Рисунок

— Нет, ну куда он подевался? — бурчал себе под нос Эрен, забравшись с ногами на мягкое сидение узкого кресла, обхватив руками розовые коленки и зябко кутаясь в клетчатый плед. Шерстяная ткань неприятно покалывала нежную ребячью кожицу, но мальчику было не до этого. Медленно раскачиваясь из стороны в сторону, как маятник, Эрен негодующим и вместе с тем тревожным взглядом нефритовых глаз наблюдал за входной дверью. Что-то Леви сегодня задерживался, и очень сильно. С каждой минутой, кажущейся в разы медленнее, чем предыдущая, мальчик нервничал всё сильнее. Утром, уходя, как обычно, на работу, Леви пообещал, что постарается уйти пораньше, чтобы успеть на обратном пути зайти в аптеку и купить некоторые лекарства для ребёнка. Сам Эрен сегодня весь день был дома — накануне он весьма удачно пробежался из школы под ледяным осенним ливнем без зонта, это заняло у него буквально десять минут, но их хватило неокрепшему детскому организму, чтобы серьёзно простудиться. В полдень Эрен был здоров, к вечеру начал чихать, потом кашлять, нос мгновенно забился соплями, а ночью у него поднялась температура. Леви разрешил ему не идти сегодня на занятия и велел не вставать с кровати без причины и пить побольше горячего чая с малиной, после чего отбыл на службу. Эрен хорошо запомнил, что когда он уходил, настенные часы показывали ровно восемь утра. Обычно Леви возвращался около шести, если его не задерживали срочные дела, сейчас стрелки замерли на показателях «10:34», а его всё не было и не было… Эрен закашлялся, пощупал ладонями щёки и поморщился — кожа на лице полыхала огнём, руки на её фоне показались кусками льда. Похоже, упавшая температура опять начала повышаться. Впридачу к горящей кожице ребёнка ещё и легонько познабливало. Мальчик плотнее укутался в кусачий плед и вновь уставился на дверь лихорадочно блестящими влажными глазами, высунув из своей импровизированной палатки наружу только нос. Его дрожащая рука вытянулась и взяла с жёсткого подлокотника кресла большую кружку, наполненную дымящимся красновато-коричневым напитком. — Леви-сан…где же Вы… — прошептал Эрен, медленно моргнув, потом сделал большой глоток, сдавленно ойкнул и прижал ко рту пальцы. Совершенно не остывшая за двадцать минут жидкость пребольно обожгла ему язычок. Обиженный Эрен вернул чашку на место и нахохлился, как сердитая птица. Взгляд вдруг упал на лежащие на маленьком журнальном столике поодаль белые листы бумаги и яркий пенал, забитый цветными карандашами. Эрен воспрял духом, на его личике даже появилось некое подобие улыбки. — О, придумал! Хочу порисовать! Он слез с кресла, приблизился к столику, шатаясь на слабых ногах, взял принадлежности, улёгся животом на покрытый мягким ковром пол и принялся с невероятным энтузиазмом водить грифелями по бумаге. Спустя десять минут на листе появилась огромная голова и часть плеч — мальчик немного не рассчитал величину рабочего поля. — Вот беда, — расстроился Эрен. Леви очень не любил, когда он зря переводил бумагу, говоря, что она в нынешние времена стоит весьма недёшево. Подумав над тем, как исправить положение, мальчик сообразил, как можно обыграть получившееся. — Тогда это будет Титан. Большо-о-ой такой. И злой. Р-р-р…и он будет есть людей! С горящими глазами, раскрасневшийся от возбуждения, Эрен опять взялся за дело. В противоположной стороне листа вскоре возникла маленькая фигурка с тёмными волосами, в длинном плаще, брюках и сапогах. В руке она держала меч странного вида, похожий на непонятным образом увеличившийся в размерах канцелярский нож. — А это Леви-сан, — воскликнул Эрен. — Наверняка, если бы он в реале встретил Титана, то убил бы его, даже не прилагая особых усилий. Леви-сан такой бесстрашный! Эх, вот бы мне тоже стать таким, когда вырасту… Мальчик оценивающим взглядом осмотрел рисунок и недовольно нахмурился. — Ой, а как же он подпрыгнул на такую высоту, прямо к самому носу Титана? Непорядок, как бы сказал сам Леви-сан. Эрен почесал в затылке и живо пририсовал фигурке за спиной большие крылья, одно серое, второе ярко-синее. — Вот так-то лучше, — довольно констатировал ребёнок. — Теперь осталось закрасить фон… Мальчик рисовал долго, высунув от старания кончик языка. За своими усилиями он не заметил, как пролетело ещё полтора часа. А Леви всё ещё не вернулся. Нежно прижимая к груди листок, кашляя и сонно моргая потяжелевшими веками, Эрен опять забрался в кресло, завернулся в одеяло, став похожим на большую гусеницу, и стал следить за входом. Почти час ночи. В такое позднее время Эрен, даже будучи здоровым, уже давно сладко сопел в кровати и видел четвёртый сон, а сейчас из-за слабости и болезни спать ему хотелось вдвойне. Можно было, конечно, пойти в комнату и лечь, но мальчик не хотел засыпать в одиночестве, он желал дождаться опекуна. Когда загремел замок на железной двери, заворочались в скважине ключи, и невысокий темноволосый мужчина вошёл в залитую светом лампы прихожую, из комнаты не донеслось ни звука. Леви поставил тяжёлый пакет и кожаную сумку на пол, снял куртку и, удивившись тишине, негромко крикнул: — Эрен, я дома! Молчание. Странно было видеть, что