Тень в тень

Башня Туманов. Туман клубится, перетекает из формы в форму, создает иллюзии. Мучительные, болезненные, недолговечные. Вот что заставляет страдать – невозможность привыкания. Приспособиться нельзя, нельзя составить план даже на три минуты вперед – тебе просто не позволят его исполнить. Ни одно желание нельзя воплотить. Даже самое мелочное. Если хочешь посмотреть на стену – погаснет свет. Хочешь обернуться – все вокруг закружится. А стоит смириться с этим положением вещей – и все вдруг замрет. Надолго, очень надолго, кажется – на столетия. И ты ждешь, ждешь хоть малейшего изменения, начинаешь метаться, силясь на что-то повлиять… А перемены все равно наступают неожиданно. В таком месте нельзя просветлеть душой. В нем даже жить нельзя. Нельзя ничего. Только – сходить с ума. Медленно, неотвратимо. День за днем. Год за годом. Век за веком. И, нет, я не хочу думать о времени. Оно здесь тоже меняется непрерывно… Зато нет никаких потребностей. Ничто не отвлекает от страданий, которые, как известно, ведут к очищению. К очищению мозгов разве что… Нет ничего, за что зацепился бы взгляд, что привлекло бы внимание. Ничего, поддающегося контролю, ничего, что _хотелось бы_ контролировать. Каждую секунду думаешь только об одном – что будет в следующий момент. Угадываешь, вычисляешь, вспоминаешь, ища закономерность… ошибаешься. Раз за разом. Век за веком. Сейчас я уже могу думать об этом. Могу строить планы. Могу ненавидеть. Могу игнорировать чертов туман. И искать, искать, искать – до боли, до дрожи, выворачивая душу наизнанку – искать хотя бы крупицу магии. То, что не нашли. То, что не отобрали. И, главное, я знаю, чем ее подпитывать. Первое удобство магии боли – можно самостоятельно ее питать. Любого человека можно возненавидеть, при большом-то желании. Полюбить – нельзя, а вот возненавидеть запросто. А уж когда есть веские причины… Мои силы растут с каждым днем. И я, кажется, уже чувствую эту грань между сегодня и вчера. Мне стоит… сказать спасибо? О да, если бы не мой надоедливый тюремщик, я бы уже давно обезумел. Но он – стабилен. Стабилен до тошноты, настолько, насколько это вообще возможно. Он давно стал моими часами. Приходит раз в неделю – проверка. Задерживается на час – можно считать про себя секунды, считать по его размеренной речи, по спокойному пульсу, по ровному дыханию. Да, ровно час. И ни минутой больше. У моего спасения на удивление своевольные мысли. И совсем не благочестивые, стоит признать. За что его приняли в это место? За преданность Оракулу, который его не помнит? За верность своему делу – а лучшего сторожевого пса я в своей жизни не видел? Хотя его безупречной службе пришел конец. Потому что – я ему отвечаю. Потому что – он задерживается. Уже не час. Дольше, куда дольше. Четыреста восемьдесят семь секунд – сказать все, что наболело, спросить все, что хотел. Но уже не у воздуха и не у безвольной куклы. Спросить у человека, который отвечает. И отвечает так, как ты того хочешь, признай это... Эндарно. Да, мне пора привыкнуть к звукам этого имени. Это имя и этот человек – мой путь на свободу. Через боль. Через ненависть. Просто чтобы доказать – я владею ситуацией. Я ведь _уже_ завладел твоими мыслями, верно? Он возвращается – через девять дней. Я стал считать время по пульсации силы. На седьмой день она горит безумным светом, так, что приходится ее подавлять. Седьмой день – самый главный. В этот день он приходит и дает этой силе новую пищу. Но… на седьмой день его еще нет. На восьмой – становится невыносимо ждать. На девятый стены снова начинают давить, а сознание испуганно мечется, вычисляя вероятности. Этот день мог бы стать последним. Но он приходит. Три лишних минуты у двери. Дыхание сбито. Пульс участился настолько, что на виске бьется жилка. В этот раз он проводит в камере три часа. Это начинает немного пугать. Он сомневался, прежде чем прийти. Он боялся войти ко мне. Хуже того – он спросил, что мне нужно! Ответ, разумеется, был правильным. Я ведь сломлен, не так ли? Я уже давно ни в чем не нуждаюсь. Только слабое «не уходи» вслед. Вздрагивает. И за дверь вылетает втрое быстрей обычного. Я ненавижу его и за это тоже. За невозможность – решиться. За неумение идти против течения. За то, что я знаю – решись он сразу, сейчас, я ненавидел бы его еще больше. И закончилось бы