— Если мы сделаем ещё хоть круг, то меня стошнит. — Уставший, а оттого и осмелевший Коламбус еле шевелил губами и был готов спать в машине, лишь бы не видеть в десятый – а может, сотый раз – одни и те же дома, кружащие перед глазами.
— Заткнись, а то высажу прямо здесь. — Таллахасси, покрепче сжав руль и стиснув зубы, завернул за очередной угол. Доехав до перекрёстка, он остановился.
Пару минут в машине стояла тишина, нарушаемая лишь частым дыханием Таллахасси, что, собственно, сулило об одном: сейчас грянет взрыв. Либо этот мужик начнет крушить зомбаков, которые по своей глупости не смылись самостоятельно, либо прилетит Коламбусу, которому, в принципе, уже было плевать. После удара теряют сознание, значит, можно поспать. Уже хорошо.
Не выдержав такой затянувшейся паузы, парень только хотел открыть рот, чтобы что-то сказать, как Таллахасси резко оборвал его:
— Какого хрена в этом сраном городе нет ни одного нормального дома!..
То, что последовало после этих слов, мозг Коламбуса перестал воспринимать. Выслушав лекцию по теме «Маты и их применение в устной речи», он надул губы и вяло повернул голову в сторону своего раскрасневшегося от злости попутчика.
— Давай так: следующий за поворотом дом — наш. — Предложение было встречено яростным взглядом, но машина всё же тронулась с места.
«Счастливчиком», встретившимся за поворотом, оказался большой двухэтажный дом белого цвета с размазанными по двери внутренностями. Забора вокруг не оказалось, но окна были заколочены, что Таллахасси воспринял как знак качества и безопасности. Схватив с заднего сиденья ломик, он открыл дверь и вышел наружу. Оглядевшись и не обнаружив поблизости никакой активности, мужчина двинулся в сторону жилища, но, не услышав характерного кряхтенья Коламбуса за спиной, развернулся; пусто. Подойдя к машине, он заглянул в салон. Прислонившись лицом к стеклу, паренёк мирно спал. Недолго. Резкий стук о крышу автомобиля быстро привёл в чувство, и Коламбус пулей вылетел прочь, позабыв про дробовик.
— Так, я на второй этаж, а ты первый проверь. — Открыв дверь, Таллахасси постучал оружием о дверной косяк, но ни единый шум из дома не донёсся.
Зашедши внутрь, мужчина, перепрыгивая через две ступеньки, скрылся на верхнем этаже. Коламбус же начал обшаривать карманы на наличие колюще-режущего. Единственное, что нашлось, – обгрызанная зубочистка. Это как с рогаткой на танк. Покрутив кудрявой головой, он нашёл довольно увесистый зонтик и медленно двинулся в сторону дверного проёма, ведущего в какую-то комнату.
Дела у Таллахасси же шли плохо: ни одного ходячего на втором этаже не оказалось. Весь день он хотел размозжить парочку гнилых голов, увидеть, как смешно и наивно эти твари бегут ему навстречу, надеясь на скорый ужин. Только успев вспомнить все прелести зомби-апокалипсиса, как с первого этажа раздался звук, будто что-то упало, и послышалось протяжное завывание парня:
— А-а-а-а-а-а-а!
В пару прыжков преодолев лестницу, Таллахасси кинулся в комнату, из которой, предположительно, донёсся крик о помощи. Вот ломик зажат в руке, приготовленный в любую минуту обрушиться на дурную голову ходячего; из коридора уже можно рассмотреть мебель, находящуюся в комнате. Ещё секунда – и порог преодолён. Таллахасси грозно замахивается и смотрит на... девушку?!
Рядом с Коламбусом, – мирно сидящим на стуле и ковыряющимся в зубах зубочисткой – приставив пистолет к виску парня, возвышалась девушка. Опешивший Таллахасси только и успел заметить полностью чёрное одеяние на гостье, прежде чем на него был направлен второй пистолет, умело удерживающийся в другой руке.
Если бы кто-то сказал, что Таллахасси когда-нибудь окажется на мушке у бабы, то он, вероятно, громко бы заржал, а потом заставил смеяться беззубым ртом шутника. Но за неимением человека, которому можно было бы врезать, – да и вообще из-за невозможности пошевелиться – мужчина вопросительно уставился на Коламбуса. Парень лишь неуверенно пожал плечами, заранее предчувствуя последствия своей оплошности.
