Ты - начальник, я - дурак

Никто не рискнул остановить главного врача. Нарочинская пронеслась по коридору с таким угрожающим видом, что почти весь персонал, и все пациенты сбежали с ее пути. Когда Марина скрылась в своем кабинете и громко хлопнула дверью, проводившая ее взглядом Ниночка, хмыкнула и протянула: – Опять… Брагин. – Сукин сын! Марина стянула с головы хирургическую шапочку и, поддавшись приступу ярости, отбросила ее, а после заметалась по кабинету. Замеряя шагами расстояние, женщина прокручивала в голове то, что несколько минут назад произошло в операционной. К тому, что ее окружают одни толстолобые мужчины, она привыкла. Но только, когда она начала жить с одним из них, с которым будто по краю пропасти ходишь, Марина все чаще и чаще стала терять терпение. – Что он о себе возом… Обратившись к себе вслух, Нарочинская остановилась и прижала ладонь ко лбу. Брагин умудрился превратить окончание сложнейшей операции в фарс, выставив ее полной дурой, а она не справилась с эмоциями. Зашивал пациента Пастухов, а Марина сбежала, чтобы не взорваться на виду у всех. – Вот до чего же… Она разозлилась еще больше, вспомнив, как подшучивал над ней Брагин, а медсестры снисходительно улыбались, как даже чудаковатый Пастухов прятал за маской ухмылку. Если бы за спиной не скрипнула дверь, Марина бы точно схватила со стола монитор и запустила бы его в стену. – Пошел вон! – эти глаза могли бы превратить в ледышку, но Брагин никогда не пугался смертельного взгляда Нарочинской. – Че это? – замерев, наблюдал он за ней. – А ниче это, – передразнив его, Марина указала пальцем на дверь: – Брагин, выйди! – Или что? Вызовешь охрану? Ой, а у нас она есть? Я думал, они от безделья заливают за воротник в морге, – хоть Брагин и паясничал, но вот обыденной иронии в его словах не было. Мужчина тоже был зол, но по привычке, которая была сильнее, прятался за маской весельчака. – Ты – дурак, Брагин? – тихо уточнила Марина, а после скрестила руки на груди, и зашипела: - После того, что устроил там, в операционной, ты приходишь сюда и продолжаешь изображать из себя шута горохового? – Это ты – дура! Самая настоящая! – Олег не заметил, как от его рыка женщина вздрогнула, но позы или выражения лица не поменяла, так и продолжила сверлить его синими глазами: – Ты что думала, что просто вызовешь меня на операцию, столкнешь лбом с Пастуховым, а я буду от радости хлопать в ладоши? – Да у Пастухова руки дрожали! Мы пять часов на ногах простояли. И что мне теперь было ждать, когда он отключится? Свалится со скальпелем в руках и испортит все? – едко парировала в ответ Нарочинская. – Пастухов – лучший! Он и не через такое проходил… – Иди на доску почета вывеси его фото. Лишь бы быть благородным другом… И плевать, что пациент мог умереть от того, что врачи там ножками шаркали и отвешивали реверансы друг другу, – Марина взмахнула руками: – Все, хватит! Проваливай отсюда! Мне надо переодеться… – Переодевайся! Чего я там не видел? – мрачно отозвался Олег. Они в молчании изучали друг друга и ждали ответных слов, поступков – всего того, что доводило их до белого каления. Посчитав, что вытолкать за дверь взбешенного Брагина не получится, Марина отступила к окну и нервно потянула футболку. Сняв ее, Нарочинская заметила, как внимательно разглядывает ее мужчина. – Любуйся. Это в последний раз, – Марина улыбнулась своей мести. Олег наконец заглянул в ее глаза, и выдавил: – Истеричка! – Болван! – скомканная футболка полетела в его сторону. Поймав одежду, Брагин сжал ее в руках, и, покачиваясь, выслушал гневную тираду Нарочинской: – А я еще переживала, думала, как бы не ущемить достоинство Пастухова. Думаю, вмешайся я, это его унизит, а вот его лучший друг, собутыльник, братан, или как вы там друг друга называете… Это ведь другое дело. Но нет! Брагин, ты же все портишь! Ты отравляешь… Марина наклонилась и пока снимала брюки, упустила момент, раздался щелчок дверного замка. Она выпрямилась и ахнула, когда очутившийся рядом мужчина заключил ее в крепкие объятья и прижал к себе так, что не осталось и шанса на спасение. Женщина попробовала вырваться, но Брагин сильнее вдавил ее в свое тело. – Пусти! – запыхавшись от своей возни, Нарочинская впилась взглядом в черные, как грозовой небосвод, глаза. – Давай мириться? – от