Мам, я тебя люблю

Я шёл по улице, подбрасывая пустую банку пепси и думая о признании той девчонки. "Ты мне нравишься", - как это типично. Не то, чтобы мне было какое-то дело до её чувств, но это не любовь, а лишь симпатия. Она должна осознать это. Хотя можно воспользоваться ей, когда приспичит: бесят такие дурочки. Анна одна из таких расфуфыренных девушек, которые, ох, как меня бесят. Короче говоря, не мой она типаж. Пепси куда-то улетело в противоположную мне сторону, и я бросил своё занятие, напялил капюшон и побрёл к дому. Холодные руки нащупали что-то в кармане куртки: записка. Я начал останавливаться, разворачивая бумажку. В линию. "Мой номер телефона, - округлым почерком были выведены цифры на бумаге, - позвони мне." Чёртовы смайлики и сердечки. Я смял бумажку и решил выбросить её в ближайший бак для мусора, но повременил. Хочешь пообщаться? Поиграть в любовь? Ок. Я испорчу всю твою жизнь. Во мне заиграл какой-то дьявольский, страшный азарт, который точно не приведёт ни к чему хорошему. Я вытащил свой смартфон, разблокировал его и набрал номер Анны. Гудки. Я стоял посреди дороги между мусорным баком и молодым деревцем - осень хорошенько всех потрепала. С дерева, можно сказать, спадали последние листья, которые храбро пытались противостоять матушке-природе. Конечно, природа сильней. Ещё один лист взмыл в небо навстречу суровым облакам. - Алло? - Анна, - ляпнул я. - Ты всё-таки позвонил, Дэрэк. Я снова вспомнил скобочки и сердечки. Она явно расплывалась в улыбке. - Да, - мой взгляд переместился на записку, - записка... - Я подложила её, пока ты дремал. Да, это так. Я заснул на уроке литературы, но это случилось из-за ночного дежурства. Я работаю в местном универмаге продавцом-охранником. Менеджер просто краем глаза разглядел мой пресс, когда я почёсывал свой живот. У меня случайно оказались подходящие мышцы для этой должности, а я как раз искал работу: нам нужны деньги. Под "нам" я подразумевал себя и маму. Мы с ней живём одни, отца никогда у меня не было, и я старался выполнять все мужские обязанности вместо него. А мать, лучше слова не подобрать, пахала круглыми сутками. Она работала учителем, но из-за неэффективности и сонливости на работе её уволили уже с третьей школы, в которой она проработала лишь неделю. Каждый раз, видя её измотанной, моё сердце сжимается, в груди что-то покалывает, и становится больно. - Ясно, - ответил я безынтересно. - Так ты согласен? Я тоже тебе нравлюсь? - Да, - соврал я. Вдруг знакомый силуэт вдалеке, который становился всё четче с каждым шагом, преодолевая расстояние между нами, с пакетом в руках, привыкших к тяжелой протяжной работе, крепких и одновременно нежных. Мама. Девчонка продолжала бормотать, но я уже не слушал её лепет: - Поговорим в школе. Я положил трубку и быстрым шагом пошёл навстречу к матери. Она меня не заметила. Теперь мать стояла возле мусорного бака, напрягая мышцы, чтобы поднять тяжёлый пакет. Я подкрался сзади и поднял её. Мама испугалась и уронила пакет, - не промахнулась-таки - оглянулась. Увидела улыбающееся лицо напротив. Она начала смеяться: её звонкий смех был усладой для моих ушей. Я прижал её к себе и начал кружить. Даже в халате и тапочках она казалась цветком, моей розой, у которой шипы не ранят лишь меня. Невольно с моих губ вырвался смех. Она обвивала мою шею, прижимаясь крепче. Какие у мамы тёплые руки, никакая погода, никто и ничто не отберёт это тепло, которым она согревала меня с детства. Её велюровый красный халат был немного выше колен, и я заметил, что её голени покрылись гусиной кожей. Я перестал кружить мать и поставил её на землю. Снял