Quest for Cupid

      Утро добрым не бывает. Можно проснуться от тёплых лучей солнца, отражающихся от окна, или, наоборот, от ярких блесков молнии и шумного грома. Утро может пахнуть весной, а ещё оно может разбудить ароматами свежих булочек с корицей и крепким кофе. Можно до бесконечности нежиться в постели, наслаждаясь теплом нагретого белья и шёлковой поверхностью простыни, а можно торопиться на встречу или бежать на работу. Утро всегда разное, но Чондэ всегда знал, что у него никогда не будет доброго утра с тёплыми лучами весеннего солнца, пропитанной ароматом цветущей зелени комнаты и свежих булочек с кофе на завтрак. — Обязательно было отрывать меня от моего законного отпуска именно в шесть часов утра, отец? — с шумом открывая тяжелые двери, ведущие в просторную гостиницу, в комнату входит молодой человек, на ходу успевая надеть на себя шёлковый сиреневый халат и сунуть ноги в махровые тапочки с ангельскими крылышками. — Доброе утро, сынок, — молодой человек моментально прижат к отцу, который слишком уж крепко сжимает его в своих объятьях. Тепло отца действует успокаивающе, а его добрая улыбка заставляет волей-неволей улыбнуться в ответ. — Чунмён, он сейчас посинеет от таких крепких объятий, — лёгкий смешок со стороны. Исин — возлюбленный отца Чондэ. У божеств нет деления на ориентации, поэтому сын не против таких отношений. Это люди в большинстве своем отрицают и всячески недолюбливают «нетрадиционные отношения» (они это так называют), а божества же уверены, что всё, что есть в этом мире, — от бога, а идти против бога… Да кто мы такие, собственно говоря?       Парень присаживается в мягкое кожаное кресло в гостиной. Его тёмные волосы растрёпаны в разные стороны, а под глазами синяки из-за недосыпа, и кажется, что напротив сидит вовсе не молодой наследник огромного состояния и главного места среди божеств любви — купидонов, как говорят люди, а маленький-маленький, только вылупившийся цыплёнок. — Я позвал тебя не просто так, сын, — сменив сияющую улыбку на серьёзное выражение лица, начинает Чунмён. — Ты должен подарить любовь одному земному юноше. — Но… отец? Это ведь могут сделать и другие, у нас много купидонов и без меня! — возмущается Чондэ. Просто влюбить очередного несостоявшегося человечка? Вот ещё, отпуск важнее! — Нет, здесь нужен именно ты. Я всё решил и это не обговаривается! — скандирует отец, но вскоре смягчает тон. — Этот парень… с ним уже пробовали справиться другие наши божества, даже его ангел-хранитель не может ничем помочь, считает его безнадёжным. Но он не может покинуть его, да ты и сам знаешь нашего Лухана. — Лу-хён? Так вот какой человек держит его в земном мире? — Да, наш Лухан в первый раз бессилен. Ты же знаешь, ангелы-хранители не видны людям, в отличие от нас, купидонов. Именно поэтому мы с Исином приняли решение послать к нему именно тебя. У него чистое сердце, и мы хотим, чтобы он был счастливым, — мягко улыбается сыну Чунмён, держа за руку ладошку Исина. Они оба чувствуют вину перед ним, так как отрывают его от его отпуска. Ведь только вчера Ким-старший дал согласие на отдых, а теперь ему приходится отрывать его, своего сына, от выходных. — К чему такая спешка? Я ведь мог спокойно отдохнуть, набраться сил, да много чего! — внезапно Чондэ замолкает. Он с трудом сглатывает комок в горле от пришедшего в его голову внезапного ответа на свой вопрос и продолжает: — Неужели?.. — Да, Лухан начинает исчезать. Ангелы не могут находиться в земном мире долгое время, ему осталось не больше двух недель. Мы не знали о его состоянии до сегодняшнего момента, похоже, ему настолько плохо, что скрывать это уже невозможно, — Чунмён сжимает кулаки и закрывает глаза. Он чувствует, что упустил что-то важное в своей жизни, чувствует, что виноват. Еще чуть-чуть и… всё, нет Лухана, нет наследника ангелов, нет будущего у всего мира божеств. Нет ничего.       Парень подходит к большому французскому окну в гостиной, засунув руки в карманы халата. Лёгкий ветерок колышет растрёпанные волосы, солнечные лучи пробираются сквозь тонкую ткань халата, грея своим теплом участки светлой кожи. Юноша долго собирается с мыслями, после чего скидывает халат, оголяя плечи, покрытые многочисленными родинками, и бледную кожу спины с татуировкой в виде ангельских крыльев, словно сверкающую в лучах весеннего солнца. Он поворачивается к родным с улыбкой на губах и застывает на месте после двух твёрдо сказанных им слов: — Я готов. ***       На небесах всегда одна и та же погода, в отличие от земного мира, где люди подвержены различным природным стихиям. Дожди, снега, ветры, да что угодно — Чондэ всегда любил Землю за то, что она дарит людям такое природное разнообразие. Говорят, что чувствовать физическую боль — значит жить. Чондэ же считал, что необязательно получать такие болезненные ощущения: достаточно почувствовать, как струйка летнего дождя скатывается по телу, которое по реакции покрывается мурашками, и можно смело сказать: «Я жив»!       Он бродит по большому городу уже битый час, но так и не находит нужного адреса. Исин дал юноше место работы и адрес жительства парня, ради которого он сюда и пришёл. Имя — Ким Минсок, двадцать пять лет, место работы — некий клуб со странным названием «Г.Л», чьей расшифровки он не знает и в поиске которого шатается по городу, пиная пыль под ногами. Он доходит до тёмного переулка и присаживается на корточки, опершись спиной на мраморную стену здания. Ночное небо обволакивает город, в котором неисчислимое количество высотных зданий светится всеми цветами радуги, освещая его даже в ночное время настолько, что практически заменяет небесное светило. Он грустно вздыхает, вспоминая, как когда-то на одном из подобных зданий его отец учил его проявлять его способности. Тогда Чондэ был слишком мал, чтобы как сейчас восхищаться земным миром вокруг. — Вам чем-нибудь помочь? — загородив панораму города, перед Кимом предстаёт невысокий юноша с удивительно милым личиком и пухлыми красными губками в виде сердечка. Он приветливо улыбается и вежливо поклоняется, подавая руку незнакомцу. — До Кёнсу, рад встрече. — Да, спасибо. Чондэ. Приятно познакомиться, — также подаёт руку Ким, улыбнувшись прохожему молодому человеку. Они примерно одного возраста, и он предпочитает познакомиться с ним поближе. — Я заблудился, вы не могли бы помочь?       Чондэ подаёт сверток бумаги, на котором написаны адрес и название клуба, надеясь, что парень сможет ему помочь. Тот, раскрыв бумагу, бегло проходится глазами по тексту, затем вопросительно глядит на парня. Теперь в его глазах читается недоумение и заинтересованность. — Я с радостью провожу вас. Вы новый бармен? — его глаза сияют, будто лучики света. Чондэ сначала паникует, не зная, как отвечать, а позже, сообразив, уверенно кивает головой в знак согласия. — Называй меня Дио. Я официант этого замечательного клуба. ***       Кёнсу приводит его в большое помещение с множеством диванчиков и столиков. Вся комната находится в красно-чёрных тонах, что привлекает внимание с первых же минут входа в неё. Недалеко расположена барная стойка с невероятным количеством бутылок различного содержания, а чуть поодаль — сцена, больше похожая на подиум для моделей. Ким бегло проходится глазами по помещению, но не видит ни одной живой души. Он вопросительно смотрит на Дио, на что парень смеётся, говоря, что сейчас слишком рано для открытия клуба и что рабочий персонал ещё не собрался.       