Последняя просьба

В вывернутых руках пульсировала боль, по вискам стекал пот, собирался капельками на высоком челе, блестел над верхней губой пленника. Так и хотелось провести языком, слизывая влагу. Хотя бы для того, чтобы черные глаза обратились наконец на него, а не на эти проклятые камни. Как же он ненавидел Сильмариллы! Мерзкие эльфийские стекляшки, опалившие ладони и навсегда оставившие на них черные ожоги. Как он проклинал эти камни, что тянут к земле своей тяжестью, что заставляют болью отзываться голову на любое резкое движение. ПроклЯтые и прОклятые. Камни, с которых не сводил теперь глаз старший сын Финвэ. Он был ранен, ужасные ожоги и раны уродовали его тело, его руки были заведены за спину и скованы тяжелыми кандалами, он был избит, изувечен, ранен, брошен, страдал от боли, но глаза… Глаза пылали по-прежнему. В глазах все еще горело неистовое пламя. Его держали орки. Двое впивались грубыми пальцами в широкие плечи кузнеца, а третий стоял наготове с палашом, чтобы срубить гордую голову с плеч, если эльф вновь отважится на нападение. - Безумец… - почти ласково проговорил Моргот. – Чего ты этим добился? Безоружный и раненый бросился на меня, глупец… Чего ты хотел? Смерти? Нолдо вскинул голову и растянул потрескавшиеся губы в улыбке. - Ты знаешь мое единственное желание, Моргот. - Невыполнимое желание, - качнул головой айну. От движения в висках закололо. Проклятые камни! - У тебя нет прав на мое творение! Ты подлый убийца и лжец! Эти камни станут твоей погибелью! Я проклинаю тебя, вала Мелькор! - Ну-ну-ну! Не суетись… - Мелькор поднялся на ноги, чуть качнулась голова, железная корона больно сдавила виски. Орки оскалились и крепче вцепились в плечи пленного эльфа, когда тот напрягся. В ожидании боли? Готовясь к нападению? - Пошли вон! – махнул им вала. – Оставьте этого нолдо мне. Орки зашевелились, попятились к выходу, но темный властелин не смотрел на них, гораздо более интересен ему был эльф, неловко разминающий плечи, на которые перестали давить грубые орочьи лапы. Феанор морщился от боли, не позволяя себе показывать слабость, взгляд его блуждал по стенам, колоннам, плитам пола, метался между высокими стрельчатыми арками и неизменно возвращался к сияющим камням. И Мелькору казалось, что эльда все уже успел рассмотреть в зале. Все. Кроме самого Мелькора. На него гордый нолдо не смотрел. На камни – да. Но не в лицо Мелькору. Айну поджал губы. Ему захотелось, чтобы блуждающий взгляд эльфа встретился с его, хотел видеть расширившиеся в темноте зрачки, хотел видеть в этих глазах хоть что-то, кроме ненависти к нему, Мелькору, и жажды получить Сильмариллы. Он опустился на корточки перед пленным, взял его за подбородок, вынуждая смотреть себе в лицо. Взгляд Феанора уперся в корону. Да будь прокляты Сильмариллы! - Смотри на меня, Феанаро! На меня, не на камни. Эти игрушки не помогут тебе, только я решаю твою судьбу. - Так решай ее, Моргот, и поскорее. Прекратим этот фарс… - качнул головой эльф, высвобождая подбородок из пальцев в железной перчатке. Страха в нем не было. И это злило, безумно злило. - Не спеши, эльда… Не спеши… Ты еще будешь умолять меня… - О смерти? – фыркнул Феанор. – Хоть в чертогах Мандоса не придется мне видеть твое отвратительное лицо. - Отвратительное? – ярость всколыхнулась в душе черной волной. И раньше, чем сам вала успел понять, что он делает, Феанор оказался на полу, сбитый ударом и придавленный сапогом. – Значит, таков я в твоих глазах, эльф? Отвратительный! Да знаешь ли ты, что во всей Арде нет равного мне по красоте? Знаешь ли, что созданное мною тело прекраснее, чем твои камни? А ты сам? Чем ты можешь похвастаться? Может, мне стоит взглянуть? Феанор отшатнулся в ужасе, когда рука темного валы метнулась к нему. Жаром обдало тело, когда ладони в перчатках легли на грудь эльфа. Пошитая валинорскими мастерами одежда разошлась под руками Мелькора. Рубашка опала с плеч. Феанор неловко передернул плечами, стремясь прикрыть наготу, а Моргот уже положил руку ему на бедра. От этих касаний Феанаро вздрогнул от отвращения. Никто не смел его так касаться, лишь его супруга Нерданель. Но здесь перед ним была не прекрасная эльфийская дева, а темный айну, в чьей короне горели Сильмариллы. - Не смей! – паника подкралась и набросилась стремительно, как дикая кошка, когтями раздирая грудь. – Не прикасайся ко мне! - А чем ты можешь мне помешать? – фыркнул враг. Его пальцы скользнули по поджарому животу и опустились ниже, проникая под край брюк. Ткань поддалась так же быстро, как и рубашка. Под руками валы расходились швы, и материя упала на пол не нужной более тряпкой. Набедренную повязку темный сорвал одним движением, не дав нолдо возможности прикрыться. Эльф стыдливо свел ноги и скорчился на полу, пытаясь скрыть свое тело. Нагота табу. Лишь супруга видела его обнаженным. Эльда сжался в комок, хоть и ныли скованные за спиной руки. - Ну же, нолдо! Я уверен, тебе есть, что показать мне, а, гордый сын Финвэ? Выпрямись же! Айну вцепился в черные волосы, дернул вверх, вынуждая эльфа встать на колени и выпрямиться. Феанор шипел от боли, морщился, стыдливо прикрывал глаза. На скулах у него выступили красные пятна. - Недурен, - пробормотал Моргот, рассматривая обнаженное тело. Работа в кузне налила силой мышцы, тренировки с оружием придали стройности и изящества. Широкая рельефная грудь, поджарый живот, длинный ровный пенис и узкие бедра. Вала ощутил, как внутри него разгорается пламя. Красив и даже