— Оружие на пол. Быстро, — чётко скомандовала девушка. Глаза – единственное, что не закрывал грязный чёрный платок, – сверкнули, оценив Таллахасси с головы до ног, и вновь приняли безразличное выражение.
— Сделано, красавица, — произнёс Таллахасси, когда положил ломик к своим ногам.
— Вытаскивай остальное, — чуть подумав над фразой, сказала девушка и сделала шаг вперёд, убрав оружие от лица Коламбуса. Впрочем, он этого и не заметил, увлёкшись разглядыванием ногтей.
— Больше ничего нет.
Ответ не устроил Ворону (как её успел мысленно окрестить Таллахасси), и она жестом показала развернуться. Таллахасси выполнил.
Когда женские руки закончили шарить по всем пристойным и не очень местам, мужчина повернулся к ней лицом и, воспользовавшись промедлением Вороны, схватил её за запястья. Покрепче ухватившись, он быстрым движением перекинул одну её руку через голову и притянул к себе спиной, обездвижив верхнюю часть туловища. Пистолеты упали на пол.
— Пусти! Убери свои руки, животное!
Девушка сыпала проклятьями и дёргалась, силясь освободиться из крепкой мужской хватки. Таллахасси же за долгое время впервые оказался так рядом с девушкой, что его, надо отметить, приободрило. Он незаметно нагнулся к её шее и вдохнул. Странно, но пахло вполне приятно: чувствовался аромат каких-то духов, а не тошнотворный запах гнили.
— Успокоишься – отпущу.
Девушка ещё немного поёрзала в объятьях и, поняв, что всё равно сил выбраться не хватит, успокоилась. Таллахасси же и не думал разжимать руки.
— Я успокоилась, — напомнила о себе Ворона. — Можешь отпускать.
В следующую секунду девушка уже стояла на ногах, потирая сдавленные руки и грудную клетку. Про своё оружие она уже забыла, но Таллахасси – нет. Нагнувшись, он поднял два весьма массивных пистолета, явно не соответствующих хрупкой комплекции дамы, и только хотел заткнуть их за пояс, как Ворона потянулась к ним, чуть не вырвав.
— Неа, пока побудут у меня, — смеясь, произнёс мужчина и спрятал их, натянув кофту пониже, чтоб достать было сложнее. — Куда направляешься?
Она исподлобья взглянула на улыбающегося громилу и скривилась: цели у неё, в общем-то, и нет.
— Никуда, — честно ответила девушка.
— А родом откуда? — не унимался Таллахасси.
— Из Денвера, — неуверенно произнесла девушка, никак не понимая, зачем этому мужику понадобились подробности её жизни.
— Отлично! — воскликнул Таллахасси и удовлетворённо потёр руки. — Ну, выбирай комнату, Денвер: мы ночуем вместе.
Девушка вопросительно вскинула бровь и подумала, что лучше бы осталась сегодня на улице: ходячие хотя бы не домогаются.
***
Дом, в котором расположились Таллахасси, Коламбус и Денвер, пожалуй, не видел попойки страшнее. Случайно найденный шкафчик с бутылками различного спиртного уже к началу вечера был опустошён, Коламбус, сломавший напольную лампу и выпивший половину бутылки мимо рта, – отправлен спать, что Таллахасси аргументировал как “Козявке больше не налью!” А в Денвер открылись вокальные способности. Но её не удалось уложить спать.
Когда нетвёрдые шаги на втором этаже притихли, а следом раздался звук падающего на кровать тела, Денвер потянулась за следующей бутылкой вина.
Таллахасси, сидящий на полу напротив девушки, туманным взором посмотрел на бутыль.
— Есть идея, ик, — сказал мужчина, икнув, и прижал ладонь ко рту. Пузырьки шампанского, выпитого две бутылки назад, возвестили о себе.
— Какая? — с интересом спросила Денвер, бывшая чуть трезвее своего собутыльника.
— Поиграем в “бутылочку”?
Девушка поднесла сосуд к самому носу и, пристально посмотрев на неоткупоренную бутылку, положила её на пол.
— На что играем?