этого хрипловатого, прокуренного голоса у нее всегда по спине бежали мурашки. Но сейчас Марина не хотела показывать, как мужчина влияет на нее, и, справившись, со своей слабостью, она сдержанно ответила: – Это ты выставил меня идиоткой. Унизил перед моими же сотрудниками… Так что… пошел к черту! – она изловчилась и едва не стукнула коленом в пах, но Олег отклонился и ногой удержал ее. – Да хватит… Что… – какое-то время он терпел ее телодвижения и повеселел от того, с каким упрямством она вырывается. Марина добилась лишь того, что на коже выступила испарина и пару локонов выбились из стянутого резинкой хвоста. – Я уволю тебя, Брагин! Пусти! Отпусти… – рассудок мешал ей закричать в полный голос. Нарочинская помнила, что они договорились держать свои отношения в тайне. Из-за этого приходилось ездить разными маршрутами, стараться не пересекаться в коридорах и игнорировать сальные шутки Брагина. А вот сам Олег делал все наоборот: специально сталкивался с ней на лестнице, словно невзначай дотрагивался в лифте, а потом рассыпался в извинениях. Доходило до крайности, когда Брагин в столовой крал с ее тарелки котлету, и, подмигивая, удалялся от стола, за которым Марина обедала с завотделениями: – Как же ты меня бесишь! – Что? – Ты… – она вскрикнула и подалась вперед, ощутив, как нахально ее ущипнули за ягодицу. – Продолжим играть? Ты – начальник, я – дурак? – примирительно предложил Олег. Он ощупывал ее попку, по-хозяйски, будто это тело принадлежит ему. Где-то в глубине души Марина получала удовольствие от такого поведения, но внешне она не показывала этого. – Ты и есть дурак! И всегда им будешь, – Марина прочертила ногтями по его широкой груди. – И ты спишь с дураком? – ладони поползли вверх, и холодные пальцы остудили разгоряченную кожу. – Уже нет! Я же тебе сказала… – застонать от возмущения Марине пришлось во время поцелуя. Она так и не привыкла к его колкой щетине, неласковым губам и вкусу сигарет на языке. И каждый раз их поцелуй был как первым, от возбуждения все также тяжелело в груди, а внизу живота скапливалось желание. Минуты не проходило, как Марина сдавалась на эту грубоватую ласку, от которой у нее подкашивались ноги, и кружилась голова. – Успокоилась? – он не умел прерываться, и после жадного поцелуя всегда тратил минуты на то, чтобы запомнить черты ее лица. Марина, не открывая глаз, знала, что мужчина вглядывается в нее, убирает волосы назад, а потом ощутила, как он дотронулся кончиком носа до ее щеки. – Уходи… – с большой неохотой попросила Марина. – Ага, – он усмехался: – Попроси еще, – Олег прижал ее к себе и смял упругую плоть под ажурными трусиками. – Скотина… – обреченно заметила она: – Нас услышат… – Да к черту! Брагина никогда не волновало то, что о нем скажут, что кто-то осудит его, узнает про запретные связи. Тем более он не умел себя контролировать, когда рядом оказывалась эта женщина. С любой другой он мог бы держать себя в руках, но Нарочинская умудрялась отключать его разум и подключать к делу желание обладать и взамен учиться подчиняться. Марина от испуга вцепилась в его плечи и расслабилась, когда ее устроили на узком диване, а над ней навис заведенный Брагин. – Слезь! – то, с какой стремительностью и долей безумства, он донес ее до стены, едва не рассмешило Марину: – Брагин! Ты не посмеешь… – Когда это ты была против? – он поглаживал ее по бедру, которое покрывалось гусиной кожей. – Ты меня не слышишь? Я сейчас против? Слезь с меня! Мне надо работать… И… – и к этому поцелую она была не готова. А вот Брагин воспользовался своей природной наглостью и пригласил ее к поединку языков и губ. Оставив зуд на нежной коже у ее рта, мужчина приподнялся и стащил с себя футболку: – Олег… Это было уже бесполезно. Растворившись в ее запахе, в ее жаре, в ее рваном дыхании Брагин перестал разбирать просьбы. Спустившись вниз, мужчина начал покрывать поцелуями ключицы, оглаживать бедра. От каждого движения его языка и прикосновения губ броня Нарочинской развалилась, и вскоре женщина положила ладони на голову Брагина. Тепло заскользило от кончиков пальцев на ногах вверх и очень быстро ударило в виски. – Олег… – еще пытаясь сдержаться, Марина чувствовала, как сильно она хочет того же, к чему стремится Брагин. Откликаясь на ее сдавленный голос, Олег опять