раны с запекшейся кровью не портят его красоты. И все же чего-то недостает… Вала растрепал темные волосы эльфа, аккуратно зачесанные назад и удерживаемые заколкой из Валинора. Красивая заколка в форме ветви дерева с золотыми ягодками-топазами. Должно быть, работа самого Феанора. Мелькор снял ее и разбросал по широким плечам густые волосы. Отступил, любуясь. Красив. Вот только по-прежнему не смотрит на него. Взгляд затуманен. Нолдо хочет отрешиться от реальности. Не желает видеть. Не желает помнить. Моргот вспылил. - Что же, эльф, я все еще недостаточно для тебя хорош? Взгляни же! Темное одеяние, подчиняясь воле айну, опало на пол, и через черные ткани переступила обнаженная фигура мужчины. Выше, чем Феанаро, шире в плечах, заостренные черты лица, черные волосы до талии. Феанор прикрыл глаза. - Ты омерзителен мне, Мелькор… - Омерзителен? – ярость зазвенела в голосе. – Взгляни же на меня! Смотри на меня, Куруфинвэ. Смотри, как мы схожи. Ты такой же, как я! Такой же! Смотри! Я приказываю тебе! Веки приподнялись, и взгляд Феанора уперся в Сильмариллы. Дивные камни, сколько бед вы причинили! От холода Ангбанда мурашки бежали по телу, дрожь пробирала до костей. Моргот разозлено прорычал проклятье. Сильмариллы, опять Сильмариллы! Он сдернул с головы темную корону и шагнул к Феанору. Металл плотно обхватил голову, сдавил виски. Под тяжестью венца темного владыки на миг согнулась шея эльфа. Но лишь на мгновение. Затем он выпрямился вновь, и Мелькор втянул воздух, с трудом удерживая себя от восхищенного вскрика. Раненый, бледный, со скованными за спиной руками, но гордый эльф в короне со своими творениями был так прекрасен, что глаз не отвести. Камни сияли ярче звезд. И тот же свет таился в глубоких темных глазах нолдо. И понял Мелькор, что в ярости и силе своей не уступит сын Финвэ могущественному айну и что нет на свете силы, которая теперь смогла бы отнять нечто столь прекрасное у темного валы. «Ты мой, Феанаро, - думал он, пропуская между пальцами черные пряди, - ты теперь лишь мой. И я желаю владеть тобой вечно». *** Феанор прикрыл глаза, когда корона опустилась ему на голову. Сильмариллы. Камни были на нем. Так близко… Если бы только можно было протянуть руку и коснуться их… - Вы, эльфы, такие скромники, - проговорил ненавистный голос. Властный взмах руки, и Феанора вздернули на ноги, руки свело болью, затекшие ноги подогнулись. Но айну поймал сзади, прижался со спины, так что Феанор содрогнулся, ощутив, как между лопаток прижимается обнаженная грудь Моргота, а к его ягодицам – мужское достоинство валы. Нолдо сам не понял, как оказался у зеркала. Взгляд привычно нашел Сильмариллы в черной короне, стянувшей его темные волосы. Не Моргота. Его! На его голове была черная корона, давящая тяжесть клонила к земле, металлический обод сдавливал лоб. Черные волосы выбивались из-под венца, стекали вниз, на плечи и руки, вились на концах, почти касаясь темных сосков. И пальцы Моргота в черных перчатках почти касались волос, обнимая за грудь и за талию. Вдруг захотелось увидеть эти руки. Говорили, что ожоги от Сильмариллов навсегда остались на ладонях Моргота. Он почувствовал, как разжимаются железные кандалы, услышал, как они падают на пол, и немедленно выбросил руки вперед, игнорируя боль в плечах, чтобы со злостью скинуть чужие ладони со своего тела. - Покажи… - прошептал он, удержал в руке кисть Моргота. Так ничего не понять. Под пальцами – лишь кожа перчатки. – Говорят, мои камни изуродовали тебя… Покажи! - Не покажу! – усмехнулся за спиной вала. – Сперва выполни мое желание… - Твое? Никогда! - Не спеши… - вала склонил голову к ушку эльфа и языком провел по ушной раковине. Чувствовать ответную дрожь было высшей степенью наслаждения. – Я сниму перчатки, Феанаро, но лишь для того, чтобы ласкать тебя. Твое тело красиво, я желаю владеть им… Мелькор видел в зеркале, как распахнулись глаза эльфа от осознания сказанного, как исказились отвращением прекрасные черты. - Никогда! Такой союз противоестественен! Это омерзительно! И ты омерзителен, Моргот! - Лучше не дерзи мне, щенок! Как бы расплачиваться не пришлось! - Убери руки! Не тебе касаться моего тела! - Ах, не мне? Мелькор стиснул зубы. - А кому же? Кто еще кроме меня сможет дать наслаждение плоти? С кем еще сможешь познать всю прелесть плотской любви? Взгляни! – он толкнул эльфа к зеркалу. – Взгляни, как мы похожи! Взгляни, как мы подходим друг другу! - Ты мерзкое говоришь… - Молчи! Не тебе читать мне мораль, предатель своих братьев и убийца тэлери! Ты на многое пошел ради Сильмариллов. О, - внезапно воскликнул вала, и лицо его расплылось в усмешке, - а может, ты хочешь Сильмариллы? Ну конечно! Мне следовало догадаться сразу! Это и есть то, чего ты желаешь больше всего на свете! Камни! А я – желаю тебя! – глаза валы сверкнули. Он чувствовал победу в судорожном вздохе эльфа, в его сомнениях, отразившихся на красивом лице, в осторожном прикосновении руки нолдо к камням в короне. - Я предлагаю тебе сделку, эльф! - Ты лжешь, - неуверенно. – Ты не выполнишь условия, не отдашь мне камни… - Все – нет. Я отдам тебе один из них. И подарю свободу. Ступай со своим Сильмариллом куда пожелаешь, если еще где-то тебя ждут. - Не сомневайся! Я вернусь с огромной армией и заберу оставшиеся камни. Я уничтожу тебя, и мой народ будет свободен и от валар, и от тебя! - Так значит, ты согласен на сделку? Ты отдашься мне, мой красивый? Отдашься мне добровольно? Будешь ли стонать под моими