Мечтать о дожде посреди пустыни

Гарри готовился к этому не одну неделю, но смотреть, как Луи выносит последнюю коробку из своей спальни, больно так же сильно, как и раньше. - Ты точно уверен? – тихо спрашивает он с дивана, на котором он свернулся калачиком. Их дивана. Луи вздыхает. – Гарри, мы уже обсудили это сто раз. Гарри прижимает диванную подушку к груди. – Да, я знаю. Наверное, я просто не готов жить один. Лицо Луи смягчается, и он ставит на пол коробку, которую держал в руках. – У тебя получится, ведь именно ты всегда поддерживал это место в порядке, - он садится на кофейный столик напротив Гарри. – Твоя новая квартира в любом случае недалеко от Зейна, я могу сказать ему, чтобы он к тебе заглядывал, - шутит он. Гарри хочет, чтобы именно Луи был рядом, но вслух этого не говорит. Вместо этого он отвечает: - Ну да, я уверен, он будет не против. Луи поднимает на него взгляд. – Если я попрошу его присмотреть за тобой, он присмотрит, - заверяет он. – Знаешь, если бы ты остался здесь, то был бы даже ближе к моей новой квартире, и я мог бы и сам за тобой присматривать. Гарри знает об этом. Этот пункт есть в его списке "за и против", который он составил, чтобы решить, остаться ему тут или нет. По сути, там было всего одно "за". Каждый дюйм этой квартиры принадлежит "Гарри и Луи", и хотя он понимает, что они не перестанут быть лучшими друзьями, все же оставаться тут без него кажется неправильным. Воздух в этом месте тяжелый от всех тех "почти шансов", которые были у Гарри, чтобы сказать Луи, что он чувствует на самом деле. Каждая комната несет в себе частичку памяти об их совместной домашней жизни, о том, как Гарри носит нелепый фартук, который Луи купил ему, чтобы тот надевал его всякий раз, когда готовит им обед, и как Луи замирает, стоя за ним и спрашивая, действительно ли тот уверен, что перемешивать нужно именно так. Луи всегда делал вид, что его тошнит, когда отправлял в рот первый кусок, но глаза его блестели. Гарри улыбался, наблюдая, как тот уминает за обе щеки все до последнего кусочка, и морщился от напускного отвращения, когда Луи изображал отрыжку в его сторону. – Ты ужасен! – говорил он, но знал, что у него на лице написано, как он доволен. – Ужасно мил, - отвечал Луи, а Гарри качал головой и смотрел на задницу Луи, пока тот относил тарелки на кухню. Посуду они тоже мыли вместе, превращая это больше в игру, лупя друг друга кухонными полотенцами и брызгая в лицо водой, хохоча над собственной глупостью и разбивая порой при этом хотя бы одну тарелку. Они этого не делали уже довольно давно, Гарри перестал присоединяться к нему у раковины вскоре после того, как Луи впервые сказал, что им, наверное, стоит разъехаться. Ему невыносимо было продолжать жить в своей болезненно-сладкой иллюзии домашней жизни, когда он уже слышал, как тикает, тикает, тикает обратный отсчет. Тем не менее, ни о чем таком он Луи не говорил. Отвечал лишь, что для одного человека тут слишком много места. Гарри моргает, понимая, что так ничего и не сказал, а Луи уже не сидит перед ним. Он поднимается на ноги и идет к входной двери, где стоит Луи и вертит в руках ключи. Cмотрит, как Луи отцепляет ключи от их дома с кольца, и глупо пялится на протянутую руку. – Но они же тебе еще понадобятся, - говорит он. Язык не слушается. – Ты же не все вещи еще забрал. Луи смотрит на него какое-то время, а потом на ключи, непривычно задумчивый, но затем на лице его появляется улыбка. – Не, лучше отдать тебе их сейчас, а то потом я могу забыть. Ты же все равно в ближайшие пару дней не съедешь, так что сможешь меня сам впустить, чтобы я забрал оставшиеся вещи. Гарри автоматически кивает и тянется занемевшие пальцами за ключом, возится со своим набором и нацепляет наконец его на кольцо. Их ключи, абсолютно одинаковые, съезжаются вместе и идеально складываются, а он держит их в ладони вместе с сувенирным брелоком из Алтон Тауэрс (Развлекательный парк-отель с аттракционами - Примеч.пер.), в который они ездили все вместе. На нем их общая фотография с американских горок, но Найла там почти не видно из-за руки Зейна, а лица Зейна и Лиама слегка размыты, поэтому фактически это фотография его и Луи, сидящих на передних местах - Луи всегда на этом настаивал. Гарри вздыхает. – Луи, - начинает он, а когда поднимает глаза, видит, что Луи тоже смотрит на ключи в руке. – Мне кажется, я не смогу жить один. Он это говорит, но на самом деле он хочет, чтобы Луи понял, что он не в состоянии жить в месте, которое Луи не может назвать своим домом, и в котором не проводит большую часть своего времени. Он не хочет жить там, где ему не придется каждый день подбирать носки Луи, хотя тот и носит-то их не всегда. Он хочет, чтобы было кому готовить, и чтобы этим кем-то был Луи. – Гарри, - Луи вздыхает и что-то такое проскальзывает в его голосе, за что Гарри тут же отчаянно хватается. – Не уходи, - он умоляет. Он говорил это уже столько раз. - Пожалуйста, Луи. Луи выглядит расстроенным, но говорит то же, что он повторял до этого уже не одну неделю: – Я должен. Мне нужно наладить отношения с Эль. У Гарри перехватывает горло, как и всегда, когда Луи упоминает ее имя. – Но, Лу… – Я знаю, знаю, - Луи отмахивается. – Но мы разошлись только на время, поэтому мы все уладим. Немножко личного пространства, и мы сможем начать заново. Гарри ненавидит слушать, как Луи говорит о ней, о том, как он пытается измениться, чтобы лучше ей подходить. Он и раньше говорил это, но Луи всегда отвечал, что это не значит