Юноша ещё долго рассказывает про клуб, показывает барную стойку, где предстоит работать Киму, знакомит его с директором клуба, с которым он позже подписывает бумаги и различную документацию. Крис, так представился директор, очень нравится Чондэ: он общается с персоналом как с друзьями, несмотря на то, что является их начальником. «Ему не идёт деловой стиль», — думает о нём парень, как только видит его в кабинете с управляющим Тао. Они мило беседуют о каких-то делах по клубу. Оба тепло приветствуют его, вручают маленький перцовый баллончик (надобность которого Чондэ не знает) и выдают форму. Ещё он узнаёт, наконец, название клуба: «Голубая лагуна».       Ким готовится к первому рабочему дню, когда видит у порога Лухана, его старого друга. Тот всё также мило улыбается, сверкая белоснежной улыбкой, но есть в его взгляде то, что Чондэ больше всего боялся увидеть, — пустота. Он подбегает к нему и горячо приветствует, обнимая того, как брата. — Как ты изменился, Чондэ! — Лухан с восхищением смотрит на юного купидона. Тот смущается, но виду не подаёт, тараторя о том, как скучал, как ждал и многое другое, на что ангел лишь тихонько смеётся, радуясь старому другу. Внезапно он оттолкивает юношу, указывая на дверь. Через пару мгновений в зал заходят двое парней: Кёнсу и парень, которого он ещё не знает. До весело машет рукой, приглашая Чена (такое имя ему дали в новом коллективе) познакомиться с официантом. — Ким Минсок или Сюмин, — низко поклоняется парень в знак приветствия. — Очень рад нашему знакомству! — Ким Чондэ по документам, Чен по бейджику, приятель, — улыбается однофамильцу юноша, изучая свой «заказ». Парень буквально светится, улыбаясь искренней улыбкой и надувая круглые щёчки. От него веет теплом, а его рыжие прядки будто наполняют комнату солнечным светом. Даже очень удивительно то, что этот парнишка всё ещё не мог кому-то понравиться, ведь Чондэ он сразу кажется вполне симпатичным и даже милым. ***       Ближе к полуночи клуб начинает заполняться посетителями. Клиентов, желающих посетить клуб, очень много. Вокруг собирается множество незнакомых лиц обоего пола, а причиной этого, по словам Криса, является ди-джей Чанёль, а ещё его дуэт вместе с Бэкхёном, которого Чондэ ещё не знает, так как тот приходит лишь по четвергам, пятницам и субботам. К слову, сегодня был понедельник, поэтому Чанёль в одиночестве остаётся со своей аппаратурой, устраивая шумные вечеринки. Именно поэтому здесь много посетителей.       Лухан куда-то пропадает, поэтому Чен наблюдает за Минсоком всё это время. Тот бодро ходит от дивана к диванчику, протирает столики, помогает клиентам, благодарно улыбаясь им. Чондэ замечает, как девушки провожают его голодными взглядами, иногда «случайно» роняют бокалы с коктейлем или подзывают рассказать им что-нибудь. Он никогда не отказывает, радуя клиентов смешными комментариями и интересными рассказами, за что получает нехилые чаевые от барышень. Но несмотря на подобное внимание, он нисколько не интересуется ни одной особой, которая случайно обращает его внимание на свою грудь или что-то роняет, при этом, не сгибая ног, наклоняясь за вещицей. В его глазах нет ни капли заинтересованности — он лишь выполняет свою работу.       К трём часам молодежь уходит, а клубная музыка Чанёля сменяется пластинками с душевными мелодиями. Атмосфера в клубе меняется: холодные синие и фиолетовые цвета заменяют тёплые разноцветные оттенки, официанты уже выполняют свою настоящую роль: разносят напитки на столики, где сидят пары, наслаждаясь приятной атмосферой. Чондэ замечает, что девушек в клубе становится всё меньше, а вскоре не остаётся и совсем. Теперь клуб действительно похож на своё название «Голубая лагуна», ведь парни и мужчины сидят за столиками, болтая каждый о своём. — Ты не знал, что это гей-клуб? — спрашивает Кёнсу, удивлённо моргая большими глазками. — Нет, мне этого никто не говорил… — будто извиняется Чен. — Сначала, как ты уже понял, сюда приходят веселиться. Не знаю, почему всех так потянуло танцевать именно в гей-клуб, но, похоже, наш Чанёль действительно производит на них хорошее впечатление, — хихикает Кёнсу и смотрит на наручные часы. — О, готовься, сейчас ты увидишь ещё одно наше представление! — До убегает к подиуму, так и не сказав, что сейчас должно произойти. Парень лишь с грустью смотрит вслед, кладя ломтик лайма в напиток.       Бармен замечает Минсока: тот, обняв поднос, тоже стоит в ожидании представления. Есть в нём что-то странное, необычное, даже непонятное. Чен не понимает его: девушки обращают внимание, ходят за ним. Что ему ещё надо?       В следующее мгновение в зале полностью отключается свет, направляя прожекторы лишь на сцену-подиум. Парочки остаются на своих местах, в отличие от свободных парней, которые вмиг подходят ближе к сцене. Внезапно сцена потухает, освещая лишь железный шест и стоящего рядом с ним человека в обычных брюках и в белой не застегнутой рубашке. Его бурно приветствуют аплодисментами и радостными криками. Некоторые пары ведут себя странно: один партнёр закрывает другому глаза или отворачивает его в сторону от сцены. Смешно даже как-то.       Чондэ решает подойти поближе к Минсоку, всё ещё продолжая смотреть на сцену. Звучит музыка, парень подходит к тросу, и вот тут-то Ким замирает: юноша начинает мягко крутиться вокруг него, будто в танце изображать движения, держась за трос, даже практически не касаясь пола. Публика охает, и Чен вместе с ней: парень начинает снимать с себя одежду, изящно бросая рубашку зрителям, что даёт понять суть "представления" — стриптиз.       Молодой купидон не доходит до Минсока, останавливаясь в паре метров от него. Тот стоит чуть ли не с раскрытым ртом, заворожено глядя на парня со сцены. В его глазах будто отражаются все движения стриптизёра, сердце бешено стучит. Хорошая способность купидонов — слышать стук сердцебиения людей, можно понять что-нибудь об их чувствах. С каждым движением, с каждой белоснежной улыбкой танцора, направленной на публику, Чондэ всё больше узнаёт о Минсоке.       