Палач

Холодно. Темно. Темно и холодно. Красные всполохи разрезают тьму все реже и реже. Щелчки кнута, звучавшего, как метроном, выбились из уже привычного ритма. Удары слабее. Все это дает понять, что меня скоро оставят висеть у самого потолка низкой сырой комнатушки, которую даже крысы обходят стороной. Будет хоть несколько часов спасенья от боли и унижения. Грубая веревка плотно обхватила запястья. На них уже не чувствуется кожа, и волокна насквозь пропитались темно-красной жидкостью. Малейшее движение или покачивание доставляло жгучую боль рукам, которая постепенно разносится по всему телу и ударяет в голову, заставляя еще больше метаться из стороны в сторону в метре от пола, на котором за двое суток скопилось большое количество крови. Но это все ничто по сравнению с тем, что сейчас основательно расположилось в моей голове. Где Акира? Где Он? Все ли с ним в порядке? Или его все же поймали эти грязные и жестокие стражники императорского двора? Эти мысли не давали мне покоя. Я действительно за него переживал. Переживал за друга, за... любимого человека. Все началось с того момента, как неделю назад в наш старенький обшарпанный дом вихрем ворвался Акира. Лицо его выражало страх и ужас. Тело била крупная дрожь. Было понятно, что случилось что-то очень страшное, ведь этого человека мало что может напугать. Он, заикаясь и запинаясь на каждом слове, еле внятно сказал, что убил, переехал на лошади малолетнего сына императора. Наследника престола. Внутри все оборвалось, рухнуло, смелось будто бы ураганом, оставив пустоту после себя. Нет, конечно же, Акира это не специально сделал. Сорванец сам чуть ли не осознанно кинулся под копыта лошади Сузуки. Но, так или иначе, мальчика было не спасти. Да и не спасают людей с размозженной головой. Я, как местный лекарь, Ютака Уке, это понимал. Но будут ли слушать оправдания уличного музыканта, у которого полуразрушенный двор и одна скотина, да и то старая? Всё, что я мог предложить - это бежать. Потому что ему отрубят голову, если поймают. Он согласился, но с одним условием: я должен уйти с ним. Все сразу стало ясно. Акира видел во мне не только хорошего друга, но и любимого человека. И наконец можно было больше не скрывать своей тяги к этому замечательному человеку. В тот же вечер мы бежали. Пять самых лучших дней за всю историю моей жизни. Только мы. Только вдвоём. А вокруг только чистое небо, яркие звёзды, шумные деревья и ни души более. Наша близость случилась в первую же ночь. И мне казалось, что Акира никогда не был таким нежным, робким и аккуратным, но в то же время властным и горячим. Было ощущение, что воздух вокруг нас раскалился до невозможности. Так пролетели все пять дней безграничной любви, удовольствия и свободы. И всё... На шестой день Сузуки исчез. Ушёл и не вернулся. Но вместо него появились воины императора и забрали меня, предварительно хорошенько избив прутами. Следующие несколько часов я не помню, как будто их взяли и вырезали из памяти. Всё, что я сейчас чувствую - это боль, нестерпимая боль. И надежда на то, что с любимым человеком всё хорошо. За своими воспоминаниями и размышлениями я не заметил, что мои мучители скрылись за тяжелой скрипучей дверью. Какое облегчение... Можно было впасть в то, что раньше называлось сном. Я устало прикрываю глаза. Всё тело болит, горит огнём, словно окунули в кипящее масло. Через маленькое окошко доносятся голоса проходящих мимо девушек: — А ты видела нового палача? Он такой красивый! Темноватые взъерошенные волосы, теплые карие глаза, эх... — Его зовут Рейта вроде бы, да? — Верно, Юми, Рейта! Смотри, смотри, вон он! У него сегодня первая казнь. Вроде как казнят преступника, что убил наследника престола. — Какой кошмар! — голоса стихли. Новый палач? Откуда? На эту работу никто не соглашался и тут такое! Да еще и имя такое, Ре-е-ейта. Стоп. Подождите-ка... Поймали убийцу?! Акиру поймали и сегодня казнят?! Нет, нет, нет! Внезапно у меня открывается второе дыхание. Я начинаю трепыхаться на стальном крюке, словно рыба, вытащенная из воды. Тело снова пронзает дикая боль, по рукам вновь потекла тёплая густая жидкость. Терпеть уже нет сил, кричу во весь голос. На крик в комнату врывается один из стражников и, схватив