А что если...

      «— Мисс Пейдж, — Уэсли поднимается, поправляя свои модные очки. Ну, чтобы она не подумала, будто он зассал, что она выстрелит.       Но, вот нежданчик — Карен действительно нажимает на курок и попадает ему в плечо. И не успевает он и слова сказать, как она херачит его в решето. Херачит. В решето!»       — Курок взводят, — слышится недовольное бормотание. — А нажимают на спусковой крючок.       Билли застывает на месте, воздев руки к небу. Его шапка давно съехала на бок, а из внушительной стопки с надписью «сценарий» выпало пару листов. Но он, кажется, и не заметил этого, лишь неожиданный комментарий сбил его с самозабвенного повествования.       Билли прищуривается и обращает взгляд на друга. Расчерчивает рукой воздух и, сложив пальцы пистолетом, прицеливается.       — Да какая ж разница, Марти, сценарист ты хренов. В фильме никто не будет произносить эту фразу, — он делает «контрольный в голову» и со смешком добавляет. — Вот из-за этих заморочек ты до сих пор ничего и не дописал. Ну и из-за алкоголизма, конечно.       Марти смотрит исподлобья и скрещивает руки на груди.       — Да не пыхти ты на меня, это ж дружеская шутка, — Билли улыбается во все тридцать два. — Лучше скажи, как тебе?       — Ну, это было… — он хмурит брови, подбирая слова, но язык заплетается и в итоге ничего путного не выходит. — Э-э-э… Что ж, это было весьма… весьма любопытно.       — Любопытно? Да это ж один из самых напряженных моментов! Наравне с тем, когда поджаривается тот китайский ниндзя.       — Ниндзя — японский воин, — бурчит Марти под нос.       — А разве вначале он был не японцем? — уточняет Ганс.       Билли кусает ногти, пытаясь вспомнить, и утыкается в стопку листов, в надежде отыскать подсказку.       — Верно, — соглашается он после непродолжительных поисков. — Но я просто забыл. Это не расизм. У американцев — толерантность, помнишь, Марти? Так что, еще рецензии?       — Мне понравилось, — в голосе Ганса слышится уверенность, которой Марти только учиться.       — Понравилось? Так это же здорово, Ганс!       — Да, но у меня возник вопрос. Вот, Уэсли. Весьма умный персонаж. Как же он так сглупил, дав себя убить?       — Ну, просто, кто ж их, баб, разберет, да? — Билли несмело потирает шею. — Они ведь иногда ведут себя как долбаные…       Марти перебивает друга, решившись высказаться:       — А мне вообще показалось, что он вел себя нехарактерно.       — Нехарактерно? — растерянно переспрашивает Билли.       — Более агрессивно, чем обычно, — согласно кивает Ганс.       Замечание заставляет Билли крепко задуматься. Он расхаживает взад-вперед, поднимает клубы пыли ботинками и сверлит взглядом ночное небо, изредка кидая косые взгляды на друзей. Перерывает сценарий, откидывает мешающее одеяло в сторону и, наконец, издает победный возглас.       — Ага! Что если он специально спровоцировал ее? Типа самоубийство такое. А?       — Может, его вообще не надо убивать?       — Нет, так не пойдет, — протягивает он многозначительно. — Кто-то должен умереть. Закон жанра!       — Но зачем? — не унимается Марти.       — Ну… — Билли замирает на мгновение, меняется в лице и щелкает пальцами. Ему на ум приходит замечательная идея. — Он понял, что его помощь больше не нужна Фиску. Потому что у того появилась женщина, которая будет о нем заботиться. Да и Уэсли уже задолбался, честно говоря. А что — ни отпусков тебе, ни прибавки к зарплате, ни социальных гарантий. Но друг теперь в надежных руках, значит, можно уйти, так сказать, на заслуженный покой.       Билли довольно распрямляется, уперев руки в бока. И прежде, чем кто-то успевает сказать и слово, добавляет:       — Вы лучше дальше слушайте. Потом будет сцена, когда Фиск найдет тело Уэсли. Очень эмоциональный момент. Все дамочки разрыдаются, гарантирую. Я сам чуть не расплакался, как ребенок, когда придумывал это.       Он подбирает одеяло и ловким движением накидывает себе на плечи — ночь заявляет свои права, и холодает все сильнее.       Марти смотрит на Ганса. Тот дарит ему ободряющий взгляд и хитро подмигивает. Уголки губ приподнимаются в мимолетной улыбке. Все понятно без слов: крепись, мы с тобой в одной лодке. Марти вздыхает и кутается в плед, готовясь слушать, ведь Билли полон энтузиазма, и сна ни в одном глазу. А до рассвета еще целая вечность.