руками и добровольно подставлять свое тело под мои поцелуи? Будешь ли ласкать в ответ? Я желаю ощутить твои губы на своем мужском естестве, желаю узнать жар твоего рта. И не только… Раздвинешь для меня ноги, прекрасный нолдо? О нет, не морщись! Если тебе не по силам все это, сделки не будет. И тогда я сам возьму то, что пожелаю, а ты не сможешь мне помешать. Но будет больнее, мой драгоценный, будет больше крови, больше твоих надрывных криков, ибо я хочу посмотреть, как ты вытерпишь кнут на своем теле. Мне велеть высечь тебя, а потом взять тебя, едва живого, на каменном полу подземелий? Или ты пойдешь за мной в мою спальню? Примешь горячую ванну в моих объятиях и будешь нежным и страстным моим любовником? Отвечай, Феанаро… Отвечай сейчас! Он видел, как расширились (от страха? от возбуждения?) зрачки глаз короля нолдор, видел, как он содрогается от омерзения, видел терзающий его страх и, чувствуя все нарастающее возбуждение, теснее прижимался бедрами к ягодицам эльфа. Того передернуло, он отвел глаза от их общего отражения в зеркале и стыдливо попытался уйти от прикосновений. Но в планы Мелькора не входило отпускать его. Он перехватил пленника поперек груди, а вторую руку опустил вниз, чтобы стиснуть в ладони пока еще вялый член эльфа. - Нет! – выкрикнул тот и рванулся прочь с такой силой, что пришлось отпустить его. Не ожидавший этого Феанор кубарем полетел на пол. Он ударился руками и коленями, повалился на бок. Зазвенела соскользнувшая с головы корона, покатившись по плитам. - Нет… нет, не смей! Я не могу! Я не позволю! - Значит, ты выбираешь боль… И отказываешься от камня. Феанор сжался на полу. Он тяжело дышал, а взгляд его снова остановился на сияющих камнях. Он за ними шел. За них терпел все лишения и проклятья. За них предавал и убивал. И чтобы получить хотя бы один из них оставалась такая малость! - Я… - голос подвел, сорвался, но нолдо быстро справился с собой: подавил дрожь в теле, с трудом выпрямился, все еще сидя на полу. – Я… согласен… Моргот стремительно подался вперед. - Согласен на что, Феанаро? Он видел, как тяжело сглотнул нолдо, как с трудом сдержал свою ярость. - Я согласен на ночь с тобой. За Сильмарилл и свободу. Сейчас… - и отвел глаза, чтобы не видеть торжества Моргота, чтобы не знать, как вспыхнули вожделением темные глаза. И содрогнулся, когда на плечи опустился черный тяжелый плащ, укутывая в тепло и шелковистую нежность. Он плотнее запахнул ткань на груди. Встал. Моргот положил руки ему на плечи. - Идем, Феанаро. Краем глаза нолдо видел, как темный вала поднял корону и надел, как снова облачился в черное одеяние. Потом хлопнула дверь, пропуская их в темный холодный коридор, где при виде хозяина орки вытянулись по струнке, но все же, оскалив морды, провожали недобрыми взглядами сына Финвэ, на чьем плече лежала рука их властелина. Будто не пленник, будто гость. Феанор невольно усмехнулся таким мыслям. Нет, не стоит обманывать себя. С гостя не стаскивают насильно одежду, гостя не грозятся пытать и изнасиловать, гостя не ведут в спальню с таким вожделением. Комната в башне. Кровать посередине. Даже не кровать – ложе. Алый шелк простыней, который невольно вызывает усмешку. Что, Моргот, не можешь без пафоса? Нужно именно на красном шелке? - Ты будешь так красив на красном шелке… - шепот в ухо и быстрый язык, скользнувший по ушной раковине. Феанор вздрогнул и отвел глаза от постели. Не думать об этом… не думать… отрешиться… - Ну нет, ты будешь не просто думать об этом! Ты еще и участие в этом примешь, мой красивый! Мелькор обвил руками его тело, подтянул к себе, прижал к своей груди, зарываясь лицом в темные волосы. Феанор напрягся, у него сперло дыхание. Слишком близко был враг, слишком сильно сжимали тело чужие руки в черных перчатках. Он судорожно выдохнул и вцепился пальцами в удерживающие его руки, чтобы не начать отталкивать Моргота. А темный ласкал губами затылок, тяжело вздымалась и опадала грудь валы. Поцелуи спустились ниже и, откинув волосы, Моргот лизнул кончик острого ушка. Дрожь пробежала по телу эльфа. Вот твое слабое место, эльда! Моргот торжествующе усмехнулся. Сопротивляйся, эльфенок, но ты все равно будешь желать этого! - Делай уже что хотел! Делай и отпусти меня! – выкрикнул Феанор, отклоняя голову, чтобы губы Моргота больше не касались его уха. Но его лишь сильнее стиснули в объятиях, и вала приник к его шее. Феанор сжался. Невольный стон сорвался с его уст. Темный целовал жарко, вылизывал кожу, захватывал губами и прикусывал сильно, почти до боли. - Тшшш, Феанаро… Тише… Этой ночью ты мой, только мой, и не смей мне противиться… Мелькор целовал изгиб шеи, наклонялся ниже, чтобы дотянуться и провести языком по ямочке на горле, пощекотать ее, заставив эльфа беспомощно вздрагивать в его руках. Феанор цеплялся пальцами за черные перчатки врага. Врага, который целовал его жадно и страстно. Невольный трепет, возбужденный ласками Моргота, вызывал у нолдо смущение и стыд. Тело отвечало. Тело желало. Против воли Феанор ощутил, как возбуждение скапливается в паху, как напрягается член, и Морготу достаточно сбросить с его плеч черный плащ, чтобы увидеть это. Феанор прикрыл глаза. Это неизбежно… Нужно просто это пережить… Нужно, нужно справиться. Просто отрешиться. Представить… представить, что это Нерданель… - Не смей отключаться, эльда! Не смей меня сравнивать со своей женой! Уверяю тебя, я не она! Она так не умеет! Вала вырвал одну руку из хватки эльфа, опустил вниз, стиснул