меняться, это значит взрослеть, и, вероятно, Элеанор думала, что их с Гарри взаимозависимость не слишком благоприятна для здоровых отношений. Лично Гарри думает, что это полная ерунда. Он знает наверняка, что люди вокруг него поняли, как он увлечен Луи, и он почти на 100% уверен, что Элеанор чувствует угрозу. Он бы мог чувствовать самодовольство, если бы у нее действительно были причины, но правда в том, что, несмотря на то, что Луи хоть и ведет себя так, словно ему есть дело до Гарри, все равно он в конечном итоге уходит к Элеанор. Были времена, когда он осмеливался даже читать в долгих объятиях Луи и видеть нежность в его глазах, но потом однажды тот пришел домой с повисшей у него на руке Элеанор. А может, это было, когда они расстались на пару недель, и Луи начал отдаляться и ничем не намекнул, что Гарри может быть этому причиной, а Гарри убедил себя в обратном, проклиная узел из собственных чувств за то, что встал на путь осуждения. Луи еще раз проверяет свои коробки, и Гарри пользуется моментом, чтобы смотреть на него, впитать его манеру держаться, его быстрые короткие движения, и как правильно облегает его одежда. Его волосы сегодня не уложены, и на вид они очень мягкие, шелковистые, от ягодного шампуня, который Гарри купил ему однажды, потому что на него тогда была акция, и с тех пор Луи всегда требовал только его. Кто теперь будет покупать Луи шампунь? Смешно об этом беспокоиться, но сам он всегда забывает это делать. Всегда наступал день, когда он выходил из душа, а пахло от него яблочным шампунем Гарри, потому что он только что вспомнил, что его собственный закончился. Гарри предполагает, что Элеанор будет держать бутылку своего тошнотворного цветочного шампуня в новой ванной Луи, когда они снова официально сойдутся. Гарри вовсе не горит желанием дождаться того дня, когда он узнает, что Луи забыл купить себе шампунь, потому что будет пахнуть, как она. Смешно об этом волноваться. Гарри интересно, будет ли Луи скучать по яблочному шампуню. Яблочный всегда стоял там для него, но сейчас он выбирает дурацкий цветочный вместо яблочного, и от этого не должно быть так больно, но почему-то больно все равно. - Так ты выбираешь из нас двоих ее? - спросил Гарри через несколько дней после того, как Луи озвучил свои намерения. Луи ошарашенно посмотрел на него: – Что? Да, Гарри пришлось поставить на паузу их игру FIFA, чтобы задать этот вопрос, но он не мог сконцентрироваться с такой черной тучей над головой. - Ты предпочитаешь ее мне, - так он тогда заявил. - Гарри... - А, ладно, - Гарри потряс головой, чувствуя себя глупо. Просто так сложно любить собственного лучшего друга, он ведь не один у него на Земле. - Я все понимаю. Он снял игру с паузы, но Луи снова нажал кнопку. - Я не предпочитаю ее тебе, - тихо сказал он. - Я это делаю, чтобы сохранить вас обоих в своей жизни. Гарри хотел ему верить, но увидел тень, мелькнувшую на его лице, и она, будто мороз, пробралась до самых его костей. Луи обувается, и это, пожалуй, конец. Это действительно глупо, потому что он ведь вернется завтра, а может даже через несколько часов, чтобы забрать оставшиеся вещи, и может даже останется на ужин. А даже если и нет, у них ведь общий круг друзей, и они всегда будут лучшими друзьями, но все равно сейчас у него такое чувство, будто он теряет что-то важное, ускользающее с кончиков его пальцев. Гарри просто чувствует невыносимую грусть. Луи не хочет больше жить с ним, потому что у него подружка, в этом вся суть. Это будто реальность дает ему пинок под зад, напоминая, что бесполезно тосковать по тому, кто видит тебя больше как брата, особенно когда этот кто-то любит другого человека. Любит. Вот же дерьмо! Ни черта ему это не помогало. Гарри заставляет себя встряхнуться. Боже, он так жалок, будто женщина в начале кино, и только она знает, что значит сгорать от безответной любви. Он никогда не был таким, он всегда держал свою мечту у груди, как свечу, которую уберегают от ветра, чувствуя ее теплый свет и позволяя ей приносить утешение. Он верил в будущее и роль Луи в ней, а до того, как он встретил Луи в университете, он вообще был самым сопливым романтиком в своей группе, болтая что-то о любви и "жили они долго и счастливо". В общем-то, это не лишено смысла. Он знает, что все еще молод, ему нет даже двадцати пяти, и у него уйма времени, чтобы встретить кого-то еще, но сейчас это совершенно неважно. От обиды ему трудно дышать. Он смотрит, как задирается рубашка Луи, пока он достает миску из шкафа. Ту, в которую они всегда насыпали попкорн, когда устраивали вечерние просмотры фильмов. Луи купил ее по дороге домой из Сэйнсбери (Сеть супермаркетов - Примеч. пер.). Он должен был купить только молоко и яйца, но он остановился у благотворительного магазина, увидев ее на витрине, - она напомнила ему о Гарри, и настолько, что купил он не только ее, но и вернулся в Сэйнсбери за пачкой попкорна для микроволновки. - Солнышко, я дома! - позвал он, ожидая, что Гарри выглянет из кухни. - И у меня для тебя подарок! Гарри закатил глаза. – Почему, когда я посылаю тебя в магазин, ты обязательно возвращаешься с кучей вещей, которые нам не нужны? Луи поджал губы. - Это значит, тебе это не нужно? Гарри вытер руки о кухонное полотенце, улыбаясь про себя. - Я этого не говорил. Луи заулыбался. – Вот и хорошо! - сказал он и вытащил большую пластиковую миску, на которой были нарисованы котята, щенки и кролики. - ТА ДА! - Серьезно? - Гарри приподнял бровь. - Да тебе нравится! - сказал