Всегда

— Я хочу с вами. Снейп оторвался от созерцания стены. Биргерссон слегка приподняла взгляд, но тут же вернулась к работе: в первую очередь это выступление касается Снейпа, ему и разбираться. Маргарет, оценив, вероятно, как по-детски прозвучало её требование, исправилась: — Я хочу работать с вами. Быть ассистенткой, лаборанткой... кем угодно в этом проекте. Всё равно я вам уже понадобилась, и, может быть, понадоблюсь ещё. — Тебе предстоят экзамены, — напомнил Снейп сухо. — Предстоят, — согласилась Маргарет. — Вот только цветок... очевидно, был нужен для ваших исследований, а не для моих экзаменов. — Я не просил лезть за цветком, — констатировал Снейп очень ровным и тихим голосом. Неприятно ровным и угрожающе тихим. — Вот именно, — отозвалась Маргарет, стараясь отвечать в тон ему, но голос предательски дребезжал, выдавая волнение. — Я предпочла бы прямой приказ. Открытое взаимодействие. Биргерссон вновь оторвалась от своих вычислений. Сообразительная. Дерзкая. К тому же воспитанница Снейпа. Почему, в самом деле, он не хочет взять её подмастерьем? Тяготится ответственностью? Не доверяет?! — Ты слишком торопишь события, которые, наступив, могут тебе совершенно не понравиться, — проговорил Снейп, мрачнея. — Я хочу, чтобы меня воспринимали всерьёз, — Маргарет качнула головой. Между бровей залегла упрямая складка. — Вот как раз это в мои планы не входит, — ответил он резко. Биргерссон уже не таясь слушала разговор, свидетелем которому, она не сомневалась в этом, ей нарочно позволили стать. Интересно, с какой целью? Он хочет, чтобы она сделала выводы для себя или поделилась с ним? На последней реплике Снейпа она повернулась к нему, чтобы увидеть выражение лица, и неловким движением столкнула со стола несколько свитков. Маргарет отреагировала не сразу. Она перевела взгляд со Снейпа на Биргерссон, побарабанила пальцами по подлокотнику кресла, на которое потом решительно уселась. — Не важно, как меня будут воспринимать. Я буду работать с вами. Или приходить, сидеть и смотреть. Обычно это мешает работать. — У тебя в избытке свободного времени, стало быть? — Снейп кисло усмехнулся. — Новый завхоз едва справляется. Будешь у неё на подхвате с шести до восьми каждый вечер в течение двух недель. — Он сделал предупреждающий жест рукой, заметив, что Маргарет собирается что-то сказать. — А если тебе и эта занятость покажется недостаточной... — он наклонился, поднял откатившийся дальше всех свиток и вернул его на стол. — Сейчас конец года, в библиотеке тоже не хватает рук, — заключил он. — Я всё поняла, — Маргарет поднялась и слегка наклонила голову, — ...господин директор. — Она проговорила это сквозь зубы. — Могу я идти? Уже из-за двери она услышала приглушённое: — Северус, зачем же так с девочкой? Разве ты не видишь? Она тобой восхищается, хочет следовать по твоим стопам... Стиснув кулаки, Маргарет зашагала быстрее, и ответ не долетел до неё. — По моим стопам, говоришь, следовать... Он подобрал ещё два свитка и, положив их на стол, неуверенно обнял женщину сзади за плечи. — Северус, ты поэтому выставил её? — негромкий грудной смех, игривое касание ладонью его ладони. — Чтобы использовать рабочее время как нерабочее? — Нет. Он мгновенно отстранился, можно сказать, отпрянул назад. Ульвхильд встала и подошла к книжным полкам, пряча колкую улыбку. — Рабочего времени и так в обрез, — добавил Снейп, взмахом руки притягивая последний свиток из-под стола. Она продолжала изучать корешки книг. — Хильда, мне было хорошо с тобой. Интонационно он поставил точку, но Ульвхильд ощутила недосказанность. Как будто там должно быть что-то ещё. Вопрос. Или сомнение. — Да, это был приятный опыт, — мягко произнесла она. — Особенный. И работается вместе нам тоже очень хорошо, вот только, пожалуй... стоит разделять. - - - Перси отмалчивался. За завтраком, который удачно подали к его неожиданному возвращению. После завтрака, коротко сославшись на недосып. За обедом — просто не покидая свою комнату. За ужином, когда атмосфера накалилась уже до предела. Первыми ушли Билл и Флёр, прихватив с собой Коула, которому Билл ещё вчера собирался показать