Отчаяние?..

— ...Жить, а не существовать... — тихий шепот. Но в нем чувствовалось именно то самое успокоительное в котором так нуждалась она. — Чтобы не случилось никогда не пытайся сделать из своей жизни никчемное существование, иначе ты потеряешься в себе. И уже вряд ли сможешь найти ответы на все вопросы... Ее лицо исказилось от удивления. Этот человек понимает ее, как никто другой. С ним она чувствует себя так же спокойно. — Кто ты?.. — Тебе не зачем знать мое имя... Оно лишь отпугивает. Высокий мужчина с длинными волосами цвета вороного крыла, спадавшими с плеч поднялся. Его приглушенный голос завораживал и подчинял себе. Алые глаза внимательно всматривались куда-то вдаль. Глубоко вздохнув он проговорил: — Я тот, кем ты никогда не должна становиться... Последние слова не известного человека так же, как и он растворились во тьме. Оставляя ее одну наедине со своими мыслями. Прошло много лет. Даже очень много. Война. Такая жестокая и бессмысленная. Война развязанная Учихой Мадарой. В этой войне гибли все. И дети, и женщины, и старики. Эта война никого не оставляла равнодушным. Проливалась кровь не в чем не повинных людей. Не в чем... Все попытки остановить Тирана рушились, как и последние шансы на победу. Правители пяти великих стран всячески пытались переговорить с Мадарой — глупая надежда. И лишь одной удалось уговорить его на личную встречу. Это было глупо, но другого выхода не было... Но ведь отчаяние — порождает самые глупые поступки, не правда ли? * * * ...... — Прошу остановись! Я сделаю все, что ты хочешь. Но перестань убивать ни в чем неповинных людей! Цунаде гневно смотрела на Мадару. Ее грудь быстро поднималась и опускалась. Рука сжимала край дубового стола. В глазах Мадары промелькнул тот самый дьявольский огонек. С ядовитой улыбкой на лице он проговорил: — И после этого ты называешь себя Хокаге?! Не один из предыдущих правителей Листа не опускался до твоего уровня! Торгуешься со мной; Учихой Мадарой! Неужели потеря близких так нечему и не научила тебя? И с какой легкостью ты можешь стать моей рабыней, только за жизнь жалких людишек? Они же такие... Эгоистичные, самовлюбленные твари, а ты защищаешь их, — Мадара явно чувствовал себя в выигрыше, наблюдая за тем, как менялось выражение лица Цунаде. Усмехнувшись он продолжил, — Ну же, возрази мне что-нибудь! Скажи мне, что я не прав! Сенджу грустно вздохнула. Голова налилась свинцом. Действительно, она была согласна с Учихой, но... Было одно маленькое "но". — Да, ты прав. Но не ты ли говорил, что нужно двигаться вперед? Не ты ли говорил, что если все время оборачиваться назад, то прошлое поглотит тебя, лишив будущего?.. — Времена изменились, а вместе с ними и я. Глаза Учихи гневно блеснули. Он был в бешенстве. Если эта Сенджу продолжит, ей явно не поздоровится. Ведь Мадара привык брать то, что он хочет. Ему всегда было плевать на последствия. А чаще всего они оказывались плачевными. Он считал себя Богом. А выводить Бога из себя опасно... — Времена изменились,— задумчиво повторила Цунаде собираясь с силами. Все эти разговоры доставляли кучу боли и страшных воспоминаний, которые она старалась забыть. Старалась, но не могла. — Но не ты ли изменил их? Не ты ли придумал все эти стереотипы и нарисовал свою выдуманную реальность? Не ты?! Последние слова она просто выкрикнула. Крик отчаяния становится все громче и громче... — Я повторю, прикажи своим войскам отступить. Взамен, я выполню любую твою похоть. — Сенджу говорила слабо, иногда переходя на шепот. Мадара внимательно оглядел Цунаде. Тело бросало в холодный пот. Он видел, что Хокаге уже на пределе. Но не она ли учит Его жизни? Цунаде повернулась к Мадаре спиной и прерывисто вздохнула. Головная боль усилилась. — Хватит оборачиваться назад. Я изменился! А все из-за предательства! Слышишь? — По моему из нас двоих, назад оборачиваешься лишь ты... — устало прошептала Цунаде, прикрывая глаза и облокачиваясь на краешек стола, чтобы не упасть. В глазах Мадары вспыхнул Вечный