Смысл жизни...

Через пару секунд поцелуй переходит в более страстный. Он подхватывает меня под ляжки и с грохотом усаживает на комод. Сердце екает от резких звуков и неожиданности происходящего. Я цепляюсь за его голые плечи с неким остервением. Руки Артёма забираются под мою кофту и слегка грубо начинают чуть пощипывать кожу ребер, а потом большим пальцем он задевает лифчик с боку. Дыхание кончается и его губы переходят на шею, плечо. Я учащенно дышу, пытаясь запастись кислородом для следующего поцелуя. Сама руками глажу его торс, спину. Мне хочется отпечатать на себе его татуировку в виде звезды, по этому моя рука, что теперь только слегка ноет от боли, лежит там. Артём снова возвращается к моим губам, захватывая в умопомрачительный поцелуй. И тут мои пальчики нечаянным движением слегка спалзают с татуировки и оказываются в плену между резинкой штанов и боксеров. Тут же Пиндюру будто подменили. Тёма несколько раз быстро чмокнул меня в губы и оканчательно отстаронился. Моя несовсем соображающая голова не сразу поняла, что только что произошло. Я ошарашенно оглядываю себя. Вывихнутая рука выползла из штанов Артёма и теперь безвольно висела где-то возле колена, другая повторяла тоже движение только с другим коленом. Ноги чуть разведены в стороны. Сам Артём стоял напротив меня. Слегка потрепанный, я бы сказала. Волосы теперь в легком беспорядке, штаны в том месте, где была моя рука, слегка спущенны. А взгляд слегка строгий, даже упрекающий. Я в один момент подобралась. Сдвинула ноги, руками уперлась в поверхность комода и опустила взгляд в пол. Ой, чё сейчас начнется. Но мы молчали. Я тихонечко покрывалась румянцем и виновато смотрела на ковер. Или это линолеум? В темноте не разберешь. А потом я украдкой взглянула на Артёма. Тоже опустил взгляд, но тут же его поднял и посмотрел на меня с холодной решимостью. Я вздрогнула. Ну, вот, сейчас начнётся разговор всех времен и народов. Кто-нибудь знает, как заключить с ним мировую? Может сладким подкупить? — Девочка… — начал говорить Тёма, но тут же себя отдернул, слегка поведя плечом в сторону. — Сань, — снова начал он, более уверенно. — Ты же помнишь Димин подкол про 131 статью? — начал с намёков? Как умно, словами не передать. И все же он вполне серьёзно смотрел на меня, ожидая реакции. — Мля, — случайно вырвалось из меня любимое слово Светы. Я закатила глаза. Неужели сейчас будет стандартная лекция о возрасте? — Не смей повторять Ксюшины слова! Ещё одной лекции я не переживу! — предупредила. — Я и не собирался. — тут же уведомил он. — Ну и хорошо. — одобрительно кивнула я. Мы снова замолчали, между нами весела неловкость. В каждом из нас сейчас что-то надломилось, переменилось, появилось что-то новое. И общение уже определенно не могло быть таким, как прежде. Мы выходили на новую неосвоенную территорию взаимоотношений и куда нас это приведет ещё ни одному не понятно. Наверное, по этому сейчас каждый пытается предотвратить нежелательный поворот событий. — Но мы же можем просто общаться, верно? За поцелуи, держание за руки и прочие, не переходящие черту, тебя никто в полицию не потащит. Если ты хочешь, конечно. — я слегка вздрогнула. М-да, договориться у меня пока хреново получается. Вот сейчас он произнесёт обычное «не хочу» и что я буду делать? Ещё и это тупая фраза из трёх тупых слов нарочно застряла в голове! И как не вовремя я поняла к чему меня ведут мои же чувства. — Нужно подумать… — неопределенно кивнул головой Пиндюра. В горле от этих слов неожиданно пересохло. Хочет он или нет?! И тут до меня дошло, что в моей реплике присутствует два вопроса. — О чём именно? — прохрипела я. Тут же поспешила прокашлется. Не нужно показывать, что я сейчас жутко волнуюсь. — О том, можно ли нам общаться или лучше подождать твоего восемнадцатилетия, — ответил Тёмка. На эту фразу хотелось ответить чем-то ехидным, язвительным, но ничего нужного в моём словарном запасе не нашлось. — Ты пойми, я хочу… — он замолчал, подбирая слова. — С тобой быть, но нужно всё взвесить. — Тогда сегодня я сплю на диване. — тут же предупредила я и спрыгнула с комода. — И… — я замялась возле выхода из спальни, не зная напомнить ли ему или лучше промолчать. Он в ожидании поднял вопросительно брови и смотрел на меня. Наконец решилась. — Ну…ты… типо, помни… наш разговор в спортзале. — промямлила я и тут же выскочила за дверь. — Типо помню! — хохотнул он мне вслед. Я закатила глаза. У нас тут проблема всемирного масштаба, а он смеется! По дороге собрав всю свою верхнию одежду, пошла её повесить на вешалку в прихожую. После имела честь лицезреть четверых долбоящеров (долбоебами друзей назвать язык не поворачивается) за обрабатыванием раны Святослава. У последнего на всю щеку красовалась царапина. И где же он так? В прочем, судя по тому, как мужественно Степанов выдерживал мучения перекисью водорода и какими прелестными словами кидался в адрес Ника, во всем была виновата долбанная нога Киоссе, которая так не вовремя выглядывала из-под кровати в комнате Влада. Толя и Влад на всё это только смеялись, Никита возмущался. Но интерес к этой картине быстро пропал, так