Деловые люди

Это было за неделю до седьмого Дня Рождения Роберты. Риккардо собирался в командировку, взял сумку, поцеловал Розу и Роби, сказал, что скоро вернется. Я стоял в другом конце коридора. -Рафаэль, - обратился он ко мне. – Переставь мои документы так, чтобы никто их потом не нашел. Роза, я люблю тебя и Роберту, будьте осторожны. Впервые на моей памяти он так прямо сказал, что любит Розу. Уже тогда я почувствовал, что что-то не так, но не обратил внимания. Я бы врал, если бы не хотел, чтобы он не вернулся. Признаться, я бы хотел, чтобы в этом мире не было никого или меня. Сосуществование с людьми меня только угнетало. Меня ничто не интересовало, со временем я потерял интерес даже к книгам. Риккардо отвлек меня своей работой, скидывая всякую мелкоту: подать то, подать се. Это занимало всё, то время, которое я не проводил в школе. -У меня скоро День Рожденья! – радостно бегала по дому Робби, не обращая внимания ни на кого. Она забегала и ко мне, кружила передо мной, пока я ее не выгнал. Робби побежала дальше, к Розе на кухню, где заигравшись разбила посуду и испортила почти все салаты. Роза приказала гувернантке убрать все, пока она сходила бы за покупками. Робби напросилась с ней, к счастью, Роза взяла ее с собой. Они уехали на машине в супермаркет в паре кварталов от дома. Я остался в кабинете Риккардо, меня никто ни о чем не предупреждал, но я все слышал. Впрочем, я и не хотел ехать в магазин. Я продолжал заниматься своими делами, чувствуя себя очень важным, ну, по крайней мере, хотя бы занятым серьезным делом, в отличие от тех балаболок, вертящихся недавно на кухне. Но я и скучал больше них, пока не услышал шум и чужие голоса. На кухне были двое неизвестных. Один из них, тот, что повыше, схватил гувернантку, выпытывая из нее, где находится кабинет Риккардо и его документы. Но поняв, что она ничего не знает, он ее пристрели пистолетом с глушителем. В фильмах это было бы беззвучно, но я вздрогнул, когда услышал выстрел. В этот момент я уже обулся и хотел сбежать, но от неожиданности резкого звука дернулся и обронил вешалку. На шорох прибежали эти неизвестные. Уже не волнуясь о конспирации, я побежал прочь, слыша вслед мне их крики и выстрелы. По пути я ловил себя на мысли, что надо взять себя в руки, успокоиться, но меня продолжало трясти. Я даже сейчас удивляюсь, почему не плакал даже тогда. Впрочем, это хорошо. Будь я обычным ребенком, меня бы убили еще в доме, но я прибежал к Розе и Робби. Я схватил Розу за рукав, тянул ее, рассказывал ситуацию, которую понимал в мыслях, но плохо выражал словами. -Там!... Там!!! – прерывисто кричал я, продолжая тянуть ее. Ее это только больше бесило. Она пошла к таксофону, позвонила в полицию. Я продолжал истерику. Робби заплакала. Роза осознала ситуацию, скорее всего уже в тот момент Риккардо был уже мертв. Оставаться тут было опасно. Эта женщина взяла нас с Робби, мы сели в такси и уехали в дом Дона Гараци. Она сразу же бросилась к Дону. Нас же оставили в его пустующем кабинете, полном, как и у Риккардо, книг. У них были схожие вкусы: я это заметил, пока ходил по комнате. Робби же просто сидела в кресле и наблюдала за мной. Скоро в кабинет внесли Дона Гараци, узнавшего о пропаже, затем и смерти Риккардо. Нас в кабинете не замечали, поэтому я продолжил слушать их разговор: -Я плохо понял, что они хотели сказать, но они считают, что мы совершили покушение на жизнь Дона Скиапарелли, - сказал кто-то из подчиненных Дона Гараци. -Что? С ним что-то случилось? Когда?– подпрыгнул Дон Гараци, впервые услышав об этом. – Бред, мы не имеем к этому отношения. -Они считают по-другому. Скорее всего, в отместку они и убили консильери. -Боже, за что!? – схватился за голову Дон Гараци. – Джузеппе, ты моя правая рука, как ты мог это допустить!? -Мы ничего не знали. Консильери уехал из города по личным делам, - объяснялся младший босс. -Черт, отношения со Скиапарелли итак были натянуты, теперь не избежать войны! – резко взял себя в руки Дон Гараци. – Мы должны это решить. -Как? – сомнительно поднял бровь Джузеппе. -Мы похороним Риккардо со всеми почестями. Роберту отправим куда-нибудь, где безопасно. Роза, прошу, помоги мне еще раз. Выходи за меня. -Что!? – подскочила женщина, не представляющая в качестве своего мужа никого, кроме