Таллахасси смачно причмокнул губами и исчерпывающе ответил: “Жела... ик!...ние”.
Пусть Денвер была и пьяна вдрызг, но достаточно чётко представила возможные задания. Она одёрнула пониже футболку и раскрутила бутыль. В глазах тут же поплыло, а содержимое живота попросилось наружу, издав громкое “бульк!”
Тара, переливаясь при свете свечей, недолго покрутилась и остановилась на Денвер. Девушка закатила глаза и приготовилась выслушивать невообразимые задания, которые только смогут прийти в голову до чёртиков пьяного Таллахасси. И желания не заставили себя ждать.
Мужчина загадал танец. Денвер, едва не упав во время своих телодвижений, представлявших из себя подрыгивания ногами и энергичные махи руками, выполнила задание и села обратно на пол. Кажется, Таллахасси имел в виду не такой танец: сначала глаза его загорелись, а под конец он совсем поник, скучающе подперев рукой голову.
А дальше началась сплошная чёрная полоса: сколько бы девушка ни крутила эту злосчастную бутылку, она упрямо показывала на неё, будто брезгливо обходя Таллахасси. Всё, что ни говорил собутыльник, она выполняла: надевала на голову абажур от сломанной Коламбусом лампы, выходила на улицу, срывала несколько листиков с ближайшего дерева и жевала их, как корова; потом она бегала до магазина за новой порцией бухла и, чудом не встретив на улице мертвяков, возвращалась обратно. Все эти действа длились до глубокой ночи.
Бутылочка опять привычно загремела по деревянному полу и не менее привычно остановилась на Денвер. Девушка начинала поскуливать от злости.
— Так... — почти нечленораздельно начал Таллахасси, — я хочу... хочу, чтобы ты...
Он поднял указательный палец вверх и чуть наклонился назад. Но, видимо, организм решил, что на сегодня достаточно: качнувшись, Таллахасси опрокинулся на спину. Буквально через минуту раздался оглушительный храп.
Денвер, встав на четвереньки – на большее сил уже не было, – двинулась в сторону уснувшего мужчины. Она подползла к нему и нависла сверху, вглядываясь ему в лицо. Оторвав одну руку от пола, девушка ухватилась за плечо Таллахасси и потрясла.
— Эй, что сделать? Таллахасси... Вставай...
Тело расслабилось от мерных подёргиваний, плечи затрясло, и Денвер мешком упала на грудь Таллахасси, погрузившись в крепкий пьяный сон.
***
Таллахасси нехотя разлепил глаза, когда жужжание над ухом надоело окончательно. Махнув рукой, чтоб отогнать приставучее насекомое, он услышал писклявое “Ауч!” Мужчина поднялся на локтях. Перед ним, сидя на коленках, расположился Коламбус, потирающий покрасневшую щёку. А, вот куда попал.
— И тебе доброе утро, — пробубнил Коламбус, уже привыкший к такому отношению. Он поднялся на ноги и отряхнул запылившиеся на коленях брюки.
Таллахасси критически огляделся. Вокруг куча пустых бутылок и огарки от свечей. Он смутно вспомнил прошедший день. Подняв недоумённый взгляд на парнишку, Таллахасси открыл рот, чтобы что-то спросить, но так и застыл.
— Когда я проснулся, Денвер уже не было, — ответил на так и не прозвучавший вопрос Коламбус и носком кроссовка пнул бутылку. Та с грохотом покатилась к стене.
“Денвер... Пили?.. Да, пили. Много пили. А-а-а, у нас было что-то?..” — мысленно задал себе вопрос Таллахасси и испуганно выпучил глаза. А вдруг всё было так плохо, что она ушла?
— Нам ехать надо, вставай, Таллахасси. Вряд ли она вернётся, — чуть расстроенно произнёс Коламбус и собрал со стола оружие, которое, к слову, осталось нетронутым.
Теперь Таллахасси явно вспомнил вчерашний день: как пили, что обсуждали, как познакомились... Стоп.
Мужчина поднялся на ноги, будто разом опохмелившись, и пристально посмотрел на сжавшегося под этим взглядом Коламбуса.
— Козявка, а как так получилось, что у тебя оружия не было?
Коламбус что-то квакнул и вжал голову в плечи. День обещает быть насыщенным на нагоняй.