как я снова неудобно положила руку и она заныла. Я чертыхнулась сквозь зубы. Вот за что на мою головку чудо под именем Женя? — Дядь Толь, — строя из себя всю такую невинную белую овечку, детским голоском заныла я. — Даже боюсь спрашивать с какой жалобой на этот раз ты идёшь к Толянычу! — загоготал Рамм. Я показала ему язык, но продолжила играть из себя ребенка, а потому просто чуть задернула рукав свитера вверх и показала Цою своё опухшие запястье. — Я даже боюсь спрашивать! Но все же: после чего у тебя такая травма? — недоумевал сам Толик. Влад на эту фразу слегка пошло улыбнулся. Я закатила глаза. — Это Женя её так! — тут же выкрикнул Никита и спрятался под столом. Ну вот всегда всех сдаёт! Кто его просил, вообще? — Кто?! — я незаметила как за моей спиной появился Артём, но говорил именно он и таким тоном, будто готов прибить обидчика на месте. — Неважно! — резко бросила я. Но тут на помощь пришли другие. — Её бывший лучший друг! — сказал Святослав. И этому спасибо за помощь! Вот без Степанова мы бы точно не разобрались. — Какого хрена?! — в унисон завопили все трое. Я закатила глаза. — Влюбился идиот! — тут же пришёл комментарий от Кисы. Не жить придурку! Вот точно не жить! Как пить дать, завтра закапаю его труп возле нашего двора и никакое чудо не поможет. — В нашу Саню?! — негодующий возглас Владислава. Между тем руки Артёма собственнечески обнимают меня за талию. Цойчик заговорчески улыбается, смотря в нашу сторону. Я хмурюсь. Уж кого не хотела убивать так это Тольку, но раз он так сильно хочет, то я всегда за. — Ну не в меня же! — фыркает Свят. Твою мать, здесь, вообще, кто является главной причиной разговора? Я или Киса со Степановым? Кому руку вывихнули? Мне или Святу с Никитой? В кого лучший друг влюблен? В меня или в этих двух придурков? — А… — пробует вякнуть Киоссе. — Ещё одно слово и Киса больше не выйдет на сцену! — визжу я. И всё-таки день рождения Ника у нас происходит незабываемо! Ещё ни один житель Земли в своё совершеннолетие после обезъянника не разбирал личную жизнь Саши Гордеевой по полочкам. — Банальных драм достаточно нам! — тут же говорит Влад. — Ещё один вяк с твоей стороны и разделочная доска влетит в твои зубы! — прошипела я. — Да ты вообще слышишь себя? Встаешь на защиту какого-то гопника! — закричал Свят. Я глубоко вздохнула, готовясь выплеснуть на Свята все негативные эмоции сегодняшнего дня. Тёмины руки вокруг моей талии слегка напряглись. Я оказалась почти вдавленной в его мужскую грудь. — Если ты не забыл, Святослав, то и я тоже когда-то являлась частью уличных ребят! И нихуя они не гопники! Нормальные ребята! С нормальными ценностями! А, если тебя что-то не устраивает, то и не общайся со мной тоже! — кричала я. На последнем слове голос меня подвёл и я задохнулась собственным возмущением. Свят стоял напротив и хлопал челюстями не в силах выдавить из себя звук. Твою мать, да как они вообще посмели осуждать мой выбор друзей? Женя был лучшим другом мне и я не позволю, что бы сейчас осуждали его и его путь по жизни. Да, все мы совершаем ошибки, но близкие люди не должны нас за это осуждать. Я тоже ошибалась и я не говорю, что меня не должны были ругать, наставлять на истинный путь. Просто ко всему должен существовать более мягкий подход. — Теперь, Свят, заткнись, а Санечек пусть успокоиться, иначе ядерный взрыв нам гарантирован. — распорядился Толик. — Пошли вы все в душ, а я спать! — прохрипела я и с остервением убрав со своей талии руки Тёмы, ушла в свою гостинную, громко хлопнув дверьми. Однако вечер начинался и закончился соверенно противоположно. Ни капли веселья в моих жилах не осталось. Хотелось хорошенько врезать какому-нибудь недоумку, тому же Степанову. А лучше поколотить Женю. Я была зла, как чёрт, и по этому ещё минут пятнадцать пыталась разгромить гостинную. Сначала полезла в небольшой шкаф, где лежали все мои спальные принадлежности. Хотела по сокойному взять вещи, но не получилось. Вместо этого полка, что держалась до этого на жвачках (я подозреваю, что это Киса у нас ремонтник на все руки), полетела на пол и отбила мне пальцы на ногах. Я зарычала. Что ж за день-то такой? Где справедливоть?! Такими темпами я выволокла все свои вещи на пол и чуть-чуть покидалась ими в долбанные стены. Потом я поняла, что нужной мне майки и шорт на полке нет. Я с ужасным грохотом выволокла на середину комнаты свой чемодан. Оказалось, что там завалялась огромная футболка чёрного цвета. Я не припоминала такой вещички в своем гардеробе, по этому догадывалась, что футболка принадлежит кому-то из парней. Я напялила её из себя. И после продолжила выливать свою злость на бедных подушку и одеялку. Таких ударов они ещё не принимали. А потом мне стало стыдно за бардак, что я навела, по этому пришлось подняться и прибрать все разбросанные вещи. Сломанную полку, так же присобачила на жвачки. И все же, наверно, спустя полчаса я уснула. Проснулась я от того, что кто-то в наглую сел на мои ноги, а чьи-то пальцы зажали нос. Судя по весу тела и строению пальцев и тот, и другой посетитель был женского пола. И кто же к нам припёрся с ута пораньше? Даже