парочку заклятий из арсенала ликвидаторов. Сразу же после их ухода Говард предложил посмотреть "Терминатора". Начав жить в Норе, этот "юный падаван", как он сам себя называл, настоял на некоторых переменах, в частности, в комнате, которую он делил с Гарри, появились маггловские устройства "телек" и "видик". Исследовательский раж Артура Уизли воспрял было из пепла, но Говард встал в позу. Мальчик не хотел волшебных доработок. "Вы всё испортите! — шипел он. — Оставьте мои вещи в покое!" Артур пофантазировал, посмеялся — да и отступился. Коллекцию кассет неожиданно для всех взялся пополнять Перси. Говард составил список, а Гарри, Гермиона и Коул с энтузиазмом расширили его. Коул, пересматривая любимое кино, с удивлением замечал много пошлых, грубых, тупых моментов — раньше они его почему-то не коробили, а теперь ему делалось стыдно перед друзьями, которые сидели тут, рядом, и смотрели этот ужас по его совету. Впрочем, друзья его были не так щепетильны. Через несколько вечеров Коул перестал участвовать в кинопросмотрах. Зато присоединились Тед и Джордж. Обоим нравились боевики и мультфильмы. Гермиона предпочитала криминальные драмы и кино про врачей. Перси не скрывал интереса к историческим фильмам, а романтические комедии любил втихомолку. Гарри глотал всё подряд, ему было безразлично, чем забивать себе голову. Изредка он комментировал происходящее на экране, и тогда казалось, что он говорит о своём — так, по крайней мере, считал Перси. Тед подтягивал ближе к себе блюдо с орешками и замечал, что своими интерпретациями Гарри ставит сюжет с ног на голову. Гермиона нажимала на паузу и спрашивала, что думает Говард. Постепенно Говард начал что-то думать и делал героические попытки облечь это в связные предложения, пока Джордж, пользуясь паузой, шёл в туалет, а Тед курил в окно. — Спасибо за ужин! — Говард быстро воспринял манеру вежливо вставать из-за стола. — Ну, кто со мной смотреть "Терминатора"? Гарри поблагодарил за еду и встал. Тед внезапно заявил, что сегодня его очередь мыть посуду, но он присоединится позже. Перси дёрнулся было за ним, но передумал и молча пересел в кресло у окна, чтобы не мешать Джинни и Теду убирать со стола. — Может, лучше "Пропащих ребят"? — предложил Джордж. — Спасибо, мам. Рон согласился с Джорджем и потянул за собой Гермиону, которая не желала замечать выразительные взгляды миссис Уизли. Перси вяло высказался в пользу "Терминатора", но так и остался сидеть. На подоконнике лежала книга, он раскрыл её и начал читать с места, заложенного карандашом, не особо вникая в смысл. Тед и Джинни бряцали на кухне посудой. Молли выжидающе смотрела мужа. Артур смотрел на Перси, размышляя, как начать разговор. — Что? — обречённо выдохнул Перси, возвращая книгу на подоконник. — Ну да. Меня допрашивали. Но мне нечего было сказать. Он чувствовал, как от матери к нему тянутся золотистые ниточки, успокаивают, нежат, латают дыры в его невидимой оболочке. Если бы он только сделал движение, если бы только позволил, она прижала бы его к груди, спрятала в гнезде своих рук. Перси не шевелился и не поднимал угрюмого взгляда, и Молли не смела нарушить личное пространство уже взрослого сына. Перси всегда отличался от них. Слишком обыкновенный, слишком правильный для горластой семейки с репутацией вольнодумцев. Молли гордилась всеми детьми. Она видела, что для Перси важно быть лучшим, и не забывала нахваливать его успехи, даже ставила в пример другим детям. Но жар её сердца доставался смельчаку Чарли, красавцу Биллу, неуправляемым близнецам, нескладному обидчивому Рону, который изо всех сил тянулся за старшими братьями, упрямой Джинни, в которой она узнавала себя в юности... Перси был другой. Самодостаточный, уравновешенный, тихий. Его считали приспособленцем, чуть ли не трусом, а он оказался способен отстаивать свою позицию и — то, чего в молодости не умел даже Артур — признавать ошибки. Его считали не слишком способным, свои вершины Перси брал усидчивостью — но он оказался способен защитить интересы семьи, когда все они со своими талантами остались за бортом. После убийства Руфуса Скримджера Перси остался работать