бедро и подтянул к себе, прижимаясь пахом к ягодицам пленника. Тот судорожно выдохнул и подался вперед, уходя от касания, уходя от ощущения чужого напряженного члена. - Ты ведь никогда не чувствовал такого, верно? Верно?! – эльф низко опустил голову, волосы упали вперед, открыв стоявшему позади Морготу чудесный вид на кажущуюся хрупкой шею. Вала отпустил бедро и поднял руку, чтобы легонько погладить по позвоночнику, а после погрузить ладонь в густые волосы, перебирая длинные пряди. - Ты красивый, Феанаро… Красивый и гордый. Я заметил тебя еще в Валиноре. Еще там я пожелал владеть твоим телом, - эльф напрягся. – Скажи, тебя это пугает? Сейчас, держа в руках твое тело, я ясно ощущаю, что не ошибся в тебе. Ты своеволен, огненный нолдо, твое пламя мне необходимо, я желаю ощутить его в полной мере, желаю насытиться им. Феанор попытался подхватить черный плащ, спадающий плеч, придержать хотя бы на уровне паха, но единым движением Моргот содрал с него ткань, оставляя полностью обнаженным. Страх на секунду захватил нолдо, когда он услышал шорох одеяний врага, тоже спадающих на пол, потом к вспотевшей от волнения спине прижалась твердая грудь темного валы, волосы, такие же черные, как у него самого, защекотали плечи, а бедра прижались к его ягодицам. - Ты весь в моей власти… - шепот на грани слышимости. – Обнаженный… напуганный… мой!.. Кожаные перчатки ласкали тело. Плечи, грудь, живот. Спускались к бедрам, ласкали круговыми движениями, почти вплотную подбирались к паху, но так и не касались напряженного пениса. Эльф тяжело дышал. Он не хотел признаваться себе, как сильно жаждет прикосновения этих рук там, где больше всего они были ему необходимы. Его развернули лицом к врагу. Да к врагу ли? Ласковые губы прижались к его рту, язык Моргота скользнул между губ внутрь. Его целовали жадно и горячо. Такая власть над собой пьянила. Кто, кто еще осмелился бы на что-то подобное? Да и кому еще он бы такое позволил? Никогда, никогда самый гордый и талантливый из нолдор не позволял никому властвовать над собой. Даже с отцом он считал себя на равных. А братьев не ставил ни в грош. Он не подчинялся валар, живя так, как считал для себя нужным. Но вот же перед ним один из валар, который целует, терзает руками обнаженное тело, оттягивает до боли назад волосы, чтобы удобнее было ласкать шею и ключицы. А он? Он позволяет все это? И подается вперед, и невольно стонет, когда их члены соприкасаются и трутся друг об друга, когда напряженная плоть касается бедер айну, пусть и принявшего облик эльда, но все еще остающегося гораздо более могущественным, чем любой из них. И под его силой хочется прогнуться. Под окутывающей сознание черной дымкой он желает большего. Больше страсти. Больше ласк. Он, Феанаро Куруфинвэ, будто воск плавится под руками врага. Нет, не быть тому! Он рванулся безумно и сильно. И бесполезно. Вала удержал его, не прилагая усилий. - Не-ет… - стон сорвался с губ, тут же заглушенный новым поцелуем, и Феанор снова сдался. Он приоткрыл рот, впуская язык темного владыки. Но что же он делает? Нельзя так… нельзя… Но сопротивляться нет сил. Да что там сил, нет даже желания! Он позволяет врагу владеть собой, подчинять себя, управлять собой. И если никак нельзя вырваться и прекратить безумие, пусть он сможет его хотя бы контролировать. Он не будет лишь безвольной куклой, с которой можно сделать все, что угодно. Он сам возьмет, что захочет! А хочет он сейчас – Моргота! Руки, до этого судорожно стиснутые и прижатые к бокам, сами потянулись к горячему телу, которое так приятно было ласкать, будто это и было то, чего он жаждал больше всего на свете. Широкие ладони мастера гладили литые мускулы на груди врага. - Смелее, эльфенок, я не рассыплюсь! – темный накрыл его кисти своими и провел по своему телу, опуская руки ниже, по рельефному прессу к паху и полуэрегированному члену. Мелькор прикрыл глаза, исподтишка наблюдая, как приоткрываются припухшие от поцелуев губы, как тяжелое дыхание вырывается из груди эльфа, как на скулах расцветают пятна румянца, когда он понимает, что, как ни напрягайся, он не может вырвать руку их хватки Мелькора, и его ладонь опускается все ниже и ниже, пока пальцы изумленно распахнувшего глаза нолдо не касаются нежной кожи мужского достоинства валы, обхватывают пенис, и рука Феанора, направляемая Морготом, начинается двигаться по всей длине. Бархатистая нежность под ладонью и стремительно твердеющая плоть заставляют Феанора стыдливо и предвкушающее прикусить губу. Вала подается вперед бедрами. - Ну же, сильнее, Феанаро, я верю: ты способен на большее! Он смеется. Краска бросается Феанору в лицо, он разжимает руку и отшатывается назад. - А ну-ка стой, эльфенок! Моргот стоит, протягивая к нему руку. Иди, мол, сюда, Феанаро. Удивительно, как даже полностью обнаженным он выглядит величественно. Он не смущен своей наготы, он знает, как красиво созданное им тело, как оно может быть привлекательно в глазах других. И пользуется этим знанием беззастенчиво. Феанор ежится, ощущая дискомфорт. Ему хочется прикрыться. Или хотя бы чтобы Моргот отвернулся и не пожирал его глазами. Что он уставился? - Ты красив, Феанаро… Ты даже не осознаешь, как ты красив, - проговорил Моргот, будто отвечая на его невысказанный вопрос. Уже не первый раз он прочел его мысли. И Феанор подозревал, что не в последний. - Убирайся из моей головы! - О, твое тело ведь гораздо предпочтительнее для меня, - охотно откликнулся айну. – И чего ты так