знать не хочу. — Я щас подохну! — прогундосила я, говоря в нос. Девушка в ногах хохотнула и поерзала на моих ногах. — Раздавите. — простонала я. Нет, ну кто их учит так обращаться? Хотя это же девушки, чему я удивляюсь? — Стонать в другом положении надо! — подметил женский голос. Я даже встрепенулась, проверяя не приснилось ли мне это. Но нет, передо мной и правда сидели все трое из ВИА Гры. Когда успели только придти? А фраза была сказана Мишей. — Иди это Рамму скажи! — хихикнула Кожевникова. Романова фыркнула, закатив глаза. Тут на мои ножки плюхнулась и Эрика. — Бляди, леди! — снова застонала я. Сил встать и навалять им по первое число не было. Я лишь слабо могла дергать ногой и перкладывать руки с одного места на другое. — Ну, чё началось-то?! — вдруг воскликнула Эрика своим родным акцентом. Мы залились хохотом. — Ну нормально же общались!!! — тут же послышался истошный вопль Никиты из кухни. Мы загоготали ещё больше. И потом меня всё-таки подняли с кровати. Заставили идти в душ и приводить себя в порядок. В душе к удивлению обнаружила на себе чёрную мужскую футболку, которая была мне смутно знакома, как только я её сняла, то обнаружила маленькую эмблему в районе шеи сзади на позвоночнике. Футболка KID. Наверное, она лежала у него в Киеве, а я случайно забрала, когда собирала вещи. Пропажу, даже если этот день пройдёт на все 105‰, Артём обнаружит не скоро. С такими выводами я сунула футболку подальше на свою полку, что бы её никто не нашёл. И как это я вчера не догадалась кому принадлежит вещь? Она ведь даже пахнет его духами. С этими мыслями я залезла в ванную. — Твою мать, Гордеева! — истерично забарабанив в дверь, завопила Миша. — Ты там утопилась, что ли?! — на эту фразу я засмеялась. Конечно, меня слегка удивляло дружеское отношение Романовой, но я даже и не задумывалась над этой причиной. Скорее всего, обе мы хотели, что бы Киса отпраздновал свой день рождения в нормальной дружеской обстановке. — Гордеева, сука! — присоединился к моему спасению из ванной Рамм. — Не ты одна хочешь в душ! — сказал он. А вот с ним чувствовались прежние взаимоотношения. — Ребёнка мне не порте! — крикнули откуда-то голоса Артёма и Толика. Я в открытую смеялась над этим. Но в итоге я всё же вылезла и быстро оделась в джинсы и кофту, пока нетерпеливая семья Рамм (а я уже мысленно успела поженить Мишу и Влада) не выломала мне дверь. Только я сделала шаг за территорию ванной, как дверь тайной комнаты уже закрылась за обоими. — А вам там вдвоем не тесно будет? — загоготала я, коротко постучавшись в дверь. Да, настроение сегодня было отличное. — Сань, ща все волосы вырву! — зло крикнула мне Романова в ответ. Я засмеялась. И все же ничего не изменилось. — Рамм, а ну быстро выметайся из ванной! Я первая зашла! — крикнула Миша своему собеседнику. Я только ухмыльнулась и побрела на поиски расчески в нашем доме. О событиях вчерашнего вечера я старалась не думать. Было и было. Ему нужно было дать сейчас полную свободу, что бы он принял правильное решение. И, к слову, я стала ненавидеть Конституцию РФ ещё больше, чем до этого. Ну, твою мать, кто придумал эту тупую статью? Расстреливать за такое надо! Ну, ладно-ладно, погорячилась. Просто пусть для меня исключение впишут. Чё они жадные что ли такие? С такими мыслями я расчесалась и отправилась в кухню, где сидели почти все. Только зайдя в помещение, я приметила мокрого с ног до головы Рамма и поперхнулась слюной, пытаясь сдержать смех. Всё-таки кого-то выгнали из душа. Тут я ловлю на себе взгляд Насти, которая точно так же сдерживает себя. И мы вместе взрываемся хохотом. Влад обиженно поджимает губки и «походочкой от бедра» уходит от нас подальше. Эрика нас еле-еле успокаивает и в наказание усаживает нас на мокрое от мокрого Владислава место. Я и Настя поделили местечко ровно на пополам, благо наши фигурки нам это позволяли, и обиженно надули губки. Сидеть на мокром не есть приятно, но поделать с этим мы ничего не могли. В это время Герцег помогала Анатолию и Артемию с приготовлением закусок. Позже пришёл злорадствующий Рамм в сухой одежде и прожигал нас с Кожевниковой злым взглядом. Но мы с Настюхой не унывали, мы под шумок сбежали и отправились на поиски Святослава и Никиты. Но и эти, как нам оказалось, интересные и креативные люди, просто пялились в экраны гаджетов. Плюнув на них мы пошли в гостиную. Там уже нас нашла Миша и заставила накрывать на стол. Кто-то очень умный, ну, честно, даже боюсь сказать вам кто, предложил раздвинуть большой стол. Кто воплотил эту идею в жизнь? Конечно, Кожевникова и Гордеева потому, что с утра больше всех веселились. Вот за такими небольшими приготовлениями и прошла большая половина дня. В четыре Свят уехал на саундчек, а Киса притащил свою ленивую задницу на помощь нам. Ровно в шесть вечера мы все уже усаживались вокруг стола для долгой и продолжительной трапезы. — Народ, встречай! — задорно крикнула Романова и прилетела в гостиную с своей сумкой в руках, из которой постепенно начала появляться бутылка абсента. — О, нет! — воскликнули я и Ник одновременно. Так же синхронно мы сделали знак «рука-лоб». Артём напротив нас заржал. — Долго тренировались? — спросила меня и Кису Эрика, улыбаясь. Я отрицательно покачала головой. Тут же Миша достала из сумки коньяк, текиллу и бутылку детского шампанского. Я и Киоссе удивленно изогнули брови. — Как ты это всё туда впихнула, женщина?! — удивлялся Никита. — Подрастёшь — узнаешь! — хихикнула Наташа. — Магия в не Хогвартса, отвечаю, брат! — хихикнула я, ответив на вопрос Ника. Тут же парни расхватали каждый по бутылке. — Сань, тебе что налить? — спросил Тёма, при этом уж больно странно улыбаясь. — Шампанское мне детское! — тяжело вздохнув, ответила я. Я хотела быть в своём уме и помнить этот вечер, по этому ни капли абсента или текиллы с коньяком. — Тёмыч, и мне тоже! — тут же присоединился Киса. — Ну, а я чё, еврей, что ли? — спросила Настя. — Наливай и мне тоже… — все удивленно взглянули на неё. — КОНЬЯК! — тяжело вздохнула она. Все тут же захохотали, в том числе и я, и принялись разливать напитки. Сначала все было цивильно и современно. Кушали, болтали, не торопясь пили каждый свой напиток. Но потом кого-то бомбануло, а точнее меня и Анастасию. Когда трапеза закончилась и каждый уже надеялся на спокойное завершение этой пьянки, мы с подругой притащили в гостиную табуретку и небольшой пакет, куда тут же заставили каждого сложить по одной личной вещи. Такая игра называется «Фант» для тех, кто не в курсе. На стул всеобщим девичьим голосованием решили посадить благоразумного Толика, но Влад, которому в головку ударила текилла, разрушил наши планы, ударом ниндзя вышибив Цоя с табуретки. Потом с эффектными звуками, типа «уууа», «иииия» этот недоделанный ниндзя выдавал задания. Ведущей была Кожевникова, а все остальные расположились на диване. Эрика и Миша убирали со стола потому, что, зная нас, потом мы могли этот стол разгромить в пух и прах. И вот для игры всё было готово. — Что делать этому фанту? — спросила Настя, показывая нам всем кольцо Эрики. Влад кольца не видел, то есть не мог знать кому давал задания. — Пусть споёт песню Лепса «Рюмка водки на столе…», танцуя на столе, — сказал Рамм. Герцер закатила глаза и закрыла своё личико от всеобщего обозрения ладонями. — Хорошо, — кивнула Ася, отдавая кольцо своей подруге. — А этому что? — спросила она. На этот раз из пакета она достала Никитин снепбэк. Киса повторил жесты Эрики. — Мне очень-очень интересно, что щас скажет Владос! — не сдержался Тёма, посмеиваясь. Все замеялись, хотя по правилам игры должны были молчать. Даже я не удержалась от смешка. — Пусть поцелует тебя в засос. — распорядился Владик. Киоссе впал в шок и подавился своим шампанским. Тёма и Толик заржали, как ненормальные. Я сочувственно похлопала Ника по плечу. — Попахивает изнасилованием несовершеннолетних, ну да, ладно. Идём дальше. — сказала Настя, непоказывая, что это желание её несколько покоробило. Она достает из пакета Мишину подвеску. — А этому что сделать? — спрашивает Настя. — Вылить борщ на голову самому красивому человеку. — говорит Рамм и самодовольно улыбается. Настя поворачивается к нам. — Все видели кто выливает борщ на голову Владику? — уточнила она у нас. Миша утвердительно ей кивнула и забрала свою цепочку назад. - Ну, а этому что загадаешь? — теперь из пакета появилась небольшая армейская пластинка на цепочке, которая пренадлежала Толику. — Залезть на дерево и три раза крикнуть «я тебя люблю». — сказал Влад. Настя закатила глаза. Я прямо видела, как ей это всё «нравиться». — Ты с этим фантом специально в парк чтоль попрешься? — уточняет Настя. — Ладно, не отвечай. Едем дальше. — видя серьёзное лицо Владислава, тут же тормознула Кожевникова. Из пакета показалась моя резинка для волос. — Предвкушаю истерику моржа. Что делать этому фанту? — как она меня сейчас красиво назвала, словами не передать. — Пусть оседлает соседа справа и кричит «но-но, поехали». — вновь дал команду Влад. Я посмотрела в правую сторону от себя и обнаружила на этом месте Артёма, хотя ещё секунду назад там сидела Эрика. И ведь не оспоришь правила игры. — Кто-то в детство впал. — прокомментировала всю эту ситуацию Романова. — И последний на сегодня фант. Что загадаешь? — из пакета показался Тёмин чёрный браслет из веревочек, что обычно весит на правой руке. — Покатать на себе человека, что сидит через три места. — мы все тут же отсчитали данное количество мест и оказалось, что Пиндюра катает на себе Толика. — Как бы ненадорвался любимец Тимати. — искренне посочувствовала Анастасия. Влад между тем вскочил с табуретки и начал оглядывать каждого из нас. — Настюх, можно я первая?! — тут же подорвавшись с места, закричала Миша и ринулась на кухню за, как все могли понять, кроме самого Рамма, борщом. Влад ничего не успел понять, но тарелка борща уже была на его голове, футболке, штанах и даже ни в чём не повинном ковре. Дальше на подвиги пошла Герцег. Придратся к этому великолепному выступлению было нельзя, разве, что в самом конце Цою пришлось её ловить потому, что она оступилась, но и это было смешно. Потом выполнить желание вызвался Киоссе. Незнаю, как я себя сдержала, но мне так и хотелось ляпнуть что-нибудь про 