Ким замечает за барной стойкой Лухана и спешит к нему. Тот улыбается, приветствуя друга. Он смертельно бледен: губы высыхают и чутка синеют, будто от холода, а волосы уже не сверкают золотистым оттенком, как раньше. Парень с грустью наблюдает за товарищем, который, можно сказать, умирает у него на глазах. Его искренне жаль. — Почему ты не вернёшься в наш мир? — спрашивает купидон. — Это не так просто, как ты думаешь. Твой отец не просто так послал сюда тебя. Он говорил — почему? — ещё больше мрачнеет Лухан. — Он сказал, что ты можешь не справиться и умереть в этом мире, — бурчит парень. — Это действительно так. Я буду долго болеть и, в конце концов, умру. А еще умрёт он, — Лухан указывает на Минсока. — В нашем мире всё тесно связано, Чондэ. Когда ангелы соглашаются на сделку, то на руке, — он засучил рукав рубашки, — появляется цифра. Эта цифра означает парность: соединяет меня, как хранителя, и Минсока. Если я умру, то исчезнет и цифра. Ведь у вас так, у божеств любви? — Лухан дрожит. — Да, цифра сотрётся, и человек просто останется без купидона, — Чен с опаской смотрит на друга. — А у ангелов цифры связаны теснее, и если умрёт один, то умрёт и второй, — Лухан рукой проходится по гладкой поверхности стойки. Чен не понимает, зачем всё так усложнять. Впрочем, это не зависит от мира божеств. — А если я покину земной мир, тем самым расторгая сделку и разрывая печати, то ни он, ни я не умрём. Есть лишь одно последствие этого разрыва, — Лухан сглатывает, — человек ровно через час потеряет способность к чувствам. Ты понимаешь, Чондэ, у него будет только один час, пока его сердце не превратится лишь в сгусток тканей, пока он не потеряет душу... — Но ведь наверняка есть способ... — Есть. Одновременно нас могут переместить через временной портал в наш мир. Но это, Чондэ, запрещено в нашем мире, здесь понадобится огромная магическая сила божеств. Даже нам двоим не справиться.       Лу снова исчезает. Скорее всего, он где-то рядом, но старается минимально расходовать свои жизненные силы. Чен выискивает глазами Минсока: тот о чем-то разговаривает с стриптизёром. Он решает подойти к ним и познакомиться. — Здравствуйте! Я новый бармен Чен, — улыбается парень, в приветствии протягивая руку. Танцором оказывается высокий брюнет с пухлыми губами изящной формы и смуглой золотистой кожей. Удивительно то, что цвет кожи натуральный, а не полученный под светом ультрафиолета или крема для автозагара. Его белоснежная улыбка притягивает, а рельефное тело буквально впитывает в себя десятки взглядов, с интересом разглядывающих его и готовых нагнуть на месте, — настолько сексуален был это парень. Чондэ же он кажется обычным юношей без особых и выделяющихся примет. — Ким Чонин, в клубе меня называют Каем, — широко улыбается и поклоняется парень. Он производит хорошее впечатление. Чен мысленно усмехается, знакомясь со вторым Кимом за последние четыре часа.       Следующие два часа до закрытия клуба пролетают незаметно. Все парни сильно устают и после закрытия разбегаются по домам. Чондэ решает оставить попытки сильнее сдружиться с Минсоком на завтра, когда у них будет больше сил. Он, словно в бреду, доходит до квартиры, ключи от которой ему дал Исин, и, не снимая одежды, засыпает, погружаясь в необъятные просторы сна. *** «Чондэ-я!» — Исин? — Ким сонно протирает глаза, но так и не поднимается с места, накрывая себя пуховым одеялом. «Чондэ, вставай!» — Дай поспать, Исин, что тебе от меня надо? — под одеялом не хватает воздуха, и Чен откидывает его на пол, про себя думая: «А не пошёл бы ты к отцу в постель, герой-любовник!». «Не пойду в постель!» — обиженный голос ворчит на парня. — Ты где? — юноша оглядывается, но находит в комнате только себя одного. «В голове твоей, дурачок!» — шипит Чжан, но быстро успокаивается, слыша, как Ким бурчит что-то невнятно-ругательное под нос. «Сколько время?» — мысленно спрашивает Чондэ, попутно натягивая одежду и разглядывая квартиру, которую прежде не видел. Двуспальная кровать, по сторонам два торшера ванильного цвета на длинной подставке, а на стенах яркие картины неизвестных художников. Чондэ с восхищением разглядывает их, пока не осознает, что Чжан всё ещё с ним разговаривает. «Чондэ! Сколько можно спать? Попу в руки и вперёд на работу! Уже девять вечера, твой сосед уже почти оделся!» — Ким не понимает ничего, — о каком соседе идёт речь? — но всё-таки встаёт с постели и потягивается, пиная ногой какой-то надувной шарик. Парень проспал весь день — график работы, конечно, не "ах", но ему ведь всё равно недолго так жить. Конечно, божества могут не спать несколько дней, но в земном мире их работоспособность понижается до уровня человека, как бы ни хотелось. «Всё, Исин, отстань, спасибо, что разбудил», — парень устал слушать жужжание у себя в голове — Чжана он всё равно не слушал. «Постарайся, Чондэ-я».       Спустя двадцать минут юноша стоит за стенами квартиры, пытаясь закрыть входную дверь. Перекусить он решает в ближайшем кафе, но дверной замок ему никак не поддаётся. Он мысленно проклинает творения людей, слыша, как его живот издает звуки охрипшей мухи, и тут же слышит за спиной щёлк дверного замка и звук поворачивающегося ключа. — Здравствуйте! Вы мой новый сосед? — Да, здравствуйте, — бурчит Чондэ, — меня зовут... Минсок??? — О, Чен, это ты мой новый сосед? Вот это да! — радостно щебечет парень. Чондэ его таким вчера не видел: радостным, как птичка, с сузившимися, но невероятно милыми глазами и румяными щёчками. Милашкой, одним словом. — Сосед, говоришь? — парень прищуривается, глядя куда-то в район солнечного сплетения объявившегося соседа, но на самом деле, конечно, он смотрит не туда, а просто забывается, находясь где-то в своём мире. Он понимает, почему Исин торопил его, говоря о каком-то соседе. Вот пердун, квартирку ему возле Минсока нашёл даже! — Эй, ты чего завис? — юноша машет рукой перед лицом парня. Тот обращает взгляд на Минсока, но сам всё продолжает находиться в своём мире. Сюмин смущается и машет руками. — Не смотри так на меня, Чондэ-я... — Что? — наконец выходит из пространства купидон, загадочно глядя на раскрасневшегося Кима. — Ты болеешь? — Да нет, что ты! — машет руками в знак протеста Минсок. Он смотрит на ключ в руке Чена. — Тебе помочь?       Через минуту они уже спускаются на первый этаж, а через две вместе идут в ближайшее кафе перекусить. Минсок очень много болтает, задорно смеясь чуть ли не до слёз. Чондэ ловит себя на мысли, что ему нравится проводить с ним время. Пусть он знает его всего день, но открытость и откровенность Сюмина ему очень нравится; с ним легко: он говорит о разных вещах, начиная от погоды, заканчивая спорами о планетах и Вселенной, говорит о людях, успевает расспросить любимые блюда и музыку. Он необычный.       Парни занимают самый дальний столик возле декоративного фикуса. В кафе мало посетителей, несмотря на вечер, и парни сидят в приятной обстановке под песни, что доносятся из радиоприёмника. Чондэ с довольным лицом накидывается на еду, как котёнок, а Минсок спокойно начинает есть, наблюдая за ним. Ему очень приятно где-то глубоко в душе. — Нравится? — спрашивает Сюмин. — Очень вкусно, — улыбается в ответ Чондэ, замечая улыбку у приятеля. — Это моё любимое кафе, я здесь частый клиент с тех пор, как переехал. Кормят здесь хорошо, да и недорого, — парень берёт немного риса в рот, и, как назло, одной рисинке место во рту не хватает, и она умудряется упасть на пол. Чен хихикает. — Прости, я нечаянно, — отводит взгляд Минсок. Чондэ решает сменить тему, дабы не смущать парня. — Ты занят? — серьёзно спрашивает юноша, посмотрев парню в глаза. Старший давится, а Чен всё не может понять, что странного в вопросе. — Хм-м, нет... — отвечает Сюмин, вновь краснея. Чондэ замечает, что он слишком часто краснеет, и думает, что он действительно болен. Возможно, что это из-за его связи с ангелом Луханом, к которому он привязан. — Неужели у тебя нет девушки? — старается придать своему голосу удивление молодой купидон. — Э-э-э... кхм, — он кашляет. Чондэ хлопает его по спине, но старший просит его подождать, пока он сходит в уборную. Чен пожимает плечами, наблюдая за уходящим парнем. Его кашель и краснота не дают ему покоя — Лухан, сидевший рядом с ними, был именно таким. — Он тоже будет болеть, как и ты? — Да, это так, — вздыхает Лухан. — Надо скорее выполнить задание.       