очутился у ее лица и оставил свой вкус на ее приоткрытых, влажных губах. Поцелуй становился все алчнее, жаднее и пьянил их обоих с каждой потраченной секундой: – Боже… Погладив его по щекам, Марина не сразу отпустила мужчину и украла пару поцелуев, от которых губы запылали огнем. Пламя обожгло и соски, до которых добрался Олег. Подавив стон, Марина схватилась за его запястья. Она не стремилась помешать, но не хотела, чтобы он понял, как она заводится от истязательств груди. Но Брагин давно раскусил секрет ее эрогенной зоны: во время секса он всегда тратил время на соблазнительные формы. Сегодня мужчину даже лиф не остановил. – Олег, – она выпрямилась по струнке, не выдерживая, как ткань царапает ее чувствительные соски. – Хват… – Почему? Тебе же нравится, – выдохнув, он уткнулся носом в ложбинку на груди и насладился ее духами. – Чертт… – Мы не можем… Мой кабинет… – распахнув глаза, она через какой-то туман посмотрела на знакомый потолок: – Брагин… – она напряглась и приподнялась на лопатках над кожаной, уже скользкой, поверхностью. – Плевать, – его больше интересовала ее грудь, которая не просто пылала, а отзывалась приятной болью в местах, к которым прижимались мужские пальцы: – Я хочу тебя. – Ты всегда… – прикусив губу, Марина улыбнулась, мысленно закончив свою фразу. Осознание того, как она умеет приручать этого зверя, отключало инстинкт самосохранения. Ослепленная своей радостью Нарочинская сама потянулась и отвлекла Олега голодными поцелуями: – Ты ведь не дождешься, когда мы вернемся домой? – ответ было несложно прочитать в пугающих своей мглой глазах: – Ты погубишь мою карьеру! – Так мне уйти? – самодовольно усмехнулся он, терпя, когда она прижимается к его взмокшему лбу, вслушивается в прерывистое дыхание, и наслаждается этим интимным единением. – Ты – животное… – со смешком отметила она и оттянула зубами его нижнюю губу. Проделав то же самое с верхней губой, она откинулась назад и убедилась, что мужчина внимательно оглядывает ее распластанное тело: – Если нас услышат… – Скажем, что ты на меня напала? – отвечая, Брагин просунул несколько пальцев под ее трусики. – Я? – от возмущения Марина онемела и очнулась, когда на его лице показалась знакомая улыбка с детскими, обаятельными ямочками на щеках. Удивительный контраст этого ребячества и мужественности влекло ее с новой силой, эта непохожесть на остальных мужчин возбуждала и притягивала, влюбляла все сильнее и сильнее: – Дурак… Тогда ничего не получишь, – Марина попробовала скрестить ноги, но Олег не дал ей самовольничать. – Да конечно… – Олег оставил саднящий поцелуй на изящной шее. Из-за жжения у уха Марина повела плечом, но не помешала ему, Брагин продолжил ласкать ее, периодически увлажняя ее сухие губы. Очень быстро страсть поглотила их, и вскоре в кабинете раздался звук разрываемой ткани. – Ты… – ошеломленная этим шумом, Марина все же поняла, что произошло, и в отместку наградила Брагина царапинами на спине: – Перестань рвать мое белье! – зажмурившись, потребовала она. – Перестань его носить, – он просунул ладонь между ее ног и проверил, насколько она готова. От такого жеста Марину, словно током ударило, и на мгновение она сжалась, а расслабиться просто не успела, Брагин вошел в нее и тогда остановился, позволяя ей прийти в себя. – Ты… – ухватившись за его плечи, Марина разгадала, каких трудов ему стоит выдержать эту паузу: – Только тише… – Ты сама-то, – медленно он продвинулся вперед, вынуждая ее еще больше попытаться слиться с ним. Вдыхая терпкий запах, будоражащий сознание, доводящий ее до дикого желания и исступления, Марина не справилась с позывами организма и нарисовала языком на его плече незамысловатую фигуру. От этой шалости мужчина заулыбался и, целуя, начал искать удобное положение и правильный ритм. – Постой… Медленнее… – задыхаясь, она попробовала его оттолкнуть и, извиняясь за такую несдержанность, чмокнула в губы: – Медленнее, – шепнув ему на ухо, Марина добилась того, что Брагин попытался сдержаться, между толчками появились паузы, а движение плоти стало плавным и вызвало спазмы в мышцах: – Боже… – Кричи, – сглатывая тягучую слюну, Олег следил, как женщина плавится от его действий. Когда она запрокинула голову и прогнулась в спине, он присосался к ее шее и оставил дорожку из поцелуев, ведущую