смутился? Можно подумать, тебе было неприятно! Ты же и сам охотно реагируешь! Ты сам уже меня желаешь! А теперь иди за мной. Феанор помотал головой, но вала не смотрел на него. Он приблизился к неприметной двери и толкнул ее. Даже со своего места Феанор ощутил горячий ароматный пар, вырвавшийся из купальни. О Эру! Сколько он уже нормально не мылся? По-настоящему, в купальне, в горячей воде? Это было еще до того, как он покинул Тирион. Как же давно! Ноги сами понесли его вперед, к теплу, горячему пару, дурманящему запаху ароматических масел. И к рукам Мелькора. И Феанор совсем был не против уткнуться носом в плечо валы, когда тот втянул его в купальню и подтолкнул к внушительного размера ванне, выложенной камнем и вырубленной прямо в полу. От горячей воды поднимался пар. Феанор нерешительно приблизился к краю. Можно? Он обернулся к Мелькору. В ответ тот лишь с силой толкнул его в спину. Бортик ушел из-под ног, вода захлестнула с головой, когда он с громким плеском рухнул в ванну. Громкий смех Моргота, плеск, успеть задержать дыхание. Не с первого раза Феанору удалось подняться. Он отплевывался, кашлял, отчаянно тряс головой, чтобы выгнать воду из ушей. Сзади его крепко обняли. - Моргот! – возмущенно крикнул он, когда вала резким движением повлек его вниз, ноги поскользнулись на мокром камне, он снова окунулся с головой. - Моргот! – снова прорычал он, когда вала за талию выдернул его из воды. Даже стоя, Феанор оставался в воде почти по грудь. Не ванна, а целый бассейн! - Мелькор, - промурлыкал знакомый голос в ухо. – Мое имя – Мелькор. Феанор угрюмо промолчал и сердито стряхнул руку валы, подбирающуюся к его паху. - Не трогай! Удар был такой сильный, что он упал. Проклятый скользкий пол опять ушел из-под ног. Снова горячая вода, сильные руки, выволакивающие за волосы на поверхность. - Нет уж, Феанаро, игра в доброго дядю мне прискучила! Я вижу, ты не ценишь моего снисхождения, так значит будешь беспрекословно делать то, что я велю. Или забудь про свободу и камень! Ты не получишь их, если я не получу удовольствие! Прекрати плеваться, то ли еще тебе предстоит, - Мелькор тряхнул за волосы пленника, раскрасневшегося и отчаянно кашляющего из-за попавшей в легкие воды. – Ну?! – прорычал он. – Ты меня понял? Нолдо не ответил. Отвел взгляд, тяжело дыша и держась за грудь. - Откашлялся, мой хороший? – ненавистный голос сверху вызвал в душе волну слепого гнева. Как он хотел выпрямиться и ударить по этому ехидно ухмыляющемуся лицу! Но кожу головы болезненно тянуло оттого, что Моргот наматывал его волосы на кулак. – Вот так будет удобнее! – заметил он, удерживая голову эльфа за потемневшие от воды пряди. Феанор зажмурил глаза. Что придумало это отвратительное создание? Эрекция давно спала, и Феанор сейчас не понимал, как он мог желать эту тварь. Эру! Он же сам ласкал его и выгибался, желая большего. Что ж, вот получай это большее, глупец! - Я желаю попробовать твой ротик, мой хороший. И тебе придется изрядно постараться, - фыркнул Моргот, притягивая за волосы ближе к себе. – Давай же, Феанаро! - Что?.. – голос сорвался. – Что ты?.. - А ты не догадываешься? – расхохотался Моргот. – Очаровательно! – отсмеявшись, заметил он. – Ты, отец семерых сыновей, первейший из нолдор, но так невинен в вопросах наслаждения плоти! Потрясающе! Ну что же, я объясню тебе, нолдо! – остроскулое лицо приблизилось почти вплотную. – Я желаю ощутить твои губы на своем члене! Желаю погрузиться полностью в твой горячий ротик, ощутить твой язычок. Тебе понятно, мой нолдо? О, какие страшные у тебя глаза! Неужели ты не знал, что любовь бывает и такая, а? – надменный смех заставил Феанор зажмурить глаза. Не может быть… Омерзительно! Конечно, он знал, что такое бывает. Ему было приятно, когда Нерданель порой ласкала его ртом. Но делать это самому? И делать – Мелькору?! Ни за что! Вот только едва ли его мнение интересовало валу. Резким движением он потянул за волосы вниз. Не успевший задержать дыхание Феанор с головой ушел под воду. Он забился в руках валы, цепляясь пальцами за его бедра. Стайка пузырьков вырвалась изо рта. Он захлебнулся, забился сильнее, выворачиваясь из рук темного. Вода, всюду вода… Его рывком вытащили на поверхность. Кашляя и надсадно дыша, он услышал глубокий опечаленный вздох врага. - Нет, так дело у нас не пойдет… Ты утонешь, а твой труп не доставит мне удовольствия. Так что давай сам. Ну же, нолдо! – поторопил он, когда Феанор и не подумал сдвинуться с места, яростно сверкая глазами. Намокшие волосы липли ему на шею и плечи, черными змеями спускались на грудь. - Сам соси свой член! Я не буду это делать! - Ну это мы еще посмотрим! Феанор сопротивлялся изо всех сил. Он упирался руками, пинался, пытался даже кусаться, пока сильный удар по голове не заставил его разжать сомкнутые на руке врага челюсти, а в глазах не потемнело. Но силы были неравны. Сильный толчок к борту ванны, удар грудью о край и навалившийся сзади Моргот. Кажется, Феанор кричал. Кажется, проклинал врага и рвался, как пойманный в капкан зверь. Его запястья Моргот удерживал одной рукой, вторую же опустил вниз, чтобы развести напряженные ягодицы и проникнуть внутрь одним пальцем. Пока – одним. Гордый нолдо бился в его руках и отчаянно кричал, пока Мелькор растягивал узкий проход, вжимая всем телом эльфа в край ванны. Чтобы не вырвался. А вырывался он отчаянно. Нет, не так он хотел его взять. Не в ванне, сопротивляющегося и обозленного, а на шелковых простынях, стонущего