Ким задумался. «Неужели нельзя сделать так, чтобы в любой момент можно было все изменить, поменять или предотвратить? — думает он. — Зачем привязывать друг к другу ангелов и людей? Ведь это неправильно!» «Не думай, что всё так просто, мальчик...» «Исин? Опять ты!» — возмущается парень, но тут же успокаивается, замечая приближающегося Минсока. Тот приводит себя в порядок, с рыжих прядок падают капельки воды, попадая на синюю рубашку. — Так-с, на чем мы остановились? — Да так, проехали... — решает не продолжать Чондэ, наблюдая за приятелем. — Да нет уж, давай продолжим. Ты спросил насчет девушки, так вот — у меня её нет. И не будет, — быстро, как скороговорку, говорит Минсок. Чен не успевает вставить и слова, как он продолжает: — Ты натурал? — Оу, ну... — парень не знает, что ответить. Голос Исина в голове подсказывает ему ответ. — Я скорее би, чем натурал. А ты? — Знаешь, я думаю, будет не странно, если официант гей-клуба скажет, что он гей, — нервно смеётся Минсок, наблюдая за юношей перед собой. — Да, то-то ты так вчера пялился на Ким, как его, Кая! — смеётся Чондэ. — Я не пялился! — вновь смущается рыжий Ким. — Он просто красиво танцует! — Да, и стриптиз показывает, — взрывается Чен, хлопая себя по коленке. Лухан напротив тоже хихикает, но этого, конечно, кроме Чена никто не слышит. — Да вот! Он красивый и танцует хорошо! — показывает язык старший, надувая губки, как маленький ребёнок. — Тебе он нравится? — серьёзно спрашивает Чондэ. Минсок шумно сглатывает, смотря на Чена. — Нет, мне он не нравится. Он просто красивый, и всё, — тихо говорит парень, нечаянно задевая ногой чужую ногу под столом. — Они с Кёнсу, кажется... — С Кёнсу? — вопросительно глядит на него Чондэ. — Ну да, Чонин долго за ним ходил... Ты только не говори никому, у нас клиенты, сам понимаешь... — Не скажу, — улыбается Чондэ, вставая с места и подходя к Сюмину, хлопая того по плечу. — Пошли, нам пора на работу. ***       Остаток вечера и ночи проходит спокойно. Чондэ больше времени проводит с Минсоком, когда он остаётся без посетителей, коих сегодня мало: конечно, сначала зажигательные танцы с ди-джеем Чанёлем, с которым он ещё не успел познакомиться, а потом просто клуб для парочек. Одиночек сегодня мало: рабочая неделя в самом разгаре, а у Чонина сегодня выходной. «Стриптиза много не бывает!» — подмигивает Чену Крис, когда они вместе с Тао решают спуститься вниз, чтобы провести остаток рабочего дня на удобном диванчике, попивая напитки из трубочки.       Чондэ иногда замечает Лухана одного на диванчике в углу, а иногда он пропадает. Парень искренне жалеет друга, пытается помочь и подбодрить. Он замечает, что Минсоку не нравится, когда он начинает говорить о парнях. Он морщится, отвечая Чондэ кивками и привычным ему: «Не нравится мне он». Чен наблюдает за ним, но он не проявляет симпатии ни к кому: со всеми одинаково приветлив и дружелюбен, никогда не отказывает в помощи. Сотрудники и персонал ценят его, а Крис, заметив его старания, гладит его по голове и целует в щёку, называя его незаменимым сотрудником. Сюмин, конечно, смущается, но виду не подаёт. Наверное, Крис не в первый раз так, да и с Тао у него, как замечает Чен, не просто деловые отношения. Но это уже не его дело.       Домой Кимы идут вместе. На улице тепло, а лёгкий ветер приятно проходится по коже. Сейчас тихо, солнце потихоньку встаёт из-за горизонта. В такие моменты на душе бывает очень приятно и легко, кажется, будто находишься на краю земли и тебе всё под силу, а рядом надёжный и умный человек, на которого можно положиться. Несмотря на то, что парни были едва знакомы, они уже достаточно сдружились и сейчас весело болтают о разных бесполезных вещах.       В голове с помощью телепатии Исин болтает о том, какой Чондэ молодец, так как очень сдружился с Минсоком. Ким отвечает ему просьбой заткнуться и не лезть к нему в голову. Чжан обижается, но очень быстро забывает обиды — эта черта характера очень нравится как Чондэ, так и его отцу — Чунмёну. Ким-старший часто ворчит. — Эй, что с тобой? — младший обеспокоенно смотрит на Минсока. Тот сильно кашляет, отхаркивая кровавую слюну. — Может, тебя показать врачу? — Нет-нет, что ты, не надо, — слабо улыбается парень. Чондэ приобнимает того и помогает дойти до скамейки. — Ты жутко красный, хён, — вздыхает юноша. — И весь мокрый. Тебя не знобит? — Немного холодно. Я справлюсь, ничего страшного, это просто... — Хён! — вскрикивает Чондэ. Парень обессилено падает на его руки, потеряв сознание. ***       Глаза Минсока заполоняет тьма, и он уже ничего не слышит, кроме отдалённого сладкого голоса своего товарища. Он даже почти не чувствует, как тот всю дорогу в больницу держит его за руку и помогает донести до палаты. Когда он приходит в себя, на улице уже день. В глаза светят жаркие солнечные лучи — очень жарко, даже душно. Он откидывает одеяло, как замечает тёмную макушку возле живота. Парень посапывает, бормоча что-то невнятное во сне. Минсок смеётся. — Что? Почему ты смеешься? — сонным голосом спрашивает Чондэ, поднимая голову с больничной койки. — Ты слишком мил, когда спишь, — хихикает Сюмин. — Да? Исин мне тоже это говорит, — закатывает глаза юноша, вспоминая, как «любовь его отца» иногда будит его по утрам. Потом, конечно, Ким бьёт его подушкой, и тот убегает из комнаты к Чунмёну в кабинет. — Это правда! — хлопает в ладоши рыжий, подмигивая юноше напротив. — А что за Исин? — Эм... — задумывается Чондэ. Зря он вспоминает Исина. — Это друг моего отца. — Понятно, — Минсок чувствует, что парень врёт, но предпочитает не продолжать расспросы. Он думает, что это неприлично с его стороны. Стесняется.       Через пару часов парни уже уходят из больницы. Врач говорит, что Минсок просто переутомился, ему нужно больше быть на воздухе и правильно питаться. В общем, то, что банально говорит любой врач при осмотре. Парни решают прогуляться по парку, перекусить — спать уже слишком поздно, а идти на работу — слишком рано. Хоть врач и сказал, что Минсоку положено пару дней провести дома, но он решает всё-таки идти на работу. Трудяга-работяга.       Кимы гуляют по парку, поедая вкусное мороженое. Огромное количество деревьев закрывает своими ветвями небеса, защищая посетителей от палящего солнца. Небольшое искусственное озерцо блестит, и в нём отражается чистое голубое небо. Очень свежо в парке, воздух чистый, а пахнет различными цветами. Чондэ невольно вспоминает свой дом: всегда однообразная погода и всё тот же запах озона. На земле же всё чувствуется иначе: хочется вдыхать прекрасные ароматы улицы и парка, наблюдать за людьми и природой, слышать весёлые разговоры и наслаждаться звонким смехом.       