Эрен не бежит, как всегда, в коридор встречать его. — Эй, Эрен… Ты чего, обиделся что ли? Иди ко мне, я вкусного принёс. Эрен! Недоумевая, Леви направился в комнату. Взгляду предстала изумительная картина, заставившая его замереть на пороге. Куча разбросанных по полу карандашей и листов бумаги, чашка с давно остывшим чаем на подлокотнике кресла и…кокон из шерстяного пледа, свернувшийся клубочком и мирно сопящий на толстой прямоугольной подушке. — Ох, ну и бардак же опять устроил… Эрен, когда ты наконец научишься не разбрасывать вещи где попало? Знаешь ведь, что я терпеть не могу беспорядок, — недовольно пробурчал Леви, присел на край дивана и, наклонившись, принялся подбирать с пола принадлежности. — Что-то я и вправду сегодня задержался… А ты, конечно же, меня ждал. Ждал так, что даже в конце концов уснул не в своей кровати… Убрав карандаши с бумагой на место и убедившись, что на полу больше ничего не валяется, Леви встал и подошёл к креслу. Эрен что-то сонно забурчал, когда мужчина, не разматывая одеяла, взял его на руки, но глаза не раскрыл. — Спи уж, чудо природы, — шепнул ему Леви, свободной рукой погладив мягкие каштановые волосы, после чего понёс его в спальню. Эрен внезапно проснулся, когда Леви уже уложил его на постель и стал разворачивать импровизированный кокон. — Леви-сан? — прошептал мальчик, зевнув и полусонно глядя на мужчину из-под длинных ресниц. — Вы наконец вернулись…уже утро? — Нет, только час ночи. Ты уснул в кресле, я перенёс тебя в кровать. А теперь ты проснулся, — спокойно отозвался Леви. — Как себя чувствуешь? Эрен завозился, окончательно освобождаясь из колючего плена, обнял руками его шею и прижался к тёплой груди. — Теперь, когда Вы здесь, вполне хорошо… Только мне жарко и спать очень хочется… Приятно прохладная рука тут же коснулась его лба, приподняв густую встрёпанную чёлку. — Жар, похоже, немного спал. Но ты весь мокрый, Эрен. Надо немедленно переодеться в сухое, если не хочешь ещё сильнее простудиться. Эрен не сопротивлялся, когда его мигом вытряхнули из футболки с шортами, обтёрли вспотевшее тело быстро принесённым из ванной влажным полотенцем и натянули уютную фланелевую пижаму. — Вот так, — сказал Леви, застегнув последнюю пуговицу на курточке. — Давай, ложись. Сон — лучшее средство от всех недугов. А это что такое? Тут только Леви заметил рисунок, который Эрен продолжал прижимать к груди. Мальчик не выпустил листочек даже когда мужчина переодевал его. — Ой…я совсем забыл, — смущённо отозвался Эрен и, опустив глаза, протянул ему бумагу. — Это Вам… Я нарисовал, пока ждал… Серые глаза, чуть прищурившись, внимательным взглядом осмотрели Титана, маленькую фигурку в зелёном плаще с разноцветными крыльями. Луна светила в окно так ярко, что разглядеть всё в деталях не составило ни малейшего труда. — Молодец, Эрен, — как обычно, без особой эмоциональности похвалил ребёнка Леви. — Очень красиво получилось. Повесим на стенку? — Повесим, повесим! — запрыгал на постели Эрен, весело хлопая в ладошки. — Но завтра, — слегка остудил его пыл Леви, — сейчас уже и у меня сил никаких нет, и у тебя глаза закрываются. Эрен опустил ресницы и вновь прильнул к его груди, сильно сжав пальчиками ткань рубашки на плечах. — Леви-сан… — Что? — А можно я немножко побуду эгоистом? — попросил Эрен. — Вы мне говорили, что когда человек болеет, его надо баловать… — Я и так тебя уже безобразно избаловал, — Леви потянул прядки его волос. — Кормлю тем, что даже для себя никогда не готовил, отпрашиваюсь с работы пораньше, чтобы успеть проверить твоё домашнее задание, опаздываю на неё утром, потому что надо отводить тебя в школу, частенько приходится и в кровать к себе пускать, потому что ты боишься плохих снов… — Но ведь Вы бы не стали так делать, если бы не хотели, верно? — распахнул без того огромные глаза Эрен и жалобно заканючил: — Ну пожа-а-а-алуйста! У меня всего одно, маленькое желание… Леви тяжко вздохнул. Он сам никогда не мог понять, что заставляет его идти на поводу у этого мальчишки. Но отказывать ему сейчас казалось чем-то варварским. — Ну ладно. Это только первый и последний раз, так что не привыкай. Давай своё желание. Мальчик сильно сжал обеими ладонями его руку, касаясь пальцами огрубевшей в некоторых местах кожи. — Пожалуйста, подержите вот так мою руку, пока я не усну, хорошо? — Хорошо, хорошо, посижу с тобой, только ложись давай, — обречённо ответил Леви, поняв, что поспать ему сегодня ночью вряд ли удастся. Эрен плюхнулся на подушку, сипло втянул воздух заполненными ноздрями и успокоенно закрыл глаза. Сегодня он уснул на удивление быстро. Когда мальчик уже начал посапывать, Леви осторожно высвободил свою руку, подумал секунду и, наклонившись, поцеловал его, сначала в лоб, а потом чуть ниже, в закрытые веки и трепещущие ресницы. Отметив, как Эрен довольно улыбнулся во сне, мужчина поправил одеяло, потрепал мальчика по волосам и пошёл к себе в комнату. А уже под утро проснувшийся Эрен тихонько пробрался в спальню опекуна и залез к нему под бочок. В таком положении они вдвоём и проспали до того момента, пока оглушительный звон будильника не нарушил блаженную тишину.