Spinning all night

Тудум-дум. Первое, что подумал Сугавара - 'как же шумно'. Скрестив руки на груди, он стоял оперевшись спиной о барную стойку. Клубы и вечеринки длиной во всю ночь не были его коньком. По одному его виду можно было понять, что человек он иных предпочтений. Но так же он был слишком вежлив, чтобы прямо отвечать отказом на приглашение ‘развеяться и весело провести вечер’, как обещал ему Дайчи. Которого, к слову, рядом не было уже довольно долго. Не то, чтобы у него были какие-то важные планы на сегодня, но сон куда полезнее и приятнее, так парень рассуждал. Однако, вместо уютной кровати Суга получил запах дыма и алкоголя, и мигающие слишком часто лазеры. Приятного в распитии слабоалкогольных напитков, криках толпы и постоянных толчках, за которые никто даже не думал извиняться, было мало. Часы на телефоне показали, что времени уже было далеко за полночь. Тяжело выдохнув, Суга сунул его обратно в карман джинс. Последние полчаса он все чаще кочевал из кармана в руки хозяина и обратно. Он не ожидал, что пробудет здесь так долго. Музыка будто проходила сквозь тела всех присутствующих, а потом возвращалась обратно в колонки, стягивая народ в центр и подстраивая всех под свой ритм, заставляя тела двигаться. Не важно как и не суть, что это нельзя будет назвать танцем, главное – движение. Светловолосый повернулся спиной к танцполу, на котором находились по меньшей мере тридцать человек. Бог знает откуда у него в голове взялось это число, но, право же, не пересчитывать же их всех. Голова слегка кружилась и было душно, казалось что алкоголь теперь может передаваться воздушно-капельным путем. Тудум-дум-дум. Коуши подумал, что ему нравится, когда у музыки четкий ритм. Тудумс-дум-дум-дум. Не долго думая, он заказывает более крепкий и дорогой коктейль, немного мстительно улыбаясь, ведь за все сегодня платит Дайчи, затащивший его в этот ночной клуб. Потянувшись за своим заказом, его руку пихнули локтем. Ну вот, снова эти.. ‘Ой. Извиняюсь’ - тут же послышалось сбоку. Все, что Коуши мой различить из-за мелькающего света – широкую, даже скорее пьяную, улыбку и.. каштановый цвет волос?.. Прежде чем Суга успел отреагировать, парень быстро подхватил два длинных бокала и подмигнув так же скрылся в толпе. Тудум-дум-дум. Осушивая бокал он одновременно строчил Дайчи смс. Долгое отсутствие лучшего школьного друга его беспокоило. Беспокоило сколько времени. Беспокоило нарастающее беспокойство в груди. Последняя мысль ему показалась забавной и вызвала смешок. Тем не менее Коуши не мог даже на секунду успокоиться, закрыть глаза и просто глубоко вдохнуть, а алкоголь никак не действовал (а ведь он уже три бокала пропустил!). Он только делал хуже, вызывал тошноту, кружил голову, делал взгляд мутным, сонным и тяжелым, и, как будто, жутко злым. По всему телу оставалось нервное беспокойство, ни секунды покоя. Тудум-думс-думс-тудумс. Он волновался за Дайчи? Он сожалел о потерянном времени? ТУДУМ-ДУМС-ДУМ-ТУДУМС. Он снова повернулся к танцполу. Людей не поубавилось. Свет уже не так сильно раздражал, а музыка, как ему показалось, стала звучать еще громче, будто зазывая. Сугавара Коуши не был пьян. Ну, возможно, просто немного захмелевший. Самую малость. Три бокала странного, но вкусного коктейля всего лишь слегка ослабили его контроль тела. Среди людей было жарко. Очень жарко. Но все происходило плавно и даже размеренно. Случайные соприкосновения либо оставались незамеченными, либо приводили к иному тесному контакту. Толпа не была единым целым, но чем-то слаженным и не противоречивым. Коуши не умел танцевать под такую музыку, да и мало кто тут мог. Тудум. Он с закрытыми глазами просто качался из стороны в сторону, сводя и приподнимая руки. Вдыхаемые смеси запахов путали все ощущения. Ему весело? Или он раздражен? Все качалось и рябило, когда Суга открыл глаза. Тудум-тудум. Все мысли сейчас состоят только из трех слов: ‘не имеет значения’. Ничего сейчас абсолютно не имеет значения. И то, что сзади его кто-то поддерживал, и то, что песня играет уже другая, но похожая на предыдущую, ни даже то, где сейчас был Савамура. Дум-дум. Светловолосый поднимает руки над головой и в такт музыке покачивает бедрами, как он видел в подобных сценах в молодежных сериалах. Никто на него не смотрит. Какая-то девушка откидывает волосы, ему щекотно. Кожа слегка онемела, а руки потяжелели. Дышать по прежнему трудно, но… Дум-тудум-думс. Его резко разворачивают на 180 градусов. Из всей нечеткой картины он снова узнает только широкую пьяную улыбку. Медленно до него доходит, что его все это время кто-то придерживал, но Коуши, вероятно, не придавал этому значения. Он постарался так же улыбнуться в ответ. Его не отпустили. Наоборот, к нему только теснее прижались не прекращая танцевать. Незнакомец задавал ритм. Один на двоих, а Суга слишком медленно все воспринимал, чтобы сопротивляться. Он закусил губу. Это показалось забавным из-за легкого онемения. Положив вытянутые руки на плечи незнакомца, Коуши все продолжал еле двигаться, глядя на не сползающую улыбку парня. Даже когда они прислонились лбами друг к другу, Сугавара смотрел только на нее. Все это было почти очаровательно. Дум-ду-дум-дум-с. Никто не говорил ни слова, даже не пытался. Что он чувствовал раньше? Тудум-тудум. Движения резче, друг к другу теснее прижимаясь. Музыка громче, а тела все жарче. Когда все чувства одна большая каша, ты будто на краю обрыва. Собираясь прыгнуть, тебя сзади берут за руку и вы уже летите вниз вместе. С кем? А разве это важно? Этот поцелуй был грязным, пошлым, со вкусом алкоголя и пронизанный резким ритмом музыки. Суга раскрыл рот, впуская язык второго внутрь – жарко, влажно, — и обхватил его губами. И он чувствовал, как напряженные пальцы незнакомца зарылись в его волосы. Сердце колотилось так, что, кажется, хрустели ребра. Кровь горела, обжигала кожу изнутри, и это сводило с ума, как и скользкое, мокрое ощущение этих горячих, слишком горячих губ, вдавливающихся в его. И если бы существовало что-то более бесстыдное, то оно именно таким и было бы. Тудум-дум-дум. Улыбка все такая же. Свет все так же мигает. Музыка не стихла и не прекратилась. Голова все так же шла кругом, а взгляды были мутными и тяжелыми. Первое, что услышал Сугавара, так и не расшифрованным тоном – ‘ой. Извиняюсь’.