Вскоре тихий вечер потихоньку начинает клониться к ночи, и парни, перекусив в том же кафе, что и вчера, весело идут на работу. Чен наказывает Минсоку не перегружаться и, если ему станет плохо, сразу же сказать ему. Сюмин кивает, мило краснея, и Чондэ, не выдержав, тискает круглые щечки. Минсок ещё больше смущается и до начала рабочего дня не показывается Киму. Его это не особо злит. *** — Кай! — Простите, я не смогу сегодня придти, — хриплый голос раздаётся из трубки. Крис нервно цыкает, продолжая рисовать круги на листке бумаги. Тао приносит кофе. — Отдыхай, Чонин, — вздыхает Крис. — Чтобы послезавтра как огурчик! — Хорошо, спасибо, хён, — в трубке чихает танцор клуба, и директор отключает мобильник, откидывая тот на небольшой кожаный диванчик сбоку. Тао молчит, попивая горячий Мокачино. Крис заговаривает первым. — И что нам делать? Сегодня приходит мой старый товарищ с университета, я ему обещал показать нашу конфетку, — уныло проговаривает Крис, укладывая светлую макушку на плечо менеджеру. Тао, даже не вздрогнув, продолжает пить кофе. — Почему он заболел именно сегодня? — Наверное, потому, что ты, уважаемый начальник, позавчера дал ему после выступления холодный Мохито. Разве так можно? — спокойно говорит менеджер. Крис фыркает, на что Тао закатывает глаза. — Есть у меня одна идейка... — Выкладывай! — Короче... *** — Я точно должен это делать? — Чен с подозрением смотрит на чёрные кожаные боксёры, окидывая их тяжелым взглядом. Ему не нравится затея хозяина клуба. — Да, милый. Я подменю тебя за твоей барной стойкой, не беспокойся, — посылает ему воздушный поцелуй Тао. Ким морщится. — Вот за это я меньше всего беспокоюсь, — вздыхает Чондэ, начиная раздеваться. Тао выходит, дабы не смущать парня, но юноше всё равно. Он снимает с себя одежду, натягивая "кожаные труселя". Кожаные на то и кожаные — Чондэ даже вскрикивает от того, как они его сжимают со всех сторон. На крик заходит Тао и, подняв бровь, свистит. — Да тебе идёт. Может, будешь нашим вторым стриптизёром? — подмигивает он. Чен закатывает глаза и отталкивает Тао от зеркала. Он глядит на себя: молочная нежная кожа, как у всех божеств, и чёрные боксёры. Волосы взъерошены, на ногах плюшевые тапочки с зайчиками. Как сказал Крис, чтобы ноги не замерзли.       Тао вновь свистит. Ким вопросительно глядит на него, замечая, как тот смотрит на его спину. Дело в том, что у каждого купидона в человеческом облике на спине татуировка в виде крыльев, — если увидит человек, то для него это ничего не будет означать, а вот если божество, то оно сразу поймёт, кто он такой. Крылья нельзя убрать, это что-то наподобие клейма. Распуститься же они могут, когда на них подействует любого рода волшебная сила. Неважно какая — крылья реагируют на всё.       Прибегает раскрасневшийся от волнения Крис и, взяв Чондэ за руку, тащит его на сцену. Ощущения надолго остаются в памяти у купидона Чондэ. ***       Минсок тихо бредёт к барной стойке, желая провести время с Чондэ. Сегодня рыжий Ким убежал, так и не сказав ему ни слова. Парень сильно жалеет об этом и сейчас хочет поговорить с другом. Он вспоминает их разговоры: ровный и мягкий голос Чондэ, его тёплые руки, когда они держали его по пути в больницу, горячее дыхание на руке. Он всё время прокручивает эти моменты у себя в голове, вспоминая нотки его парфюма, от которого при первой встрече у него закружилась голова. Этот парень привлёк его с первого взгляда.       Вообще, Сюмин никогда не влюблялся. У него были симпатии к девушкам, но вскоре он понял, что девушки его совсем не привлекают. Когда он переехал в город, он почти сразу устроился в этот клуб — и в первую же ночь понял, что ему нравится. Он наблюдал за отношениями между Крисом и Тао, за их развитием у Кая с Кёнсу. Он завидовал, а сам всё не мог представить себя на их месте. С Чондэ же всё произошло иначе: Минсок влюбился и, похоже, уже безвозвратно.       Он не верил во взаимность. Ему не нравилось, когда Чондэ указывал ему на других парней, а поначалу даже девушек. Даже подумал, что Ким хочет его "сплавить" в руки другому. Но уже через день он был уверен: парень не хотел от него избавляться, как от надоедливой шавки.       За барной стойкой Чена нет. Сюмин устало вздыхает и бредёт поближе к сцене, надеясь увидеть его среди наблюдавших. Кёнсу куда-то запропастился, Чанёля не видно. Чена, похоже, тоже. Минсок усаживается на первый диванчик возле сцены, который по какой-то причине (он же первый!) пуст. Зал затихает. Сегодня очередное выступление Чонина, которое он помнит наизусть наверняка. Он уже долго наблюдает за ним и выучивает все его тринадцать танцев. Много, но Ким знает каждое движение.       Помещение погружается в темноту, освещая прожекторами лишь сцену-подиум. Занавес раскрывается, и показывается большая ширма с тросом для стриптиза. Рядом слышится восхищённое "ах". К Минсоку кто-то подсаживается, хлопнув его по плечу. Это Тао. — Жарко, не считаешь? — подмигивает черноволосый. — Вполне нормально, — долгая пауза. — Что за ширма? — О-о, ты не в курсе? — поднимает аккуратную бровь менеджер. Сюмин качает головой в знак протеста. — Сегодня у нас особое шоу. — Какое же особое? — Минсок поворачивает голову на сцену. Парень, очевидно Чонин, начал танцевать.       Плавные неловкие движения, что так не похожи на принца Кая, необыкновенно завораживают. Танцор по-своему вытворяет движения, но Минсок не может вспомнить такие движения у Чонина. Но сам танец потрясающ. Он, раскрыв рот, смотрит на движение парня, которые становятся все точнее и четче. В зале становится душно, и Минсок расстегивает белую рубашку. — Узнаёшь? — сверкнув глазами, спрашивает Тао. Минсок не понимает вопроса, а менеджер отвечает: — Это наш Чен-Чен. ***       Чондэ танцует какой-то танец, которому учил его когда-то Исин, — бывший учитель в мире божеств. Вообще, Чондэ восхищается им: этот человек знает многое и многое умеет. Неудивительно, что теперь это пассия его отца. «Не бойся, милый, у тебя всё получится!» — успокаивающий голос в голове Кима. «Я больше не могу. Я давно не танцевал и не помню половину...» — молит о пощаде Чондэ. «Ногу держи, ногу! Да, вот так, правильно!» — подсказывает Чжан. Юноша уже сильно устаёт, чтобы продолжать. К "палке" он даже не притрагивается (он же не стриптиз танцевал как-никак).       Еще пара движений — и Чондэ падает на колени, небрежно споткнувшись о трос. Ширма, слава ей, не падает, и Чондэ слышит волнующие "охи" зрителей. Он пытается не подать виду, в висках отдаёт пульс, а сердце готово выскочить. Он яростно глотает воздух, у него одышка. Прижав пятую точку к коленям, он выгибает спину, расставляя руки в разные стороны. «Готовься!» — кричит в голове Исин, и Ким чувствует, как из его спины медленно расправляются его белоснежные крылья. Он готов убить на месте Чжана, который использует свою маленькую магическую силу, истратив её на ненужную вещь, но одновременно готов расцеловать его: повисает короткое молчание, стихает мелодия, и зал буквально кричит от возбуждения. Мужчины встают с места, громко хлопая в ладоши и выкрикивая слова восхищения. Ким переполнен радостью и одновременно жуткой болью в спине. Занавес закрывается, и Чондэ спокойно убирает крылья, пока его никто не замечает.       