131 статью УКРФ. После свой фант решил выполнить Артём. Добежали парни ровно до коридора, а там они свалились запнувшись о провод, который протянул Киоссе от одной комнаты к другой. Не знаю как они обошлись без увечий, но все были здоровы. Я же тем временем набиралась храбрости для исполнения своего фанта, поглащая стакан коньяка. Убить мало тупую фантазию Влада. Но тут ко мне пришло остроумное решение. Рамм не сказал как нужно именно «оседлать» соседа с права, а значит имею полное право воспринимать эту фразу как мне заблагорассудиться. Между тем все свои фанты выполнили осталась одна я. Даже Толик уже исполнил желание, использовав вместо дерева межкомнатную дверь. — О, Санечек, кто твой сосед с права? — ехидно поинтересовался Владик. — Ты б лучше молчал, бесстрашный! — залпом выпив остатки текиллы, сказала Настя. Я тем временем продвигалась в сторону Цоя и Пиндюра, которые доставали крышку от шампанского из-под стола. Тут я подхожу к Артёму и резко сажусь ему на спину. Пиндюра от неожиданности ударяется головой об стол. Все смеются. Толик выкатывается из-под стала, задыхаясь смехом. — Но-но, лошадка! Поехали! — ору я. Тут же Артём пробует подняться от неожиданности я цепляюсь за него мертвой хваткой. Ногами я обвиваю его бедра, а руками крепко держусь за грудь. Ещё минут пятнадцать мы носимся по квартире на радость и смех всем присутствующим. Потом Артём приземляется на диван, при этом придавливая меня своим весом, как и в Киеве перед его друзьями и Дашей. Я не знаю, как у меня это выходит, может, просто автоматически или под воздействием воспоминаний, но я целую Тёму в щёку, как тогда. Пиндюра в ответ еле ощутимо и лишь слегка заметно целует меня в шею. Толик снова заговорчески улыбается. Между тем все потихоньку успокаиваются. И в меру пьяные Влад с Мишей предлагают сыграть в давно всем известную игру «правда или действие». Все устроились на полу перед телевизором. Я сидела между Владом и Артёмом, при этом к последнему ближе, так как Тёма обнимал меня за талию. Первой бутылку крутит Миша и попадает на Толика. — Правда или действие? — спрашивает Роанова у Цоя. — Действие или правда? — начал кривляться Толя. Мы засмеялись. — Ладно, давай действие! — махнул он рукой. — Открываешь инстаграмм и пишешь комент «я тебя люблю» на казахском любой фанатке. — коварно улыбнувшись говорит Наташа. Тут же Толяныч находит свой телефон в горе фантиков и открывает ссылку инстаграмма. — Миш, ты даже не представляешь как мен сені сүйемін! * — говорит Толик. Мы смеемся понимая, что Цой только что ляпнул что-то на казахском. После Цой крутит бутылочку и попадает на Эрику. — Ти навіть не уявляєш як я тебе ненавиджу! **- отвечает ему Романова на украинском. Мы снова смеемся. — Безбашенное селфи на столе в горе фантиков с Никитой! — сгороговоркой говорит Толик Герцег, лишь мимоходом улыбнувшись Наташе. Эрика недовольно вздыхает, но все же послушно идёт к столу, таща за собой за воротник рубашки Кису. Они фотографируются и мы продолжаем играть дальше. Теперь бутылка указывает на Рамма. — Иди впарь это вашему соседу напротив. Мужик противный до ужаса! — сказала Эрика и протянула пустую коробку из-под вина Владу. Мы все залились хохотом. Через пару минут вернулся Влад. Хромой, слегка подбитый и с помятой коробкой. — Упал? — с надеждой спроила Герцег. Рамм рухнул на диван. — Не упал! — победно пробурчал он в подушку. Несмотря на побитого Влада, над которым Романова не упустила возможности поиздеваться, мы хохотали над фразами из мультика «Алёша Попович и Тугарин Змей». Тут же Рамм проковылял к нам с новыми силами и стал крутить бутылку. Пришла моя расплата за все подколы над бедной душенькой Владислава — бутылка указала на меня. — Глаголь, — буркнула я обиженно. Тут же меня поцеловали макушку, я даже догадывалась кто. — Смотри, — говорит Рамм, — берешь вон ту язву, — его пальчик элегантненько указал на Романову, — и запираешься в ванной на полчаса. — я и Романова недоверчиво посмотрели на него. — Серьёзно?! / Совсем с катушек съехал?! — воскликнули мы одновременно с Мишей. — Серьёзно. И, да, съехал, ты слишком сильно ударила сковородкой! — смотря на Романову невинным взглядом, ответил Влад. После слова «сковородкой» от смеха по полу валялись трое: Кожевникова, Цой и Пиндюра. А Герцег скромно похихикивала. Я вцепилась руками и ногами в Пиндюру, лишь бы меня не заставили сидеть вместе с Романовой в замкнутом помещение один на один. У меня же тут же клаустрофобия начнётся, а у неё аллергия на мои духи. Нет, ну серьёзно, куда нам в одну комнату? Вы же не хотите третьей мировой в масштабах ванны? Но тут меня ждало предательство. Пока брыкающиюся всеми конечностями Мишу затаскивали в ванную общими усилиями Толика и Влада, Пиндюра просто закинул меня к себе на плечо и понёс в том же направлении. — Спротивление бесполезно? — с тяжелым вздохом уточнила я. Артём лишь коротко кивнул. — Засранец! — прошипела я. Но тут Романовой удаётся вырваться из захвата «терраристов» и она бежит в сторону кухни. — Даешь свободу попугаям! — крикнула я и с новой силой начала вырываться из Тёминого захвата. — Тихо