***
"Гончие" - правительственная военизированная служба, направленная на разведку и ликвидацию последствий весьма тяжкого психического расстройства. Явление это не сказать чтобы жуткое... так, от случая к случаю. В таком деле всегда задействовано два человека (людьми, зачастую, их назвать бывает уже сложно). Один из них профессиональным жаргоном был прозван "Загонщик" - человек, испытавший сильное психологическое потрясение (обычно - смерть родственников или близких, серьезная травма). Конкретно поехавшая крыша начинает все яростнее кого-то обвинять в произошедшем, и этот кто-то является "Стрелком" - обычно защищающаяся сторона, от нападок Загонщика полностью теряющая рассудок. В конечном итоге, если нужные органы не успевают отловить этот процесс, в обществе появляются два социально опасных элемента, готовых убивать. Один - во имя мести, второй - во имя спасения. Так и начинают эти двое, яростно пытаясь убить друг друга, крушить все вокруг. Известны случаи, когда погибали десятки мирных жителей. Психологи и психотерапевты безуспешно бьются над спасением спасенных... Не было ни единого случая полного восстановления Стрелка или Загонщика. Повышенная агрессивность, подозрительность, животные повадки... Но все-таки, они остаются людьми. И для спасения оных и созданы мы, "Гончие".***
Несмотря на то, что ехали в машине - дождь пробирался и сюда. Хотя, что взять со старого УАЗика - весь в дырах и заплатках, ехал он только на честном трехэтажном нашего механика. Тщательно вглядываясь в тьму, мехвод аккуратно пытался объезжать вездесущие ямы в асфальте (если это можно было так назвать), но это ему не шибко удавалось - трясло как на прожженом бездорожье. Но скоро это должно прекратиться - почти приехали. Заглушив двигатель и включив верхний прожектор, мехвод осторожно выбрался из машины, сделав стандартный обход вокруг - мало ли, какие повреждения можно было получить в красной зоне. Вообще странно, что парочка объявилась в такой близости от базы - обычно они оседают в городах, а эти... Судя по всему, сегодняшний Стрелок очень хотел жить. А Загонщик, соответственно, прикончить его. Большой палец вверх - с машиной все в порядке. Передернув затворы стареньких, но до сих пор до жути убойных АКС74у, спешились и я с офицером разведки. Нечасто к нам такой эскорт приставляют, походу, давно ловят этих двоих. Не сказать, что я был идеальным сотрудником службы... нет. У меня далеко не сто процентов спасенных, однако начальство меня не осуждает. Наоборот, иногда кажется, что мой экипаж посылается на безнадежные случаи, когда спасти их уже невозможно. Остается только ликвидация. Однако, благодаря устоям службы, повышения давали только за спасенных, поэтому я довольствовался до сих пор старшим сержантом. Хотя, в какой-то мере уважали все... Так-с, заговорился. Офицер дал знак рукой, мол, "приготовиться". Место действия - бывшая военная часть. С которой, кстати, нас и взяли к себе "Гончие" еще в момент образования службы. Тогда творился жуткий беспредел - Стрелки с Загонщиками только начали появляться, Загонщики убивали Стрелков, иногда наоборот, в свою очередь родные, не перенесшие потери близкого человека, срывались, и так же переходили черту... Только быстро сформированные отряды "Гончих" смогли подавить лавинообразное зарождение кризиса. Судя по взгляду офицера, Загонщик должен быть где-то в окрестностях КПП. Небо перечеркнула яркая молния, оставив отблеск в лужах и на наших дождевиках. В воздухе висела какая-то настороженность, он будто был пропитан злостью и яростью. Неспешно и аккуратно продвигаясь к будке пропускного пункта, мы всматривались в каждую деталь, которая могла выдать местоположение целей, а значит - выполнить задание. Или понести потери, в зависимости от ситуации. Очередная молния... Стоп. Прямо в будке, краешком глаза, я приметил силуэт. Ошибки быть не может. Нельзя ее совершать. Взглядом информирую бойцов о расположении Загонщика. Раз стоит на месте - Стрелок должен быть там. Направив стволы в сторону шлагбаума, не торопясь берем будку в кольцо. Так сложилось, что первым взглянуть на цели должен я - поэтому сразу направляюсь к выломанной двери. Чувства будто сложены в комок, каждое обострено на максимум - но при этом не передает ничего лишнего. Не раз замечал, что слышу сердцебиение Стрелка, но при этом дождь идет словно бесшумно. Сейчас ровно так же. Двое. Внутри. Прижавшись к стене, осторожно заглядываю внутрь... Загонщик стоит перед Стрелком, в прямом смысле слова зажатым в угол. У Стрелка в руках виднеется обрез какого-то старинного ружья. Двустволка. Если заряжена дробью, может не поздоровиться не только Загонщику. Загонщик держит окровавленную биту, всю избитую гвоздями. Надо потом навести справки, сколько мирных он умудрился ею убить. Тяжелое дыхание этого уже нечеловека нарушало тишину в моей голове. Никак не могу свыкнуться с этой тяжестью лишения, ощущаемой в этих вдохах. Будто Загонщики созданы только для мести, после чего они могут спокойно умереть. Что ж, кроме нас, "Гончих", и этих двоих тут никого нет. Можно приступать без промедления. Взгляд на оружие - своеобразный ритуал, будто говоришь старому доброму автомату - "Не подведи и на этот раз". Собраться с мыслями и просто выбросить их из головы. Медленный вдох и такой же выдох. Указательный палец переложить на спусковой крючок. Разворот через левую ногу... Не может быть... Неужели я выдал себя? Или...***
Лежать в лазарете, мягко говоря, скучно. Благо я легко отделался - ко мне хотя бы не приставали многочисленные медсестры и медбратья, лишь пару раз в день заглядывали для опроса самочувствия. Начальство заглянуло всего один раз - для отчетности. Пожелали скорейшего выздоровления, заверили мой рапорт, и удалились. Судя по их настроению - ошибка была не моя, да и ничья в общем-то... Просто так сложилось в тот день. Для рапорта у нас принято докладываться сухо и по делу. До сих пор помню свои слова, которые я говорил не своим голосом - "Без видимой причины, произошел нервный срыв Стрелка, вследствие чего последовало два выстрела из оружия, идентифицированного как "обрез ружья ИЖ-26", первый поразил Загонщика, второй был произведен с целью самоубийства". Без упоминания того, что первый выстрел, оказавшийся шрапнелью, задел и меня в правую руку. Три дробинки, к счастью, не задевшие кость, разорвали в клочья предплечье. Но не это меня беспокоило, как ни странно. Судя по всему, внезапный крик Стрелка, который был громче грома, будет мне сниться еще долго. Загонщик умер не сразу; допрашивать, правда, было уже некого - за месяцы преследования от личности не осталось и следа. Никто не спросит, да и не узнает наверно его имени - у Загонщиков и Стрелков уже нет ни имени, ни фамилии. Да и зачем имя практически обезглавленному человеку с биркой "Стрелок №4715"?