Чондэ поворачивается к зеркалу, чувствуя, как скрипит дверь. Он не успевает обернуться, как его застает в объятьях Минсок, который чуть ли не запрыгивает на него, истерично крича и стуча по нему кулаками. — Боже, как же ты был прекрасен, Чондэ-я!!! — он впивается ноготками в его кожу, но Ким даже не думает его с себя столкнуть. Лухан рядом улыбается, а потом растворяется в воздухе. — Эти крылья — это нечто! Как ты догадался?.. — Ха-ха, спасибо, хён, — он взъерошивает его рыжие волосы и мягко улыбается, смотря в лицо парню и не отвечая на вопрос с крыльями. Старший смущается от пристального взгляда и немного ослабляет объятия. — Ты был неподражаем! Я не знал, что ты умеешь так танцевать! — верещит парень. Он в явном восторге, казалось, будто он "пылает" восхищением и словами благодарности за неизвестно что.       Чондэ проходится рукой по рыжим волосам, мило улыбаясь. Он удивился: конечно, он думал о том, что скажет Минсок, но не ожидал такой благодарности в его словах. Он приглаживает волосы и проходится тыльной стороной ладони по щеке парня. Тот смущается и сверкает глазами, не опуская из рук чужую шею. Они смотрят друг другу в глаза, и им обоим кажется, что в этот момент что-то падает: мечта ли, иль желание, возможно даже скрытое — они не знют. Чондэ лишь чувствует, как его сердце наполняется счастьем, будто погружаясь в молочный шоколад, а Минсок понимает, что не ошибся в нём — в парне, которого знает всего ничего, но уже успел полюбить его настолько, насколько удивляется даже сам.       Чондэ успевает оставить на чужих губах лишь свое дыханье, а Минсок уже выбегает из комнаты, оставляя аромат мужского парфюма на голом теле молодого купидона. ***       Чондэ просыпается от лучей вновь палящего солнца. Сейчас около трех часов дня, а тело ужасно ноет после "концерта" на сцене. Он тянется, припоминая вчерашний рабочий день. Воспоминания вихрем падают на него, и он, словно хомячок в колесе, по стопочкам раскладывает всё на места. Во рту сухо, но он продолжает просматривать картинки прошлого в голове. Он берётся за голову, вспоминая вчерашний инцидент с Минсоком. «Я всё испортил!» — думает он, взъерошивая волосы. Ким прокручивает в голове эту сцену ещё и ещё, пока сам себя не ударяет по голове за глупость. «Не вини себя, милый, — сладкий голос в голове. — Ты не виноват, Чондэ-я». «Я полнейший идиот! Что теперь скажет отец? Он не простит мне отношения с человеком, а я... Я не знаю, что делать». «Всё будет хорошо, не сомневайся. Твой отец вовсе не тиран», — даже в мыслях Ким чувствует, как Исин мягко улыбается. Будь он рядом, он бы прижал его к себе, гладя по голове, но сейчас всё иначе. «Что же мне делать?» «Искать его», — дальше Исин пропадает: видимо, закончились его запасы магической силы. Чондэ вздыхает, собираясь с мыслями и раздумывая над дальнейшим планом действий. ***       На работу парень прибывает раньше обычного. Нет, он вовсе не избегает Минсока, просто ему так хочется. Он лениво смотрит на пустой зал, протирая стаканы и расставляя алкоголь по полочкам. Ким прокручивает моменты вчерашнего дня и сам себе улыбается. Он наконец понял что-то важное в своей жизни. — Лу-хён? Что ты здесь делаешь? — Чондэ увидел за последним диванчиком ангела. Он прижимает колени к груди, обняв их худыми ручками. Кажется, будто он плачет, как маленькая девочка, но на самом деле он измученно улыбается, тыкая пальчиком в кожаную обивку. Парень не отвечает. — Где Минсок? Он рядом? — Нет, я пришёл один, — перебивает Лухан. Он как-то странно улыбается, что не может не насторожить. — Сколько осталось? — шумно вздыхает Чондэ, с грустью наблюдая за парнем. — Не знаю. Может, день, а может, два — не больше... — улыбается ангел, продолжая крутить палец. Кажется, будто он сейчас продырявит эту чёртову красную поверхность диванчика. — Почему ты, чёрт возьми, улыбаешься? — не выдерживает Ким. Он постепенно выходит из себя. Лухан напевает колыбельную, наблюдая, как капельки слез одна за другой падают на поверхность дивана. — Я не знаю, Чондэ-я, — сквозь слезы улыбается Лухан. — Я не хочу, чтобы он умирал вместе со мной, не хочу, не хочу, не хочу... — Успокойся, хён! Мы обязательно что-нибудь придумаем... — Мы ничего не придумаем! Я умираю, а он, — парень указал на входную дверь, — умирает вместе со мной! — Я сделаю что-нибудь... — Ты ничего не сдела... — Хён! Почему ты не веришь моим словам? Почему? Почему так быстро сдаёшься? Я не узнаю тебя, того сильного и умного паренька, который всегда спасал меня из любой передряги! Где ты, Лухан, где? — кричит Чондэ, тряся за плечи ошарашенного ангела. Тот хлопает глазками, переставая ныть. — Ты не понимаешь! Что ты хотел? Ты хотел, чтобы я нашёл ему пару? И что ты хочешь услышать? Что я этого не сделал? — юноша начинает дрожать от приступа адреналина в кровь. Он всё ещё крепко держит паренька в руках, а сам пытается понять, что ему делать. Он потерялся в этом мире. — Чондэ, я... — Не говори ничего! Я не справился! Я не смог, слышишь, я не смог спасти ни тебя, ни его. И себя я не смог спасти... А знаешь почему? Знаешь? — Чондэ в истерике поднимает бровки домиком, захлебываясь собственными слезами. — А потому что я сам утонул в этом болоте с прелестным именем Ким Минсок!       Парень падает на колени, наконец осознавая то, что только что сказал. Он не понимает, как такое произошло: только вчера он хотел найти друга Минсоку, а уже сегодня любит его и готов умереть вместо него. Он отчаивается, не зная, что теперь делать. Он боится себя, боится Сюмина, боится всех. А ещё он боится признаться в этом самому себе. — Лу-хён, прости, я не хотел тебя обидеть, — Ким встаёт на ноги, присаживаясь возле ангела и обнимая того за плечи. Тот зарывается к нему в шею, согревая дыханием. Он и сам всё прекрасно понимает. — Хэй, парни! — над ухом раздаётся приятный голос. Оба резко поворачивают головы, пребывая в лёгком шоке — Лухана-то, по сути, никто не видит! — Кёнсу? Ты-ы что тут делаешь? — щебечет Чондэ. — Я-то? Я тут работаю, — смеётся До. — Что обсуждаете? — Что обсуждаем?.. Постой-ка! Ты видишь Лухана? — возмущается Ким. — Да, я... — Он полуангел, — перебивает Лухан, двигаясь, чтобы освободить немного места Кёнсу. Тот благодарно отказывается. — И ты знал? — спрашивает у Лухана Чондэ. — Я чувствовал. Разве ты не чувствовал? — удивляется старший. Чондэ в знак протеста вертит головой. — Странно... — Я вам не мешаю? — толкает обоих кулачком Дио. «Нет, конечно, не мешаешь!» — Нет, мы... — У тебя есть магическая сила? — серьёзно спрашивает Лу, перебивая Кима. Тот, надувшись, замолкает. — Э-э-э, не знаю, а как это? — До действительно не понимает, о какой силе идет речь. Он же полуангел, откуда он о ней знает? — Ну-ка пошли, — ангел берёт за руку Кёнсу и ведёт его к выходу. До ошарашено смотрит на него, то открывая, то закрывая рот. Чондэ находится примерно в таком же состоянии. — Мы уйдем ненадолго, пока у меня ещё есть силы. А ты разберись с самим собой! Ну, или