Эмоция

Лондон, 11 сентября 2327 года. Железные ставни открылись и солнце пробралось внутрь, осветив средних размеров комнату. Около окна стоял железный стол, а напротив находилась кровать. Справа от двери была вторая, принадлежавшая Гарфилду. Между кроватями находился шкаф. Напротив второго, заваленного бумажками стола была дверь, которая выводила к лифту. Лучи попали на лицо спящего юноши лет восемнадцати. Он был черноволосым, подтянутым, и весьма высоким парнем. — Проснись, Джеймс, проснись, - говорил весёлый, слегка сумасшедший Гарфилд, держа в руках ведро холодной воды. С виду он был типичным ботаником. Дурацкая причёска, очки. Они с Джеймсом вместе приехали из Ластера и снимают квартиру в многоэтажном доме. Их стипендии едва хватает на проживание, поэтому у них имеются только самые необходимые вещи. — Джеймс, проснись, иначе я вылью на тебя воду, - Гарфилд, прождав минуту, без угрызений совести вылил все пять литров холодной воды на Джеймса. Буквально через секунду мокрый до нитки Джеймс вскочил с кровати, перепуганный, словно котёнок во время грозы. — Ты с ума сошел! - чуть ли не надрываясь, крикнул Джеймс. — Вставай давай, на церемонию опоздаем, - с искренней улыбкой сказал Гарфилд. — О, да. Одиннадцать лет мучений и вот она, наконец... - радостно сказал Джеймс, забыв про инцидент с кроватью. Джеймс умылся и прошёл на кухню. Гарфилд уже приготовил завтрак. Две тарелки с вкуснейшей яичницей, посыпанной тёртым сыром и жареным беконом манили Джеймса. На кухне помещались только гарнитур, холодильник и стол с двумя стульями, который стоял около окна. Джеймс буквально застыл от удивления, ведь обычно с утра Гарфилд только и делает, что читает, а тут... — Джеймс, Джей! - крикнул Гарфилд, держа в руке чашку крепкого кофе. — Всё нормально, - ответил Джеймс. Гарфилд поставил свою чашку кофе на стол. — Что с тобой? Это всё из-за церемонии, да? — Нет, я просто задумался, - очнулся от недолгого транса Джеймс. — И о чём же ты задумался? - с улыбкой спросил Гарфилд. — Что будет с нами после учёбы, что мы будем делать, куда нас занесёт судьба... — Не волнуйся, всё будет хорошо! - как всегда оптимистично сказал Гарфилд. Джеймс надел серый обтягивающий костюм и вместе с Гарфилдом вышел из дома. Перед их домом был аккуратно подстриженный газон, поливавшийся роботом по имени Граф. Над головой было идеально чистое голубое небо, а перед дверью около бордюра стояла Lamborghini Diablo чёрного цвета. Она принадлежала Джеймсу, досталась ему ещё от отца. Джеймс и Гарфилд сели в машину. — Господи, Джеймс, и долго ты будешь ездить на этом корыте? Все нормальные люди уже давно ездят на Jackom. — Она напоминает мне отца, - тихо ответил Джеймс. После этого всю дорогу, которая проходила через прекрасную дубовую рощу Памяти, которую назвали так в честь погибших на революции 2298 года, они молчали. Там были посажены именно дубы, как символ воли, стойкости и свободы. — Джеймс, ты же у нас историк и философ? - прервав молчание, спросил Гарфилд. — Ну, да, - ответил Джеймс. — Тогда что ты думаешь о революции 2298 года, и вообще, стоило ли в честь революции называть целую рощу? - спросил Гарфилд. — Революция, революция! Это было кровавое месиво. Там погибло множество невинных людей, а ведь этих жертв можно было бы избежать, прислушавшись к народу. А до названия рощи мне дела нет, как хотят, так пусть и называют. Для меня это всё равно будет дубовая роща. Как только Джеймс сказал последнее слово, они выехали из рощи и попали прямиком к воротам их вуза - это огромное белоснежное здание, похожее на древний греческий храм. — Смотри, Лили уже здесь. Значит, скоро начало, - сказал Джеймс и вылез из машины. Лили Оугрэй\мне не нравиться фамилия, если будут идеи измени, если нет оставь\ была чудесной девушкой: лучшая студентка на потоке, лаурят различных премий и единственная студентка обладающая степендией им.Гролгсвера( Глогсвер был человеком который первым воспротивился старому рижиму и поднял народ на революцию). С виду она была не старше 18 лет, но на самом деле ей было уже почти 21, вот вот уже через какихто четыре дня.Среднего роста, с неимоверно пронзительными и при этом настолько глубокими, что можно было утонуть, голубыми глазами. Каштановые с отливом золотого волосы и прекрасное красное платье которое ооблигало её талию. - Вот вы где,-с тресущимся от волнения голосом сказала она-церимония сейчас начнётся.Она на заднем дворе, бегом! Такого тона от Лили друзья никогда не слышали. Именно по этому переглянувшись решили помолчать и ускорться. Они вошли в центральное здание ВУЗа. Это было наверное одно из самых красивых и однавременно ненавистных зданий для Джеймса.Хол был сделан на моонер шести угольника.В центре был огромный круг с цитатами таких люде как: Аристотель, Пермемид,Энштейн, и т.д. Над этим кругом находился стеклянный купол который пропускал через себя слепящие солнечные лучи. Около мраморно белых стен стояли скамейки. От самого же круга отхадили лучи, точнее не от круга, а от мени. Они показивали какой предмет в каком напровлении. Наши друзья отправились прямиком через хол к выходу на задний двор. Во дворе находилось рядов 50 стульев и на каждом из них сидели студенты.В центре же находилс я подиум на котором были все преподователи и мэр лондона Артур Эйбрамсон. Достаточо добрый и весёлый человек, но ничего не делал для города. Вопщем как и всё правительство для страны. Была лишь илюзия отличной жизни. Эйбрамсон вручал дипломы, а директор ВУЗа по фамилии Олдридж диковал имена. Гарфилд,Лили и Джеймс сели в самом конце. Им там было комфортнее подальше от людских глаз. Спустя пару минут когда директор объявлял очерядную фамилию из грамофонов во всём здании начал говорить какой-то мужчина. Его голос был холодным и суровым.Он говорил: - Дамы и господа!Жители Англии и всего мира! Сегодня самы счастливый день в вашей жизни. Сегодня все ваши старые системы рухнут и воцарится одна, единственная, справедливая...- не успел он договарить как на востоке раздался оглушающий взрыв. Все вскочили со своих мест и начали наситься из стороны в сторону. Нашу компанию тоже поначалу охватил страх, но после того как они увидели где прогримел взрыв они уже не боялись они впали в панику. Дым шёл с того места где раньше распологался Парламент.