Луи, всовывая в руки еще и пакетик с зернами. - Не переживай, ты гораздо милее и симпатичнее, чем они все, вместе взятые. Наверное, попкорн можно было бы приготовить, просто поднеся пакет поближе к щекам Гарри. - Ты забираешь миску? - спрашивает он, прислонившись к косяку двери в кухню. Голос его звучит довольно спокойно, несмотря на накатившую волну эмоций, грозившую проскользнуть в голосе. Луи оборачивается и слегка улыбается. - Да, если только она тебе не нужна. Гарри неожиданно это задевает. - Но ты ведь ее купил для меня. Луи рассеянно моргает. - Да? - Ну да, - голос слегка дрожит. По крайней мере, Луи хватает совести выглядеть сконфуженным. - О, прости. Он отдает ее Гарри, и тот берет, прижимая ее к груди. Она всегда немного пахнет попкорном и вечерами, проведенными под одним покрывалом, жаром тела и смехом с лучшим другом. - Ты не помнишь? - он знает, что не должен давить, но именно сейчас он чувствует, что терять уже нечего. У него такое чувство, будто Луи вот-вот совсем исчезнет из его жизни, а не просто переедет в другой район. Луи чешет в затылке, и ему неловко, судя по всему, хотя он пытается это скрыть. - Это столько лет назад было, разве нет? - Всего несколько, - бормочет Гарри, прижимая ее к себе еще теснее. - Это был первый год, когда мы сюда переехали, в тот год, когда я закончил университет. Помнишь? Он чувствует, будто что-то пытается доказать. Он надеется почувствовать себя лучше, почувствовав худшее, потому что если Луи не помнит, то тогда, возможно, не так уж он хорош, как думал Гарри, и тогда он сможет это все пережить. Луи наклоняет голову набок и смотрит куда-то в угол, нахмурив брови в задумчивости. Еще несколько секунд, думает Гарри про себя, и если он не вспомнит, тогда я просто швырну миску в эту глупую прекрасную голову и велю ему убираться к черту. И тут лицо Луи меняется. - Я тогда вообще-то должен был купить только молоко и яйца, - говорит он медленно, и легкие морщинки появляются в уголках его глаз. Гарри выдыхает и тоже ему улыбается. Это выходит автоматически, и от этого больно. - Ага. Как обычно. Луи подходит ближе и расплывается в улыбке. - Ты по-прежнему симпатичнее, чем все эти зверушки, - говорит он, хлопнув по миске в руках Гарри. Гарри так слаб, когда дело касается Луи. Иногда ему кажется, что его влюбленность в Луи сделала его сильнее, ведь он в состоянии держать себя в руках в его присутствии. Но ведь на самом деле это не так, правда? Какие-то частицы его самого постоянно от него откалываются, но пока Луи был здесь, он неосознанно возвращал эти кусочки на место. Если он уйдет, эти кусочки так и будут откалываться от него, только вот уже так и останутся существовать отдельно от него. Гарри так слаб, когда дело касается Луи... Он не понимает, почему Луи вытягивает у него из рук миску и отставляет в сторону, пока вдруг вокруг него не смыкаются руки, обнимая, и он понимает, что плачет куда-то в плечо Луи. - Пожалуйста, не плачь! - шепчет Луи, гладя его по спине. - Ты знаешь, я ненавижу, когда ты плачешь. Это разбивает мне сердце. Гарри то ли смеется, то ли всхлипывает, крепче обнимая своего лучшего друга. - Ты разбиваешь мне сердце, Лу, - сдавленно шепчет он. - Каждый раз, когда ты паковал очередную коробку, ты разбивал мое гребаное сердце. Он чувствует, как напрягся Луи в его руках и переживает, не слишком ли далеко он зашел, но потом Луи зарывается пальцами в его волосы, распутывая сбившиеся пряди. - Ты всегда будешь моим лучшим другом, ты знаешь это, - успокаивает Луи. - Теперь, когда мы уже не будем не разлей вода, у нас найдется еще больше вещей, которые можно обсудить. Гарри вдруг чувствует внезапную вспышку гнева, но она так же быстро исчезает. - Мы не были не разлей вода, - бурчит он. - Не так, как если бы вместе работали. - Ну да, - Луи вздыхает, - я знаю. - Это потому что я тебе надоел? Луи замирает, а потом отодвигает Гарри от себя. - Не смей никогда так думать, Гарри, - говорит он жестко. - Ты никогда мне не надоешь, я могу с тобой проводить каждую минуту, и ты все равно мне не надоешь. Гарри пытается хоть немного вытереть лицо, но Луи удерживает его, поэтому он может лишь жалобно шмыгать носом. - Тогда зачем? - Ты знаешь зачем, - говорит Луи, и Гарри, пытаясь смотреть сквозь опухшие веки, вдруг видит, насколько измученным сейчас выглядит Луи. - Я должен это сделать для себя и для... Гарри тоже измучен, но находит в себе силы вырваться из хватки Луи, чтобы вовремя прервать его. - Для тебя и Эль, да, я знаю, - говорит он с горечью в голосе. Он хватает отставленную в сторону миску для попкорна и на не слушающихся ногах пытается уйти в гостиную, да и просто подальше от Луи, потому что он чувствует, что слова, которые он все еще не готов сказать вслух, уже рвутся наружу. - Гарри, не надо так... - говорит Луи и идет за ним. Он никогда не знал, когда нужно оставить человека одного. - Ты все еще для меня на первом месте, ты знаешь ведь, что ты мой лучший друг. Что-то в Гарри вдруг легко и просто раскалывается на части. Он разворачивается и со всей дури швыряет миску об стену. Но она не ломается. Луи останавливается, как вкопанный, выпучив глаза. - Какого хрена, Гарри?! – Пошел ты к черту, Луи! - кричит он. - К черту тебя и Элеанор, и вообще, убирайся нахрен, потому что я больше никогда не хочу тебя видеть! Грудь его вздымается, и он не хотел говорить последнее, а может, как раз хотел. Его почти трясет от ярости или чего-то, что очень сильно ее напоминает, но Луи не двигается с места, продолжая