ты! Иначе упадем! — предупредил Тёма, но я не приняла это всерьёз. Толик и Влад тем временем уже стучали в запертую дверь кухни. Я продолжала брыкаться на плече Артёма и колотить его руками по спине, чисто случайно, иногда задевая ниже пояса сзади. Послышались визги резанной свиньи из кухни. Значит, достали всё-таки Михаила из убежища. — Щас кому-то руки оторву! — пригрозил Пиндюра, а я довольно улыбнулась и намеренно ударила его по пятой точке. Бедный парень подпрыгнул от неожиданности и его повело в сторону. Я с разочарованным шипением ударилась лбом об стенку и упала с плеча Артёма на пол. Сам Тёма совершил полёт воробушка, при этом ударившись ногой об косяк, и приземлился на ту же пятую точку. Я бы посмеялась над этой картиной, но, во-первых, мне было не до этого, а, во-вторых, жалко всё-таки человека. Не теряя времени, я на четвереньках бегу обратно в гостиную, где меня ждёт ржущая компания друзей и валяющийся по полу Киса. Но меня быстро настигают, сильно дёргают за лодыжку и я теперь на животе еду опять в сторону ванной, чем вызываю у Кожевниковой и Герцег приступ визгов шимпанзе. — Спасите! — голошу я, но меня не слушают. В этой ситуации радует одно: Романова в кухне, а я в ванную спокойненько себе доеду. — В кухню её! — приходит команда от Рамма. Я тут же встрепинулась и попробовала зацепиться ногтями за гладкий линолиум. Хренушки, что у меня вышло. — Тёма, быстрей! — орёт Толя, выбегая из дверей кухни растрепанный. Я изворачиваюсь и умудряюсь отвесить пендель Пиндюре. Парень шипит от боли. Тут же мне в задницу прилетает тапок, брошенный вышеназванным субъектом. — Ауч! — воскликнула я. И всё-таки меня довезли до кухни и оставили лежать на полу. Я увидела, что Романова сидит на стуле привязанная рулоном полиэтиленовых пакетов. Интересьненько, кто это догадался сделать? А Влада и Тёмы уже и след простыл с помещения. — Твари! — прошипела Миша. Я поднялась на свои грешные ножки и прошествовала к Наташе. Всё-таки какой бы у нас не был нейтралитет, а человеку помочь нужно. Я начала развязывать её руки. А завязаны они были на несколько узлов и большой бантик. Креатив парни не теряют даже в экстренных ситуациях. — С чего вдруг? — потирая затёкшие запястья, с насмешкой спрашивает она. — Тебе нравилось сидеть привязанной? — наигранно изумилась я. — Забыли, — тут же отрезала Миша. Я подошла к окну, оценивая расстояние до земли. М-да, прыгать далековато. Молить о пощаде парней тоже бессмысленно. Нормального плана нет. — Есть план, как выбраться? — догадалась певица, подходя к окну. Я покачала головой, ничего предложить ей не могла. — Значит, сидим! — сделала она вывод и бухнулась на стул. — Сидим, — поддакнула я и села на кухонный диванчик. Нам предстояло сидеть здесь полчаса, как и загадал Влад. Сидели мы в полной тишине. За пределами нашего маленького островка тишины ребята вечелились, как только могли. Были и свисты, и грохот, и взрывы. Но я решила не обращать внимания на внешний шум, а, пока есть возможность, хорошенько подумать…О нас с Тёмой. Что нас ждёт, что он решит. Вроде бы, мы вместе, а вроде и не вместе. Что за херня вообще твориться сейчас в моей жизни? Альбом, Дэн, фотосессии, Влад, концерты, Тёма. Я даже не успеваю за всем следить. С такими мыслями я начала отбивать нервную дробь пальцами по столешнице. Романова на стуле успела задремать. Вдруг слышаться сильный крик, грохот и…тишина. Я вздрогнула. Даже боюсь предположить кто кого там убил. Миша тут же подскочила с места и в ужасе начала озираться по сторонам обращая на меня вопросительный взгляд. Я лишь смогла пожать плечами, дав знать, что сама ничего не понимаю. И тут послышался топот нескольких пар ногб которые остановились прямо у двери кухни. Я посмотрела на настенные часы. Прошло только двадцать минут, нас не должны были выпустить. С сомнением самого сомнительного животного я уставилась на дверь. Прозвучал лёгкий стук. Мы переглянулись. — Живы? — в один голос спросило сразу трое. Я без особых затруднений тут же их узнала. Пиндюра, Цой и Герцег — самые взрослые и адекватные, блин, припёрлися. Наташа на их вопрос тихо фыркнула и отвернулась к окну. Я тоже не посчитала нужным отвечать на этот глупый вопрос. Пусть сами догадаются, что произошло с двумя врагами в замкнутом помещении. — Вы живы? — прохрипела обеспокоенно Эрика. — Девочки, я беспокоюсь. — всё ещё хрипела она. Наверное, голос сорвала с теми визгами, что у них там стояли и в которые я даже не вслушивалась. На реплику Эрики я закатила глаза. Ага, как же беспокоились. Пили они и веселились, а не беспокоились. — Если вы сейчас не ответите, то я оставлю вас здесь ещё на полчаса! — пригрозил Пиндюра. Я громко фыркнула. Романова вслед за ной. Троица стояла возле двери ещё минут пять, наверное, ждала когда мы образумимся и ответим. Но мы не пвльцем деланные. Мы упрямо молчали. — Ну и сидите! — вынес вердикт Толя и послышались удаляющиеся шаги всех троих. Потом заработала музыка и послышался лошадиный смех Влада. Романова плюхнулась на стул и приняла скучающую позу для продолжения прерванного сна. Я легла на диванчик и снова предалась своим