от желания и подающегося навстречу. Но он переоценил покорность этого гордеца. Тот поддавался легким ласкам, но большего – боялся. И смущался. И не мог позволить себе быть ведомым. А значит – придется проучить его, прежде чем подарить наслаждение. Вторжение было грубым. Феанор напряженно и испуганно замер, когда головка члена коснулась его входа. Но тут же забился и закричал. - Нет! Нет-нет-нет! Не смей! Отвращение и страх владели его душой. Непривычные и пугающие ощущения заставляли зажиматься, пытаясь не допустить вторжения. - Расслабься! – шлепок по ягодице заставил Феанор залиться краской. – Иначе будет больно. Я порву тебя. Эльф судорожно выдохнул, но и не подумал послушаться доброго совета. Вода не была достаточной смазкой, Феанор весь дрожал от напряжения, и первый толчок вызвал у него глухой вскрик, тут же заглушенный закушенной ладонью. Не хочет кричать. Не хочет показывать слабость. Второй заставил стиснуть зубы самого Мелькора. Тесные стенки сдавливали так сильно, что это уже делалось болезненно. - Расслабься, я сказал! Феанор выдохнул что-то невнятное через стиснутые на своей руке зубы. Мелькор усмехнулся. Упрямец! – почти с нежностью подумал он. Но даже на упрямца есть управа. Он опустил вниз одну руку, дотянулся до члена эльда и крепко сжал. Тот вздрогнул. И секундного замешательства оказалось достаточно, чтобы единым слитным движением войти на всю длину в тесную глубину желанного тела. Феанор все же вскрикнул в голос: тонкие стеночки не выдержали и разошлись от резкого вторжения. А потом простонал проклятье, когда Моргот двинул бедрами назад, выходя и снова резко загоняя член в теплое влажное и скользкое от крови нутро. После нескольких толчков он все же нашел нужный угол. И судорожные вздохи эльфа сменились стонами, полными наслаждения. Одна рука валы по-прежнему стискивала мужское достоинство эльфа и двигалась теперь в такт толчкам. Феанор забылся. Тяжелое дыхание вырывалось у него из груди, пальцы цеплялись за бортик ванны, а спина прогибалась, словно он стремился оказаться как можно ближе к айну. Мелькор оттащил его от края, взял обеими руками за бедра и ускорил толчки. Внезапно лишившийся опоры эльф откинул голову назад, уперся затылком в плечо валы и, к удивлению Мелькора, вцепился пальцами в его бедра, направляя движения темного. Айну усмехнулся. *** Когда все закончилось, и Мелькор со стоном излился в глубине расслабленного тела, когда довел до финала своего невольного любовника, когда вышел из Феанора и с горькой усмешкой наблюдал, как растворяется в воде кровь, он вытащил обессилевшего эльфа из воды. Тот шипел, морщился от боли в заднице и вяло отбивался. Скорее по привычке, чем из желания оттолкнуть айну. Мелькор подхватил его на руки. Нет, пушинкой Феанор отнюдь не был, но и вала обладал немалой силой. Он легко поднял добычу и направился в спальню. - Ты получил, что хотел! – выдохнул эльф, когда Мелькор осторожно опустил его на красный шелк. Хотел кинуть, но утомленный эльф и растрепанными влажными волосами и прикрытыми веками смотрелся таким невинным и нежным, что захотелось быть с ним аккуратнее. – Отпусти меня теперь. Тело Феанора, загорелое, сильное, еще влажное, покрытое капельками воды, было весьма привлекательно. Но вот его речи и дерзкий взгляд вызывали глухое раздражение. Вала растянулся рядом на постели. - Еще не все… Нет, мой красивый, далеко не все… - прошептал он, склоняясь к ушку эльфа. – Ты еще не сделал того, что я приказывал. Ты помнишь? Феанор покраснел и отвернулся. Даже сама мысль о чем-то подобном была омерзительна. - Ну же… - Мелькор потянул его к себе за талию. – Я хочу почувствовать твой ротик, твои губы, твой язычок. Тебе лучше послушаться меня, сладкий, или ты опять будешь наказан. Эльф напрягся в руках. Мокрый, растрепанный, раскрасневшийся, такой красивый… Отпускать его категорически не хотелось. Природный огонь Феанора прорывался даже сейчас, когда он лежал в руках айну, плескался в его широко открытых глазах, чувствовался в жаре его тела. - Ты же хочешь получить камень, Феанаро, - прибег вала к последнему аргументу. Феанор склонялся к нему неохотно. Морщился, отбрасывал назад мешающиеся волосы, сглатывал слюну. Возражал и вырывался, когда Мелькор потащил его с постели на пол, чтобы поставить перед собой на колени. Феанор цеплялся, упрямился, отбивался, пока вала не сдернул его, свезя попутно и простыни с кровати, в которые впивался пальцами Феанор. Обнаженное красивое тело, извивающееся в руках, снова возбудило валу. Его член снова был напряжен и жаждал оказаться в жаркой влажной глубине рта пленника темного властелина. Феанора пришлось за волосы подтягивать к себе, ставить на колени между разведенных бедер, направлять член к его плотно сомкнутым губам. Моргот предвкушающее облизнулся, наблюдая как головка члена скользит по губам эльфа. Но челюсть пришлось разжимать силой. Феанор подавился почти сразу, отпрянул назад, но Моргот притянул его обратно. - Проклятье! – отплевывался эльф. – Я не буду этого делать, Моргот! - Мелькор, - промурлыкал вала. – Мое имя – Мелькор, - Феанор скривил губы и промолчал. – Скажи: «Мелькор», - потребовал айну. – Говори! – тряхнул за волосы. - Ах!