***

      Дребезжащий звонок старенького телефона гулко разрывает тишину. Марти вздрагивает, выходя из полудремы, и бросает взгляд за окно: уже стемнело. Гадая, кому он мог понадобиться, берет трубку.       — Алло.       — Добрый вечер. Могу я услышать Мартина?       Голос спокойный, ровный и явно не принадлежит тому, кого бы Марти мог знать.       — Кто это?       — Большой поклонник вашего творчества, — ловко уходит от ответа незнакомец. — Пару дней назад посмотрел ваш фильм.       — Серьезно? И что вы хотите?       — Хочу сказать, что вы исказили некоторые факты.       — Какие, к черту, факты? — Марти начинает терять терпение. Ему не нравятся подобные розыгрыши. — Все, что было в фильме не более чем выдумка.       — Вы так уверены в этом? — со смешком произносит собеседник. — И готовы поклясться, к примеру, жизнью?       — Что? — Марти кажется, что позвонивший издевается над ним, и на уме вертится только одно определение этому разговору — фарс. — Слушайте, либо назовите себя, либо я положу трубку.       — Разве имя покойника имеет значение?       — Все, я кладу трубку.       — Стойте.       Он действительно замирает — любопытство все же берет свое. Незнакомец выдерживает драматичную паузу, прежде чем сказать:       — Джеймс Уэсли. Мое имя — Джеймс Уэсли.       — Конечно. А я — Мэтт Мердок, — недовольно бубнит Марти, но сердце предательски екает — а что если человек на том конце провода не лжет.       — Мне нет резона врать, Мартин, — Уэсли будто бы слышит, как шуршат шестеренки мыслей в голове собеседника.       — Послушайте, если вы и правда тот, кем назвались, — Марти качает головой: похоже, он попался на эту удочку. — Я приношу свои извинения, я не думал, что вы…       — Настоящий? — смеется Джеймс. — Ваш друг Билли, значит, не сказал вам.       — Нет, не сказал, — он ожесточенно трет виски и думает, что после той неловкой ситуации с Гансом мог бы и догадаться, что Билли поступит подобным образом еще раз. — И он… Он умер.       — Я знаю, — слышится незамедлительный ответ, — в отличие от меня.       — Как я могу сгладить это недоразумение?       — Увы, уже никак.       — В каком смысле? — сглатывает Марти и подливает виски в давно опустевший стакан.       — Дело в том, что мой работодатель… — в голосе Уэсли слышна улыбка. — Прошу прощения, старая привычка. Мистер Фиск не столь лоялен, как я.       — Ему фильм не понравился?       Марти залпом опрокидывает в себя стакан и пытается свести все на шутку. Джеймс и вправду смеется, но его смех быстро обрывается:       — Вы скучаете по своему другу?       — Не настолько, — догадываясь, к чему клонит Уэсли, отвечает он.       — Боюсь, в ближайшее время вам придется пересмотреть свое мнение по этому вопросу.       Марти молчит и ждет, вытирая со лба проступившие капли пота.       — У мистера Фиска очень плотный график, но я постараюсь выкроить ему время для встречи с вами.       — Да что вы, не стоит так утруждаться ради меня, я могу и подождать. Я могу ждать сколько угодно.       Джеймс не обращает внимания на его реплику.       — Сейчас посмотрю в расписании. Вы свободны, скажем, во вторник?       — А если я отвечу, что нет?       — Вы правы, вторник не слишком удачный день. Как насчет вечера среды?       И пока Марти придумывает, что сказать, Джеймс говорит:       — До встречи в среду. Постарайтесь не умереть раньше времени.       Марти слушает короткие гудки в трубке, закрывает глаза и начинает свою любимую игру — «а что если». А что если Фиск не сможет в среду?