Сотни тысяч историй

Ацуши был немного влюблён в этого странного человека, своего единственного верного слушателя. Невысокий парень с алым пламенем в глазах приходил в его пещеру ровно раз в неделю — вполне достаточное время для того, чтобы быть забытым хозяином этой пещеры, — и усаживался напротив него, молчаливым кивком показывая, что готов слушать. Снова. Мурасакибара иногда удивлялся: неделя — слишком большой срок для его памяти. Наверное, он должен был бы каждый раз заново с трудом вспоминать этого человека, но он его помнил.       Я не помню ничего, помимо того, что сокрыто в моих волосах… Только, кажется, своего гостя он все же помнил всегда, хотя в этом Мурасакибара совсем не был уверен. Однако, стоило лишь взглянуть в чужие завораживающее глаза, и всё сразу становилось на свои места, а воспоминания — до того разрозненные и запутанные — собирались в одну предельно красную точку где-то на самой глубине правого зрачка его слушателя. — У тебя красивые волосы, — говорил знакомый человек перед тем, как услышать новую историю. — Такого необычного цвета, ни у кого никогда не видел таких волос. — И вряд ли когда-нибудь увидишь, — пожимал плечами Ацуши, будто так и должно быть. — Я исключительный. — Хах! Вот в это охотно верю, — благосклонно кивал собеседник и, словно задумавшись о чём-то, проводил рукой по фиолетовым волосам — невозможно-длинным космам, накрывающим всю пещеру. — Красиво. — Будь осторожен. — Боишься? — Оберегаю, — невозмутимо ответил Мурасакибара, встречая чужой взгляд и в который раз за их знакомство («И правда, в который?») утопая в нём. Неизбежно. Без остатка. — Не переживай, — растягивая гласные, очень доверительно произнёс тот, второй. «Сейджуро?..» — Твои волосы — это и моё сокровище тоже. — Сокровище? — моргнув, переспросил Мурасакибара. — Да, — без тени сомнений кивнул Сейджуро. — Потому что я очень люблю твои истории.       Потому что я очень люблю тебя… — Понимаю. В каждом волоске сокрыта своя история: Ацуши хранил сотни тысяч историй в своих волосах, но не мог вспомнить даже собственного имени. Просто угадывал. Иногда удачно, иногда не совсем. Или искал подсказки в алых глазах.       Помоги мне вспомнить. — Как тебя зовут? — Меня? — собеседник удивлённо приподнял брови. — Снова забыл? Обычно… обычно ты зовёшь меня Сейджуро. — Вот как? — «Сейджуро. Только ли я зову тебя так?» — Хорошее имя. — И то верно. Мурасакибара хотел бы спросить, как давно Сейджуро приходит к нему, каких трудов ему стоило отыскать эту пещеру и впервые разговорить древнего духа, носителя всех магических историй мира. Хотел бы, но не спрашивает никогда. Потому что стоит Сейджуро — его алой, как роза, памяти — выйти из пещеры, как полученные ответы перестают иметь хоть какое-то значение. — Почему ты никогда не выходишь из этой пещеры, Ацуши? — Я должен оставаться здесь, — почти неосознанно прошептал Мурасакибара и на мгновение замер, осознавая.       Должен оставаться?.. — Почему? — Эту историю… Я расскажу тебе когда-нибудь, Сейджуро.       Когда-нибудь я вспомню и её тоже… — Странный ты. — Не говори мне об этом, человек. Каждый фиолетовый волос хранит свою историю. Сотни тысяч историй потустороннего мира! И лишь одну из них Мурасакибара никогда не знал: ему не ведома была собственная история. Почему он здесь? Почему никогда не выходил из пещеры? И не выходил ли или просто не помнил о том? Порой он не мог вспомнить даже своё имя, а имена для духов имеют огромное значение. Но раз в неделю его навещал подросток с холодными, мраморными глазами и просил рассказать очередную историю. Об этом Хранитель Историй помнил и надеялся, что среди тысяч историй им однажды попадётся его собственная. Но не сегодня.       Помоги мне вспомнить себя! — Сегодня я расскажу тебе историю о храбром воине, навеки обращённом в камень… Сейджуро сидел напротив, сцепив руки в замок и, не отрываясь, вглядывался в лицо своего собеседника, словно пытаясь прочесть там что-то, помимо истории о рыцарях и камнях. В конце концов, он тоже очень надеялся вспомнить. И чтобы его вспомнили. — Знаешь, чтобы убить человека, совсем не обязательно лишать его жизни, — почти неслышно прошептал Сейджуро, и Ацуши, сбившись с привычно-знакомой истории, прикрыл глаза и перевёл дыхание. Сердце бешено билось в груди, не желая никак успокаиваться. — Достаточно отобрать все его воспоминания. — Думаю, это не мой случай.       Думаю, мои воспоминания просто, обидевшись, не захотели существовать бок о бок с воспоминаниями Истории, вот и покинули меня. Возможно, таково бремя всех Хранителей Великой Истории. А возможно… — Как знаешь, Ацуши, я всего лишь предположил. Сейджуро в любом случае останется его преданным и верным слушателем, чтобы раз в неделю услышать одну из сотен тысяч историй. И может когда-нибудь — историю самого Хранителя с фиолетовыми волосами-мифами.