- Феанор поднял руку, чтобы оторвать жесткие пальцы айну от своей шевелюры. – Да будь ты проклят, Мелько... ммм!. Вала изловчился и снова вогнал член в рот пленнику. - Ласкай языком, сожми губы плотнее, - приказывал он, начиная плавно и неторопливо направлять движения головы нолдо. – Вот так… да… ДА!.. Расслабь горло, я войду глубже… Да не пугайся ты так! Ты просто очарователен на коленях с моим членом во рту! Но-но! Не вырывайся!.. Феанор глотал обиду, стискивал пальцами бедра мучителя. Незнакомое ощущение тяжелой нежной плоти во рту, томные и глубокие вздохи Мелькора, полные блаженства и торжества победы, даже руки, направляющие движения и массирующие кожу головы, доставляли ему странное извращенное наслаждение. И вскоре он уже сам пытался принять глубже напряженную плоть, пытаясь вызвать у валы такие восхитительные и приятные на слух стоны наслаждения. И, к его собственному удивлению, он почувствовал, как стягивается в паху возбуждение, как наливается кровью член, несмотря на недавно испытанный оргазм. Он неловко поерзал, на коленях, сдвинул ножки, попробовал хоть как-то прекратить это, гордость не позволяла опустить вниз руку и получить наслаждение, удовлетворяя ртом врага. Но Мелькор будто бы и не замечал ничего. Он откинул назад голову, так что длинные пряди коснулись кровати, и, приоткрыв рот, наслаждался неумелыми, но старательными действиями эльфа. Феанор сильнее сжал губы, глубже насадился горлом на напряженный орган, потом отпрянул, выпуская крупный орган. От его губ к головке протянулась ниточка слюны. Феанор рукой украдкой вытер рот. Мелькор ласкал пальцами кожу головы, будто призывая продолжить. При взгляде на покачивающийся перед лицом член, Феанор ощутил, как рот наполняется слюной. Он больше не чувствовал себя униженным. Только не после того, как слышал громкие стоны самого могущественного айну. Он сглотнул. А что если… Феанор подался вперед и крепко вцепился в подавшиеся навстречу бедра валы. Сиди, не дергайся, враг! Ты сам подпустил меня так близко. Так что теперь – подчиняйся! Феанор лизнул головку, обвел ее языком. Потом отпрянул и подул на увлажненную плоть. Он услышал глубокий удивленный вздох Мелькора и снова захватил губами напряженную плоть. - Заигрался, Феанаро? – услышал он, и его потянули вверх, вынуждая выпустить изо рта напряженный орган, чтобы уложить на постель, на содранный и собравшийся воланами красный шелк. – Как же ты красив, Феанаро, возбужденный и жаждущий наслаждения… Жаркие поцелуи врага спустились от горла на грудь, на живот, ниже, к паху. Феанор застонал и вцепился пальцами в волосы врага, когда тот разомкнул губы, чтобы сразу глубоко принять в горло его член. Он сам раздвигал ноги, давая темному лучший доступ к своему телу, позволяя ему перекатывать в руке яички. - Еще!.. – выдохнул он, когда айну отстранился. - Еще, Феанаро? - Еще! – прорычал эльф, протягивая руку к темным волосам Мелькора. Он вздрогнул и прогнулся в спине, когда пальцы валы потерли еще болезненно пульсирующее колечко мышц, но позволил снова погрузить в себя пальцы. - Не бойся, эльфенок, я буду ласков с тобой… - услышал он. Мелькор взял со столика флакон, перевернул разомлевшего нолдо на живот. В ложбинку между ягодиц полилось теплое масло. Когда он снова погрузился в это желанное тело, навалившись сверху, эльф болезненно задрожал. Маленькие ранки внутри горели огнем, и вторжение валы растревожило их еще сильнее. - Тшшш! – Мелькор поцеловал кончик острого ушка. – Тише, мой хороший… Член легко двигался внутри, а Феанор, стараясь не обращать внимания на боль, приподнял бедра. - Да… Да, мой хороший… Когда он вышел, Феанаро недоуменно обернулся, но тут же усмехнулся, растягивая губы в улыбке, стоило Мелькору перевернуть его снова на спину. - Хочешь, чтобы я видел, что это ты берешь меня, Моргот? – фыркнул он и охнул, когда вала резким движением вошел в него вновь. – Хочешь… ох… видеть мое… наслаждение?.. – выдохнул Феанор под быстрые сильные толчки внутри его тела. - Мелькор… - прошептал вала, склоняясь к пленнику. – Зови меня моим именем, Феанаро. Давай же… - Мель… Мелькор!.. – выкрикнул эльф, крепче стискивая ноги, сомкнутые вокруг талии врага. – Мелькор… - шептал он, впиваясь пальцами ему в спину и оставляя на ней длинные красные полосы от ногтей. Боль причудливо мешалась с наслаждением, заставляя и его желать оставить свой след на теле любовника и причинить ему тоже боль в ответ. Но вала будто бы и не возражал. Он только просунул руку между их телами, чтобы ласкать плоть любовника. – Мелькор!.. – лепетал эльф, закрывая глаза, когда излился на живот валы, а вскоре и тот последовал за ним и повалился на нолдо, придавливая его к постели своим весом. Эльф расслабленно лежал, перебирая пальцами растрепавшиеся и выбившиеся из-под короны пряди черных, как ночь, волос. Теплое дыхание согревало и немного щекотало его шею. Было немного трудно дышать из-за большого лежащего на нем тела. Но выбираться совсем не хотелось. Связано ли это с тем, что желания тела и души так тесно связаны у эльфов, - вяло размышлял Феанор. – Мелькор так и не вышел из него, Феанор все еще ощущал в себе его плоть. Он немного напрягся, чтобы плотнее стиснуть в себе плоть врага. Да врага ли? Он снова погладил мягкие волосы. - Нууу, Феанаро, не играйся, - тихо проговорил Мелькор, выходя из тела эльфа и оставляя после себя болезненную пустоту. – С тебя на сегодня хватит… Пока просто лежи, мой красивый. Лежи. - Хорошо, мой мельдо… - тихо, насколько мог, прошептал Феанаро. Вот только у айну очень хороший слух. А может, Феанор и хотел, чтобы Мелькор это услышал? - Что ты сказал? Он скатился с Феанора, заставив того внезапно ощутить свою наготу и открытость. Эльф стыдливо свел ножки, подтянулся и сел на