Дживс под душем

– ...Дживс! Дживс! Прах побери, где же ты?! Дживс! Именно так вопил злосчастный Бертрам, вломившись в Дживсову берлогу часов примерно в шесть утра. Как правило, я достаточно щепетилен, чтобы не вторгаться в неурочное время в личные покои своего слуги, но на этот раз речь действительно шла о жизни или смерти. Мгновенный обзор крохотной спальни выявил внушительную коллекцию книг и ноль целых ноль десятых камердинеров; но тут я заметил полоску света под дверью ванной комнаты и услышал шипение бегущей воды. – Дживс! Паника подчистую вымела из моей головы весь обретавшийся там здравый смысл и понятия о приличиях – я влетел в ванную и рванул душевую занавеску прежде, чем вустеровское серое вещество осознало, чтó творит вустеровский корпус. – Сэр? Стоявший под душем Дживс повернулся ко мне лицом; казалось, его нисколько не смутило такое вторжение. Я же, напротив, уставился на него во все глаза, чувствуя, как мозг понемногу вытекает у меня из ушей. Поймите правильно: затянутый в безукоризненную камердинерскую форму Дживс сам по себе картина, достойная всяческого любования, – но Дживс безо всего, под струящимися каскадами воды, с прилипшими ко лбу темными волосами, покрытый блестящими каплями, пленительно сбегающими по его предплечьям, груди, сильным бедрам... право же, у меня во рту пересохло. Он оказался именно таким смугловатым и подтянутым, как мне всегда представлялось, с порядочным количеством ненавязчиво выраженной мускулатуры, с небольшой порослью темных волос на груди и чуть более густой – от низа живота к паху; я перевел взгляд туда – и сглотнул, увидев, что Дживс возбужден. Неужели он трогал себя, передергивал, что называется, затвор до того, как я ворвался к нему? От этой мысли у меня подкосились ноги. Легкий кашель Дживса привел меня в чувство, и, с трудом оторвавшись от зрелища его вздымающегося достоинства, я поднял голову и встретился с ним взглядом. Полагаю, мое лицо приобрело оттенок вареной свеклы, а щеки моего слуги, в свою очередь, очаровательно порозовели, – однако в глазах его крылась тень усмешки и еще чего-то, чему я не мог подобрать названия. – Вам требуется моя помощь, сэр? Я дважды моргнул; голова у меня плыла. – Вы что-то хотели от меня, сэр? – повторил он. – О... э-э... да-да, хотел, – поспешно затараторил я. – Точнее, хочу. В смысле помощи. Не признаться в чем-то кошмарном, не думай. Так, кажется, я сморозил глупость. О чем, бишь, мы сейчас говорили? – По подбородку Дживса, слегка тронутому щетиной, – естественно, ведь он еще не брился, – стекала капля воды, и мне вдруг ужасно захотелось поймать ее языком. – Вы сказали, что нуждаетесь в моей помощи. – Он вел себя как обычно: внутренне – все такой же преисполненный феодального духа и готовый в любую минуту прийти на выручку; внешне – чертовски роскошный и не менее явно расположенный... додумать до конца у меня не хватило дерзости. – Верно, Дживс, верно. Все так и есть – я влип как никогда. Леди Флоренс опять собралась за меня замуж; однако на этот раз на ее стороне тетя Агата и священник – выправили клятую брачную лицензию, хотели меня повязать, заставить расписаться на этой бумажке; но я от них ускользнул – мы, Вустеры, умеем ускользать почище лисиц, хотя откуда лисице быть скользкой, не представляю, – разве что маслом ее намазать; не уверен, правда, что это хорошая идея, и... э-э... Дживс, меня явно унесло не в ту сторону, да? – Едва ли вашего покорного слугу стоило в этом винить – Дживс маячил передо мной во всем своем мокром камердинерском великолепии; неудивительно, что мозг Бертрама отпросился в продолжительный отпуск. Уголок рта Дживса слегка приподнялся – но, само собой разумеется, он не мог в открытую согласиться со мной; и я поехал дальше: – В общем, долго они за мной гонялись – по горам и долам, по лесам и полям – а я улепетывал, как лисица на мушке у тети Далии; потом вдруг на бегу вспомнил о тебе, подумал, что ты непременно меня спасешь, – ну и сразу же проснулся, кинулся тебя искать... и... и... – и тут я в ужасе окаменел: – Боже милостивый, так это был сон! Дживс сочувственно поцокал языком: – Очевидно, так, сэр. – Господи, – пробормотал я, закрывая лицо руками и робко поглядывая на Дживса сквозь пальцы. – Ради бога, извини... я помешал тебе принимать душ... Даже если тончайшего намека в реплике Дживса «Вовсе нет, сэр» оказалось бы недостаточно, чтобы я вновь широко распахнул на него глаза, то с этой задачей успешно справилась его теплая ладонь, скользнувшая по моей щеке. Примерно секунду я ошалело таращился в два бездонных омута напротив, – а затем как был, в гелиотропной шелковой пижаме, бросился прямо под душ, к Дживсу в объятия, прижимая его к выложенной плиткой стене. Одной рукой он крепко стиснул мои ягодицы, другая принялась стягивать с моих плеч рубашку, ничуть не заботясь о пуговицах; в это мгновение я заметил каплю воды, дрожащую на кончике его соска, и немедленно понял, что должен попробовать ее на вкус. Дживс лишь стонал, погрузив пальцы в мои мокрые волосы, пока я щедро вылизывал и испещрял засосами его кожу, – но едва я попытался опуститься на колени, полный желания осушить его соблазнительно выставленный член, запутавшаяся в моей шевелюре рука напряглась: – Сэр, не надо... Бертрам, ты захлебнешься. Льющиеся сверху потоки воды слегка отрезвили меня – и без малейшего сопротивления я позволил Дживсу вернуть мне вертикальное положение, пригвоздить к стене, завести руки за голову и, наконец, самым упоительным образом вжаться в меня бедрами. Вашему покорному слуге оставалось лишь выгибаться навстречу да хныкать в такт влажным поцелуям, которыми он покрывал мое горло; затем в какой-то момент он небольно укусил меня за шею – и я тут же выбросил белый флаг, окропив и без того мокрую пижаму. Я удержался на ногах только благодаря тому, что Дживс придавил меня к стене всем своим весом; но, невзирая на обратившиеся в желе колени, мне все-таки удалось высвободить одну руку и, потянувшись вниз, обхватить его член, весь скользкий от воды, – мой кулак с легкостью заходил по нему; и пока я его ласкал, Дживс вздрагивал и прихватывал губами вустеровское ухо. – Какой ты роскошный, – шепнул я; он содрогнулся в последний раз и кончил, забрызгав мне руку. В течение долгой паузы мы оба тяжело переводили дыхание, затем в изнеможении осели на пол. Вконец испорченные штаны были стянуты прочь и отброшены в сторону, и Дживс прижал меня к себе. Я положил голову ему на плечо, и мы еще долго сидели не двигаясь, глядя, как теплая вода смывает учиненный нами беспорядок. fin