не с самим собой... — Указывать мне тут ещё будешь, — закатывает глаза Чондэ. Лухан показывает ему кулачок и скрывается вместе с Кёнсу за дверью. Ночь вновь обещает быть интересной. *** — Чондэ, подойди-ка сюда, — Крис зовёт к себе бармена, призывая того рукой. Чен устало плетётся к нему, молясь, чтобы он не дал ему очередной "стриптиз". Тело ещё не забыло его "танец ночи". — Познакомься, это — Пак Чанёль, которого ты уже наверняка запомнил, — высокий стройный парень поклоняется в знак приветствия и крепко сжимает чужую ладонь в своих руках. — А это Бён Бэкхён, — протягивает последнюю гласную директор. Парень примерно одного роста приветливо улыбается и кивает головой. Его идеально уложенные волосы ему очень идут, да и сам он выглядит как маленький мальчик. Он очень красиво улыбается, и это нравится Киму больше всего. — Сегодня мы будем выступать с нашей новой песней! — говорит Бэкхён, когда они вместе с Чондэ разговаривают за барной стойкой, наблюдая за кучей молодежи и сидящим невдалеке Чанёлем. Бён много разговаривает и шутит, и Чондэ быстро к нему привыкает. Но глазами он всё равно ищет совсем другого человека... — Это очень хорошо, что вы создали такой дуэт! Я думаю, это очень даже не плохо, — кричит Чондэ, ведь из-за громкой музыки они почти не слышат друг друга. — Даа, спасибо! Я очень рад, что ты у нас работаешь! — видимо, Бэк не совсем слышит слова Кима, но тот особо не расстраивается.       Минсока поначалу не видно, а Лухан с Кёнсу всё ещё не возвращаются. Он не знает, что придумал Лу, да и не задумывается особо — его больше интересует рыжая макушка, которая иногда показывается из-за столиков и диванчиков. Он несколько часов подбирает слова, то, что скажет ему, когда они останутся наедине (а они останутся, Ким уверен), но все они быстро исчезают в тумане его мыслей. Вихрь волнения затягивает его, и он покрывается испариной, несмотря на кондиционер возле него. Чондэ ждёт подходящего момента. ***       Минсок боится подойти к Чондэ всё это время. Вчера, когда парень убежал от младшего, он сильно смутился и перевозбудился: из носа пошла кровь. То ли от волнения, то ли от чего — Минсок не знает. Но одно он знает точно: Чондэ не понял. Не понял ничего. И Ким обязан всё ему сказать. Но вот уже прошли сутки, а он избегает его, лишь иногда наблюдая за ним, как кошка, и мурлыча при каждой его улыбке или любой другой мимике лица. Он замечает его взгляды на себе, но не подаёт виду и не отвечает взглядом в ответ — боится все испортить. А испортил бы?       Время жадно глотает минуты и часы, что в ожидании томятся два сердца, наполненные страхом и любовью. Настаёт время выхода "ЧанБэков", как говорит Крис (а Тао с улыбкой поддакивает) с их новой кавер-песней "Love Song". Зрители усаживаются на диванчики — все места заняты, танцпол наполнен людьми, желающими посмотреть шоу. Минсок в последний раз оглядывает столики — всё чисто, его помощь не требуется. Он отходит в тень, видя, как к нему сквозь толпу пробирается известная до мельчайших подробностей фигура... «I do believe all the love you give All of the things you do Love you, Love you I’ll keep you safe don't you worry I wouldn't leave Wanna keep you near Cause I feel the same way too Love you, Love you Want you to know that I'm with you».       Чондэ подходит к Минсоку, присаживаясь на пол и опершись на голую стену за спиной. Рыжий Ким следует его примеру. Оба молчат, прислушиваясь к мелодии. — Бэкхён-щи красиво поет, не так ли? — спрашивает Чондэ, дабы начать разговор. — Да, его голос очень красив, — вдыхает и выдыхает Сюмин, наблюдая за сценой. — Они с Чанёлем идеальная пара... — А ты? — Что — я? — Ты тоже хочешь? Как и они? — понимает, что несёт полную чушь, но продолжает говорить Чондэ. — Очень... очень хочу... — Знаешь, я тоже хотел. Пока не узнал тебя... — проговаривает Чондэ, поворачиваясь к Минсоку. — И теперь ты... — Я хочу большего, чем просто "хочу", — приближается младший, сокращая расстояние между телами. Он нервно дышит на чужие щёки, а Минсок закрывает глаза, плавясь в ощущениях. Он не ищет легких путей, он находит их сам, без чьей-либо помощи. «I will love you and love you and love you Gonna hold you and hold you and Squeeze you I will please you for all times». — Минсок-хён, — шепчет Чондэ, теряясь от ощущений и захватившего волнения. — Чондэ... — выдыхает на ухо старший, мучительно вздыхая. — Не тяни кота за хвост, идиот... — Ха-ха, хорошо, как скажешь, — прижавшись к чужому телу, отвечает Чондэ, тут же толкая его на холодный пол. Чувствительную шею обжигает горячее дыхание, шершавые губы покрывают её короткими поцелуями. Старшему щекотно, но он сдерживает себя, чтобы не закричать от наслаждения и взявшего над ним верх возбуждения. Он припадает к чужим губам, нежно целуя и проводя языком по солёной шершавой губе. Чондэ улыбается и вскоре сам отвечает, припадая к чужим губам. Он слишком ярко чувствует каждый биоритм их сердец, ощущая непередаваемые чувства на двоих. Этот момент он никогда не забудет. «You've got to understand My love». ***       Чондэ просыпается от яркого солнца, заглядывающего в его распахнутые окна. Тёплый ветерок приятно проходится по коже, а лучи согревают ярким светом. Он чувствует вкусный аромат булочек с корицей и свежемолотого кофе. Приподнявшись, он смотрит на кровать: подушка смята под недавней тяжестью, а вокруг по комнате разбросаны остатки рабочей одежды. Из кухни слышится шуршание, и Чондэ спешит выйти из прохладной комнаты.       Минсок спокойно готовит завтрак, как чувствует чужие горячие руки у себя на животе. В форточку залетает большая бабочка, порхая над парнями. Минсок жадно втягивает воздух, одной рукой перемешивая что-то на плите, а другой касаясь тонкой шеи и щупая на ней родинку. Он закрывает глаза, нежась в руках любимого человека. — Утро добрым бывает, не так ли? — скорее утверждает, чем спрашивает Ким Чондэ, целуя в рыжую взлохмаченную макушку Ким Минсока. Тот мычит что-то невнятное, покрываясь мурашками от прикосновений к его нежному телу. — Или... — Доброе утро, любимый. *** — Всё готово? — Чондэ в третий раз нервно обходит крышу высотного здания многомиллионного мегаполиса. Небесное светило греет лучами макушки нескольких человек, находящихся на высоте птичьего полета. Волосы растрёпываются от тёплого ветерка, но это не мешает никому, лишь даёт силы не останавливаться и идти дальше, пройти этот трудный для каждого шаг.       