мыслям. Сидеть нам тут ещё сорок минут. — Сделай чаю, что ли, — тяжело вздохнула Миша. Я кивнула и тут же не хотя встала с диванчика и подошла к плите. Поставила чайник кипятиться. Опустилась на табуретку рядом с куханной тумбочкой. Посмотрела на свою соседку по несчастью. Если посмотреть со стороны сейчас, то и не скажешь, что мы были врагами и сейчас можем поддерживать нейтралитет. Мы ведь совершенно непохожи. Кошмар, как изменилась жизнь с нашей первой встречи. Страшно подумать куда судьба заведет меня дальше. И вдруг меня пробивает на дружеское отношение. Терять уже всё явно не чего. — Как у вас с Владом? — при произнесении вопроса, я невольно закусила губу. Господи, что я собралась делать? Заводить душевный разговор? Подбадривать? Давать советы? Кто-нибудь отрежьте мне язык! — Как у вас с Тёмой? — перекривляла меня Наташа, ехидно улыбаясь. Я удивилась просходящему. Откуда она узнала? Кому сказала? Кто ей сказал? Нервно облизала пересохшие губы. Ответа на этот вопрос я не знала и уж точно нехотела шоворить об этом Романовой. А ведь во всем виноват мой болтливый язык. Черти меня дери. А, если серьёзно, то и ответа-то на просходящие не было. Как у меня с Тёмой? Да никак. Почти ничего нет. И это дурацкая разница в возрасте, которая смущает то ли меня, то ли его. Совершенно ничего не понятно. — Успокойся. — мягко улыбнулась Миша. — Я просто делюсь наблюдениями. Это ведь он тот самый другой? — она самодовольно улыбнулась, будто эта догадка зрела в её головушке уже давно, а сейчас всё подтвердилось. Наверное, всё так и было. На её вопрос я просто киваю и прячу взгляд. — Своих чувств не нужно стесняться. Ты — женщина, он — мужчина. Законы природы в действии. — она снова улыбнулась, будто ей невпервые доказывать кому-то эти вещи. — Дай волю своим чувствам, эмоциям, просто пусти всё на самотёк. Оно в скором времени само всё разрешиться. Либо вы останетесь вместе, либо вы разойдетесь. Тут другого выхода и не будет. Тёма умный парень и не будет тобой пользоваться. Он будет для тебя защитником, братом, да кем угодно. Вас за километр видно, — говорила она. И в какой-то степени я была с ней согласна. — Как твои отношения с Владом? — пытаюсь вернуть беседу к первоначальному руслу. Эмоции на пределе. Я не знаю, то ли мне благодарить Романову за поддержку, то ли расплакаться и бежать от неё куда подальше. М-да, такие «родительские» беседы я не переношу. — Рамм — придурок! — хихикает певица. — А Тёма умный! — я так тупо выгляжу, что она решила это повторить? — Ему только нужна не такая, как я. Ему нужна домашняя. Что бы дома ждала с ужином, что бы детишек нарожала. Не истерила и уют в доме хранила. Много не требовала. Что бы красивой была. — задумчиво перечисляла она всё. Я слушала её чуть ли не с открытым ртом. Мы даже встречаться не начали, а она мне тут заливает про детишек и общий дом? Я глупо хлопала глазками на каждое её слово. Меня даже не шокировало происходящие. Меня пугало каждое её слово. И пугала меня вовсе не возможность беременности, а то, что я не смогу все этого дать Тёме, я не смогу быть матерью его детей. И на последнем её слове я разрыдалась. Начала шмыгать носом и утирать слёзы. Романова улыбалась как-то слишком искренне и весело. Её забавляла моя реакция. Вскипел чайник. Я тут же вскочила с места и начала разливать кипяток по кружкам. Женские руки обняли меня со спины за плечи. — Дурочка ты! — снова искренняя улыбка на её губах. — Я ведь не говорю, что ты сейчас должна ему рожать. Я просто предупреждаю, что тебя ожидает в жизни с ним.- я ещё сильней зашлась в слезах и не заметила, как начала обнимать Мишу. - Ну, тише-тише. Девочка, не плачь. Всё хорошо. Он рядом, он с тобой будет. — снова искренняя улыбка озаряет её лицо. Такую улыбку я видела впервые. Сейчас Романова была какой-то другой. Не такой, какой была в момент нашего разговора в кафетерии, не такой стервой. Она просто была… собой, что ли. Стоило мне только вспомнить с кем я сейчас обнимаюсь и кто меня успокаивает, я тут же отпрянула от её тела, а сама певица криво усмехнулась. Происходящие здесь, на этой кухне, было шоком для нас обоих. Мы, кажется, начинали дружить. И наши душевные разговоры совсем не так ужасны, как показалось впервые. Я утёрла нос от соплей и щёки от слёз. — И больше не плачь. Тёма не любит, когда девушки плачут из-за него. — она помогла мне стереть влагу с лица и с улыбкой села обратно на стул. Послышался стук в дверь. — Девочки, у вас всё в порядке? — спросил Артём. — Всё отлично! — ответили мы одновременно с Мишей. Я тут же включила воду в кране и начала умываться. — Точно? — со смешком спросил Влад. Мы промолчали. Пиндюра заржал. — Игнорить вздумали? — холодным тоном осведомился он. Мы одновременно хмыкнули. За такое не только игнорить можно, за такое и смотреть на него не будем. — Я в туалет хочу! — крикнула Миша. — Только без резких движений, я открываю дверь. — предупредил Тёма и замок в двери начал поворачиваться, за тем что-то отодвинули. Капец, как они нас заперли, я в шоке. Романова тут же выскочила за дверь, как только ту открыли на распашку. Я же неторопясь