в захваченном Министерстве. Артур в те дни не скрывал разочарования, с него сталось бы выжечь портрет никудышного сына с фамильного гобелена, если бы такой имелся. Перси удивил их ещё раз, присоединившись к обороне Хогвартса, его пожурили и приняли, как принимают заблудшую овцу. Но они так и не поговорили. Никто не знал, что происходит у него внутри, никто не спросил. В семье Уизли спрашивать было не принято, подтрунивания братьев друг над другом не в счёт. Если надо — человек сам расскажет. Да они все были душа нараспашку, Молли знала мужа и детей как облупленных. Кроме Перси. Этот рассказывал только то, что и так можно было узнать из официальных постановлений и похвальных грамот. Личным он не делился. А ведь малышом был таким славным, таким отзывчивым на ласку. Таким удобным. К взрослому Перси Молли скорее привыкла, чем действительно сумела сблизиться с ним. И вот он сидел сейчас, ссутулившись, разглядывая узор на источенном жучками паркете, и не искал утешения, одобрения, благодарности. Он вообще не хотел, чтобы они знали. — Сынок, — заговорил Артур, — я горжусь твоей стойкостью, но сейчас ты можешь расслабиться, ты дома. Мама приготовит восстанавливающее зелье. Подумай и скажи... — его интонация стала жёстче, и Перси поднял голову, как по приказу. — Ты уверен, что не выдал тех, кто числится в бегах? — Я уверен, — Перси сгрёб в кулак собственные волосы на затылке и ощутимо потянул. — Они не спрашивали, я не отвечал. Там меня не выворачивали наизнанку. В отличие от здесь. Просто пытали. — Просто пытали... — одними губами повторила Молли, чувствуя, как гнев поднимается, словно девятый вал. — Да, мам, — Перси всё-таки услышал. Или почувствовал. — Под пыткой можно и смолчать. По его телу пробежала заметная дрожь. — Перси, если ты думаешь, что мы с мамой тебе не доверяем... — начал Артур. Споткнулся и закончил неловко: — то это не так. — Мама ни при чём, — глухо возразил Перси. — Не доверяешь ты. И правильно делаешь. Только от этого не легче. — Я только хочу знать, к чему готовиться, — заметил Артур. — Нас слишком много, — пробормотал Перси, снова дёргая себя за волосы. — За всеми не уследишь. На пороге возникла Джинни, оглядела всю сцену, сквозь зубы выругалась и потопала наверх. На секунду через открывшуюся дверь донеслись звуки телевизора, и опять заглохли. — Почему тебя отпустили? — спросил Артур. Перси пожал плечами и промямлил: — Я то же самое спросил. Он ответил, чтобы я не вякал и убирался. "Умножающий знание умножает печаль", так он выразился. Мне, кстати, завтра на смену, так что я пойду уже? Артур не возражал. Молли настояла, чтобы он выпил восстанавливающее, которое было готово ещё в обед. Вообще-то, если бы не Тед Новак, Перси пришлось бы обойтись банальным успокоительным. Именно Тед несколько дней назад бесцеремонно перетряс волшебную аптечку Молли, покачал головой, и исчез в неизвестном направлении. Вернулся он с большой сумкой, нагруженной полезными ингредиентами — Не Бог весть что, шкуры бумсланга там не нашлось, как и рогов двурога, но стандартный набор целительных зелий можно было приготовить. Помешивая варево по часовой стрелке, Молли задумалась, почему вообще Тед решил заглянуть в её запасы, но зелье начало вскипать, и Молли решила поразмыслить на отвлечённые темы позднее. Она не знала, что ещё утром Тед отловил Перси в ванной и наложил парочку заклятий из арсенала мракоборцев. "Я же вижу, приятель, как тебя колотит, — пояснил он недовольному Перси. — Это поможет быстрее прийти в себя, грубо, но работает. К обеду будет тебе мамино зелье. Я не спрашиваю, заметь, что там было. А вот родители насядут, так и знай, и не думай, что сможешь их игнорировать". На следующее утро Артур прочёл в газете, что ответственность за теракт на похоронах Малфоя-младшего взяли на себя некие "Гончие". "Из числа бывших так называемых мракоборцев, — говорилось в заметке. — Ведётся расследование, и в интересах следствия подробных комментариев никто не даёт". — Поразительно... — вырвалось у Артура, и он покосился на Новака, который с виду безмятежно курил в окно. "Поразительно вовремя," — договорил он уже про себя.