У морфиниста есть одно счастье, которое у него никто не может отнять, — способность проводить жизнь в полном одиночестве. А одиночество — это важные, значительные мысли, это созерцание, спокойствие, мудрость… «Морфий»
Вот уже год, как Ятен Коу работает врачом в Токио. Каждый день — это изматывающие будни, постоянные недосыпания, крики и стоны пациентов, запах лекарств и мучительные ломки, всякий раз, когда под рукой не находится морфия. Морфий стал неотъемлемой частью молодого врача, у которого развилась зависимость, страшная зависимость от препарата. Всё это началось после того, как Ятен однажды спас ребёнка от смертельной инфекции, но заразился сам, тогда ему ввели сыворотку против этой инфекции. Но эта сыворотка обладала побочными действиями: у доктора распухло лицо, а в ногах появились сильнейшие боли, и, чтобы хоть как-то облегчить их, молодой врач вколол себе небольшую дозу морфия. И так было несколько дней, после которых и наступило привыкание, переросшее в зависимость. По началу Ятен пользовался больничными запасами морфия, но долго так продолжаться не могло, ведь в препарате остро нуждались тяжёлые больные. Тогда молодой врач стал ездить в соседний город и по подложным рецептам скупал морфий в местных аптеках. Иногда на поиски наркотика он отправлял свою жену, а верная Минако покорно исполняла приказы, но вместе с тем она не прекращала попыток образумить супруга. Но эти уговоры жены приводили Коу в ярость, ему казалось, что она может кому-нибудь рассказать, и, чтобы этого не произошло, он предложил наркотики Минако, беременной на тот момент. Мужчина отреагировал весьма странно на «интересное положение» жены: «Какой ребёнок может быть у морфиниста?». Ребёнок, к сожалению, так и не родился, Минако снова выполнила приказ мужа — сделала аборт.***
День близился к вечеру. Ятен сидел за столом, курил, иногда делал глоток воды, только что налитой в стакан, и смотрел в окно, задумавшись о чём-то своём. Вдруг послышались шорохи в коридоре, по всей видимости, пришла его жена, Минако. Мужчина тут же подскочил со своего места и побежал к входной двери, но девушка не стала разуваться, и, взволнованная, она проследовала в комнату. В считанные секунды они уже стояли друг напротив друга в дверном проёме. — Ну что? Где морфий? Ты принесла? — тяжело дыша и держась за стол, спросил Ятен. — Ятен, послушай… Они сказали, что… — не успела договорить девушка. Её перебил мужчина: — Дура! Какая же ты дура! Ты ни на что не годна! — выхватив сумку из рук жены, крикнул Ятен, — Тебе ничего нельзя доверить, чёртова дура! — Ятен, родной, послушай… Послушай меня, пожалуйста, — умоляюще просила Минако, — Они сказали, что не дадут мне больше морфия… Они что-то заподозрили! Ятен, тебе нужно лечиться, ты уже перестал быть похожим на человека… Ятен… — девушка стала рыдать, наблюдая, как её любимый выворачивает её сумку в поисках новой дозы. Его ломало. Он рвал и метал, осознавая, что не сможет удовлетворить свою потребность. Его это бесило и сжигало изнутри, приводя в ярость. Минако пыталась успокоить его, поглаживая по голове и правой руке, но это не помогало. Мужчина со злостью оттолкнул её, громко, что есть мочи, крикнув: — Отвали, дура! Не прикасайся ко мне! Девушка долетела до стены, чудом удержавшись на ногах. Сделав неуверенный шаг, девушка прижалась спиной к бетонной перегородке, ставшей для неё опорой. А после продолжила наблюдать, как её муж вне себя от ярости пытается найти морфий, которого нет. Ей было страшно снова приближаться к нему. Она больше не узнавала своего мужа: интеллигентный, тонкий, безгранично талантливый всего за несколько месяцев превратился в наркомана, жестокого и истеричного психопата, параноика и неврастеника. — Ятен, ты