все быстрее. У нас ведь с ним один страх на двоих. Поэтому он каялся именно мне. Поэтому по часу проводил в камере, которая тянет его силы не меньше, чем мои. Очищение через муки, так ведь? Ну, да я не позволю тебе очиститься. Ему неясно, как я продержался – столько. Ему больно оттого, что он – не смог. Не смог, хотя он старше, чище и опытнее. Он тоже меня ненавидит – и питает сильней с каждым разом. Уже скоро, уже очень скоро я смогу отсюда выбраться. Я мог бы уже сейчас, но нужно быть точно уверенным. Я хочу чтобы он возненавидел сам себя. И я сам – настолько, насколько способен. Нужен пик этого чувства, чтобы все получилось. Потому что шанс у меня всего один. А потом мы посмотрим, очистят ли его муки. И вымоют ли из него честолюбие. Интересно, он захочет меня убить, или… Скорее второе. По нему видно. Нет, не понимаю, что он тут делает. Впрочем, мне это на руку. Еще три посещения – коротких и частых. Первое – через три дня. Полчаса обвинений. Пятнадцать минут исповеди. Второе – еще через пять дней. Пятиминутное излияние собственных амбиций. Семь минут на то, чтоб объяснить ему, как много у нас общего. Он впервые выбегает, хлопнув дверью. Третье посещение – десять минут у двери. Молча, тяжело дыша, пристально глядя в глаза. Сделать приглашающий жест. Слишком рано. Но… его ярость того стоила. Следующего раза я жду две недели. Задержка уже не причиняет мучений. Мне хватает ненависти к самому себе. К тому, что я собираюсь сделать. Потому что _до_ - будет слишком рано. Нужно дождаться, пока он осознает. Пока почувствует тяжесть греха. И тогда – он понесет за него наказание. Он решился. Пришел, еще сам не зная, зачем, хотя наверное думал, что за моей смертью. А вот я уже понял. И даже был готов. И настолько пропитался этой готовностью, что сила едва не разрывала изнутри. Я ни разу не поднял на него глаз. Его это взбесило куда сильней прошлой наглости. Он решил, что опоздал. Он решил, что я сломался. Он еще никогда не был разъярен настолько. Нельзя так проникаться судьбой своих пленников. Это никогда не доводит до добра. Нет, пощечины меня не приведут в себя. И необязательно так на меня наваливаться – я же не сопротивляюсь, можешь и раздавить! Надо же, есть еще силы в кондракарских стариках. Ну же, ты ведь уже знаешь, чего хочешь. Или с полутрупом неинтересно? Что ж… О да, вот такой вот несчастный, умоляющий взгляд очень легко истолковать в свою пользу. Забавно. Не думал, что бывают такие педантичные насильники – зачем же так аккуратно одежду снимать? Не отвлекайся! Если мне станет совсем уж смешно, ничего не выйдет. Хотя судя по твоему загнанному взгляду… Очередной плюс этой камеры. Я даже не помню, когда ел в последний раз. И когда мылся. Но по мне совершенно этого не видно, так ведь? Ах, вот же черт!.. да, теперь я знаю, за какие заслуги он сюда попал. За целомудрие! Как можно быть таким неопытным в таком-то возрасте?! Как больно… Ненавижу. Никогда, никому такого не позволял! Ничего, ждать недолго. Дополнительный бонус к его наказанию – боль моего тела, что достанется ему. Еще три минуты. Пульс за пределами разумного. Ни единой мысли в глазах. Ты знаешь, как мерзко выглядят вблизи твои шрамы? Хотя мне надо привыкать, теперь все это – мое… Да, ждать недолго. Полторы минуты – он приходит в себя. Семь – натягивает свое тряпье непослушными пальцами. Минута – смотрит на меня, будто ищет что-то. Застонать. Просто не сдерживаться, позволить себе показать эту боль. Полминуты – кинулся ко мне, обтирает, бормочет, одевает… Вот оно. Вот он, этот взгляд, это чудесное чувство. Он _понял_. Осознал, что совершил только что. Посмотреть ему в глаза. Три удара сердца – довести до пика. Заставить себя сконцентрироваться на ощущении чужих рук на своем теле. Ненавижу! Но… Магия полностью восстановлена. Если выпустить ее просто так – он умрет. Мне нужно другое… Резко выбросить руку вперед. Пять ударов сердца – обменяться телами. Полминуты – насладиться его ужасом и болью. Получить еще несколько капелек силы. Произнести заклинание. Пригладить его – нет, теперь уже свои – волосы. Пробежаться пальцами по шрамам. Мне – уже не больно. Даже ненависть ушла. Что до него… пусть теперь _его_ душа просветлеет. Дверь закрывается с тихим щелчком. Я вернусь через неделю. Ровно на час. А пока… меня ждет моя собственная Вселенная.