выходила, надеясь скрыть красные от слёз веки. Хотя по-моему это сделать невозможно. Радует, что парни не стали дожидаться моего выхода, а спокойненько ушли обратно в гостиную. Я решила тут же прошествовать в комнату Артёма и завалиться спать. Устала я за сегодняшний день жутко, наверное, именно по этому забыла, что сплю на диване, пока Артём не примет решение относительно нас. Прямо в одежде, а именно в джинсах и кофте, я завалилась на кровать и собиралась заснуть. В тишине я лежала минут пять и уже начинала засыпать, как дверь кто-то открыл. Я попыталась открыть глаза, но не получилось. Я слишком крепко уже заснула, наверное. Из-под меня вытащили одеяло, чем разбудили окончательно. Теперь я просто лежала и ждала, когда сосед уляжется. Вероятнее всего, спать пришёл Артём. Совсем оборзел. Но тут меня оставили в покое. В комнате снова воцарилась тишина, кажется, Пиндюра ушёл. Я перевернулась на другой бок, что делать в одежде было крайне не удобно, но сил встать и раздеться не было. Неожиданно чья-то рука расстегнула пуговицу на джинсах и вещь начали стаскивать вниз по ляжкам. Я кое-как смогла разлепить глаза и посмотреть на наглого — барабанная дробь, Александра открывает глаза — Пиндюру!!! Я тут же вскочила с кровати и посмотрела на парня взглядом полного шока. Джинс на мне уже не было. — Ты чё делаешь? - ну, да, логичней вопроса в моём словаре не нашлось, за то суть всего происходящего я передала все 100 процентов. — Ты думаешь стал бы трогать пока ты спишь? — серьёзно спросил он с кривой ухмылкой. Я с минуту смотрела на него. И наконец отрицательно покачала головой. — Нет, просто я не думала, что кто-то начнёт меня раздевать, — ответила с издёвкой. Артём хохотнул. — Так и будешь стоять передо мной в… — Артём замялся, не зная, как выразиться. Потом веселая ухмылка озарила его лицо. — Трусиках! -и он стал похихикивать. Да, слово странное для нашего с ним привычного общения. Я не сдержалась и взорвалась громким хохотом. Тут же кто-то постучал нам в стену. — Будьте людьми, дайте поспать! — прямо в розетку говорила Эрика. Если мне не изменяет память, через стенку у нас комната Толи. Не плохо, весьма не плохо, Герцег устроилась. Молодец, даже не смотря на свой возраст, а 27 — это достаточно много, хватки не теряет. — Будь человеком, не подслушивай! — крикнула я ей. Тут же послышался стук из другой стены. Я просто проигнорировала. Но кто же отменял розетки? Теперь это была Миша. — Кухня, — загадочно протянула Романова. Я закатила глаза. Господи, у нас тут вообще-то разговор серьёзный намечается, а она со своей кухней дурацкой лезет. Да и к тому же я полуголая стою… Ой, блин, а вот об этом надо подумать. Изощренностей я не люблю, а потому со спокойной душой залезла под одеяло, укрывшись с головой, уже там сняв с себя свитер и оставшись в одной майке и, как выразился Тёма, трусиках. Вся эта картина сопровождалась удивлённым взглядом и смешками Артёма. Нет, ну, а чё смешного? Ни разу не видел, что ли как девушка раздевается под одеялом? Тем временем сам Пиндюра решил устроить показательное выступление с оголением собственного тела. Я снова заржала и уткнулась лицом в подушку, что бы не видеть этого. Маленькая я ещё, мне не положено. Парень лёг на вторую половину кровати и начал отбирать у меня одеяло. — Но-но-но! — начала возмущаться я, таща одеяло на себя. — Иди себе другое возьми! — отрезаю я, параллельно оглядывая его внешний вид. Разделся до боксёров — очень умно. Учитывая, что обычно он спал в трениках, сейчас было не привычно видеть его таким. — Другого нет! — хитро ухмыльнулся Тёма. — Ни чё не знаю и ни куда не летаю! Оставь моё одеяло в покое! — смеясь говорила я. Сегодня я выпила определенно слишком много. Ситуация выходит из-под контроля. — Мы же вместе, какие проблемы? — возмущался Тёма уже на половину пребывая под одеялом. — Подлиза! — засмеялась я и уступила ему одеяло. Но половины ему оказалось мало и он почти всё отобрал себе. Так, что я лежала теперь без одеяла на своей половине. — Что за подстава-то? — удивилась я, пытаясь отобрать одеяло. Но разве из-под этой накаченной тушки вытащишь хоть кусочек материи. Из-за напрасных усилий я похихикивала, но не теряла надежды заполучить одеялку. — Сначала скажи, что ты хочешь, что бы я был рядом и мы каждое утро делили одеялку. — сказано это было с таким выражением лица, будто он выпрашивал конфету. И мне ни чего не стоило сказать эти слова, я хотела сказать эти слова. — Я хочу, что бы ты был рядом и что бы мы каждое утро делили одеялку. Но попрошу заметить, только утром, ночью я бы предпочла спать с тобой, а не бороться за одеялку! — я с новой силой потянула на себя одеялку и, к моему большому счастью, в этот раз меня даже укутали с головой. Я засмеялась. — Завтра с утра не отделаешься от своих слов, — сказал Артём. Спустя секунду его губы нашли мои и мы слились в нежном поцелуе без всяких извращений или подобного. Его рука уже привычно пощипывала кожу ребёр, а мои руки бродили по его прессу. - Всё, спать! — тут же приказал он, только оторвавшись. — Вредина! — смеясь пробурчала я, но почти тут же обняла его и заснула.