куртку и накинул её на маму. - Идём домой, тут прохладно. Мама улыбнулась своей усталой улыбкой, и я ответил ей тем же. Мы подходили к маленькой хижине, которая на фоне городского пейзажа казалась неуместной. Я положил руку ей на плечо, придвинул к себе и указал на ленивого кота возле нашей двухкомнатной коморки. Толстый пушистый комок шерсти важной неуклюжей походкой расхаживал по своим владениям. С высокого хвойного дерева упала шишка, внезапно ударилась о землю, усеянную травой, и напугала толстяка. Кот зашипел и, злобно смотря на шишку, попятился назад. Мы рассмеялись. Снова звонкий мелодичный смех, который я охотно слушал. - Борис, - подозвала кота мать. Наконец-то он нас заметил и сразу же ринулся к маме, облизнул руку, которую она протянула ему, и начал мурлыкать от радости из-за того, что она была здесь. Я вытащил из заднего кармана джинс ключи от дома и подозвал маму. Кот не отпускал её ни на секунду. Я оставил дверь нараспашку и пошёл за молоком. На кухне было чисто, как и во всём доме. Конечно, ведь она убирает дом каждые полчаса. Я открыл старый холодильник и вытащил молоко из верхней ячейки. Взял блюдце из нижнего шкафа и налил в него немного жидкости. Обернулся: играются. Побрел обратно уже с блюдцем в руках. Положил возле мамы и кота и присел на корточки. - Ты нашла работу? - спросил я у неё. - Да, - улыбка слегка покривилась. Мы тихо сидели, наблюдая за тем, как кот лакает молоко из блюдечка. И я заговорил: - Что за работа? Она замялась, но позже сказала: - Хорошо оплачиваемая. -Ммм... - протянул я и потянулся всем телом, взбадриваясь таким образом, и продолжил, - интересная? -Очень, - ответила она быстро. Кот тем временем закончил питье и теперь довольно облизывал свои лапки, касаясь мокрыми усиками рыжевато-коричневой густой шерсти. Он взглянул на меня, и постоянно недовольная морда обрела благодарный вид. Я внимательно наблюдал за ним. Мама встала и медленно зашагала к дому. Я тоже поднялся, кот уже куда-то исчез. Мать завернула за угол - справа от кухни была её комната. Я захлопнул за собой дверь и побрёл к себе, глядя вслед уставшей матери. Маленькие тапочки она аккуратно положила у входа, где я и снял свои громадные кеды. Повесил куртку на шатающийся крючок для верхней одежды на стене и начал оголяться, не доходя до комнаты. Мой живот бурчал. Я так и не дошёл до комнаты, а пошёл прямо на кухню. Мама устала, так что я не буду просить её приготовить мне еды. Возможно она тоже голодна, но для того, чтобы утолить чувство усталости, сил у нее было больше. Я почесал свой накаченный живот и открыл холодильник. Три яйца, остатки майонеза, небольшой кусок сыра, половина лимона - всё, что у нас было. Я взял три яйца и решил приготовить яичницу. Достал сковородку с верхнего шкафчика и поставил её на маленький огонь на плиту. Разбил одно яйцо, поднёс к сковороде, раскрыл. Желтая липкая жидкость резко вытекла из скорлупы, оставив в ней немного слизи. Второе, третье, и готово. Желтки, шипя, обретали насыщенный оранжево-жёлтый цвет. Я вытащил тарелки, лежащие в нижнем шкафу справа от плиты, и переложил два яйца в тарелку матери, и одно в свою. Выключил плиту и понёс сковороду к раковине. Повернул ручку крана вверх и направо - из него потекла струя горячей воды, и положил сковородку под струю. А сам пошёл звать мать. - Мама, - я открыл ручку двери в её комнату и просунул голову. Она спала: красавица. Растянувшись на кровати, дремала сладким безмятежным сном. Не хотелось будить ее сейчас, но она должна поесть, ее здоровье для меня важно. - Мама, - повторил я и присел на кровать рядом с ней, коснувшись