в шоке смотреть на него. - Ты же не это имел в виду, - говорит он тихо. Он проходит туда, куда упала миска, отскочив от стены. Ни трещинки. - Ты не имел это в виду, - повторяет он, пристраивая миску на кофейный столик, и не поднимает глаза, уставившись на нее. - Гарри, пожалуйста, скажи, что ты не имел этого в виду. Гарри все еще зол. Зол на Луи, зол на Луи, зол, зол, зол. - Я не знаю, - говорит он, потому что это правда. Луи поднимает глаза, он плачет. А Гарри вдруг понимает, что сам он перестал. А еще, что нет золотой середины. Или видеть Луи каждый день, или не видеть никогда, потому что Луи, выходящий за дверь, и уходящий в новую жизнь с кем-то еще, означает, что все шансы, которые он всегда боялся использовать, теперь мертвы. - Гарри, - говорит Луи, и голос его дрожит. - Почему? - Ты знаешь, как страшно мне иногда было? - говорит он. - Знать, что, сказав тебе всего несколько слов, я могу разрушить все? - Что? - спрашивает Луи. - О чем ты говоришь? - Даже сейчас, - продолжает Гарри, будто Луи ничего и не говорил. - Даже сейчас, когда я вижу, как ты уходишь, я все равно слишком сильно боюсь. Хотя, может, так все и должно было быть. Я все еще чертовски боюсь, потому что я слишком сильно буду цепляться за каждый малюсенький и жалкий кусочек тебя, который у меня отберут, и что тогда? Что тогда я буду делать? Луи в замешательстве вытирает глаза. - Я не понимаю. Гарри понимает, что смотрит на него скептически. - Ладно, ладно, проехали. - Нет, Гарри, скажи мне, - говорит Луи, но Гарри поднимает руки вверх. - Это не важно, - говорит он. Потерпевшим поражение - именно так он чувствует себя сейчас. Сломанным. - Увидимся, когда ты придешь за оставшимися вещами. Луи открывает рот, чтобы что-то возразить, но потом закрывает и трет руками лицо. - Да, хорошо. - Он обходит Гарри и идет опять к входной двери. Замирает, держась за ручку, и снова оборачивается к Гарри. - Так будет лучше, - говорит он слишком тихо, но Гарри все-таки слышит. - Я буду скучать по тебе. Гарри так запутался. - Мы все равно будем постоянно видеться, дурак. - Он пытается сказать это весело, но его голос слишком глухо звучит. Луи поворачивается, взгляд его мечется по сторонам, но потом все же останавливается на Гарри. - Это ведь не то же самое, да? У Гарри комок в горле. - Да, не то. Не то. Нихрена не то. Не то же самое и никогда уже не будет. Может, так будет лучше, но есть ведь шанс, что будет хуже, и Гарри бежит, спотыкается, падает в руки Луи и снова плачет, и, наверное, - да наверняка - снова умоляя его остаться, чувствуя, как его сердце разбивается снова, и снова, и снова... - Пожалуйста, пойми, - говорит он, отчаянно желая, чтобы руки Луи не висели просто вдоль тела. - Пожалуйста, скажи мне, что я не свихнулся, пожалуйста, скажи, что я не выдумываю ерунду, пожалуйста, не оставляй меня, Луи, Луи! Губы его уже не слушаются, отказываясь складывать в слова то, что он хочет сказать, поэтому вместо этого он делает нечто такое, что хотелось бы, чтобы произошло в другой ситуации. Возможно, когда они обнимались в кровати, смотря ужастики или в любой из тех разов, когда Луи вытирал пузыри от Фейри с его носа, но не сейчас, не когда он так не уверен, как выглядит в глазах Луи, не когда слезы и еще бог знает что течет по его лицу. Не так он себе представлял их первый поцелуй. Но сейчас это именно он. Ничего сногсшибательного, это просто очень быстро и даже больно, но, возможно, в подобных обстоятельствах так и должно быть, и, оторвавшись, Гарри тут же прижимается к плечу Луи, хватаясь руками за рубашку на его груди. Минуту-другую слышно только их тяжелое дыхание, но Луи по прежнему не двигается, и Гарри начинает казаться, что он держится за тряпичную куклу. - Скажи что-нибудь, - шепчет он. И продолжает мысленно: "Скажи мне, что я не испортил сейчас все окончательно". Ласковые руки обхватывают его лицо, ласковые руки отодвигают его, ласковые глаза, ласковый Луи, он обращается с ним так, будто боится сломать. - Мы не можем, - говорит он. Ласково, нежно, но его лицо - маска, и вообще-то это не слишком похоже на "нет". Гарри трясет головой, отказываясь заканчивать все вот так. Он притягивает его в кольцо своих рук, надавливая тому на спину, чтобы прижаться еще теснее, так, что перехватывает дыхание. Луи не открывает глаза, но ресницы его дрожат, руки зажаты между телами, будто он вот-вот оттолкнет. Гарри даже чувствует легкое давление, но слишком слабое, чтобы заставить его отступить хоть на шаг. Да что там, ничто в этом мире сейчас не сможет заставить его отойти от Луи, разве что атака инопланетян. Мозг отказывается сейчас что-либо соображать, а сердце колотится со страшной силой, потому что если бы Луи не хотел этого хоть самую малость, он бы наверняка не оставался сейчас так близко. - Я не изменяю, - еле слышно говорит Луи, но даже сейчас не отталкивает. - Я знаю, - отвечает Гарри, кончиками пальцами слегка надавливая на его поясницу. - Мы с ней... Мы решили сделать перерыв, – говорит он, и его руки скользят вниз по телу Гарри, замирая у края джинсов. – Это не измена. Гарри судорожно вдыхает: - Я знаю. Он чувствует, как Луи кивает, и они соприкасаются лбами, а потом губами, и вот таким и должен быть их первый поцелуй. Нежным и изучающим. Щетина Луи немного трет, но не царапает, и это было бы еще приятнее, если бы Луи не забирался пальцами за пояс джинсов, потому что от этого у Гарри кружится голова. - Ты хочешь этого? - спрашивает Гарри, до сих пор до конца не веря. Луи