Not Your Mother's HC

— Металлургическая корпорация LeMaga, куда перенаправить ваш звонок? — У меня синий Феррари, который не слишком нуждается в указаниях направления, и заднеприводный. — Понятно. И какой у него номер? — SGY-4782. — Добрый вечер, мистер Ксавье. Он у себя в кабинете. Я сейчас соединю вас. — Благодарю, Мортимер. ххх ххх ххх — Чарльз? Разве ты не спишь в это время? — Прелесть введения комендантского часа на всей территории школы в том, что я становлюсь единственным активным человеком, когда он наступает. — Ха. Верно. Это, кстати, одна из многих причин, почему я отсылаю всех детей к тебе. — Иногда мне хочется, чтобы ты так не делал. — Расскажи, что произошло. — Ничего, ничего не произошло, зачем ты все время спрашиваешь, произошло ли что-то? — Затем, что Чарльз, которого я знаю, даже шутить бы не стал подобным образом. И к тому же, последний раз, когда ты звонил, Каин выломал твою дверь. — Давай не будем упоминать… — А до этого были Стражи… — Ты серьезно собираешься озвучивать весь список? — Я не назвал шахматы на расстоянии и обыденные предложения секса. Что, если быть честным, меня еще устраивало. Более-менее. — Мфррр… — …Чарльз? — Ничего. Это ничего. — Чушь. Ты плачешь. — Вовсе нет. — Слушать твое вранье не так уж приятно, и оно не убеждает. — О, забудь ты. Так не должно было случиться. Я правда в порядке, это глупости… и ты на самом деле последний человек, с кем мне стоит наслаждаться жалостью к себе, поэтому… да… вешаю трубку… — Не нужно… — …Просто… тяжелый день. И только. По ряду мелких причин мне необходимо держать мои проклятые уши закрытыми, но это трудно рядом со студентами, они такие громкие… да и потом, полезно рядом с новыми, которые говорят очень мало, но нуждаются во многом… — Ты бормочешь. — Я знаю. Я знаю… — Продолжай. Я слушаю. — …Я упал сегодня утром. Со ступенек в южном крыле. Не страшно, но несколько ушибов заработал, и, полагаю, меня кто-то видел, потому что к тому времени, как я начал урок физики, ни у кого даже одной чертовой мысли о Ньютоне не мелькнуло. Их интересовали лишь падение, и что это значит для Несчастного Профессора Икс… один студент… и, боже, Эрик, я знаю, он проблемный, но так озлоблен, я… он хотел, чтобы все вышло гораздо хуже, чтобы я понял настоящую боль и «прекратил нахрен выпендриваться» или в таком духе… представь, каково продолжать улыбаться при этом. — Не могу. Не смог бы. Не стал бы. — Но я должен был. В основном, ради Джейсона, он не слишком... Ладно, в общем, мы поехали праздновать день рождения Ороро в город, поскольку она любит карри, но ни один из моих поваров не знаком с индийской кухней… — А меня не было. — Ха. Верно, да, никакого карри от Эрика для нас. Они усадили группу из двадцати шести человек в конце зала, в углу около туалета, так как владелец решил, что лучше скрыть меня подальше от всеобщего внимания, и это не было плохим решением, ведь я прервал трапезу пожилой пары, и половина ресторана считала, будто у меня полиомиелит. О, и официантка подумала, что мне сорок пять. И мы пообедали, и отправились домой, и я принял экзамены, и Скотт прожег дыры в паре портретов моих предков, и я принял еще несколько чертовых экзаменов, и затем я позвонил тебе, якобы обсудить некие генетические исследования, пожалуй, именно так я себя уверял, но. Что ж… Прости. — За что? За отсутствие волос или ног? Или, быть может, за праздник для маленькой девочки на ее первый день рождения в Америке. Знаешь, если я быстро выдаю подобные оскорбления, значит, они невероятно весомые. — Ха! Ты… ты абсолютный… — Злодей? — ... — Чарльз. — Что. — Ты один? — Лишь я и безответственно полный скотча джиггер, да. — Допей скотч. Сейчас. — Я… ладно. Ладно, выпил. — Такой быстрый. — Я англичанин. — Ха. Хорошо. Теперь сними свитер через голову. Расстегни рукава рубашки и затем просто перебирай руками слои одежды, пока они не закончатся. Скажи, когда твои холодные руки коснутся теплой груди. — Эрик… — Делай, как я говорю. Положи трубку, если придется. —...