Смысл жизни...

Утро следующего дня было пасмурным, кажется, на улице накрапывал дождь. Капец! В конце января дождь? Погода сошла с ума. Я бы сейчас тоже поревела, потому что эти четыре придурка, к которым я привыкла и которым готова готовить завтраки, сегодня улетают на гастроли. Буду скучать по всем идиотам. К слову, вчера меня встретили с кучей обнимашек. Артём так вообще забрал спать к себе, а сам ушёл на диван в гостиной. Милый мальчик сейчас с удобством устроился на ковре в гостиной подле дивана. Было немного жалко заканчивать мои будни у Рамма в квартире. Всё—таки шоколадки я люблю. А ещё этот индюк нравится, но мы с ним поссорились. Как наорали в его квартире друг на друга, так и не помирились. И все же с утра пораньше, а именно в 05:30, я встала и прошлепала на кухню, чтобы приготовить завтрак всем. Отпускать их ужасно не хотелось, но, в конце концов, это их работа. Всё утро пыталась свыкнуться с мыслью, что я не увижу любимых соседей целых три недели, почти месяц. Но слёзы так и норовили ненароком выкатиться из глаз. Вместе с непреодолимой грустью на меня волнами накатывало вдохновение. Так и хотелось бросить чертову готовку и сесть за написание новой песни, но я держала себя в руках и упорно намешивала тесто для «шарлотки» с яблоками. Наконец, пирог был поставлен в духовку, а в мои руки попались листок и ручка, что всегда лежали у бойз—бенда на подоконнике в кухне. Строчки выходили сами собой одна за другой. Я даже и не старалась особо. И вот она первая в моей жизни песня «О любви, но не любви, песня о тебе, но тебе». Я постукивала ногтем по столу пытаясь подобрать нужный ритм и хоть немного наиграть мелодию у себя в голове. От творческого процесса меня оторвали мимолетное касание чьих—то рук на моих плечах. Я вздрогнула и резко вздёрнула голову вверх. Передо мной стоял полуобнаженный Влад. Я, не обращая внимания на него, встала из—за стола и пошла к плите, забыв забрать листок с песней. Пирог был готов, я поспешила вытащить его из духовки. — Добби, это что? — спросил Рамзес. Я обернулась посмотреть, о чём это он, но у него в руках оказался лишь мой листок с песней. — Отдай! — завопила я и кинулась на него с попыткой отобрать лист. Я готова делиться своим творчеством с кем угодно, но только не с ним. У меня все ещё была неприязнь к нему. Я все ещё помнила кучу грязных слов в свой адрес. Впрочем, сама я в долгу на такие слова редко когда оставалась. — Это что? — ещё раз спросил он, руку с листком он поднял высоко над головой. Итого, бедная песня была на высоте двух метров от пола и где-то половину метра от меня. — Песня это, — хмыкнула я. Он что, читать что ли разучился? Что это? Что это? Хрень в пальто, вот что! — Только что написала? — вот таким вопросом на кухню заходит Пиндюра и забирает листок с песней из рук Рамма. — Да! Отдай! — теперь я подпрыгнула с попыткой выдрать листок из лап Артёма. И чего они все такие высокие?! — На! — досконально изучив листок, произносит Тёма и отдает листок обратно Владу. — Вы издеваетесь что ли?! — в мгновение ока, раскрасневшись от злобы, воскликнула я. И вот, на кухню заходит Анатолий Васильевич с Кисой Вячеславовичем. — Дядя Толя, они меня обижают! — обиженно надув губки, я кидаюсь с объятьями на Толика и театрально хнычу. Пацаны тут же начинают хохотать, а я изображаю рыдающую девушку, завывая на всю кухню. Мой вой даже их смех перебивает! В итоге, Влад все-таки отдает мне песню с подгона Толи, и мы все садимся хавать мой пирог. Артём уминает его за обе щеки и постоянно что-то пытается бормотать про богиню кухни. Толик помогает в этом деле Пиндюре. Киса ест и без того сладкий пирог в прикуску с шоколадкой и сладким чаем. Поражаюсь ему, как ещё жопа не слиплась? А Владислав с гордым видом восседает напротив меня и нехотя пережёвывает пищу. Бесит такой его вид! Иногда я готова поверить в свою ненависть к нему! Урод! После завтрака мальчики идут собирать чемоданы, а я отправляюсь помогать Никите в сборе вещей, естественно, я даже не вымыла посуду, оставив её на потом. К слову, мне разрешили занять любую комнату, пока их не будет, а, как только «MBand» вернуться, я могу выбрать одну из четырёх комнат, а её обитателя выселить в гостиную. Было странно получать от них