Невозможное возможно

Когда избитого Станислава грубо втолкнули в полутемную холодную каюту, вся обстановка которой составляла узкая, привинченная к стене койка, он не сразу заметил, что он тут не один, и первые 5 минут бездумно смотрел в потолок, наслаждаясь ощущениями прикосновения холодной стены к затылку. Но вот одна из теней в углу шевельнулась, Станислав пригляделся и различил на полу скорчившееся голое тело, рыжие пряди волос закрывали лицо. - Дэн! – он метнулся в угол, развернул его к свету и охнул – на парне живого места не было – синяки, ссадины, ожоги, а может и что посерьезнее, в полутьме и не разберешь. Вот почему Казак задержался с его, Станислава, допросом, видать сначала решил отыграться на беглом киборге. Стас принялся аккуратно тормошить рыжего, звать его, но тот совершенно ни на что не реагировал, столько норовил все свернуться в комочек, а потом веки дрогнули и до Стаса донеслось еле различимое «холодно…» Не зная, что еще и предпринять, капитан аккуратно подхватил на руки напряженное тело, перенес на койку, и сам лег рядом. Расстегнув рубашку, укрыл рыжего ее полами, плотнее прижимая к своему телу, обнимая и стараясь хоть немного согреть своим теплом. От Дэна пахло кровью, но сквозь этот запах все равно тихонько пробивался его собственный, тонкий запах его кожи, волос, легкий и свежий. Стас глубоко вздохнул, ругнулся про себя – Вот ведь дурак старый, нашел время! – и постарался покрепче обхватить рыжего руками, чтоб тот не откатился во сне. Станислав вынырнул из чуткой дремы, ощутив, как рывком дернулось лежащее рядом тело, и почувствовал холод голой кожей, когда Дэн резко сел. Приподнявшись, он хотел было что-то спросить, но киборг рывком повернул к нему лицо с совершенно пустыми глазами, и слова сами застряли в горле. Как и воздух секундой позже, когда неуловимо быстрым движением рука Дэна сдавила шею, со всей силы вжав его в стену. Он только смотрел, смотрел, смотрел в эти совершенно пустые глаза, бесстрастное лицо, а затем на голову обрушился страшный удар, и картинка рассыпалась множеством мелких осколков. .. Первое, что он почувствовал, очнувшись, это чужие губы, плотно прижатые к его рту и вдыхающие в него воздух. Раз и другой, пока сознание не расширилось настолько, что Станислав смог наконец ощутить и адскую боль в голове и ватное тело, никак не желающее шевелиться. Он открыл глаза и рыжий тут же отпрянул на пол, опустив голову и для верности занавесившись волосами. * * * Невозможно точно описать словами то, что почувствовал Дэн, вынырнув из небытия и поняв, что система заработала чуть раньше сознания, и это чуть не стало концом для его капитана. Все, что он успел – это немного затормозить полет руки, поэтому удар, должный стать смертельным, оказался все же чуть слабее. Одновременно с ужасом, стыдом и болью накатило понимание, что как бы все не обернулось дальше, это – конец. Не будет уже ни его корабля, ни головоломок трасс, ни друзей рядом, ничего, что за это время стало для Дэна его домом, его миром. Станислав Федотович не зря ненавидел киборгов и не доверял им. А уж этот-то случай заставит его если не сдать сорванную шестерку DEX-компани, то уж вышвырнуть с Космического Мозгоеда раз и навсегда, постаравшись забыть, что был у них команде когда-то такой рыжий навигатор.. Дэну хотелось взвыть от отчаяния, в то время как руки жили своей собственной жизнью, нащупывая чужой пульс, укладывая тело поудобнее на кровати. Он отметил, что Станислав Федотович все еще не дышит, видимо сжимавшая шею рука помяла горло, зажал ему нос, приоткрыл рот и, набрав полную грудь воздуха, стал с силой вдувать его в чужие легкие. Сколько раз в своих фантазиях он представлял, как дотронется до Станислава Федотовича, представлял ощущение прикосновения к его губам – и вот, пожалуйста, его желание исполнено, но, черт возьми, насколько это сейчас