***
Сову Эйлин она отправила на следующий же день после посещения Коукворта. После обмена письмами они договорились встретиться в «Трёх мётлах» завтра, в пятницу. Минерву это устраивало, несмотря на то, что неделя получалась насыщенная. Она успела посетить ещё одного ученика и договорилась сходить с ним на Диагон-Аллею в воскресенье, так что выходные были у неё полностью заняты. Остальных будущих учеников она решила посещать сразу по выходным, не бегая несколько раз по адресам. В пятницу, около двенадцати часов дня, она сидела в «Трёх мётлах», дожидаясь появления Эйлин. Та оказалась пунктуальной и вошла в трактир в тот момент, когда стрелки на часах сомкнулись, указывая на полдень. Осмотревшись, Эйлин направилась к сидящей Минерве. — Добрый день, Минерва, — произнесла она, скидывая с головы капюшон мантии, в которую была закутана. — Я так рада, что ты пришла, — проговорила Минни, — что будешь пить? — Сливочное пиво. Не поверишь, не пила его с окончания школы. МакГонагалл подозвала Розмерту и сделала ей заказ, получив который, дамы принялись за ничего не значащую болтовню, которая велась сначала со скрипом, а потом, по мере убывания напитков, становилась всё легче и раскованнее. Вспомнили случаи из школьной жизни, и Минерва в очередной раз порадовалась тому, что всё это помнит, иначе наладить диалог было бы намного труднее. Постепенно разговор перешёл на семейную жизнь, Минерва поделилась с удовольствием слушавшей её Эйлин новостями об очередном родившемся племяннике и посетовала на то, что сама она, видимо, так и не выйдет замуж. — Ты молодец, Эйлин, — сказала она миссис Снейп, — вышла замуж, родила сына, а я в своё время побоялась выйти замуж за человека, которого любила, и теперь мне только и остаётся любоваться на племянников, и учить детей подруг. Эйлин в глубине души удивилась, что МакГонагалл потянуло на откровенность, но вспомнила, что гриффиндорцы никогда не скрывали свои мысли и эмоции. — А почему побоялась замужества? — спросила она Минерву. Сплетни и слухи она, как истинная слизеринка, собирать любила. Из них всегда можно было извлечь пользу. — Мой жених был маглом и я, глядя на мать, не захотела, как она, скрывать свою магию, прятаться от соседей. А бедный папа! Когда он узнал, кем является его жена, он был очень расстроен, особенно учитывая то, что мой отец священнослужитель. Церковь раньше, как ты знаешь, подвергала нас гонениям, а теперь оказалось, что он женат на той, которую должен был бы раньше отправить на костёр! — Ужас! — проговорила Эйлин, с интересом разглядывая новоявленную подругу, решив рискнуть и рассказать о своём муже: — А вот я вышла замуж за магла, и ты права, это оказалось очень сложно. Я созналась мужу только тогда, когда родился Северус. — И как воспринял эту новость твой муж? — Минерва ждала, что скажет Эйлин, сознается ли, что у неё неважно обстоят семейные дела. — Он был зол, и он стал плохо относиться к сыну, когда оказалось, что Северус тоже волшебник. — А твои родители? Они приняли внука-полукровку? — Мои родители давно умерли. Мама, когда мне было пять лет, а отец, когда я училась на седьмом курсе Хогвартса. — Извини, что затрагиваю такую тему, мне просто захотелось узнать тебя поближе. В школе ты была очень тихой и необщительной, и я не пыталась подружиться, а сейчас, когда увидела тебя, подумала, что это шанс. Мы уже взрослые женщины, и возможно, сможем общаться, невзирая на то, что учились на разных факультетах, — сказала Минерва. — Я рада, что ты меня остановила тогда, в Коукворте, — созналась Эйлин. — У меня нет подруг, а иногда так хочется пообщаться с кем-то, кто знает, кто ты, и не относится к тебе из-за этого плохо. — Никого? — удивилась Минни. — А крёстные твоего сына? Или они из маглов и не знают о способностях ребёнка? — У него нет крёстных, мой муж отказался нести ребёнка в церковь, говоря, что ведьминому отродью туда путь закрыт, а магических защитников я не смогла найти. Те, с кем я хоть немного общалась в школе, отказались. Минерва слушала Эйлин и не верила в свою удачу. Вот он, шанс! Шанс стать ближе к Северусу Снейпу, участвовать в его воспитании, заботиться о нём и таким образом изменить отношение к нему других людей и его отношение к самому себе. — Эйлин, если хочешь, я могу стать крёстной матерью твоему сыну.Глава 8
7 июня 2015 г. в 00:04
Кошачью аниформу удалось заполучить снова. Минни боялась, что не сможет обернуться или что форма изменится и будет сложно объяснить, почему это произошло. Но она рискнула и, вспомнив последовательность действий, обернулась кошкой в директорском кабинете, куда Альбус пригласил её, чтобы обсудить школьные дела.
В кошачьем обличье она пробыла недолго, только привыкла к ощущениям, и поспешила обернуться обратно в человека. Её ждал удивленный директорский взгляд и ей пришлось объяснить, что, будучи дома, почувствовала себя плохо и упала в обморок, и хотя колдомедик сказал, что с ней всё в порядке, она почему-то была уверена в том, что не сможет обернуться кошкой и решила проверить.
— И, понимаешь, Альбус, — говорила Минни, поглядывая на директора честными голубыми глазами, но не задерживая взгляд, — я подумала, что если застряну в аниформе или вообще на середине превращения, то ты меня вытащишь, ты же мой учитель.
— Минерва, ты могла бы поговорить со мной, — качая головой и глядя на неё укоризненно-отечески, будто отчитывая ученицу, сказал Альбус. — Я бы, конечно, тебе помог, проконтролировал. А что с тобой случилось?
— Ничего, я просто упала в обморок. Мама вызвала колдомедика, и тот сказал, что я, возможно, просто переутомилась, никаких проблем с магией. Но я что-то сомневалась.
— Так зачем же ты раньше времени вернулась в школу? Тебе надо было отдохнуть! — Альбус, казалось, искренне переживал за её здоровье.
— Я и отдыхаю. Гуляю по окрестностям, встречаюсь с подругами, только делаю я это, будучи здесь, а не дома. Или вы меня выгоняете, директор? Я объедаю бюджет, находясь в школе? Так я могу питаться в другом месте.
— Что ты такое говоришь, Минерва! — воскликнул Дамблдор, удивлённый её словами. — Конечно же, ты не мешаешь, и не объедаешь школу, надо же такое придумать! Я просто волнуюсь за твоё здоровье и как твой начальник, и как наставник.
Минерва порадовалась, что разговор ушел от анимагии и, как ни в чём не бывало вернулась к обсуждению планов на следующий учебный год, извинившись перед Альбусом за свою резкость.