Нормально делай — нормально будет!

Вова красноречиво показал средний палец опешившему другу и, развернувшись, двинулся куда-то прочь. Пронин, вернув упавшую нижнюю челюсть на место, молча смотрел торопливо уходящей фигуре вслед. Десять минут назад, после окончания концерта Тараканов! в Питере, вопрос Саши «А чего это ты с фанатками заигрываешь?», сказанный с улыбкой и практически без ревности, мог показаться всего лишь способом разрядить обстановку. Но реакция Вовы оказалась не такой беззаботной, какой ожидал увидеть её Пронин. Тарас только нервно сглотнул и огрызнулся, что кому-кому, а басисту фанатки и совсем прохода не дают. Возможно, если бы Пронин посмеялся над этим, схватил Вовку в крепкие объятия и повёл скорее в свою квартиру, все сложилось бы иначе. Но Саша попросил уточнить, что Тарас имеет в виду, и всё это вылилось в грандиозный скандал. Тарас почти мчался прочь от Пронина: быстрые ноги бегуна уносили его непонятно куда. Да и этот дурак, Пронин, похоже, совсем не собирался его останавливать! Вова чувствовал бурлящую внутри злость и хотел только одного — втащить кому-нибудь так, чтобы выбить челюсть. Но, как назло, никто из прохожих не пытался обратиться к разъяренному Вове даже с просьбой подсказать время. Глубоко в вечных питерских тучах низко зарокотало: приближалась гроза. Тарас облегченно выдохнул: ну хоть погода с ним заодно! Чувствуя надвигающуюся бурю, Вова быстрым бегом рванул в сторону набережной — туда, где он проводил время во время дождей и гроз, наслаждаясь бушеванием природы. Он оказался возле моста как раз когда на асфальт упали первые капли. Народ, быстро сообразив, что простым моросящим дождем дело не ограничится, поспешил к домам и остановкам. Мост был почти пустой. Тарас, сбивчиво дыша, дошел до середины и остановился. И тут, как по сигналу, начался настоящий ливень. Вода под мостом разошлась в недовольном плеске; асфальт мгновенно стал черно-серым, первые ручьи, стремящиеся к канализационным люкам, становились все мощнее. Тарас стоял и наслаждался нещадно бьющим по лицу дождем. Он промок насквозь, дрожащие мышцы явно вырисовывались через почти прозрачную футболку и узкие джинсы, волосы, наспех уложенные гелем перед концертом, теперь свисали мокрыми сосульками, неприятно попадая в глаза. Ливень продолжал нещадно буйствовать, поднялся промозглый ветер, и Вову замело пылью, листьями и мелкими веточками, но он отказывался покидать мост. «Может, стоило быть с Сашей помягче? Он же ни в чем не виноват», — неуверенно пробормотал про себя Вовка. Как будто то, что басист носил обручальное кольцо не снимая, не доказывало искренность его чувств! Тарас раздраженно отплюнул лист, прилипший к губам, и зачесал пальцами мокрые волосы назад. Да, то, что Пронин — любимец фанаток, оставалось фактом, но ведь сам он ни разу не подал даже намека на возможное сближение с кем-то из них! Вову постепенно начинала мутузить совесть: не было ни одной причины, по которой Тарас мог бы обидеться на Пронина! Как будто тот был идеально чистым белым листом. Ливень закончился так же резко, как и начался. Вова стоял посреди моста, вдыхая свежий, влажный воздух. Нужно было собраться с духом, чтобы вернуться к Саше и попросить прощения за своё некрасивое поведение. «Нормально извинюсь — нормально будет», — выдохнул парень. — Тарас, блять! Пронин, злой как чёрт, приближался с того конца моста, откуда пришёл сам Тарас. Такой же насквозь промокший, как Вова, он раздраженно взъерошил топорщащиеся волосы и, сердито сверкнув глазами, подошел вплотную к опешившему другу. — Попробуй только ещё раз мне факом в лицо ткнуть — я тебе его в задницу засуну! Саша прекрасно знал привычки Вовы: то, как он любил спать, закинув ноги и руки на Пронина, как собирал обертки от своих любимых шоколадок и прятал их в книжной полке непонятно зачем, как напряженно стонал, когда Пронин прижимал его грудью к стене и медленно входил в податливое тело, и как убегал во время сильных ливней на середину моста, а потом возвращался домой, весь мокрый, но довольный. Конечно, ему не составило труда догадаться, куда свалил его друг. — И не смей думать, что я трахаюсь с кем-то кроме тебя — как будто это кольцо я просто так ношу! — Саша прямо в лицо Вове показал окольцованный безымянный палец на правой руке. Вова смущённо улыбнулся, и расщелинка между его зубов, как всегда, растопила сердце Саши. — Сюда иди, — Пронин раскрыл руки, ожидая Тараса в объятия. — Не, я весь мокрый, грязный и… — начал отпираться Вова, но Саша его перебил. — И замёрз. Сюда иди, — повторил Пронин, слегка улыбаясь. Вова стряхнул со своей футболки пыль и принялся убирать прилепившиеся листья и веточки. — Тарас, блять, хорош выкобениваться! Я не обладаю безграничным терпением! Пронин снова начал злиться. Вова расплылся в довольной улыбке и, стянув с себя футболку, обнажая крепкие мышцы и покрытую мурашками кожу, прижался к Саше. Басист стиснул его в объятиях и уткнулся носом в сырую макушку. — Саш, прости… — пробубнил Тарас, пряча лицо в вымокшем пиджаке Пронина. — Минетом извиняться будешь, — усмехнулся в ответ парень, крепче прижимая продрогшего Вовку к себе. На мосту появились первые люди. Такие же насквозь мокрые парень с девушкой, болтая о чем-то своём и держась за руки, прошли мимо парней, даже, кажется, не заметив их. — Пошли домой, чая тёплого выпьешь, — примирительно пробормотал Пронин. — Саш, а то кольцо, которое ты мне предлагал, ещё у тебя? — как бы невзначай спросил Тарас, цепляясь за руку Пронина и топая за ним в сторону его квартиры. — Конечно. Дома лежит. А что? Пронин обернулся, чтобы посмотреть на Вовку: тот смущенно улыбался, пряча симпатичную расщелинку меж зубов за тонкими губами. — Ничего. Отдашь, когда придём. Я надену его.