Иван не понимал, почему в столь жаркий день он должен сидеть и перебирать какие-то бумаги. Предложения, приглашения и прочее сейчас вообще никак не заботили. Хотелось уехать в деревушку, сходить на речку... Но нет, не сегодня и даже не на этой неделе. Текст на листах расплывался в глазах. "Может, просто сжечь эти бумаги, а потом сделать вид, что так и было?", - подумал Брагинский, с ненавистью поглядывая на стопку, к которой только предстоит приступить.
Городская духота только усиливала влияние этой невыносимой жары. Тёплый воздух был осязаем. Ни кондиционер, ни вентилятор, даже обычный веер не справлялись со своими обязанностями. Работающим на улице можно только посочувствовать. Голова раскалывалась. Хорошо, что Иван оставил шарф дома и оделся полегче. Хотя на нём можно повеситься. Все окна этого не такого большого кабинета, в котором, собственно, и работал Россия, были раскрыты в надежде, что хоть какой-нибудь прохладный воздух решит к ним заглянуть. В графине пусто, впрочем, от воды всё равно нет никакой пользы, ведь она быстро заканчивается.
Брагинский стёр со лба пот. Ещё одна проблема. Лёгкая рубашка с короткими рукавами уже давно влажная и теплая. Противно, хочется снять, но опять же нельзя. В любой момент могут зайти, а там потом и отчитают, и заставят вновь напялить, и работы ещё дадут. Никакой справедливости, одна усталость...
- Сегодня же напишу заявление в отпуск, - устало произносит Россия в пустоту.
Эту фразу он говорит два раза в год: летом, когда становится невыносимо плохо от такой погоды, и зимой. Зиму Россия тоже никогда не жаловал. Всё в точности до наоборот. Вместо холодной воды необходим горячий чай и желание кого-нибудь обнять, чтобы забрать его тепло. Хотя есть кое-что общее. Тоже хочется в деревню. Взять лыжи и пойти в лес... Или можно просто поохотиться. А вечером растопить печку и читать какую-нибудь старую книжку. Впрочем, есть же ещё и зимняя рыбалка.
А ещё Ивану нравится ходить в гости в деревенским старушкам. Они всегда приветливо улыбаются, называют взрослого мужика, которому далеко за тысячу, ласково "внучок". Вечно любят поделиться своими историями, будь они о любви или нет, вечно хотят накормить, а на прощанье дадут несколько банок и книгу.
О большем Россия и мечтать бы не мог.
Но реальность против этой утопии в исполнении фантазии Брагинского. За окном шумят машины, душно и жарко. Одном словом - город. Надо продолжать работать.
- К чёрту.
***
Спустя где-то два часа в кабинет Брагинского постучали.
- Я вхожу, - сказали за дверью.
Дверь тихо скрипнула, и в кабинет вошла миловидная девушка на вид лет тридцати. В руках у неё был прозрачный графин с холодной водой. Как всегда вовремя.
- Ох, - произнесла она, - начальство мне этого не простит.
В кабинете никого не было. Наполовину подписанные бумаги валялись на полу. Самого Брагинского нигде не было. Где-то в углу валялись осколки от другого графина. Кондиционер не работал, окна нараспашку. Было слышно, как за окном бурлила жизнь. На столе лежала записка, на которой было написано:
"Я сваливаю. Вернусь нескоро.
Устал, не могу работать в офисе. И вы все прекрасно об этом знаете. К чёрту всё. Не ищите.
Россия. Всегда ваш Иван Брагинский."
Прочитав записку, девушка устало покачала головой. В этот раз уж слишком жарко, раз у России так быстро поплыли мозги.