кажется несущественным, ничтожным, по сравнению с тем, что капитан все никак не дышал сам, а секунды тикали, тикали, и помятое горло не желало вновь пропускать через себя воздух. Наконец Дэн почувствовал, как грудь мужчины судорожно дернулась, вбирая воздух, но для надежности (и в странном желании продлить еще хоть немного этот контакт) сам сделал еще пару выдохов. В следующий миг чужие эмоции обрушились на него и как ударом под дых отшвырнули его от кровати. И снова волна чувств обрушилась на него, как цунами - осознание произошедшего, ужас от едва не случившегося, сожаление, боль, и самое острое - невыносимое чувство утраты, и стыд, и еще что-то.. На периферии сознания прокручивались отчеты системы, мерцали красным тревожные сообщения о зашкаливающих гормонах, процессор сбоил.. Хотелось просить прощения, осознавая всю бессмысленность; обещать, что никогда больше, зная, что тебе не поверят; каяться, клясться, биться головой о стену, лишь бы заглушить это отчаяние.. Рыжий скорчился на полу, как от невыносимой боли, с силой запустил пальцы в волосы, будто хотел вырвать их, и глухо застонал. Губы шепнули некогда уже сказанное - «Извините, капитан. Так получилось» * * * Станислав сидел на койке, в голове еще немного шумело, в душе бушевала ярость, а взгляд не мог оторваться от обнаженного тела, корчившегося на полу. Какая-то темная душная волна затопляла сознание, смешиваясь со злостью, запоздалым ужасом пережитого, поднимаясь все выше, выше, пока не взорвалась в затылке оглушающей петардой, выметая оттуда все остатки мыслей. - Так получилось?! – услышал он и сам едва узнал свой злой и хриплый голос. – На колени! Дэн оторопело замер на мгновение, затем выполнил приказ. - Ползи сюда. Медленно Глядя, как рыжий неловко приближается к нему, как подрагивают руки, ходят под белоснежной кожей лопатки, перемещаются худые коленки – Станислав не испытывал ни сострадания, ни жалости, лишь сладкое ощущение власти, обладания, да еще возбуждение, заставляющее губы кривиться не то в улыбке, не то в оскале. Он расстегнул ширинку, достал наполовину вставший уже член, и начал двигать рукой в неторопливом ритме, в такт «шагам» рыжего. - Ну, знаешь, что с ним делать? – с недоброй усмешкой спросил он, когда Дэн остановился возле его ног – Пробовал уже когда-нибудь? Рыжий поднял голову и встретился с ним взглядом. В сердце как будто кольнуло, где-то на периферии сознания он задохнулся от ужаса: - Боже, что же это я делаю?? Но Станислав уже был не в силах противостоять тому темному, что так долго копилось в нем, и вот сейчас, под влиянием всего пережитого, выплеснулось во что-то неконтролируемое, заставляющее хищно раздуваться ноздри и напрягаться пальцы рук. Он с наслаждением запустил пальцы в спутанные рыжие пряди на затылке и грубо, сильно сжал, приподнимая Дэна и притягивая его еще ближе к своему паху, тыча ему в лицо уже полностью вставшим, напряженным членом. - Давай, соси.. Да, вот так, умничка.. Оох, хорошо.. Сдается, ты не в первый раз это делаешь… Да, глубже! Глубже! Он уже насаживал рыжего горлом на свой член, тот давился, рефлекторно сжимая горлом и доставляя еще более интенсивные ощущения, пытался вдохнуть между фрикциями, слабо дергался в попытках чуть отстраниться, но исправно работал языком и губами, постанывал, все наращивая темп, пока Станислав не замер, а затем взорвался ему прямо в рот, откинулся назад и удовлетворенно и длинно выдохнул. Дэн странно дернулся пару раз, судорожно хрипло вздохнул и как-то неловко рухнул на пол, распластавшись на нем хрупкой сломанной куклой.. * * * «Катарсис..»