Мангеке. Резко вскочив с места, он прижал Цунаде к стене. Щека Хокаге встретилась с холодным бетоном. Из уст Сенджу не вырвалось ни единого крика, она лишь высоко подняла голову, пытаясь заглянуть в наполненные злостью глаза Мадары. Теперь к головной боли прибавится пару синяков. Если бы она только знала, что это лишь начало. Руки Учихи до боли сжали запястья Пятой оставляя ярко-красные следы. — Пусти, — прошипела Цунаде, пытаясь высвободиться из стальной хватки Учихи. — Ты же сама сказала, что выполнишь любое мое желание, — глаза Мадары заслала пелена, больно укусив Цунаде за шею, он прошептал, — Это и будет моей прихотью. Глаза Цунаде широко раскрылись. Нет, он не посмеет. Она — Хокаге, а Он... Но видимо сегодня роли изменятся. Цунаде дернулась особенно резко, пытаясь укусить Мадару за руку. Но Учиха быстро среагировал. — Сучка. Прерывистое дыхание обожгло щеки. Мадара намотал пряди тонких волос на руку и потянул на себя. Цунаде всхлипнула и выгнулась. Еще сильнее упираясь грудью в стену. — Тебя не учили манерам? Неужели ты не думала об этом, когда соглашалась на эту авантюру? Хриплый голос, похожий на карканье вороны. Внутри Цунаде все сжалось. Она чувствовала себя ничтожеством, жалким созданием, готовой на все, лишь бы закончить это бессмысленное кровопролитие. Сглотнув комок в горле Сенджу нашла, что ответить. — Думаешь таким образом сможешь сломать меня? Думаешь, что... — Заткнись, — ее грубо оборвали, давая понять, что сейчас правила устанавливает совершенно другой человек. — Сегодня ты принадлежишь только мне. И оставь эти глупые разговоры на потом. Короткая дорожка поцелуев на шее. Мадара больно укусил Цунаде за мочку уха, тут же зализывая укус. Она лишь коротко всхлипнула и кивнула. — Хорошая девочка. Мадара криво усмехнулся отпуская волосы женщины и обхватывая своими руками ее крепкие бедра, прижимая к себе. Язык ласкает скулы, шею. Легкие поцелуи. Бархатный халат зеленого цвета летит вниз — никчемная тряпка в таком деле. Мадара внезапно развернул Сенджу лицом к себе, наваливаясь на нее всем телом, вбивая в стену и вышибая воздух из легких. Цунаде дернулась и открыла рот, задыхаясь и чувствуя, как закатываются глаза,на которые снова наворачивались слезы. Но выбора нет. Сопротивляться и бездействовать было бы опасно для нее. Обреченно выдохнув Цунаде обхватила ногами бедра Учихи, накрывая его потрескавшиеся губы своими. Такие мягкие и податливые, прикасающиеся к губам Мадары с невыразимой нежностью и усталостью, будто умоляя о чем-то. Ловкие пальцы находят застежку блузки, расстегивая ее освобождая женщину по локоть от одежды, оголяя ее трепещущию грудь. Опять вцепился в тонкие запястья, поднимая руки выше головы и оставляя синяки. Мадара жадно припадает к шее Пятой, кусая и вылизывая ее. Укусы становятся все больнее. Ярко-красные засосы и короткие всхлипы. Учиха в который раз вгрызается в тонкую кожу на шее, прокусывая ее. Цунаде вздрогнула и протестующе выгнулась. Алая струйка крови помчалась вниз, каплей срываясь вниз. Но казалось этого Мадаре было мало. Он продолжал прокусывать чувственную кожу Цунаде, изредка слизывая капельки крови которые сочились из ранок. Цунаде до крови закусила губу. Теперь помимо сухости, в горле ярко чувствовался металлический привкус крови. Перед глазами все поплыло. Мадара почувствовал влагу на щеках и поспешно распахнул глаза. Черт, неужели Цунаде плачет? Неужели ей настолько больно? Плевать, сегодня просто не ее день. Женщина опустошенно и обреченно закрыла глаза, ослабевая в руках Мадары. Учиха все же отпустил руки Цунаде, те беспомощно упали на его плечи. — Тебе больно? — Мадара слегка улыбнулся, слизывая соленую влагу со щек Пятой. Женщина молчала, но по ее вздымающийся груди, кровавым подтекам и чуть приоткрытым глазам Учиха понял все без слов. — Не смеши меня... Гортанный смех. В глазах Цунаде страх и слезы. Это уже не тот человек которого она когда-то знала. Это монстр живущий только ради одного желания — ради секса, насилия и