к груди. – Нет! – кусая губы, Нарочинская предчувствовала, что волна, которая уже рождалась и от которой бурлила кровь, оставит ее беззащитной, а больница может узнать о том, какой силы у главврача оргазм. – Марина… – он достиг того момента, когда забываешь о прелюдии, нежности, заботе и внимании во время секса. Это все рассеивается от импульсов, которые проходят через все тело, и вызывают безудержную эйфорию, от которой путаются мысли и во рту остается металлический привкус. Брагин ускорился и отпустил себя, когда женщина под ним содрогнулась и протяжно простонала. Шумно ловя ртом воздух, Олег рухнул и подмял Марину. – О, Боже… – сердце суматошно стучало, и Марина с ленцой стала поджидать, когда слабость уйдет, и она сможет одеться. Пока даже не хотелось скинуть Брагина, который положил голову на ее грудь и слушал сердцебиение. – И какого это? – пробормотал Олег. – О чем ты? – приоткрыла она один глаз. – Сдерживать себя, когда нужно кричать… Ты ж не любишь молчать, – вот теперь он шутил беззаботно. – Зато ты любишь афишировать, что спишь со мной, – она погладила его по голове, а после дала ему щелчок. – А-у! За что, женщина? – обиженно протянул Брагин. – За дуру. За самолюбование и то, что выводишь меня из себя, – Марина едва не взметнулась к потолку, когда услышала, как задергали дверную ручку. – Кому ты там сдалась? – Олег был недоволен тем, что им помешали. Он не поднял голову, хотя Марина и пыталась его оттолкнуть. – Брагин! Бра… – зашептала испуганно она. Выбраться из-под этой горы мышц нельзя было, пока сам мужчина не захочет, а он этого точно не хотел. – Ирина Алексеевна, вы чего тут? – у двери раздался голос Нины. – Я? Мне нужна Нарочинская! – Так нет ее… Весь экстаз прошел, как только Марина поняла, что в кабинет к ней ломится Павлова. Если эта женщина увидит, что главврач лежит на диване почти голая, а между ее ног покоится рука расслабленного от секса Брагина, то эту ханжу точно разобьет паралич. Но перед этим Павлова устроит конец света в этой больнице. – Слезь! Ну, давай! – запаниковала Марина. – Не-а, – Олег одарил ее ироничным взглядом, и в ответ Нарочинская шлепнула его по плечу. Ойкнув от болезненного удара, мужчина свалился на пол. – А это что? – слух у Павловой был лучше, чем у главного героя из голливудского боевика. – Что? – Ну, этот звук. Там что-то упало… – Да нет там ничего. Ветер окно, наверное, открыл. А пойдемте я вас чаем угощу… Ну идемте, идемте… Убедившись, что Нина увела Павлову с собой, Марина вскочила и бросилась к шкафу за одеждой. А вот Брагин так и остался лежать на полу, потирая ушибленную поясницу и извещая кряхтеньем мир о его несправедливости. – Вставай! Брагин, надевай штаны и проваливай! – нервничала Марина. – Вот так? Поматросила и бросила? – он уселся и с укором посмотрел на нее. С некоторых пор Марина перестала реагировать на эти мольбы во взгляде, раскусила эти уловки, и могла только посмеиваться от его кривляний. – А ты что хотел? Массаж и кофе в постель? Брагин, иди, работай! И не вздумай больше сюда приходить… – А если главврачу захочется еще секса? – он поднялся и надел футболку. – Главврач переживет. А доктор Брагин может закрыться в туалете. Олег, давай, вон дверь, – Марина порадовалась своей предусмотрительности, благодаря которой у нее в шкафу всегда были запасные комплекты одежды: – И не вздумай больше так говорить со мной на виду у всех. – Ага. Ну, ладно… – с осуждением покачал головой Олег: – Ну, я пошел? А может платье там застегнуть? – У меня блузка… Справлюсь, – насмешливо проводила она его взглядом. – Ну, так до вечера? – выжидающе он смотрел на нее. – До вечера… – Я пошел? – Брагин уже открыл дверь, но все еще ждал ее приглашения, чтобы продолжить их интимную встречу. – Иди! – Марина отмахнулась, и только тогда он вышел. Прокручивая в голове последние полчаса, Нарочинская подумала о том, что скоро вся больница их поженит, и скрываться даже не придется. Надо будет найти способ, как заткнуть хвастливого и беспечного Брагина. – Марина Владимировна, к вам можно? К счастью, белый халат уже был на ней, и Нарочинская опять стала главврачом этого сумасшедшего места, где и врачи иногда решаются на безумные поступки. – Да, Ирина Алексеевна… Разорванные Брагиным трусики предусмотрительно остались в шкафу.