Синее море, белая пена

      Ты сидишь. Сидишь и смотришь в даль бесконечного, необыкновенного синего с золотым отливом из-за заката солнца море. Оно безмятежное, далёкое и глубокое. Но оно же и топит корабли, разрушает скалы. Но мы заслужили это, заслужили своими поступками. Жизнь не вечна, и люди не хотят это осознавать. Но если б мое слово что-то значило, если б его кто-то слышал. Наверное, это даже хорошо. Не знаю почему, просто хорошо. Я бы добивалась своих целей и не думала о других. Вы назовете это эгоизмом, но я не соглашусь с вами. Все мои мысли направлены лишь на то, чтобы заставить себя действовать и добиться свободной жизни, что для меня очень важно. Свобода, по крайней мере для меня, - плавать по морям. Это непреодолимое желание начать новую жизнь. -Энни, - окликнул меня знакомый голос. Я поднялась с холодного песка вся продрогшая. Когда я только на него садилась, чтобы помечтать, смотря на море, он был еще теплый. Обернувшись, я увидела ее. Светло-зеленое платье было к лицу, освежало ее, а волосы цвета соломы шли еще больше. Она единственный человек, который понимал с полу-слова, который утешал, который любил меня больше чем себя. -Иду, мам. Поднялся сильный ветер, которого я не замечала до сих пор. Его порыв был настолько сильным, что сорвал с меня голубую ленту обрамлявшую мою светлую косу. Я не стала распускать ее, а медленно пошла домой.       Мама уже заварила горячий мятный чай, я устроилась в мягком кресле, укрылась пушистым клетчатым пледом и начала пить чай. Рядом села мама и тоже взяла чашку. Мои мысли погрузились в прошлое, об отце. Он был моряком и утонул во время шторма. Перед смертью он успел написать короткое письмо, в котором говорилось о его близкой кончине и о том, как он нас любил. Это письмо он положил в бутылку и отправил по течению на наш остров. Бутылку нашли местные жители и отдали нам. Тогда я была в сильнейшей депрессии и ничего не ела около недели. Начались голодные обмороки, я могла пить только воду и сильно отощала. В тот период жизни мне было всего 8 лет. Сейчас я уже более спокойно отношусь к смерти отца, хоть иногда и плачу в подушку, но не хочу, что бы мама это знала. При посторонних я делаю вид, что отца никогда и не было.       Этой ночью мне никак не спалось, было холодно и ветер пронизывал меня своим порывом. Я забыла закрыть окно, но не хотела вставать, ещё больше укутавшись в мягкое одеяло.       Прошёл час. Мне надоело просто так лежать в кровати и я встала, подошла к шкафу в углу комнаты и достала не платье, вышитое кружевами, а брюки, белую блузку и кожаную накидку. Переодевшись, я перелезла через окно и спустилась вниз по лиане. На улице людей почти не было, лишь иногда встречались пьяные мужики, бредущие либо в таверну, либо домой, а встречались и те, кто не дошёл и завалился спать прямо на земле. Изредка я видела обычных господ, просто задержавшихся у своих знакомых до поздней ночи.       За пол часа я миновала ворота города и дошла до моей пещеры в центре острова. Там я иногда проводила время. О ней вряд ли кто-то знал, ведь вход располагался за большим водопадом. Она была небольшого размера, через пещеру протекал ручей. Войдя внутрь, я подошла к моему сундуку и достала лук со стрелами, саблю, пистолет и несколько кинжалов. Взглянув на синий кулон в виде сердца на серебряной цепочке, я вспомнила отца, как он нашёл его во время абордажа много лет назад. Он всегда говорил, что мои глаза такие же красивые как этот кулон. Да, они были синие, такие же синие, как и у отца. Я была сильно на него похожа. Но хватит пустых мыслей, мне нужно идти. Я положила кулон обратно в сундук и отправилась на охоту.       Минут пятнадцать мне не попадалось никакой дичи, но вскоре я вдалеке увидела какое-то животное. Оно пробежало быстро, и, кажется, меня не заметило. Я начала тих подкрадываться, медленно положив стрелу на лук. Тихо подойти не удалось, под ногами хрустнула ветка и животное стремглав помчалось наутёк. Быстро среагировав, я пустила в него стрелу и попала прямо в голову. С истошным криком оно повалилось на землю. Я подбежала ближе. Это была рысь, но что она тут делает ночью? Странно. Вдруг я услышала чей-то разговор недалеко от меня. Я подкралась ближе и увидела пятерых мужчин. Четверо были одеты обычно, а пятый отличался ото всех своими белыми доспехами, вернее, это было больше похоже на плащ или халат. На нем был капюшон, закрывавший лицо. Я спряталась за большим камнем и прислушалась. -Отдай нам карту и мы оставим тебя в покое. -Нет, можете убить меня, но я этого просто так не сделаю. Мне лучше быть мёртвым сейчас, чем от руки предводителя. Я не отдам карту и это моё последнее слово.       Наступила тишина, за этим четверо человек накинулись на одного. Меня это очень сильно возмутило и я сразу же выстрелила в одного из них, попав в сердце. Затем выбежала из укрытия и начала сражаться уже на саблях. Убив ещё одного, я метнула кинжал в шею другого и заметила, что один из тех людей целится в меня пистолетом. Быстро отскочив в сторону, я достала ещё один кинжал и убила соперника. Обернувшись, я поняла, что пуля, которая не попала в меня убила последнего нашего врага. Он упал на бок и я увидела, что перед смертью он успел заколоть того странного человека в белых доспехах. И снова эта тишина. Я стою одна посреди поляны, усеянная пятью трупами. Я подошла и осмотрела беднягу, на которого напали. В кармане лежало письмо семье, которое он так и не успел отправить. Оно было адресовано его семье в Гаване и повествовало о том, что возможно, его уже не будет в живых. Я решила помочь ему и взяла письмо, что бы отправить самой. На запястьях я обнаружил довольно странное оружие - клинки. Я решила понять, как оно работает и вскоре пришла к выводу, что клинки выдвигаются, когда ты тянешь за маленькую верёвочку, привязанную к безымянному пальцу. Я их забрала себе.       "Если он был в джунглях так далеко от города, то по идее где-то должен быть корабль, тем более, что недалеко отсюда есть бухта", - думала я. Поскольку охотиться у меня уже не было настроения, я решила дойти до этой бухты и посмотреть на корабль. Минут через двадцать я была на месте. На берегу стояли и разговаривали трое. Один бросался в глаза больше всех остальных благодаря своей длинной черной бороде, вид у него был грозный. Второй был блондин с волосами, заплетёнными в хвост, а третий являлся самым младшим из всей кампании, я дала бы ему лет двадцать. О чем они разговаривали - я не слышала. Через некоторое время тройка взошла на борт корабля и он отправился в путь. Все бы хорошо и я бы просто пошла бы домой, что бы наконец-то поспать, но если не одно обстоятельство: флаг, который они подняли - был пиратский.