такую заботу. Они словно одна семья, которая, похоже, готова принять и меня в свой круг. Видимо, такая атмосфера была у всех артистов лэйбла «Velvet Music». Теперь вернёмся к чемодану Киоссе. Бедный парень не знал, что взять с собой в тур. Зато я с радостью накинулась на его шкаф и начала искать самые модные вещи. В итоге положила ему пару джинсов (серые, чёрные и синие), несколько рубашек и все в клетку (нашла рубашку с клипа «Она вернётся» в чёрно-серую клетку, потом в красно-чёрную клетку, и, наконец, в желто-синию клетку), футболки, две толстовки, форсы, зимние ботинки и, в завершение, по просьбе самого Ника, кинула в чемодан мус для волос. А потом эта наглая рожа распаковала мою сумку и заныкала себе моё любое масло от сеченых кончиков. — Киса Вячеславович, вам не жирно будет? — пытаясь отцапать себе обратно масло, спросила я. — Ты сходишь себе ещё купишь, а меня не так поймут в женском магазине! — пыхтел парень, пытаясь вырвать из моих рук бутылочку со средством для волос. — Ахринел, мелкий! — воскликнула я и снова попыталась перетянуть бутылку на свою сторону. В этот момент в комнату вошёл Владос Алексеевич. — Саня Федоровна, вы чё делаете? — находясь в небольшом ахуе, спросил Рамм. — Я... — но договорить я не успела так, как руки заскользили по облицовке средства, и я полетела с краю кровати, кувыркнувшись через свою тушку. В итоге, приземлилась прямо перед ногами виноватого в этой сцене человека. Влад с наглой ухмылкой взирал на меня сверху вниз. — Я, конечно, понимаю. Я — Царь. Но не стоило, — нагло ухмыльнувшись, заявил он. — Ты Царь?! — негодующе воскликнула я. — Умерь свою самовлюбленность, ничтожный холоп! — заявила я, поднимаясь на ноги и вставая в позу «руки в боки». — И это мне говорит бомж?! — возмущенно спрашивает Влад. — Где ты здесь видишь бомжа? — удивленно спрашиваю я, оглядываясь по сторонам. — Это ты — бомж! — утверждает Рамм. Нет, этот скотина совсем офанарел! Значит, как одни, так «Держи, Сашенька, киндер», а как при людях, так «бомж»! Ну, ты сам напросился, идиот! — Здесь нет бомжа, здесь все при жилье! — отрицаю я. — Ты здесь не прописана! — на его лице ходят желваки, он становиться пунцовым от злости. — Скоро буду, не волнуйся! — утверждаю я. — И каким же образом? — с отвращением морща моську, спрашивает Рамзес. Я подхожу к Никите и обнимаю его за шею, при этом смотрю на Влада. В его глазах непонятная мне злость. — Мы с Кисой решили пожениться! И я хочу от него троих детей! — заявляю я невозмутимо. Киоссе в небольшом ахуе смотрит на меня. Владик становиться ещё более злым. Мне не понятно, чем его злость вообще вызвана. Тем, что я назвала его «ничтожный холоп»? Но тогда почему с каждым моим словом его злость становится всё ярче? А, может быть, это ревность? Но к кому? — Блять, вы, идиоты, ещё несовершеннолетние! — в его глазах конкретное непонимание происходящего. Если глянуть со стороны, то я тоже от себя в полном обмороке. — Нас по справочке поженят! — уверяю я. Тут же он недоуменно глазеет на нас, а после выходит из комнаты, громко хлопнув дверью. Я вздрогнула. Какого чёрта я натворила? Ведь нравится он мне, идиот, а до сих пор не может понять этого! И чего мне такой тупой попался? Нет бы умненького мне подкинуть, но мне достался Рамм! Отлично. И все же зря я так с ним. Отнимаю руки от Никиты и виновато смотрю на его охиревшую моську. — Прости за спектакль, — тихо произношу я. — Тебе не передо мной надо извиняться, а перед ним. И лучше про трёх детей больше не говори. Я чуть не обделался прямо тут! — отчитывает меня паренек. — Спасибо за совет! — улыбаюсь я и заключаю Киоссе в мимолетные крепкие объятья. — Я побежала! — говорю я и вылетаю из его комнаты, как в пятую точку ужаленная. Комнату Влада нахожу быстро. Мне известно, где этот чудик проживает. Но зайти в его комнату ещё долго не решаюсь. Он же сейчас зол. И зол на меня. Зол из-за того, что я дура набитая. Из-за того, что наплела фигню какую-то, а теперь стыдно пойти признаться и извиниться. И почему с Раммом все так сложно? Почему у нас всё не как у обычных людей? Почему ненавидим? Почему терпеть друг друга не можем? Во всем виновато знакомство? Во всем виноваты мы сами. Робко стучусь в дверь и тут же открываю. — Тебе