издевательств. Стиснув зубы ей оставалось лишь молчать и вторить каждому желанию Учихи Мадары. Животного и в тоже время Бога. Парадокс. Руки Цунаде гуляли по напряженной спине Мадары отстегивая не нужные сегменты брони. Похоже, она уже не соображала, что делает. Про себя Сенджу грустно усмехнулась, из цепи раздумий ее вывела боль смешанная с пучиной огненного удовольствия. Пятая выгнулась на встречу ловкому языку вылизывающему ее маленькие бусинки сосков. Мадара водил языком по их контуру, слегка касаясь зубами, буквально пропитываясь дрожью жертвы. Укус. Выдох. Боль. Учиха прикусывает соски и чуть оттягивает их. Цунаде в очередной раз закусывает нижнюю губу. Умолять, а тем более просить, чтобы Учиха остановился — бесмысленно. Выход один: продолжать терпеть эту сумасшедшую игру и вторить желаниям этого... Мадара резко поднял руку и опустил на бледную кожу ягодиц, обжигая резким шлепком. Цунаде потрясенно вскрикнула и дернулась. Учиха пожелал не обращать внимание на такой пустяк. Мужчина сжал ягодицы Цунаде, ногтями вгрызаясь в столь чувствительную после удара кожу. Хокаге обхватила густую шевелюру Мадары оттягивая Учиху от себя. Просчет. Звонкая пощечина. Цунаде шокировано раскрыла глаза в которых читалось лишь непонимание и боль. Кожа на щеке была красной и горячей. Подушечки пальцев приятно заныли, когда Мадара провел по ней рукой. Черт, какое приятное ощущение! Но где-то глубоко в душе Мадары что-то кричало, протестовало, чтобы он прекратил это. Да и Учиха сам чувствовал, что совершает непоправимое, но он проиграл своему телу. Пленник своих желаний... Не правда ли звучит сладко? Его крепкие руки схватили ноги жертвы, которые оплетали его бедра и с силой оторвали от себя, вновь вжимая в стену. Невнятный шепот. Учиха хватает талию Пятой и резко развернувшись отталкивает ее от себя. Сделав несколько шагов она натыкается на свой рабочий стол из красного дуба. Мутный взгляд карих глаз следит за Мадарой, за каждым его движением. Озноб бьет тело Цунаде, а боль в запястьях и шее эхом отдается в теле женщины. Учиха медленно подходит к Сенджу снимая не нужное белье. Теперь цель предельно ясна: трахнуть Хокаге так, чтобы она помнила эту боль вечно. Хватает за обкушенные плечи, приподнимая податливое тело и усаживая на деревянный стол. Голова блондинки слабо покачала в разные стороны — последний, никчемный шанс остановить Мадару. — Неужели ты настолько боишься меня? — тонкая рука отбрасывает прядь не послушных блондинистых волос. Шаринган внимательно оглядел бледное лицо Хокаге. Сердце бешено билось, что казалось оно скоро выпрыгнет из груди. — Обрадуй своего господина. Покажи этот взгляд загнанного зверька еще раз. Мутный взгляд чайных глаз оценивающе оглядел Учиху. — Ты никогда не прикусываешь свой язык... Иначе ты бы захлебнулся ядом... — Ответ не верный. — Да пошел ты... — Да как ты смеешь, сучка, так разговаривать со мной?! Унизительная пощечина. На этот раз сильнее предыдущий. Кожа опухла. Цунаде широко раскрыла глаза, пытаясь сфокусировать пропитавшейся болью взгляд на своем мучителе. Одинокая слеза скатилась из её глаз. В горле вновь чувствовался металлический привкус крови. Слова Мадары эхом отдавались в душе, болезненно задевая и так разрушающееся сердце. Толчок. Болезненно пульсирующая спина встретилась с гладкой крышкой стола. Хрип вырвавшийся из уст блондинки, разорвал пугающую тишину в кабинете, где все отдавалось ответным эхом. Самодовольно хмыкнув Мадара запустил язык в аккуратную ямку пупка, породив судорожный вздох. Руки придерживали начинающие танцевать бедра. Власть. Да, она сводила с ума. А власть над человеком которого ты так мечтал заполучить сводит с ума вдвойне. Ты становишься настолько слеп, что даже не замечаешь обреченные крики своей жертвы. Тебе плевать. Ведь ты уже заполучил это тело. Не важно какой ценой. Цунаде почти задохнулась от первого толчка, громко вскрикнув. Мадара подавил этот вскрик крепким поцелуем. Дразнит ее. То наращивая темп, то сбавляя. Резко