Риккардо. -Это нужно, чтобы я объявил Рафаэля своим наследником! Я знаю, что это будет оскорблением для ушедшего Риккардо, но он мертв, а мир принадлежит живым. И как часть семьи Гараци, ты должна мне подчиниться. Роза уже хотела отрицать какие-либо связи с этим человеком, но мысль, что отказ может принести еще больше проблем, пересилила. Она слишком сильно волновалась за Робби. -Я согласна, но сразу после заключения брака, я хочу уехать вместе с дочерью, - поставила свой ультиматум она. -Уезжай, но одна. Роберта станет Рафаэлю женой, чтобы никто не думал, что я мог прикоснуться к жене своего друга. Роза прикусила губу, сжала ладони в кулаки до боли, хотела кричать, но просто кивнула. -Подождите, как сын консильери может претендовать на пост главы семьи?! Это место было бы лучше передать мне! …В случае чего, - воспротивился Джузеппе. -Ха, Джузеппе, ты немногим младше меня, а будущее за молодежью. При этом у Скиапарелли растет дочь, будет лучше, если они подружатся. А пока Рафаэль едет в Корлеоне! – ударил по столу Дон Гараци и ушел тяжелыми неуверенными шагами. Уже наедине ото всех, скорее всего, он всплакнул по старому другу. Уже через пару дней Риккардо похоронили в пустом гробу, так как тело не нашли. И вроде бы могла жить надежда, что он цел и невредим, но всем было проще принять его смерть, особенно некоторым. Сразу после похорон Роза и Дон Гараци расписались, и она уехала в неизвестном направлении. Меня и Робби в дорогу собирали дольше, собирая все самое нужное. Ее отправили первой, я тогда не знал куда, меня это и не волновало. Даже то, что я остался один и направляюсь в неизвестное место меня не пугало. В Корлеоне оказалось неожиданно жарко и скучно. Книг там не было, не было никого, с кем я мог бы поговорить. Но однажды, очень скоро после моего прибытия я познакомился с девочкой. Ее звали Риккарда Греко, она прибыла из Ирана, где ее мать была полевым медиком, а отец журналистом-фотографом. Ее родители умерли в ходе военных действий, а она осталась там. Сражалась за свое существование, пока кто-то не «спас» ее. Жизнь научила ее выживать и убивать. Она была идеальной машиной для исполнения зловещих планов, которых у меня на тот момент еще не было. Но уже тогда я знал, что иметь такую сильную фигуру в рукаве не помешало бы. Завоевать ее внимание, доверие и симпатию не составило труда. Сначала ей понравилась моя внешность, затем я наговорил ей пару приятных слов, немного поухаживал, и все стало просто как два пальца об асфальт. Я даже был удивлен, что она все еще умеет доверять людям, хотя она просто ребенок, ей это было простительно. Именно Рикка скрасила мое существование на острове: научила меня обороняться и нападать, а вскоре и обращаться с оружием. Вместе мы проводили все дни. Но прошло немного времени и распри между Гараци и Скиапарелли прекратились. -Ты уезжаешь, Рафаэль, - детскими слезами плакала выросшая на моих глазах девушка, готовая сделать ради меня все, что угодно. -Рикка, ты едешь со мной. Если ты не против, будь рядом со мной, - улыбнулся я ей. И она загорелась счастьем, не взяв с собой ничего, села со мной на корабль и бросила свой «дом». Мне казалось, что я везу с собой домашнего питомца, например, собаку. -Кто это с тобой? – спросил меня новоиспеченный «отец», укоризной просверливая во мне дыру. -Риккарда Греко, мой телохранитель, - ответил я твердо и четко. -Ха, это теперь так называется, - махнул рукой Дон Гараци и сел в машину. В противовес моим предыдущим опекунам, Дон Гараци разрешал мне все, что не шло против семьи и ее правил. Мне нужно было только готовиться к тому, чтобы унаследовать эту семью. И я набирал авторитет, он приходил медленно с годами, но только среди моих сверстников. Среди старших я не пользовался «популярностью», они были направлены против меня. Дон Гараци это видел и как-то мне сказал: -Сынок, - подозвал он меня к себе. – Ты еще молод, много не знаешь, но знай одно, в будущем у тебя будет все, что ты захочешь. Даже если сейчас мой подручный и все капорджиме настроены против тебя, то они все равно скоро умрут. Эх, дряхлые мешки с костями! Дон Гараци не дождался моего ответа и ушел. Больше разговора о том, что против меня ополчилась вся семейная верхушка, не шло. «Отец» дал мне понять, что я должен разобраться со