чего? — недовольно бурчит певец. — Чё ты сразу начинаешь? Нормально же общались! — развожу я руки в стороны под аккомпанирование кислой мины. Но парень никак не реагирует на мою фразу. — Я извиниться хочу, — тихо признаюсь я. — Ты простишь меня за необдуманные слова и глупое поведение? Я не должна была так себя вести по отношению к тебе. Мне очень стыдно, — почесывая затылок, шептала я. Рамм сидел почти с открытым ртом и удивленно глазел на меня. Ну, знаю я, что не совсем приличное и подходящие под ситуацию извинение, взятое из какого фильма, а, может быть, и нескольких сразу, но я же старалась. Чего теперь на расстрел поведете? Ну, я же искренне. Давайте как-нибудь без жертвоприношения обойдёмся? Я впредь обещаю себя хорошо вести, честно-честно. Только пусть этот придурок уже скажет, что простил, и я с чистой совестью пойду дальше помогать Никите. Ну, тебе что, так сложно что ли? — Ты это сейчас серьёзно? — ну, как девка, честное слово, ничего поумнее придумать не мог? — Ну, нет, блин, я тут шутки шучу! — намного громче произнесла я с сарказмом. — Иди сюда! — говорит он и тут же подходит ко мне, обнимая. — Значит, ты простил меня? — наивно спрашиваю я. — Нет, — хитро улыбнувшись, отрицательно машет он головой. — Ну, тогда я пошла! — капризно заявляю я. Вырываясь из объятий, иду к двери. — Как только приеду, мы поговорим, мелкая! — обещает Владислав мне вслед. Разговаривать будете со стеной, Владос Алексеевич, как и я сейчас! Нет, ну реально. Меня стены лучше услышали, чем этот придурок. Я ухожу из комнаты, даже не ответив ему. Стены внимательно его выслушают и в день приезда, и сейчас. Вот пускай там им распинается. Я же извинялась перед стенами. Вот и он пусть попробует. Знаете, это жесть, как приятно просто. Идиот. И все же будешь скучать по нему, Гордеева. Пусть и ссоритесь, а ведь именно с ним. Мда, без ссор будет сложновато прожить целых три недели. Как я вообще собираюсь жить без этих придурков. Они ж все до единого, за одним редким исключением, любимые мои. Ой, как я буду скучать. Я решила переодеться и проводить «MBand» в аэропорт. После я нашла свои вещи. Ну, ладно, спалили. Нет тут почти моих вещей, поэтому я до сих пор хожу в Раммовых джинсах и футболках Киоссе. Ну, ещё, бывает, форсы у ребят таскаю, но размер мне подходит только Никитин. Думаю, вы поняли, что Киса Вячеславович меня, ой, как любит, особенно сегодня, когда вчера я нашла у него в шкафу офигенный серый спортивный костюмчик и конфисковала себе. Переодеваюсь я в запертой ванне. Нет, ну а вы как хотите, если я живу в одной квартире с четырьмя придурковатыми дебилами? Может, посоветуете чего? Но в комнате я все равно переодеваться не буду, вдруг зайдут нечести болотные. До аэропорта мы добираемся быстро. Сырость я начинаю разводить уже в такси, где ехала на коленках ребят. Почему на коленках? Ну, просто меня вообще сажали на Толю, а я с него съехала, оказалась на Кисе, а тот передал меня Пиндюре, который отчитывал меня за слёзы. Ну, я что виновата что ли, что скучать по этим идиотам буду? У меня сейчас только два выхода: помирать со скуки в своей берлоге или звонить Светке и идти рисовать граффити. Опаньки, второй вариант мне нравится больше. Только вот если попадусь, Рамм меня закопает. Черти, как отмазываться если что? Мгновенно перестаю плакать и смотрю на него, он сидит на переднем сиденье рядом с водителем. И недовольно смотрит на меня в ответ. — Неужели влажность воздуха перестала повышать? — ехидно интересуется Никита — Я буду скучать! — на весь салон заявляю я детским голоском из мультика и снова заливаюсь слезами, уткнувшись носом Тёме в плечо. — Мелкая, мы это поняли уже очень и очень давно! — уверяет Тёма. — Какого ты опять ревешь? — закатывая глаза, спрашивает он. — Гордеева, соберись! Тушь всю об мою майку вытерла!