и глубоко входит в нее, наплевав на боль которую она испытывала. Не только физическую, но и моральную. Боль где-то глубоко в душе. Хриплые стоны, слетающие с губ Цунаде. Руки Учихи очерчивают напряженную грудь, выкручивают соски, и Цунаде дергается в его руках от острого импульса, ударившего низ живота. Резко выходит из нее. Переворачивает на бок, забрасывает ногу на плече и вновь входит. Полностью. Надрывный крик. Кажется Цунаде опять плачет. Ну и пусть. Он уже получил то, что хотел. Прерывистый темп. Каждый толчок — испытание силы воли. Мадара старается доказать свое превосходство, таким жестоким способом. Только теперь, лежа на холодном столе, задыхаясь от каждого толчка, Цунаде начинает понимать весь смысл той фразы, произнесенной в ту ночь Мадарой. Отчаяние — порождает самые глупые поступки. Она отчаялась. Ошибка. А за Ошибки нужно платить. Сиюминутная слабость и вот она здесь. Чувствует себя швалью и дешевкой. Видимо Мадара смог сломать и ее. — Шлюшка. Обжигающее дыхание где-то на уровне шеи. Да, точно. Руки крепко вцепились в бедра, покачивая их в такт движениям. Ни капли ласки, лишь унижение и предательство. — Подстилка клана Учиха, — шепот обжигающий изнутри. — Моя подстилка. Мадара в очередной раз вгрызается в плече Сенджу, не слыша всхлипов и задыхающихся стонов. Хватает за волосы. Тянет на себя. Острые зубы до крови кусают лопатки, тут же зализывая укусы. Беспрерывные слезы. Красные глаза. Нельзя было судить о нем, толком ничего и не зная. Впустила в сердце этого подонка. Выходит. Хватает и переворачивает на живот, сильно раздвигая ноги. Затвердевшие соски легко трутся о твердую поверхность стола — судорожные стоны. Входит особенно резко. Грубые, грязные движения. Из-за боли и обиды, Цунаде не могла ни кричать, ни сопротивляться, ни плакать. Из груди вырываются хриплые стоны, тело трясло от боли. Рука до побеления костяшек сжимает край стола в надежде, что это хоть как-то отвлечет ее от этого места где Великий Учиха просто имел ее. К горлу вновь подступают рыдания. Грязные слова в адрес женщины. Нескрываемая обида. Травма. Толчки Мадары становятся все реще и быстрее. До ушей дошел протяжный стон Учихи, кончающего внутрь нее. Мадара вышел из обмякшего тела, и в тоже время Цунаде съежилась и стала задыхаться чувствуя, как по внутренней стороне бедер стекает сперма. Происходящее стало медленно доходить до ее сознания. Головная боль усилилась, а вместе с ней Цунаде чувствовала неимоверную боль на шее, запястьях, щеках и лопатках. Мышцы ног предательски дрожали. Учиха сыто облизнувшись стал натягивать на себя штаны, стараясь не смотреть на измученное тело женщины. Собрав остатки силы в кулак, Цунаде приподнялась на дрожащих локтях. Сползает со стола. Сжимает зубы. Титаническим усилием воли, заставляет себя подняться на ноги так, что мир покачнулся. Медленно, она двинулась в сторону той самой злополучной стены с которой все началось, оседая у подножья. Старается не смотреть на своего мучителя. Хватит. Слишком много боли на сегодня. Слишком. Бледные, почти белые руки судорожно натягивают на себя зеленый халат — последнее прибежище. Последний островок спасения. Но слишком поздно. Холод и страх прочно сковали сознание. Цунаде ощущала, как горит и раскалывается голова. Во рту было сухо, жутко хотелось пить. Перед глазами расплывалась муть. Мадара стоял посреди душного кабинета. Что он наделал? Холодные глаза впиявились в бледное лицо Хокаге. Как же он хотел увидеть хоть одну эмоцию которую узнает. Страх. Боль. Презрение. Ничего нет. Лишь широко раскрытые глаза, в которых, как в зеркале отражалось совершенное им преступление. Неуверенный шаг вперед. На лице застыла ядовитая усмешка. Еще один шаг. Кажется, что Учиха, как змея скользит по полу — плавные, бесшумные движения. Темные глаза внимательно осматривают тело жертвы. Широко-раскрытые глаза в которых читается лишь боль, страх и непонимание, аккуратные дорожки размытой слезами туши виднелись на щеках. Оставшаяся влага слегка