постели, притягивая к себе колени. - Ничего… - он отвел взгляд. Но Мелькора этим было не провести. - Ты… влюбился, мой красивый?.. В меня – влюбился? – в голосе айну слышалось удивление. - Не… не надо, Мелькор… Феанор поежился, неловко повел плечами, свешивая с кровати ноги и отворачиваясь от любовника. - Я… уйду… Просто уйду. Отдай мне одежду. И камень. Я уйду. - Хм, - вала растянулся на кровати, наматывая себе на бедра пропитанную потом и запахом секса красную ткань, - и куда же? - К сыновьям, - глухо отозвался Феанор. - Чтобы воевать против меня? - Если ты не хочешь войны, то отдай мне все камни! Эльф стремительно обернулся и его взгляд впился в корону на голове Мелькора. Но тот отрицательно покачал головой. - Нет. - Тогда выполни наш уговор. И покончим с этим. Я свою часть сделки выполнил. Я провел ночь с тобой. Мелькор поднялся, придерживая простыню на бедрах. Он вдруг показался очень величественным, и эльф невольно сделал шаг назад. - Куда же ты, мой красивый? – усмехнулся айну. – Неужели так стремишься поскорее уйти? А ведь только что звал любимым… - вала горько усмехнулся. – Вас, эльфов, легко влюбить в себя. Немного нежности и внимания – и вы таете, как воск под жаром свечи. О мой гордый нолдо… Ты не первый, ты не последний… Ты разве что красивее остальных. Надменнее остальных. Упрямее остальных. И поэтому тобой хочется играть еще. Поэтому от тебя особенно приятно слышать это страстное «мельдо». И тебе за твое великолепное тело можно было пообещать и что-то действительно драгоценное. А ведь некоторые соглашаются просто за миску каши принять в рот мой член. Ты же так упрямился! А ведь на кону были сильмарилл и твоя свобода. Впрочем, свободу я мог бы тебе дать. Мне было бы интересно посмотреть, что еще ты сделаешь назло моим собратьям в Валиноре. Ты ведь сильно их разозлил. Да, я отпустил бы тебя. Если бы не это! – вала потянул рук перчатки. Под черной выделанной кожей появилась обожженная почерневшая плоть. Феанор сморщился и отвел взгляд. – Неприятно, нолдо? – Моргот протянул руку и схватил обожженной ладонью эльфа за горло. – Тебе противно, не так ли? И мне тоже. Боль от этих ожогов не проходит никогда. Я чувствую ее постоянно. - Ты заслужил это! – яростно выкрикнул эльф, вырываясь из хватки Моргота. – Верни мне камни! Они не принадлежат тебе! Вала расхохотался. - Вернуть? Нет! Камни я оставлю себе! Они послужат еще неплохой приманкой для твоих сыновей. Уж если ты раздвинул ноги для меня ради них, то они, думаю, согласятся на встречу со мной. Как думаешь, твои сыновья обрадуются, узнав, что их отец принимал врага, как распутная девка? Или может, они к нам присоединятся? - Я ненавижу тебя!! Феанор метнулся вперед. Единым движением, даже не сдвинувшись с места, Моргот отбросил его на пол. Эльф упал на сброшенное темное одеяние валы и наткнулся рукой на что-то жесткое. Ловкие пальцы нашарили кинжал. Ненависть застила глаза. На красный шелк упали капли крови из тонкого длинного пореза на животе врага, а потом руку болезненно вывернули, кинжал повернулся острием к эльфу и прежде чем тот успел отпрянуть, наточенная сталь вошла в тело пониже груди. Глаза удивленно распахнулись, и тело повалилось на пол. Окрашенный кровью кинжал вала отбросил в сторону. Приподнял голову умирающего эльфа. - Тшшш, тише, мой красивый, ты умираешь… Жаль. Действительно, жаль. Ты мог бы и дальше быть моим любовником. - Я… я ненавижу тебя… ненавижу! Лжец! - Лжец, лжец, - покивал вала, перебирая обожженными пальцами мягкие волосы эльфа. – Но живой. А ты нет. Жаль. Но ты уходишь. Я бы все равно не отдал тебе камень. Не эльфу владеть таким сокровищем. И не такому гордецу, как ты. Ты уходишь в чертоги Мандоса. Можешь рассказать Намо, какой ты развратник! – засмеялся Мелькор. – Впрочем, он и так все узнает. Может, даже пожалеет тебя… Ты же все-таки меня полюбил. - Нет!.. - Да. Ты шептал: «Мельдо». Возлюбленный. Так прощай, мой мельдо. Ты не долго будешь скучать у Намо в гостях. Скоро я пришлю к тебе твоих сыновей. - Нет… Нет, прошу тебя… - Просишь? Я же лжец! - Я… прошу… не трогай их. Ты не отдал мне камень… не дал мне свободу… ты воспользовался мной… я… я все тебе прощу, Мелькор. Но не трогай моих сыновей!.. - Не трону… если ты поцелуешь меня еще раз. Сам. Я хочу ощутить твой поцелуй. И назови меня мельдо. Мне нравится, как ты это произносишь. Еще один последний раз глаза Феанора сверкнули яростью, полыхнуло в нем прежнее пламя. Но Огненный дух судорожно выдохнул, чувствуя, как покидают его жизненные силы. Дрожащей рукой он вцепился в шею врага и потянул его к себе. - Пощади моих сыновей… - выдохнул он в губы врагу. – Прошу тебя… мельдо!.. Последний поцелуй был сладок. Эльф целовал самозабвенно, страстно, яростно. Прикусывал губы Мелькора, зализывал языком укусы и подавал навстречу языку Мелькора, стремящегося успеть насладиться последними мгновениями жизни самого прекрасного из эльфов. В какой-то момент тело вдруг обмякло в руках валы. Последний вздох сорвался с губ или же был сцелован Мелькором. Айну приподнялся на коленях, медленно опуская на пол еще пока теплое тело эльфа. Глаза того были закрыты, губы разомкнуты. Даже в смерти он казался еще красивым. - Что ж… - медленно проговорил вала, - я выполню твою последнюю просьбу. Это доставит мне некоторое удовольствие. Первого из твоих сыновей, что попадет ко мне в руки, я пощажу. Сохраню ему жизнь. Один раз. И только одному. Но я это сделаю, мой красивый. В память о тебе – сделаю.