забирается пальцами за пояс джинсов и белья, но дальше не двигается, просто тыльной стороной нажимает на подстриженный кусочек волос. - Да, - выдыхает он. - Здесь. В нашей квартире. Гарри гонит прочь мысли о том, что это может значить, - что тот все равно собирается уйти, и это будет просто последнее их совместное воспоминание в их доме, прежде чем он уйдет в другую жизнь? Вместо этого он пристраивает руки на задницу Луи и притягивает его к себе, чувствуя бедром твердеющий член. - Луи, я... Но тот снова его целует, затыкая и оставляя того лишь с инстинктами, напоминающими, как долго он хотел трогать Луи всеми возможными грязными и интимными способами. Он стонет ему в рот, прижимаясь бедрами еще сильнее, так, чтобы Луи смог почувствовать, как сильно он его хочет. Томлинсон отодвигается, тяжело дыша, скользит руками назад, ощупывая задницу Гарри под боксерами. - Можно? - спрашивает он глухо, сжимая так сильно, насколько позволяют узкие джинсы Гарри. - Можно что? - разум Гарри затуманен, кожа горит, и он слишком увлечен, чтобы понять, о чем Луи спрашивает. - Позволь мне, - шепчет Луи, целенаправленно гладя задницу Гарри. - Ох, черт! - говорит тот низким голосом, прогибаясь в спине и прижимаясь сильнее к рукам Луи. - Да, Луи, пожалуйста. Луи снова его целует, жестко и голодно, прежде чем убрать руки, а потом переплетает их пальцы, чтобы тут же потянуть его в сторону спален. Его собственная уже пуста, даже простыни нет на матрасе, и нет подушек, чтобы в случае чего голова не билась об изголовье кровати. Поэтому он ведет их в комнату Гарри. Гарри позволяет прижать себя к стене, крепкое тело Луи не дает двинуться, и он наклоняет голову набок, а Луи целует его за ухом, стаскивая при этом обувь. - У тебя уже было когда-нибудь? – шепчет он, задевая мочку уха. - С парнем? Гарри качает головой, хватаясь за талию Луи. - Ну, не с реальным парнем. Луи хмыкает и целует в плечо, оттягивая воротник футболки. - Реальным парнем? Гарри не знает, смущен ли он сейчас, но сомневается, что кровь сейчас может прилить к лицу так сильно, чтобы он покраснел. Конечно, у него был секс с девчонками, но он никогда не спал с кем-то, кто был бы только заменой единственному мужчине, о прикосновениях которого он мечтал. Разумеется, это не помешало ему заказать себе кое-что через интернет, а Луи он тогда сказал, что это для работы, когда получил скромную, неприметную, упакованную в коричневую бумагу, посылку. Не услышав ответа, Луи немного отодвигается, и выражение его лица меняется на озорное, хотя глаза по-прежнему темные, а губы ярче обычного. - У тебя есть игрушка? Гарри запинается, толком ничего и не произнеся, да он и не уверен, как лучше ответить, особенно учитывая, что руки Луи уже блуждают под футболкой, скользят от живота к соскам и обратно. - Я думал о тебе, - говорит он неуверенно. Луи довольно ухмыляется и снова прижимается, целуя Гарри в скулу, тянет за руку и втискивает ее между тел так, чтобы ладонью Гарри накрывал его член. Они оба издают какой-то хриплый звук, Луи роняет голову в изгиб шеи Гарри, а тот сжимает его сквозь джинсы, и ноги у него чуть не подкашиваются. - Сегодня у тебя может быть кое-что реальное, - тихо говорит Луи, толкаясь Гарри в руку. - Если ты хочешь. - Хочу, правда хочу, - говорит Гарри, двигая рукой по всей длине, а Луи успевает поставить ему засос на шее. - Мне не верится, что все это происходит. - Надо сделать это побыстрее? - Луи отбрасывает руку Гарри, чтобы расстегнуть молнию на джинсах, и тут же скидывает их на пол, прежде чем взяться за джинсы Гарри. Рукой он проводит по члену, чувствуя, как тот увеличивается, и Гарри сейчас готов взлететь, особенно когда Луи опускается на колени, чтобы стянуть с него джинсы, а его лицо оказывается как раз на уровне паха. Он чувствует, что колени подгибаются, но руки Луи поднимаются выше на бедра и удерживают его прижатым к стене. Он хочет большего, он хочет, чтобы Луи отсосал ему, но при этом не хочет ему мешать. Он видит его закрытые глаза, длинные ресницы, щекочущие ткань его белья, видит, как тот слегка приоткрывает рот, когда втягивает его запах. Луи издает еле слышный стон, и у Гарри будто сжимается что-то в животе. - Ты вкусно пахнешь, - бормочет Томлинсон, прижимаясь губами к мошонке. - Ты не можешь такое говорить, - Гарри потряхивает. – О нет, могу! - отвечает Луи, и голос у него такой, какой обычно бывает, когда Гарри говорит ему, что тот не может жить в таком свинарнике, который он называет своей спальней. - Снимай верх. Гарри, очевидно, промахивается, и вместо того, чтобы ухватить край рубашки, запускает пальцы в волосы Луи, а тот лишь слегка поворачивается, чуть не мурча от удовольствия. Ягодный шампунь. Когда становится понятно, что Гарри забыл, о чем его просили, Луи медленно поднимается с колен, попутно стягивая с Гарри рубашку, а следом кидает на пол и свою. Он снова прижимается, но Гарри останавливает его, удерживая за бедра так, чтобы они были достаточно близко, но все же на расстоянии, - так он может нормально рассмотреть его. Невозможно сосчитать, сколько раз он видел Луи, когда на том было так мало одежды, но никогда это не происходило в таких обстоятельствах, и не важно, как яростно Гарри потом трахал себя вибратором, вспоминая эти моменты. Он смотрит на Луи, словно прося разрешения, наблюдая, как тот пристально смотрит на него и облизывает губы, а затем одной рукой он спускается на грудь Луи, растопырив ладонь, чтобы можно было трогать сразу как можно больше. Кожа у