Минсок сидит на краю здания, с завистью смотря на пролетающих птичек. Чондэ несколько раз подходит к нему, уговаривая отойти от обрыва, но Ким отнекивается, говоря, что ничего не случится. Чен понимает, что ему трудно принять то, что он услышал утром. Поверить, что у него умирает ангел-хранитель и что его возлюбленный — купидон, пришедший в его мир, чтобы найти ему пару, — очень сложно. В нём бурлят эмоции, огромными потоками растекаясь по телу. Несмотря на то, что всё это невероятно сомнительно, — задание, смерть, божества, купидон — он верит Чондэ. Нет, конечно, он не сразу верит, думает, что тот неудачно пошутил. Тогда Ким приглашает к себе Кёнсу, и тот помогает ему доказать пару моментов. Сказать, что Минсок в шоке — ничего не сказать. Да он готов поклясться: он в жизни не верил во всякую мистику и подобную ересь. Но всё оказывается далеко не несусветной чушью... — Лухан, ты сможешь? — обеспокоенно смотрит на друга купидон. Лухан почти не виден даже божествам, и Чондэ очень волнуется. Чтобы открыть портал, понадобится огромная магическая сила. У купидонов самый большой запас сил — именно поэтому они видны человеку. У ангелов-хранителей её меньше, да и Лу слаб: он находится на грани между жизнью и смертью, вполне возможно, если он истратит сил больше, чем нужно для жизни, он умрёт. Исин обещает мысленно подпитывать Чондэ всем, чем поможет. Чжан не бог, но у него есть сила, удерживающая его в мире божеств. Также на место прибытия он пошлёт специальный отряд медиков для человека и для ангела. Всё будет происходить скрытно: перемещение через портал, да ещё и с человеком — преступление. Возможно, Семибожье*, если узнает, может казнить тех, кто участвует. Минсоку сотрут память. Но Чондэ этого никак не хочет. — Всё готово, — парень смотрит на магический круг. Он впервые видит какие-то заклинания и перемещения — он обычный купидон, молодой, не знает ничего, кроме своих крыльев и ещё пару моментов типа телепатии и передачи энергии. Телепорт — это слишком сложно.       Лухан дорисовывает главную петлю, и круг загорается красным пламенем. Становится ещё жарче, Минсок прижимается к Чондэ, не понимая, что происходит. Да и сам купидон ничего не знает. Минсок стоит красный, как рак, всё тело взмокает, а щёки и лоб пылают. Из носа идёт кровь, поэтому Чондэ кладёт к носу белый платок, который тут же превращается в ярко-алый. Он обнимает рыжего Кима и ведёт его к порталу. Лухан уже там.       Кёнсу молча наблюдает, как парни отдают всю силу ради того, чтобы жить дальше. Сейчас они стоят между жизнью и смертью — Чондэ может остаться без близких людей и работы, Лухан может умереть в любой момент, раствориться в воздухе, как пушинка, улетая на своих крыльях далеко вдаль. Минсок же может не выдержать огромного поля вокруг него и скончаться на месте, не узнав жизни. Этого парня он жалеет больше всего.       До восхищается жуткой красотой пламени. Два божества, раскрыв белые крылья, стоят по сторонам маленького для огромного мира человека, который сейчас молится обо всём, о чем может, мысленно желая поскорее прекратить мучения. Никто из людей не видит этой силы, и лишь Кёнсу может наблюдать поистине ужасную красоту. С приливом мощной магии у него раскрывается одно крыло — знак, что он полуангел. Он наблюдает за вихрем огня, как замечает, что Лухан, скорчившись, медленно оседает на крышу здания. Кёнсу вскрикивает, понимая, что не может его оттащить из огня портала. Это единственный шанс. ~ — Попробуй отложить на второе место все свои эмоции, не думай ни о чем, — мягкий голос Лухана хрипло шепчет указания. Кёнсу кивает головой, стараясь оставить все свои эмоции на второй план. Он вспоминает Чонина и его любимый танец "№ 7". Плавные движения, изящное тело картинками всплывают в его голове, как внезапно он чувствует несильный толчок в бок. — Ты не должен ни о чем думать, если хочешь выпустить наружу свою силу! — Да-да, прости, хён, — быстро отметает свои мысли Кёнсу, стараясь найти точку в его сознании, где ему бы ничего не мешало. Время длится невероятно медленно, голос Лухана напевает какую-то мелодию. До успокаивается.       Внезапно юноша чувствует резкий толчок в районе спины, всем телом ощущая, как неизвестное поле обдает его жаром. Он раскрывает глаза и с удивлением смотрит на бледного Лухана. — У тебя получилось, Кёнсу... ~ «Так, надо успокоиться, взять себя в руки, отодвинуть все свои мысли. Давай, Кёнсу, давай, миленький, у тебя всё получится», — шепчет сам себе До, чувствуя огромный жар вокруг. Этот жар в сотни раз ощутимее, чем тот, который он испустил с Луханом на крыше, но Кёнсу понимает, что именно сейчас настаёт тот момент, когда он может помочь своим новым друзьям, которые так в нём нуждаются. До не вспоминает Чонина, не думает о вечерней смене в «Голубой Лагуне», не вспоминает песни под гитару, что исполняют в клубе Чанёль с Бэкхёном. Он забывает всё, что волнует его все дни напролет, но помнит лишь одно: пора действовать!       Он не замечает, как его сила разливается во всём своём обилии, создавая мощное магнитное поле вокруг него. У него трепещется одно крыло, изящное и красивое, а главное — его. Он чувствует сильный жар, и в следующее мгновение всё исчезает, а магический круг превращается в чёрное облако пыли. У них получилось. ***       Чондэ просыпается от чьих-то разговоров над головой. Он прислушивается, но не может разобрать ни слова. Открыв глаза, он видит перед собой Исина с отцом, обеспокоенно смотрящих на него. — Исин? — Чондэ приподнимается на локтях, но тут же обратно ложится из-за головокружения. — Тише-тише. Лежи, не вставай, тш-ш, — гладит по голове Чжан, успокаивая, как ребенка. Отец хмуро смотрит на сына, но ничего не говорит. — Отец, ты... — Не хочу ничего слышать. Ты нарушил закон! — Но я бы умер. Неужели ты желаешь смерти собственному сыну? — возмущается Чондэ. Отец хмуро проходится по комнате и, подойдя к койке, присаживается на корточки, внезапно... улыбнувшись?! — Сынок, как ты мог подумать, что я разозлюсь? — хохочет Ким-старший, взъерошивая волосы своего сына. Тот непонятливым взглядом смотрит на Исина, который улыбается, как кот. — Ты молодец, я тобой горжусь, сынок. — Вы совсем, что ли, рехнулись на своей любви? — закатывает глаза Чондэ, всё ещё пребывая в шоке. Он кутается в одеяло, оставляя ступни ног без укрытия. Внезапно нападают воспоминания, и он вскакивает с кровати. Отец с Исином смеются. — Где он? — Ждёт тебя. — Где ждёт? — Выйди, он в коридоре.       Накинув халат и успев по пути напялить на себя привычный тапочек с ангельскими крылышками, Чондэ выбегает из белой палаты. Лечебница больше напоминает хоромы, чем место, где лечат божества, но Кима это мало волнует. Он оглядывается по сторонам, но юноши нигде нет. Пробежав вниз по коридору, он заглядывает в очередную палату. Там он случайно замечает знакомую рыжую макушку, которая весело смеётся вместе с другим больным и, видимо, врачом. Больной был не кто иной, как его бывший ангел-хранитель. — Минсок? — раскрывает шире дверь палаты Чондэ, наблюдая, как трое парней вопросительно смотрят на него. Повисает молчание, и Чондэ делает первый шаг в комнату. — Я скучал. ***       Время лечит, и Чондэ прекрасно это понимает. С того момента, как он в первый раз увидел Минсока, прошло уже четыре месяца. За это время он понял, что просыпаться в лучах палящего солнца, вдыхая запах свежих булочек и аромат кофе, — самое прекрасное, что он видел и чувствовал на этом свете. Прекраснее этого лишь Ким Минсок. — Доброе утро, — рыжая макушка устраивается на плече своего купидона, носом вдыхая и выдыхая на обтянутую молочной кожей с родинками ключицу. — Доброе утро, солнце. *** Конец *** * Семибожье — совет семи богов в мире божеств. Они управляют миром, принимают меры. Все ветви власти в этом мире в их руках.