кнут, стегает меня по груди. Крик превращается в скулёж. Удар был настолько сильным, что кожа и часть мышц рассеклись. Снова кровь, снова слабость. Но Акира... Акира.. Его обезглавят... Сегодня... Слёзы, как же не вовремя. Взгляд затягивается пеленой и теперь всё размыто, ничего толком не видно. От очередного покачивания крюк, вбитый в потолок, немного вылез из своего каменного плена. Это шанс! Продолжаю раскачиваться, неотрывно следя за своим мучителем. Движение вперёд. Ещё сантиметр. Чувствуется запах курева. Движение назад. Ещё немного. Стражник, стоя ко мне спиной, отступает назад. Ещё вперёд. Уже скоро. Медленно поворачивается ко мне лицом. Последнее движение. Крюк с негромким "дзынь" вылетает из потолка. Сейчас!! Подаю тело вперёд и всем весом падаю на человека перед собой, одним ударом загоняю всё тот же крюк ему в голову. Смерть мгновенна. А теперь бежать, искать Акиру и бежать! С помощью холодного оружия воина перерезаю веревки. Разодранные в кровь запястья освобождаются от грубого материала. Превосходное чувство. Массивная дверь не поддаётся с первого раза, слишком ослаб я за два дня. Промучавшись с ней немного больше времени, чем ожидал, всё же пошатывающейся походкой я вышел в коридор. Холодный пол в некоторых местах с небольшими лужами. Ступать голыми ногами было маленьким наслаждением. Вдоль стен находились такие же комнаты, подобные той, в которой мучали меня. Тяжелые двери из крепкого и прочного металла, украшенные замысловатым рисунком, а небольшие вставки из отшлифованного дерева делали их менее устрашающий вид. Мозг пронзала одна и та же мысль: "Акира, где Акира?". И она заставляла действовать быстрее. Но обсмотрев все помещения, я не нашёл Сузуки. Неужели его уже увели?.. Если так, то нужно торопиться. Какого-то особого плана у меня не было. Просто бежать, бежать, хватать Акиру и бежать отсюда подальше. Собираю всю свою силу воли в кулак, стискивая зубы от "приятных" ощущений, вспыхивающих от любого движения. Словно в бреду я дошёл до выхода, к счастью, не встретив по пути охрану. Яркий солнечный свет слепил, а прохладный ветер ласково трепал волосы, но... Но здесь удача покинула меня навсегда. Только я сделал шаг на многолюдную площадь, на меня с криками накинулась дюжина стражников. И снова всё по-старому сценарию: удар под дых, таскание за волосы, пощёчина. А потом берут и уводят, только не в сторону той сырой и тёмной комнаты, а совершено в другую, через толпу людей. Народ оборачивается, судорожно выдыхает, словно я серийный убийца, который вырезал пол деревни. Какого чёрта вообще? Подводят к эшафоту и... дыхание перехватывает, внутри всё обрывается, я не верю своим глазам, я не хочу им верить. Акира, мой любимый Акира в роли палача. Палача, который казнит меня. Почему-то всё сразу стало ясно. Он продал меня, продал нас. Слышишь, Акира, ты продал нас, чтобы защитить себя! Ты беспомощнее кого-либо. Довериться тебе было ошибкой, грубейшей ошибкой, за которою я поплачусь жизнью. Давай же, мой любимый, посмотри на меня, не отводи глаз, пряча в них поддельный стыд. Я тебе не верю больше... Шеей касаюсь аккуратно выделанного дерева, на котором остались следы от прошлых кровопролитий. Сейчас всё и кончится, надо лишь закрыть глаза. Но нет, я смотрю на некогда любимое лицо и не нахожу в этом человеке того Акиру, того заботливого, нежного Акиру, его нет. Есть только холодный и жестокий Рейта. Так ведь его сейчас величают. Значит мой Акира погибнет вместе со мной, прямо здесь, прямо сейчас. До ушей долетает речь помощника палача о "моём" преступлении. Толпа содрогается от услышанного. Это так смешно выглядит, что не могу удержаться от улыбки. Карие глаза напротив хмурятся, но мне всё равно. Акира берёт нож, а толпа начинает его подбадривать. Острое лезвие проходится по грубосплетённой верёвке, что держала тяжёлое острое косое лезвие над моей головой. Верёвка рвётся. Секунда. Всё... Поговаривали, что отсечённая голова может наблюдать происходящее в течении 20 секунд. Как же они были правы. Спустя всего лишь мгновение, Акиру пронзает клинком стоявший позади него человек. Падает на колени, шепча какие-то слова. Но мне их уже не услышать, время вышло... Прощай, Акира Сузуки, я тебя тоже...