Неправда.

"А еще у полковника был позавчера юбилей, мы здорово отдохнули и повеселились в ближайшей деревушке. Ну, кроме часовых. Им мы, так и быть, принесли кое-что c собой". Джейк отложил огрызок карандаша, и вяло задумался: как правильно – «юбилей» или все-таки «юбелей»? Не любил он это дело – письма писать. Но что, поделаешь – уезжая, он обещал писать матери каждую неделю. На деле же выходило, хорошо если по письму в месяц. Если уж совсем забросить... К тому же, не так давно Сэмми писал, что маме нездоровится. Ерунда, наверное, Сэмми всегда поднимает бурю в стакане, но Джейку все равно хотелось лишний раз сделать ей приятное. Он ведь понимал, как она ждет его посланий. Джейк, спохватившись, уселся так, чтобы прикрыть собой свет от свечи. Он сидел в дальнем углу землянки, но неподалеку спали его товарищи, мало ли что... Да и отбой есть отбой, за нарушения никто не похвалит. Джейк потер грязной ладонью сонные глаза и продолжал. "Особых новостей пока нет. Ты говорила, что оба Джексона тоже записались, но тут я их не встречал". Вымучав эту строчку, Джейк придирчиво оглядел письмо. Выходило едва на страницу размашистым почерком. К тому же, все вопросы о делах и здоровье были уже заданы. Но писать и в самом деле было не о чем. Точнее, не будешь же писать, как есть, а воображение тоже ведь не бездонное – на каждое письмо что-то выдумывать. Так уж повелось, что Джейк никогда не писал матери правду. Она ведь в каждом письме уговаривала его одеваться потеплее или не пить холодное в жару – ну какая тут может быть правда? Да и кому от нее будет лучше – от правды? Впрочем, Джейк по возможности старался держаться около реальных событий. В конце концов, у полковника и в самом деле недавно был день рождения. И они хотели отметить... Но в последнее время бои шли один за другим, короткие ночные передышки не приносили облегчения. Впрочем, полковнику повезло. Его контузило, и он, должно быть, сейчас отдыхает в госпитале. Нужно ли маме знать об этом, чтобы все время думать о том, что то же самое, или еще что похуже, может произойти и с Джейком? Да она и так, наверное, думает, зачем еще добавлять... Дверь тихонько скрипнула. Джейк, нахмурившись, уткнулся в письмо. - Кинкейд! Почему занимаешься посторонними делами после отбоя? – раздался над ухом приглушенный голос. Рядом безликой тенью стоял Кристофер Блэйн, видимо, делал последний обход. - Отвали, Блэйн, - тихонько посоветовал Джейк. - Лейтенант Блэйн, - возмущенным шепотом поправил Крис. - Отвали, лейтенант Блэйн. – согласился Джейк. - Заканчивай с этим, - неумолимо велел Крис. Он терпеть не мог эти обходы. В каждой казарме какой-нибудь бардак. И ему почему-то никак не удавалось навести железную дисциплину. Как у старшего сержанта Бакли. Или у Добсона. Это здорово раздражало. - Я завтра хочу попробовать отправить, - примирительно сообщил Джейк. – Ну, если будет возможность. Днем же некогда писать. - Завтра не выйдет. - Почему это? Крис оглядел спящих солдат и кивнул Джейку. - Хватит тут болтать, выйдем. Они вышли под навес, в пробирающий ночной холодок. - Ну, что там еще? - спросил Джейк. - Завтра мы наступаем. - С какой это радости? – присвистнул Джейк. – До сих пор они нас теснили. - Приказ, - не без досады ответил Крис. Он неплохо разбирался в стратегии, и предчувствовал, что ничем хорошим это наступление не закончится. Но все уже было обговорено. Приказ. Джейк от души выругался. И ничего не поделаешь. Вернувшись к своему местечку, Джейк снова взялся за карандаш. "Сейчас заходил Крис Блэйн", - писал он, - «Мы немного поговорили о планах на завтра. Сейчас нужно идти спать, с этим у нас строго. Передавай привет Сэмми. Обнимаю. Твой сын, Джон Д. Кинкейд". Выходила ровно страница. Джейк вздохнул. Жаль, завтра не получится отправить. Тогда бы он раньше получил ответ. Что бы там ни было, Джейк любил мамины письма. От них так хорошо веяло домом и заботой – тем, к чему он привык, и о чем никак не мог забыть даже здесь. Она писала обо всем – о своих обычных делах («нашла в газете чудесный рецепт, не скажу, что – попробуешь, когда вернешься») о соседях («к Стивенсам опять приходил полисмен»), о Сэмми («не слушай его, со мной все в порядке, обычная простуда»), о том, что Джейку следует делать, если он сам вдруг простудится, о новостях с фронта, которые они получают из газет... Джейк так и уснул, досадуя (и за досаду пряча страх перед предстоящим боем) о том, что завтра так и не удастся отправить письмо. Но он не знал, что мама не прочитает его, когда бы оно ни было отправлено. Джейк и представить не мог, что мама тоже часто пишет ему неправду.