Боже, Эрик. Хорошо. Я сделал. Пришлось. — В Вестчестере еще по-осеннему холодно. Значит, твои руки так же сухи, как и холодны. Скажи… они достойная замена моим? — Н… ничто в мире не сравнится с твоими руками, друг мой. — Но теперь ты понимаешь мою задумку. — Понимаю. Я бы отдал что угодно… — Как и я. А теперь закрой глаза и начни грубо потирать пальцами свои соски, пока они не затвердеют. И Чарльз? Издавай звуки… — Боже… — Нет, Злодей, помнишь? Тебе хорошо? — Более чем… ммм… — Ты знаешь, сколько раз в день я думаю о тебе? — Н-нет… — Слишком часто. Чересчур. Не останавливайся, Чарльз. Сделай паузу только на мгновение, чтобы раздвинуть шире бедра, и слушай меня. Я думаю о том, чтобы нагнуть тебя на своем столе, минимум два раза в день, и порой я представляю, как Братство наблюдает за этим. В моей фантазии я овладеваю тобой, демонстрируя им, что ты принадлежишь мне, и заставляю тебя признать это… достань свой член, Чарльз. — Я так возбужден… продолжай… продолжай, прошу тебя... — А иногда я думаю о твоем нелепом, идиотском смехе, и одно лишь воспоминание прошивает меня насквозь, и Мистик порой приходится повторить сказанное ею. А временами мы просто обмениваемся поцелуями. Мне нравится, что ты без волос, кстати говоря. Безволосый и нудный в своих костюмах, мне это нравится, я люблю это, я люблю тебя, Чарльз… — Эрик… — Потому что я знаю – это маска. Каждый, у кого хотя бы часть мозга, видит твое величие, опасность, и эти глаза, и у тебя все еще есть те самые губы, благодаря которым я хочу трахнуть твой рот. — О… — Но сегодня, мне кажется, я предпочту другой вариант. Сегодня, думаю, вот что я сделаю… я поцелую тебя в лоб и опущусь на колени, и буду покусывать твою шею все ниже, и затем грудь, и живот… — Д-да… — Я применю магнетизм к твоей ширинке, потому что ты похотлив до мутации, ты предпочитаешь ее, и мы оба это знаем… — Да… То есть нет… т-только ты… — Затем я обопрусь на подлокотники твоего кресла и заглочу тебя целиком, в одно движение и сразу, потому что могу и потому, что жажду утолить свой голод тобой, Чарльз, и ты должен знать об этом… — Ах… мммх… — Я буду отсасывать тебе и позволю направлять мою голову как захочешь, и никто, кроме меня, не знает, как именно ты хочешь, и я буду сжимать твои твердые соски, пока давлюсь тобой… — О. Черт. Эрик, я… — И ты предупредишь меня, ты всегда это делаешь. Как сейчас, ты предупредишь, когда будешь близок, и попытаешься меня отодвинуть, но я отмахнусь от твоей руки и закину твои дурацкие ноги себе на плечи, ведь они не важны, Чарльз, не когда я отсасываю тебе. Я возьму тебя глубже и пойму, потому что твои яички сожмутся и дрогнут в моей ладони (я поглаживал их все это время), и ты кончишь в меня, сильно, со сбившимся дыханием и всхлипом, отчего я всегда кончаю тоже. Я проглочу все до капли, ведь это принадлежит мне… — А-хсс-а!.. — И потому что ты абсолютно прекрасен. — …Хмм… ммм… это… было… я… — …все еще пытаюсь говорить, вижу. — Я люблю тебя. — Я знаю. — Я скучаю по тебе. — Я знаю… Я… Я знаю. — Эрик? — Да. — Спасибо тебе.