- слово всплыло откуда-то из глубин памяти, как округлая, блестящая голубоватым рыба, что плавала некоторое время в полной тишине и гулкой темноте, пока тело приходило в себя после мощного, болезненно-сладкого оргазма. Через некоторое время пришло и ощущение холодного и липкого под животом пола, и нытье в неловко заломленной руке, и последними стали собираться сумбурные обрывочные мысли. Когда он услышал властное «На колени!» внутри что-то будто оборвалось, как обухом выбив весь ком захлестывающих его эмоций, оставив только обреченную пустоту в душе, горечью отдававшуюся во рту. Плохо осознавая, что происходит, подчиняясь унизительному приказу, он полз, с каждым шагом проваливаясь как будто глубже в омут нереальности происходящего. Как и тогда, в виртуальной реальности, давшей начало его «сбою», проще было подчиниться, переложить всю ответственность на другого, дать сжавшейся в комочек душе немного выдохнуть.. Но ведь это была реальность! И Станислав Федотович, во взгляде которого плескалось что угодно, кроме брезгливости, равнодушия и неприятия, которых так боялся рыжий, подумывая о признании.. И его потемневший от прилива крови толстый член, точно такой, как в его фантазиях, такой, как у искина в виртуалке, с выступившей на головке капелькой смазки, совсем как Дэн представлял себе тысячи раз – но настоящий, вот он, стоит только потянуться губами. Властная ладонь оттянула волосы на затылке, запрокинув голову и буквально насадив на член, так что в уголках глаз непроизвольно выступили слезы. Но это было то, о чем Дэн столько грезил, но никогда бы не решился в реальности, и, то ли подчиняясь приказам, который ошалелый мозг уже не разбирал дословно, то ли своим желаниям, Дэн начал двигать головой, помогая себе языком, губами, засасывая, обводя головку, вылизывая и снова засасывая. В паху быстро нарастало знакомое напряжение, сладостно-томительное, яркое, приправленное отсутствием контроля за происходящим, отсутствием необходимости анализировать, рефлексировать, возможностью просто отдаться желаниям тела.. Дэн сам не заметил, как начал ерзать, сжимать колени, напрягать бедра, как вторая рука потянулась к собственному члену и стала ласкать его, заставляя скручиваться и скручиваться огненную тугую пружину в паху, поджиматься пальцы на ногах, прогибаться в пояснице и тихо постанывать в такт движениям. Станислав Федотович наращивал темп и Дэн совсем потерялся в ощущениях, в происходящем, чувствуя что вот сейчас.. еще чуть-чуть.. В гортань ударила тугая соленая струя, ставшая последней каплей, и Дэна накрыло огненной лавиной, вывернув наизнанку и выключив сознание. * * * Станислав открыл глаза, в голове крутилось «Что. Я. Наделал». Вот так, обреченно, без вопросительного знака. А в душе нарастал жгучий ком стыда и сожаления, ненависти к себе и желания загладить свою вину, заставивший его соскользнуть на пол, перевернуть тощее угловато тело, устроить у себя на груди, обнимать, отогревать, гладить по плечам, целуя волосы в приступе острого раскаяния. - Дэнька – хриплый надтреснутый шепот – Дэнечка? Ты как?.. Я.. - и сбиваясь и захлебываясь шепотом, будто стремясь смыть им чувство вины – Я.. Дэн, прости, я не знаю, что на меня нашло.. То есть.. я знаю, но.. я давно уже.. но это же просто фантазии, я же на самом деле никогда бы.. То есть.. Я.. понимаешь, я не поэтому.. ты для меня.. давно уже.. И все шептал, шептал, уже что-то совсем невнятное, целуя прохладные щеки, зажмуренные глаза, мягкие губы, спускаясь вниз к шее, и оглаживая руками, и прижимая к себе так судорожно, как будто наконец прорвало какую-то плотину и вся накопленная и нерастраченная за долгие годы нежность готова была выплеснуться и обрушиться на этого хрупкого светлокожего парня. И обещал, обещал, что все будет иначе, совсем по-другому.. А рыжий уютно лежал в его объятиях, слыша лишь то, что он хотел слышать, что скрывалось между строк, в паузах и интонациях, и чувствовал, как наконец-то голова проясняется, сами собой устраняются сбои, отдельные фрагменты личности снова становятся целым, и в глубине растекается медовой патокой тихое радостное понимание – я ему нужен