целует его, прося ответить, что это. Умоляя ей объяснить, почему сейчас, спустя столько времени. -Господи, Мари, что ты... Язык скользит по его нижней губе, и тут же оказывается на щеке, высокой скуле. Она становится на носочки, чтобы хоть немного сократить разницу в росте, упирается ладонями в твердую и лихорадочно вздымающуюся грудную клетку, стискивает дрожащими пальцами его футболку, осознавая, что он равнодушен. Нет, не верь ему. Он сам не понимает, что любит, что дорожит… Маша улыбается сама себе, как будто констатируя, что так она и знала. Склоняет голову и прячет от страха полыхающий взгляд. И спустя секунду чувствует тёплое прикосновение на своем лбу, оберегающее, удивительно правильное на своей коже. Электрическое. - Удачи тебе, Лоик, - шепчет она, сквозь колотящееся в горле сердце и наворачивающиеся слезы. - Спасибо, МОЯ Мари... Куда-то в губы, в кусающий поцелуй, возвращающий безумное прикосновение её языка. Она смеётся и прижимается к его животу в ответ на направляющую ладонь у себя на затылке. Он никогда не скажет ей о том, что в его воспалённой в последнее время голове уже было это. Эта картинка, ощущение, горячее и влажное, как её губы. Что он думал о нём. Думал о ней так, как сейчас. Вжимаясь в её тело, начиная задыхаться, чувствуя, что это его. Что она, возникшая на пороге, его. И тут он понимает, блин. Волосы. Ну, конечно. - Зачем обрезала? - оторвавшись как ни в чём не бывало, спросил он, проскользнув пальцами в тёмные густые пряди, - тебе так шли светлые концы… - Чтоб ты спросил, Лоик. Ты целуешь меня, или что? - Все такая же невыносимая и вредная, - констатирует Лоик, щелкая возмущенную Машу по носу. - Нет, ну ты стебёшься. И она тянет его к себе. Обратно. В разгорячённое тепло, скользящее мурашками по каждому позвонку. Невероятное чувство. Шепчет и целует его, улыбающегося и забывшего о беспокойных нервах. - Удачи тебе. Удачи.