болен… — с дрожью в голосе произнесла девушка. После длительных поисков Ятен осознал, что они были бесполезны, и жена действительно не принесла ему дозу… От отчаяния и вновь подкатившей злости он схватил свой стакан из-под воды и швырнул в сторону девушки. К счастью, ей повезло: стакан разбился ровно над её головой, но осколки всё-таки попали ей в лицо, оставив неглубокие кровоточащие раны. Правда, девушка не почувствовала эту боль, ведь сейчас ей было больно от другого — рушится жизнь любимого человека. Минако закрыла лицо руками и заплакала, скатываясь по стене от бессилия. Плач перерос в самые настоящие рыдания, но девушка пыталась их сдержать, дабы не разозлить мужа. Коу было всё равно, что там происходит с его женой, он просто прошёл мимо неё, направляясь в коридор. Накинув пальто, мужчина покинул квартиру и, вцепившись в перила, с трудом спустился вниз и вышел из парадной. Очутившись на улице, Ятен, шатаясь из стороны в сторону и дрожа, побрёл по вечернему Токио. Залез в потайной карман пальто, достал оттуда небольшую коробочку, из которой извлёк сигарету, и закурил. Его по-прежнему продолжало трясти, и, не видя перед собой абсолютно ничего, он шёл и шёл куда-то вперёд, расталкивая прохожих, попадающихся ему на пути. Даже сигналы машин во время перехода дороги были ему безразличны. Но вдруг, откуда ни возьмись, с неба начали капать холодные капли дождя. Ятен резко остановился, а в него врезался мужчина, никак не ожидавший, что кто-то просто возьмёт и встанет посередь дороги. Нехорошо выругавшись, прохожий проследовал дальше, не забыв картинно повертеть пальцем у виска. Но Ятен этого не заметил, ему было как-то всё равно на какого-то там мужика. Он просто поднял лицо навстречу дождю. Холодные капли понемногу приводили мужчину в чувство, и перед его глазами всплыла картина рыдающей жены, медленно скатывавшейся по стене. Опомнившись, Ятен схватился за мокрые волосы и согнулся: — Боже мой, Боже мой, Боже мой… Какой я дурак! — прошептал охрипшим голосом мужчина, — Подонок! Идиот! Тварь последняя! Как я только мог? Как? От своей беспомощности Ятен хорошенько стукнул кулаком по стене ближайшего к нему здания, разбив до крови костяшки. И вот, снова к нему подкатывает непреодолимое желание вколоть себе морфий, чтобы забыться, чтобы перестать чувствовать боль… Мужчиной снова овладевает ярость. И так всегда — ломка вновь и вновь возвращается к Коу, лишь изредка объявляет тайм-аут в неравном бою, давая возможность передохнуть, а затем с новой силой нападает на ослабленный организм. Что ж, с морфием шутки плохи…***
Минако постепенно стала успокаиваться, хоть это было и тяжело, подошла к зеркалу, посмотрела на своё заплаканное отражение и только тогда обратила внимание, что лицо её покрыто ранками, а из одной сочится кровь. Недолго думая, она достала бинт, отрезала кусочек и обработала повреждённые места. Когда девушка закончила процедуру, она прошла на кухню, чтобы посмотреть в окно, из которого видна дорожка, ведущая к парадной, ведь мог возвращаться муж, но, как и предполагалось, там никого не было, лишь изредка проходили люди, спешившие поскорее вернуться к родным или же просто домой. Женщина села и стала ждать. Для неё это было привычное дело: муж в ярости убегал из дома, бродил где-то, а она?! А она ждала… Многим может показаться, что проще было уйти от такого чудовища, но Минако не могла этого сделать, ведь она надеялась! Надеялась, что можно вернуть мужа к прежней жизни, просто нужно ждать и верить, держаться и терпеть, любить и быть рядом! И тогда всё получится! Но Минако уже стала сомневаться в своих силах, потому что с каждым днём всё сложнее было достучаться до мужа. Но всё же сердце хранило в себе надежду, и это самое главное.