поблескивала при тусклом свете лампы. Ярко-алый след на щеке — память о ударах, прокушенные губы, растрепанные блондинистые волосы спадали с плеч. Взгляд Учихи скользнул ниже, сердце будто сжала ледяная рука, а внизу живота стал собираться тугой комок; куртка чуть съехала набок, представляя чужому взору алые, почти бардовые засосы и следы укусов. Где-то можно было заметить кровавые подтеки и фиолетовые синяки на тонких запястьях. Учиха виновато прикрыл глаза, не вольно вздрогнув от этого зрелища. Глубоко вздохнув он проговорил: — Извиняться, а тем более оправдываться я не буду, — вновь вернулся тот шуршащий баритон. Цунаде не ожидала, что после такого он наберется наглости что-то сказать, хотя ожидала ли она чего-нибудь вообще? По телу пробежал холодок и Сенджу с трудом повернула голову в сторону мучителя. Снова скользящий поверх всего взгляд, — Я сделал то, что хотел, а именно — тебя. Если хочешь мсти, я жду. Позови несколько отрядов АНБУ, мне все равно. Дело сделано. Тебе же сейчас жутко одиноко и страшно? Унижение, и даже травма? Забавно, не правда ли? Никогда не думал, что так легко сломать то, что сам и построил. Вкрадчивый голос. Озноб бил тело Сенджу. Тихая комната, ядовитый голос Мадары и ответное эхо раздающиеся в кабинете. Смотреть на нее было больно, — жалкое зрелище. Сделав два шага Учиха присел на корточки рядом с женщиной, резко берет ее за подбородок, чуть притягивая к себе. Никакой реакции, лишь искорка обреченности пробежала в ее глазах. Большой палец проводит по ледяной коже, очерчивая контур искушенных губ. Мадара почувствовал, как напряглась Цунаде под его 'легкими' прикосновениями. — Не правда ли боль прекрасна? Прошептал брюнет в губы своей жертвы. Легкий и даже нежный поцелуй — впервые за вечер. Без слов поднимается и направляется к двери. Шаги звонким эхом разносятся по кабинету, пробегая круг и замирая где-то в центре. — Жить, а не существовать... — Хриплым, надорванным голосом прошептала Цунаде. Мадара резко остановился. Нет, он не повернет головы. Ему будет страшно. Да-да именно сейчас Великий Учиха, Бог и просто последняя мразь боится, — Жить, а не существовать, — повторяет Сенджу отрешенным голосом, — Так сказал один человек, но... Этот человек погиб, а его душа сгорела. Теперь осталась лишь оболочка, а от души даже если она когда-нибудь и была... Остался лишь пепел... Обглоданные кости. Теперь этот человек, нет, животное существует ради одного — ради секса, насилия и мести. Мадара... Ты напоминаешь мне ядовитый цветок, красивый внешне и такая тварь внутри. Ты мне противен, но я не могу удержаться от соблазна ощутить тепло твоего тела. Ты начал эту бессмысленную войну только для того, чтобы доказать свое превосходство? Не признанный всеми гений... Тебе не хватило моего признания... Учиха Мадара... Пленник своих желаний... Хрипящий шепот, срывающийся на сухой кашель. Постояв еще чуть-чуть Учиха вышел, громко хлопая дверью, оставляя Хокаге наедине со своими мыслями. В комнате пахло потом, сексом и кровью. Бледная женщина сидела возле стены, накинув на обнаженное тело зеленую куртку. — ... О чем ты думал, Мадара?.. Вопрос заданный в пустоту. Губы что-то беззвучно проговорили, и словно в ответ на ее беззвучные слова в открытое окно влетел обдающий насквозь ветер. Осточертелая комната. Мечта — побыстрее покинуть это проклятое место. Но сил больше нет, а вокруг пугающая пустота. Веки дрогнули и невольно закрылись. Сознание затуманилось, проваливаясь в пучину сна... * * * Наутро без каких-либо предпосылок войска Учихи Мадары отступили. Никто не понимал почему, но поражение было признано за ним. Всем оставалось лишь гадать. Цунаде стояла в том самом кабинете, в котором решилась судьба мира шиноби. Ее грустный взгляд скользил по просторам, которые открывал вид из окна. Светило опускалось за горизонт, отдавая власть тьме. Но теперь тьма не была пугающей, а даже наоборот... Одинокая слеза скатилась с глаз. Ведь она с грустью понимает, что не вернуть его уже...