— брезгливо осматривая своё плечо, заявляет парень. — Я сегодня не красилась! Так что будь другом и с достоинством принимай все мои сопли! — показывая ему язык, говорю я и снова утыкаюсь в его плечо. Адская дорога до аэропорта заканчивается для парней несколькими потраченными клеточками нервов. Нет, ну а чё они? Я им в чувствах признаюсь, а они непрошибаемые, блин. Они проходят регистрацию, и у нас есть ещё двадцать минут на то, что бы попрощаться. Снова неприятно щиплет в носу, и я чувствую, что вновь готова на несколько процентов повысить влажность воздуха. Но этого мне не даёт сделать Анатолий Васильевич, заключая в крепкие братские объятья. Сразу после Толи меня обнимает Артём. Потом меня за щечки таскает Никитка и мгновенно получает по рукам за такое действие. Только Рамм стоит в стороне и выжидательно коситься на вход. Наверное, его придёт провожать Романова. И вот так всегда, человек проявляет ко мне доброту, я извиняюсь за какой-нибудь проступок и в результате растаяла. Мучаюсь из-за собственных идиотских надежд. И это того стоило? Господи, ну что я за человек такой? Как банально, растаяла от одного дурацкого киндера, который мне даже в руки не попал. — Ребятки, буду безмерно скучать по вам всем! — нарочито громко говорю я и продолжаю стоять в обнимку с Киоссе. С этим парнем проще, чем со всеми остальными. Проще улыбаться, проще разговаривать, проще шутить, проще помогать. Он вообще человек простой, как и я. — Я тебя только об одном прошу: не спали нашу квартирку! Я её безмерно полюбил и, если её вдруг не станет от твоих рук, то я за себя не ручаюсь! — грозится Никита. Я улыбаюсь сквозь не упавшие слёзы. — Обещаю, что к вашему приезду квартира будет стоять на месте, а все её внутренности, если и побитые, то стоять на месте, — говорю я, подняв ладошку на уровне лица. — А вы обещайте, что хотя бы раз в три дня будете звонить! — в свою очередь ставлю я условия. И тут ненароком бросаю взгляд на Влада и вход, который Рамм прожигает взглядом. Вошла Миша. Конечно, чего ещё следовало ожидать? И какая же ты все-таки наивная, Саш! — Честное пионерское, буду звонить раз в два дня! — так же, как и я, подняв ладошку на уровне лица, говорит Пиндюра. — Мы тогда обещать не будем, а то ещё и нам попадёт, — тихо говорит Киса, но его слышат все. Мы смеемся, потому что каждый понимает, что позвонить им навряд ли удастся вопреки загруженному графику работы. Снова бросаю беглый взгляд назад на, может быть, влюбленную парочку. Они о чём-то разговаривают и смеются. И в этот самый момент, когда мой взгляд направлен на них, они берутся за руки и подходят ко всем нам. Я тактично молчу и разглядываю украденные у Никитки форсы. Беленькие такие с чёрными полосочками. Красивые. — Дай номер Святослава! — неожиданно для всех присутствующих прошу я у Киоссе. — Держи! — парень с ошалелым видом порылся в своём рюкзаке, куда мы с ним собрали телефон, айпад, зарядные устройства и наушники, и протянул мне визитку. — Что собираешься делать? — подозрительно прищурившись, спрашивает Пиндюра. — Мне досталась квартирка MBand на целых три недели, почему бы не поделить её со Степановым? — хитро улыбнувшись с иронией спрашиваю я. — Ты обещала нам вернуть живую квартиру — не забудь! — предупредительно помахав перед моим лицом указательным пальцем, произносит Цой. — А мы и не собираемся её громить! — пожимаю я плечами с невинным видом. Тут к нам подходит влюбленная парочка. Их разговор я пропускаю мимо ушей. Лишь понимаю, что спустя пять минут парни прощаются со мной, я напоследок обнимаю всех троих, когда Рамм и Миша обнимаются только вдвоём. И что за чувство такое поганное? Ну, подумаешь, не простил этот придурок за спектакль, что теперь плакать что ли? Ну, подумаешь, я два дня работала на этого идиота! Он же мне ни чем не обязан! Дурацкая женская логика и суровая правда жизни — две несовместимые вещи, которые на части разрывают мой мозг. И, кажется, ещё вчера вечером этот козёл уверял меня, что нет у него никакой девушки. Идиот! И вот как ты это терпишь, Гордеева? Где твоя гордость? Где твой пофигизм? Сажусь в вызванное такси и отправляюсь в дом к ребятам. Благо ключиками меня предусмотрительно оснастили. Завтра позвоню Святу, вызову к себе. А сегодня неплохо было бы разобраться со своими песнями и школой. Может, со школой как-нибудь Меладзе поможет? А вообще, хочу потратить все три недели на создание нового альбома. Да, точно, этим и займусь. А ещё повидаюсь со Светкой и окончательно разберусь в себе. Расскажу Жеке о подписанном контракте и записанной песне. Он посоветует, что делать. Главное в этот раз в полицию не загреметь — папочка навряд ли спасать будет.