её талии и нежно подталкивая, чтобы разбудить. Я всматривался в её лицо. Длинные ресницы оберегали её нежный любящий взор. Губы, которыми она будила меня каждое утро. Я невольно улыбнулся. И вдруг осознал: сколько радости приносит мне её существование. Я крепко обнял её, и она проснулась. - Идём есть, - сказал я нежно. Она улыбнулась сквозь сон, встала и пошла на кухню. Я за ней. Мы сели за стол. Я подал блюда. - Тадам! Она улыбнулась и негромко хихикнула. И вдруг загрустила. - Что-то случилось? Тебя кто-то обидел? Я был встревожен. - Ты просто так повзрослел. - Мне семнадцать, - я рассмеялся. - Да, - она заплакала. - Мама... Я поднялся со стула, подошёл к матери и обнял её. - Просто, всё так быстро, - слёзы лились с её глаз, одна за другой, она всхлипывала, и меня снова охватила боль. - Мама, я люблю тебя, - я стал целовать её в опухшие от слез щеки, пытаясь успокоить. Её лоб горел, и мне показалось, что ей нужен отдых. - Мама, идём-ка в постель, - я взял её на свои руки и понёс в комнату. Она была совсем лёгкой. Я положил её в постель, поцеловал и сказал, что пошёл за лекарством. Я побрёл обратно на кухню, ища жаропонижающее. Ничего нет. Я вернулся к маме в комнату и укрыл её одеялом. - Я сейчас вернусь, - сказал я, закрыл дом снаружи и побежал в сторону аптеки. Я не знаю, почему, но по дороге в аптеку я встретил Анну. Она в своих тёмно-красных кедах, рванных модных штанах и мешковатой футболке направлялась в сторону нашего дома. Сама Анна живёт на другой окраине города, что она тут забыла - я не знаю. - Дэрэк, - она игриво улыбнулась. - Анна, - сказал я, подойдя к ней ближе. Она, кажется, ждала чего-то: поцелуя или там объятий. Но мне сейчас не до неё. - Что ты здесь делаешь? - спросила она. А ты? Хотел задать я ей вопрос. - Мне надо в аптеку. Тебе что-то надо? - Ты уже готовишься? - одарила меня хитрым взглядом Анна. - Моя мать больна. У меня пропал к ней какой-либо интерес, меня охватило презрение, и я пошёл к аптеке, которая была от нас в двадцати метрах. - Стой! Прости, я не знала, что миссис РОман (ударение на гласную "о") стало плохо, - взмолилась она. Я резко повернулся и взглянул ей прямо в глаза. - Чего ты хочешь? Моего тела? Любви? Ласки?! - я прижал её к стене, - мне сейчас не до тебя. Я выпустил её и увидел, что она плачет. - Чёрт! - я ударил кулаком по стене. Как мне надоели эти девушки и их бред про любовь. Я оставил её плакать одну и зашёл в аптеку. Подошёл к кассе и спросил у продавца-консультанта, есть ли жаропонижающее. Заплатил за лекарство, которое она мне предложила, и вышел из аптеки. Анна сидела около здания, как бездомная, ожидая моего прихода. Как она меня бесит. - Иди домой, - сказал я ей. - Меня выгнали. - Такую блудную девчонку как ты, любой выгонит из дома, - она запылала от гнева. - Я не одна из тех девчонок, которые встречаются со всеми подряд! - Одна из тех самых. - Я... - начала она, но я её перебил. - Останешься у нас, пока родители не приедут. Позвони и предупреди их, они явно волнуются о том, где ты есть, - я на миг замолчал и продолжил дальше, - тебя явно не выгоняли из дома. - Откуда ты... - промямлила она, но не успела. - Пошли. Моей маме нужно жаропонижающее. И она побрела за мной. До самого дома мы шли тихо, и только дойдя, она сказала мне: - Спасибо, - Анна ухватила меня за рукав. Я отстранился. - Не за что, - холодно сказал я ей. Странно. Дверь открыта. Хотя у мамы ведь тоже есть ключи. Но куда она вышла? - Мама, - позвал я её. Никого. - Это не твоя мама в красном вечернем платье, которая стоит с тем высоким мужчиной? Я взглянул в сторону, куда указывала Анна. - Мама?