всем сам. Планы своих действий я продумывал в школе, где мне было нечего делать. Только изредка я радовался компании дочери Дона Скиапарелли, Альберты, которая, хоть и была на год меня старше, признала меня свои соперником. Только она развлекала меня, и будь на ее месте кто-то другой, я бы, скорее всего, его затравил, хотя не увлекался такой жалкой деятельностью, как запугивание или выбивание денег. Это было недостойно меня, хотя на моей параллели был хулиган. И все его боялись и ненавидели. Хотя сами виноваты, оскорбляли его за то, что он немец и сирота. Его мать родилась во время Второй мировой, ее еще ребенком депортировали в Италию, где она прожила жизнь проститутки. Уже к годам сорока или около того, она забеременела от приезжего немца и родила Леонарда. Так как она была уже не молода, а война и ее образ жизни подпортили ей здоровье, мама Леонарда вскоре умерла. Этот хулиган жил в приюте и числился в такой школе, как та, в которую ходили я и Альберта, потому что был очень умен. Но насмешки и издевки богатеньких детей вывели его из колеи. Он начал всех задирать, бить и выколачивать деньги. Его бы давно выгнали, если бы была возможность, но он поступал умно: бил так, чтобы не было следов; угрожал, когда имел что-то против предмета издевательств и много еще чего. Физически он был сильнее наших сверстников, но не ровня Рикке и, естественно, значит, уступал мне. Но он был очень интересен, а главное – мог быть полезен. Я заговорил с ним после уроков, когда он выбивал деньги из какого-то выпускника: -Ты не боишься, что он может на тебя пожаловаться, и ты вылетишь? – спросил я его. -Кишка тонка, - грубо кинул Леонард, расправляя засученные рукава и поправляя всю форму. -У тебя на него компромат? – спросил я, не скрывая удивления. -Я не буду тебя отвечать, - отвернулся Леонард, запрокинув сумку себе на плечо. -Ты интересный, Леонард Зигель, будь моим другом, - я протянул в его сторону ладонь для рукопожатия. Но он меня проигнорировал. Это не проблема. У меня еще есть время потянуть его к себе. Я пытался узнать, что ему нравилось. Но, кроме денег, его ничто не интересовало. А когда я ему открыто предлагал деньги, он кидал в меня первое, что попадется под руку. Я уже думал, что он немного псих, пока Леонард не прижал меня к стенке: -Купить меня решил, что тебе от меня надо!? Я похож на шлюху?! Мне не нужны твои подачки. -А выбивать из детей тебе нравится больше? Это не подачки, я хочу, чтобы ты работал на меня, - сказал я ему улыбнувшись. -Ты, что, из какого-то преступного синдиката? – косо смотрел на меня Леонард. -Зови, как хочешь. Все же он мне отказал. По жизни он был таким человеком, который не любил рисковать, и действовал только по заранее подготовленному плану. Он не шел на авантюры, если риск себя не оправдывал. Водиться со мной было для него предательством своих жизненных принципов. Но мы сдружились, хотя и очень необычно. Он часто меня критиковал, многие мои решения не одобрял, мои теплые отношения с Альбертой не поддерживал. Также он считал, что, если я не хочу становиться главой семьи Гараци, то не должен этого делать. Он не понимал, почему я до сих пор не отказался. А когда я ему сказал, что хочу вернуть свою сестру из ее длительного обучения в каком-то пансионе, он перекосился. Это началось так: -У меня ведь еще есть младшая сестра, - начал я, пытаясь завоевать его доверие. – Он сейчас живет в Аосте, там и учится. Вот, собираюсь скоро ее сюда вернуть. -Зачем? – последовал довольно гуманный вопрос. -Что «зачем»? – удивился я тогда. -Зачем возвращать ее сюда, где ты правишь преступным миром. Не лучше ей жить нормальной жизнью обычной девушки. -Ну, мне просто неуютно, что ее нет рядом, - признался я, хотя мог соврать. -Хах, кто бы знал, что великий и ужасный Рафаэль Гараци так дорожит своей сестренкой! – рассмеялся мне в лицо Леонард, но я не взял это на свой счет и объяснился. - Робби – это единственный человек в этом мире, от которого я не жду предательства. Она меня никогда не обманет, потому что мы семья. А нас учили, что выше денег и власти мы должны ставить семью и друзей. Сначала семью, затем друзей. Леонард меня не понял. Он не мог меня понять, потому что никогда не знал, что значит семья. Иногда я не понимал, кто из нас бессердечнее: я или он?