Луи гладкая, за исключением тех мест, где растут на груди волосы и где соски будто зажаты в маленькие бутоны, и второй рукой Гарри хватается за него еще сильнее, проводя большим пальцем по бедренной косточке. Когда рука спускается ниже, он поворачивает ее, проводя по животу тыльной стороной ладони и чувствуя напряжение от прикосновений. - Твое тело совершенно, - бормочет он. Он сглатывает, перемещает руки туда, где уже топорщатся боксеры Луи. И тот откидывает голову назад, а Гарри обхватывает его рукой, и его собственный член напрягается еще сильнее, когда он чувствует, насколько тверд сейчас Луи. - Могу я тебе отсосать? - спрашивает он, и рот наполняется слюной. - Блять, ты еще спрашиваешь, - стонет Луи, опираясь одной рукой о стену за Гарри. - Черт, - бормочет Гарри себе под нос, опускаясь на колени. Он еще понимает, что у него трясутся руки, когда он оттягивает резинку боксеров Луи и обхватывает член одной рукой, а другой стягивает боксеры к щиколоткам, но когда он поднимает глаза и видит, что тот наклонился и смотрит, он совсем теряет голову. Он не может оторвать взгляда от лица Луи, но затем кладет вторую руку ему на бедро, чувствуя, как оно дрожит, и все, больше терпеть нет сил, он придвигается и проводит языком по члену снизу вверх. - Ох, - ловит ртом воздух Томлинсон. Воодушевленный, Гарри проводит языком еще раз, на этот раз сбоку, и вбирает в рот головку, пробуя на вкус то, о чем он фантазировал, когда сосал собственные пальцы, лежа в постели. Он немного облизывает его, смачивая, чтобы губы легче скользили, когда он наконец берет его и заглатывает. Он чувствует твердость и тяжесть члена на языке, и осознание этого вырывает из него стон, который эхом отдается стоном Луи, который пытается двинуть бедрами вперед. Сначала Гарри сдерживает его, но потом сдается и прекращает двигать головой, заставляя тем самым Луи дернуться вперед в попытке поймать рот. Гарри придвигается спиной как можно ближе к стене, член тычется ему куда-то в подбородок, и когда он поднимает широко распахнутые глаза на Луи, то слышит понимающий стон. - Боже, Гарри! - шепчет Томлинсон, толкаясь членом сквозь припухшие губы. Луи зажмуривается, двигая бедрами, и Гарри закрывает глаза, чувствуя себя немного обманутым, когда тот толкается совсем неглубоко, но потом он перестает себя сдерживать, и Гарри позволяет ему наполнять свой рот снова и снова, пока тот его трахает. Он едва не давится пару раз, когда тот упирается в заднюю стенку горла, но справляется, наслаждаясь тем, какие звуки издает Луи, когда толкается слишком глубоко. И Гарри тянется рукой вниз, чтобы вытащить из-за резинки боксеров собственный член. Он двигает рукой одновременно с движениями бедер Луи, челюсть у него уже немного болит, но сейчас это неважно. Ему нравится, черт возьми, как Томлинсон пользуется им, нуждается в нем. Он издает разочарованный стон, когда тот неожиданно останавливается и отодвигается, и пытается потянуться за ним, но Луи пропускает пальцы сквозь волосы Гарри и оттягивает его назад, сжимая член у основания. - Не хочу пока кончать, - объясняет он. - Мне все еще нужно тебя трахнуть. Нужно. Гарри нужно быть нужным. - Да, – говорит он, с трудом поднимаясь на ноги в узком пространстве между стеной и обнаженным Луи, проскальзывая по его телу торчащим из трусов членом. У Луи сбивается дыхание, он сжимает член еще крепче, пока Гарри встает и прижимается к нему. Но Луи дергается вбок и делает резкое движение, стаскивая с Гарри белье. - В кровать, - приказывает он, скользя рукой к заднице Гарри и сжимая ее, а их члены прижимаются друг к другу и к их животам. Гарри проводит губами по щеке Луи, а потом скользит цепочкой поцелуев к уху, пока Луи обеими руками хватает его за задницу и сжимает оценивающе, а потом пятится назад, пока не упирается в кровать и не падает, утягивая за собой Гарри. Хоть Гарри и стройный парень, он все же довольно тяжел, и поэтому, падая на Луи, он выбивает у того воздух из легких. - Ну, блять, ты и махина! - ворчит Луи, сбрасывая с себя Гарри, но член у него по-прежнему стоит, и Гарри не волнуется, что мог сбить настрой. - Сожалею, - широко улыбается он и раскидывается на кровати. Луи усаживается на колени между его ног и нажимает, разводя их еще шире, устраиваясь на пятках и обхватывая себя рукой. - Да неужели? - говорит он, медленно двигая рукой по члену. Он облизывает губы и смотрит Гарри между ног, и от этого член Гарри снова дергается. Он хочет дотронуться до себя, но, наверное, Луи ему запретит, поэтому он лишь сжимает в кулаках одеяло. - Боже, ты бы только себя видел, - выдыхает Луи. - Видел бы ты себя! - отвечает Гарри, и грудь его вздымается, когда Луи немного стыдливо опускает голову. И это правда, если на кого и стоило сейчас посмотреть, так это на Луи. Его бедра подчеркивала та поза, в которой он сидел - на коленях, а его руки при этом лежали у тазовых косточек, пока ладонь скользила по члену, и это бы выглядело вполне обыденно, если бы не взгляд, которым он смотрел на Гарри. - У тебя есть? - спрашивает он, замедляя движения рукой. - Звучит так, будто ты у меня наркотики просишь, - отвечает Гарри, хотя сейчас явно не самое подходящее время для шуток. Взгляд Луи говорит о том же. Он закусывает губу, чтобы сдержать смех, и кивает головой в сторону тумбочки. - Нижний ящичек. - Сам ты ящичек. Нижний, - бормочет Луи и тянется через него, а Гарри не упускает возможности пощекотать его. - Ничего получше не смог придумать? - спрашивает Гарри, разглядывая