Давняя мечта

Вдвоем,или своим путем и как зовут и что потом… мы не спросили ни о чем и не клянемся, что до гроба мы любим, просто любим… оба (с) Есано Акико

Она открывает дверь и сонно моргает. В пижаме и с влажными после душа волосами она кажется такой родной, что Тор даже замирает на мгновенье, запоминая этот редкий образ, сохраняя его в долгой памяти бессмертного существа. По сердцу бьёт ощущением скорой потери. Время неумолимо, и его слишком мало у них. У него. Время самой Джейн свёрнуто тугой пружиной, спутано в причудливые узлы. Она будто проживает десятки жизней сразу, когда погружается в свой кипучий, до крайности странный мир, где для Тора нет места. И эта мысль кажется вдруг ироничной. У неё тоже есть свой мир. Может быть, не такой прекрасный и далёкий, как Асгард, и, скорее всего, если бы он захотел, его приняли бы и там. Но кто же откажется от доброго поединка ради науки? - Тор, - говорит она без улыбки, но глаза её больше не сонные, - ты здесь. Она не ждала, и удивлена. Это так заметно, что Тор не сдерживает широкой улыбки. Джейн похожа на давнюю мечту, на ту самую, когда-то раз и навсегда придуманную единственную, на ту, к которой он бы всегда возвращался. На ту, что мудра и спокойна. На ту, что прекрасна и своенравна. На ту, чей огонь опаляет вернее молнии. Совсем недавно, в порыве нахлынувших чувств, Тор рассказал ей о давней, юношеской ещё фантазии. О мечте. Джейн усмехнулась печально, и пока он недоумевал, пояснила: - Ты описываешь мать. Тор принял её слова, и согласно кивнул. В сердце ударила боль, но сразу же отступила, отогнанная нежной памятью. - Ты на неё похожа. - Ну значит, - ответила она тогда и светло улыбнулась, - я в хорошей компании. - Здесь, - Тор шагает вперёд, за порог, к Джейн. – И опять ненадолго. Но это она пропускает мимо ушей. Ей не нужно ничего объяснять. Джейн просто тянет его в комнату, обнимает, прижимается ближе, и сам себя он уже привычно чувствует неуклюжим болваном. Тела смертных хрупки, а Джейн и вовсе кажется способна рассыпаться от одного неосторожного прикосновения. И он касается её осторожно. Бережно, словно пытается приручить дикую птицу. А она ластится к его рукам, и в глазах её горит нетерпение. - Я соскучилась, - шепчет тихо, куда-то в середину груди, и тянет за край его футболки, - а ты где-то ходишь. Это не упрёк, Тор уже научился различать в её словах даже самые тонкие оттенки. И теперь она вовсе не жалуется. В голосе её радость и предвкушение. Она уже не помнит, что не выспалась и совершенно вымотана. Не помнит, что утром её наверняка ждут где-нибудь на другом конце города, а то и вовсе на другом конце света. Она вся его, рядом настолько полно, что становится страшно. Тор знает, что это лишь на миг, на часы и минуты редкой встречи, но и для него прошлое и будущее сейчас не имеют значения. Он целует тонкие запястья, и раздевается сам. Торопится, ткань трещит под его пальцами, и приходится выдохнуть, чтобы остановиться. Чтобы немного остыть. Чтобы потом осталось, в чём уйти из её квартиры. Джейн смеётся и предлагает: - Давай я? Стой на месте. И Тор замирает. Ему странно и весело от такой заботы, от нежной игры, а она, явно нарочно медля, раздевает его, стягивает всё-таки футболку и джинсы, приказывает переступить, и он слушается, чувствуя, как она целует его колени. И это уже больше, чем возможно выдержать. Он подхватывает её на руки, в два шага относит к разобранной уже постели. Медлить не хочется, и от его порывистых, быстрых движений, подушки слетают на пол, а Джейн вздрагивает, но прижимается ближе. - Мужлан, - выдыхает счастливо и целует в шею, - кровать мне не сломай. Тор ухмыляется самодовольно, и сдергивает с неё пижаму, не жалея податливой ткани. Порвётся, так и не жалко. Привезёт ей новую, из лучшего ванского шёлка. И почему до сих пор не привёз? Мысли мечутся от одного к другому, но Тор даже не пытается за ними следить. Обнаженная, распалённая, Джейн будто сияет. Она знает его, видела его силу и его ярость, и вдвойне странно, как доверчиво, как бесстрашно она позволяет ему быть рядом. Он собирает губами стук её сердца, ловит частый пульс и рваное уже дыхание. Джейн будто тает в его руках и выглядит счастливой. Смотрит без просьбы, просто наслаждаясь моментом, и в который раз Тор смелеет, сжимает хрупкие плечи. Ему кажется, он мог бы спрятать её в ладонях. Её губы дрожат, и она цепляется за его руки, и выдыхает так сладко, что невозможно удержаться. - У тебя искры в глазах, - говорит она тихо, и вдруг останавливается, на миг пугая отражающимся на лице любопытством. Кажется, сейчас выскользнет, выберется из его объятий и потянется за какими-нибудь своими приборами, выяснять, что же там сверкает. – Я давно заметила. - Это от любви, - отвечает Тор, пытаясь заполучить назад свою женщину вместо внезапно пробудившегося учёного. - Да нет, я уверена, это электричество, - говорит она и смеётся, когда он насильно укладывает её на спину и целует в живот, с силой дует на нежную кожу. – Ай, всё-всё, я поняла. Джейн и вправду замолкает, и Тор даже на секунду печалится, ему хочется слышать её смех. А впрочем, тихие выдохи, совсем лёгкие всхлипы, звучат ничуть не хуже. Он шепчет что-то банальное о звёздах и бесчисленных мирах, и сам верит, что нигде не найти женщины, даже близко похожей на его Джейн. Особенно сейчас, когда она так близко, когда он уже внутри, и сам готов в голос стонать от удовольствия. - Мой принц, - выдыхает она насмешливо, и обеими ладонями сжимает его запястье. - Джейн Фостер, - отзывается ей в тон, и вспоминает её «титул», - доктор Фостер. Она дрожит, но лукавая улыбка остаётся на её лице, и это ещё одна картина, которую Тор хотел бы запомнить, запрятать поглубже в сердце, на самом дне души. - Даа, - стонет она и на пару секунд будто задыхается, жмурит счастливо глаза, - доктор Фостер, ведущий специалист в области… области… ах, да чёрт с ней. Сделай так ещё раз! С ней так легко, что кажется, даже полёт не сравнится с этим чувством. Он снова шепчет ей об этом, и видит, наконец, смущение и удовольствие, затаённую радость, и только тогда позволяет себе утратить контроль. Его ведёт её удовольствие, отражается глубоко в теле, горит, будто наполняя позвоночник расплавленным золотом. Она и сама уже пылает, полыхают глаза, подстать его молниям, и даже страшно становится, что сгорит совсем. Тор держит её, бережно, не скрывая восторга, скользя жадным взглядом по прекрасному телу, цепляясь за ответный, такой же ласково-страстный взгляд. И сам будто держится за свою Джейн, как за единственное, оставшееся в этом мире тепло. В этом, и любом другом. Ему, наконец, хорошо и свободно, и явись сюда даже орды врагов, он сметёт их единым ударом, и даже не заметит. Но врагов отчего-то всё нет, а может, и были, но он о них уже и не вспомнит.