Ковыль больше не шумел

      Пахло гнилью, сыростью и протухшей водой.       Ветер тут не дул - только сквозняк, противно лизавший голые ступни пленников этого склепа, некогда добровольно заключивших себя в нём. Серебро поблёкло, тяжёлый плотный бархат истлел и осыпался, доспехи проржавели... На их лицах только маски остались нетленны. Их семеро: шесть последователей и их предводитель - прекраснейший Ши, подобный богу войны, - непобедимый и яростный, который предпочёл добровольное заключение вечным скитаниям в поисках того, кто способен был бы ему противостоять.        Последователи его - шестеро смельчаков, которые могли бы назвать себя его друзьями настолько, насколько вообще возможна дружба меж ними. Сами они обрекли себя на безликое существование позади своего возлюбленного, надев маски и поклявшись их не снимать никогда. Ши стоял, не шелохнувшись, в центре пустой, но просторной залы. Он стоял тут уже больше сотни лет. Быль и небыль проходили мимо него, не затрагивая ни орлиного взгляда белёсых голубых глаз, ни волевых черт лица, ни острого разума, ни стальных канатов напряжённых мышц.        Его бессменная свита - чуть поодаль - тоже стояла немыми памятниками самим себе. Все как один обратились вглубь себя, пытаясь познать бытие, постичь мысли того, кого все они любили. Даже не так: они не просто любили его, они возвеличивали Ши, поклонялись ему как божеству и, конечно же, их сердца принадлежали только ему. Да и тела тоже, хотя он никогда не прикасался к ним с порочным намерением, не давал и намёка на то, что что-то подобное вообще допустимо среди них. И тем не менее, всё было именно так.        Хотя, не будь этой сумасбродной любви, вряд ли они пошли за ним до конца. А конец был близок; они все чувствовали, как мир становится всё меньше и меньше, словно его, как мягкий и сладкий плод атано, сжимает чья-то рука. Вот-вот лопнет тонкая кожура и польётся красный сок, пачкая пальцы и запястье.        Даже ковыль, которым давно порос сад, шумел всё тише и тише, словно боясь выдать какую-то тайну своим шорохом. Хотя что уж тут выдавать? Это было похоже на игры богов, не иначе: терпкий воздух проходил через их лёгкие, немного опьяняя, делая их мысли бессвязными и наполненными эмоциями.        Пока до них не дошло, что они - все шестеро - пробудились от того оцепенения, в которое впали, вслед за Ши.        А их предводитель, их бог, их возлюбленный, глубоко вздохнув, моргнул, прогоняя остатки наваждения.       - Снимите маски, мои... - глубокий, властный голос прозвучал неожиданно громко, отражаясь от каменных сводов залы. А ещё Ши так и не смог произнести "последователи". Для него всё это стало значить несколько больше, а понимание стало резать острым ножом его зачерствевшее сердце, пробивая корку равнодушия и безразличия. Он чувствовал себя словно гончая собака, сбившаяся когда-то со следа и не смогшая найти его вовремя, пока дичь не ушла. Ветер сбил его, унёс запах добычи в противоположном направлении, заставив бежать, преследуя нечто, всё время отдаляясь от своей цели.        А теперь же... Теперь слишком поздно для сожалений и шагов назад.        Искра жизни в них и так едва теплится: слишком долго они провели в своём молчаливом забвении... Его соратники - все шесть - нехотя повиновались, нарушая свои клятвы, но не в силах противоречить своему божеству.        И лишь когда все шесть тяжёлых медных масок, уродующих лица, с гулким грохотом, как оковы, были сброшены на каменный замшелый пол, Ши повернулся к ним. К тем, кто прошёл с ним весь путь до этой самой точки невозврата.        Он посмотрел в глаза каждому, желая просить прощения за боль, причинённую нехотя, из-за ложности идеалов, из-за сомнений, глодавших его бессмертную душу.        А потом подошёл к первому из шести, Араану, стоявшему дальше всех от него и сначала коротко, а затем, словно разжигая в себе и в нём страсть, поцеловал того в сухие губы. И, едва оторвавшись, взял его руку и приложил к своей груди, чтобы тот почувствовал, что сердце Ши бьётся чаще...        Остальные пятеро обступили их, смиряясь со своей долей и не смея смотреть на образовавшуюся пару. Впрочем, недолго. Ши подошёл и ко второму из них, Янгелеею, поцеловав горькие уста того, а после ставшим почти ритуальным жестом положил его руку на свою грудь. И к третьему, Логу, замеревшему в неверии и с такой самоотдачей ответившему на поцелуй... И к четвёртому, Фарку, и к пятому, Дрейлу, и к шестому, Ялоро, подарив тому самый нежный и ласковый поцелуй, вознаграждая за ожидание и терпение.        Они обнялись, все семеро. Крепко, сплетая руки и пальцы, вдыхая один на всех воздух, стремясь прижаться теснее, втереться друг в друга, чтобы быть чем-то единым, хотя бы духовно, давая выход своим чувствам.        Они жмурились, пытаясь скрыть слёзы счастья, выступившие на их глазах от осознания того, что их бог пробудился, что ответил им... Откуда им было знать, что это последнее, что вообще он смог для них сделать?        И лишь Ши, обнимая их, глаз не закрывал, он смотрел в замызганное стеклянное окно залы, в котором алыми каплями стекал сок атано. Неведомый кулак сжался окончательно.        Ковыль больше не шумел...