тело Луи, пока тот дотягивается до ящика и возвращается обратно. Луи подмигивает, надевая презерватив и открывая баночку с лубрикантом. - Сейчас увидишь, на что я действительно способен. Гарри осоловело улыбается ему, и сердце его ускоряется, потому что Луи собирается показать ему все, на что способен, и это все, о чем Гарри мог мечтать, - о тех вещах, которых до этого у него не было. Должно быть, все мысли написаны у него на лице, потому что Луи сбрасывает хищное и почти комичное выражение лица и наклоняется, чтобы нежно его поцеловать. Гарри вдыхает полной грудью, отпуская простыни, и хватается уже за лопатки Луи, а затем проводит руками с нажимом вниз, туда, где заканчивается спина и начинается задница, а язык Луи в это время пробирается в его рот. И он чувствует, что может сейчас это сказать, когда губы вдруг отстраняются, он может ему сказать, почему плакал, почему цеплялся за него и почему, если бы тот ушел, это было бы так, словно половина его самого тоже ушла. Как только он об этом думает, Томлинсон отодвигается и снова занимает позицию между ног Гарри. Он может сказать это сейчас, но Луи аккуратно сгибает его колени, так что ступни упираются в матрас. Он может сказать это сейчас, но Луи размазывает между пальцами лубрикант и смотрит на него таким взглядом, что он невольно сжимается, глядя, как приоткрывается рот Луи. Он может сказать это сейчас, но Луи наклоняется, легко касаясь головки члена, а потом спускается ниже. Луи целует его там, и это настолько мучительно интимно, что Гарри чуть не порывается его остановить, оставив все как есть, но потом скользкий палец надавливает, Луи бормочет что-то ему в пах, и слов не разобрать, а потом Гарри совсем теряет связь с реальностью, забывая, о чем только что хотел сказать. Он стонет, когда Луи убирает палец, но затем он открывает презерватив, раскатывает его на себе и проникает уже двумя пальцами, сгибая их, будто знает, что ищет. И Гарри интересно, знает ли на самом деле, и почему он не догадался задать Луи тот же вопрос, что тот задавал ему. - Луи! - он тяжело дышит и непроизвольно поджимает пальцы на ногах. - Все нормально? - спрашивает Луи. Он снова наклоняется, и когда Гарри смотрит вниз, то понимает, что тот смотрит на собственные пальцы, исчезающие внутри него. Эта мысль запускает дрожь вдоль позвоночника, и он толкается навстречу руке Луи. - Это значит "да"? Гарри почти смеется и почти задыхается, замирая, когда Луи добавляет третий палец. Целует бедро с внутренней стороны, пока понемногу продвигается внутрь, а потом нежно проводит языком по растянутому входу. Гарри готов поклясться, что еще чуть-чуть, и он закричит, но он сдерживается, и пальцы Луи начинают двигаться все быстрее и сильнее, а губы его перемещаются к яйцам, которые он начинает посасывать. И Гарри больше не может этого выдержать, а потому начинает умолять. - Луи, пожалуйста, - просит он, раздвигая ноги шире. - Я готов, сейчас, пожалуйста. Луи замедляется и, не вынимая пальцев, нависает над Гарри, балансируя на одной руке. - Точно? Гарри не совсем уверен, о чем его спрашивают, но все равно кивает. - Да. Пальцы исчезают, но потом что-то большее начинает давить, и он задерживает дыхание, пока Луи проталкивается внутрь. Он больше, чем вибратор Гарри, но это настолько лучше, ведь это Луи! Луи, который тяжело дышит в шею, настойчиво продолжая продвигаться, и плечи у него дрожат, как будто и он так же потрясен, как и Гарри. Возможно, так оно и есть. Когда он уже внутри, Гарри запускает пальцы в волосы Луи и притягивает его к себе, чтобы снова поцеловать. Их носы сталкиваются, и Гарри неожиданно целует того в зубы, но это все равно идеально. - Двигайся, - шепчет он в губы. Луи кивает и немного поднимается, чтобы можно было держаться одной рукой за спинку кровати в качестве опоры, а затем двигает бедрами назад, и снова вперед. Не очень сильно, но Гарри шипит и вцепляется руками в бока парня. Луи бросает на него озабоченный взгляд. - Слишком сильно? Гарри стискивает зубы и пытается расслабиться, но это не слишком легко, когда он неожиданно получил все, что хотел не один год. - Да. Нет. Все нормально, - говорит он. - Продолжай. Томлинсон хмурится и будто бы и не собирается двигаться, а потому Гарри собирается с духом и сам толкается бедрами, заставляя тем самым Луи продвинуться еще глубже. И это стоит того, чтобы увидеть, как меняется у того лицо. - Твою мать, Гарри, - он немного выходит, а потом снова толкается внутрь, прижимаясь к заднице Гарри бедрами. - Гарри! - Как это, хорошо, Лу? - О, это так хорошо, - шепчет Луи. - Ты потрясающий! - Свободной рукой он толкает одну ногу Гарри вверх и пристраивает ее себе на плечо.- Нормально? Гарри ждет, пока Луи снова начнет двигаться, и новый угол немного все меняет, теперь Луи задевает что-то внутри определенно в нужном месте. - О, боже, - стонет он. - Так? - Луи толкается еще раз, ударяя почти каждый раз по той самой точке. Гарри выгибает спину, пытаясь впустить Луи еще глубже. Его сводит с ума то, как именно Луи его трахает, и как смотрит на него, заставляя что-то внутри него скручиваться и болеть. Но гораздо большая боль сейчас у него груди - от мучающего вопроса, достаточно ли этого всего, чтобы Луи остался, правильно ли это, стоило ли это того, если Луи все равно уйдет? Он пытается отогнать эти мысли, а Луи свободной рукой, лежащей у него на груди, играется с соском, как будто знает, что каждый раз, когда он так делал раньше, это все не было шуткой, по крайней мере, не для Гарри. Он думает об этом, думает, что может сказать это сейчас, когда они так близки, как, может, никогда больше не будут, но тут Луи берет рукой его член, и изо рта вылетают совсем другие слова. - Мне нравится, как ты меня трахаешь. Луи двигает бедрами все резче. - Хорошо, - говорит он, делая резкий вдох, - потому что мне нравится тебя трахать. Ты сейчас так охрененно выглядишь, твою ж мать, так охренительно тебя чувствовать. И ты такой красивый, такой чертовски красивый! Гарри откидывает голову назад на подушку и стонет, Луи рукой подвел его к самому краю. - Я больше не могу, - бормочет он, раскидывая руки и хватаясь за края матраса. - Блять, не останавливайся! - Я тоже не могу, - делает судорожный вдох Луи. - Ты такой... Блять, Гарри! Я хочу заставить тебя кончить на себя. - О черт, - стонет Гарри. - О, черт, черт, черт. - Давай, Гарри. Кончи для меня, хорошо? Порадуй меня, Гарри, давай же. И это все, чего не хватало, и с последним движением кулака Луи, Гарри забрызгивает себе весь живот, сжимаясь вокруг Луи, а тот какое-то время не двигается, лишь выжимает рукой последние капли. - Боже, - выдыхает Луи, отпуская член Гарри и проводя пальцами по сперме на животе. - Боже, - повторяет он, а потом снова толкается бедрами вперед, закидывая и вторую ногу на плечо, наклоняясь так, чтобы дотянуться до Гарри и яростно целовать, продолжая его трахать. Гарри сейчас слишком опустошен, чтобы отвечать должным образом, он уже блаженно ленив, и просто позволяет собою пользоваться, наслаждаясь толчками несмотря на чувствительность. - Я сейчас... - Луи тихо рычит в рот Гарри, а потом толкается последний раз, замирая на несколько мгновений, пока кончает, и Гарри хотелось бы навечно оставить выражение его лица на внутренней стороне век. Гарри глубоко вздыхает, сейчас он так охренительно доволен, что даже боль в груди превращается лишь в фоновый шум. Луи растягивается на нем, аккуратно спуская ноги Гарри со своих плеч на кровать. Он покрывает шею Гарри мелкими поцелуями, пока стягивает презерватив, завязывает его и кидает куда-то в сторону. - Нормально все было? - спрашивает он, и Гарри чуть не смеется. - Это было больше, чем нормально, дурачок, - говорит он, улыбаясь. Луи скатывается с него и тоже улыбается. - Да, ты прав. - Он зевает, закрывая глаза. - Я выжат, как лимон. Сейчас слишком рано, чтобы ложиться спать? Гарри разглядывает его несколько секунд - загорелая кожа сейчас немного покрасневшая, а мягкие волосы торчат в разные стороны. Совершенство. Он бросает взгляд на часы: - Сейчас только семь. Луи пожимает плечами, переворачиваясь на другой бок, спиной к Гарри. - Может, иногда это как раз самое время поспать. Гарри сглатывает и кивает головой, хотя Луи не может его сейчас видеть. Он просто разглядывает его спину, спускаясь глазами к округлой заднице и обратно, но после нескольких раз он понимает, что не может игнорировать тот факт, что тот отвернулся от него. Ну это же ерунда, - говорит он сам себе, ерунда. - Эй, - тихий сонный голос, приглушенный подушкой, привлекает внимание Гарри. - Мне что-то холодно. Гарри машинально тянется за одеялом, которое скомкано где-то в ногах, но когда он пытается натянуть его, ноги Луи внезапно становятся какими-то очень уж тяжелыми. Он делает еще несколько попыток вытянуть его, прежде чем понимает, на что намекал Луи на самом деле. Он скручивается вокруг Луи, прижимаясь грудью к его спине. Он держит его так, будто хочет оставить так навсегда, руку он пристраивает на мягкий живот Луи, а носом зарывается в волосы на затылке. Он может сказать это сейчас, наверное, но он так поглощен дыханием Луи и ощущениями от их соприкасающихся голых тел, чувствуя, что это, возможно, его последний шанс. - Пожалуйста, не уходи, - шепчет он. - Я так сильно тебя люблю... Но Луи уже спит. Гарри закрывает глаза и вдыхает запах ягодного шампуня, молясь про себя кому-то, кто слышит его, чтобы не проснуться в одиночестве. *** Гарри не нужно открывать глаза, чтобы понять - молитвы его не были услышаны. Кожа холодная там, где до этого к ней прижимался Луи, и он не чувствует ничего, кроме пустоты рядом с собой. Он садится и смотрит на другую половину кровати, желая увидеть хотя бы след на том месте, где был Луи. Когда все, что он видит, возвращается к нему мучительным ощущением покинутости, он уходит из комнаты, пытаясь держать хоть какое-то расстояние между собой и горькими воспоминаниями. Он еле идет по пустой квартире, задыхаясь от картонных коробок и жуткой тишины, которые его окружают. От каждого следующего шага ему становится все тяжелее, что кажется нелепым, потому что он чувствует, что чем дальше, тем больше кусочков себя он теряет. Он останавливается, глядя на входную дверь, и ноги отказываются больше его держать, когда он думает о том, как он хватался тут за Луи, и что тот, возможно, вышел в эту дверь, ни на секунду не оглянувшись. Он зажмуривает глаза и отчаянно желает, чтобы комок в горле исчез и не душил больше. Нужно выпить воды или еще чего-нибудь жидкого, чтобы он снова смог дышать. Он медленно бредет на кухню, доставая стакан из наспех собранной коробки. А потом он видит ее. Яркую желтую записку на холодильнике, которой вчера тут определенно не было. Сердце его начинает гулко биться в груди, когда он подходит к ней, спотыкаясь, глаза отказываются фокусироваться на знакомых каракулях, пока ноги наконец не прекращают трястись. "Нам нужен попкорн, засоня. Я скоро вернусь, не уходи никуда. Лу х P.S. Я тоже тебя люблю."