И если в дверь мою...

Я научилась просто, мудро жить, Смотреть на небо и молиться Богу, И долго перед вечером бродить, Чтоб утомить ненужную тревогу. Когда шуршат в овраге лопухи И никнет гроздь рябины желто-красной, Слагаю я веселые стихи О жизни тленной, тленной и прекрасной. Я возвращаюсь. Лижет мне ладонь Пушистый кот, мурлыкает умильней, И яркий загорается огонь На башенке озерной лесопильни. Лишь изредка прорезывает тишь Крик аиста, слетевшего на крышу. И если в дверь мою ты постучишь, Мне кажется, я даже не услышу. А.Ахматова

В доме тихо. Уютная тишина ожидания. Джон готовит ужин, с улыбкой напевая что-то под нос. Громко тикают часы в гостиной — древний монстр в виде Биг-Бена с медным маятником. Как они смеялись, когда случайно нашли его на распродаже! Джон тогда отмахивался как мог, но его муж всегда был очень упрямым человеком. В результате антикварное чудовище обосновалось в их доме, четким тиканьем отсчитывая время их счастья. Время покоя. Нарезая зелень для салата, Джон вспоминал тот день на кладбище, когда к нему, пятый месяц изнемогающему от горя, ежедневно несущему вахту около черного надгробия с золотыми буквами, из-за дерева вышел высокий темноволосый человек. И направил ему в лоб пистолет. *** — За что? В вопросе не было ни страха, ни отчаяния. Только усталое любопытство. Он хотел умереть с тех самых пор, когда пульс Шерлока замер под его пальцами, но самоубийство по-прежнему считал выходом трусов. А тут такой шанс… Но интерес побороть не смог, потому и спросил. — Тебе есть куда приходить. Мне — нет, — ответил незнакомец. — Ясно, — коротко кивнул Джон. Помолчали. Пистолет все так же смотрел Ватсону в голову. А человек смотрел ему в глаза. На лице его внезапно отразилось удивление. — Ты не знаешь, кто я, — это было утверждение, не вопрос. — А должен? — с легким недоумением уточнил Джон. Мужчина расхохотался. Правда, на твердости его руки с оружием это никак не отразилось. — Твой гений рассказывал тебе еще меньше, чем мой — мне. Себастьян Моран, — он резко кивнул, и Джон сообразил, что этот тип представился. Правда, больше он не понял ничего. — Джон Ватсон, — нелепость знакомства зашкаливала, но это по крайней мере отвлекало от боли в сердце. — Я знаю, — насмешливо хмыкнул Моран. — Я за тобой следил. Мне было приказано тебя убить, если я не получу отбой, — по лицу его пробежала судорога, Джон услышал скрип его зубов, хотя стоял почти в десятке метров. И по-прежнему ничего не понимал. — Не получил? — Издеваешься?! — рявкнул убийца, но, встретив недоумевающий взгляд Джона, раздраженно фыркнул и взял себя в руки. — Смерть Холмса была отбоем. Джон застыл. Потом посмотрел на черную гранитную плиту прямо перед собой. «Шерлок Холмс» — гласили золотые буквы на ней. Так вот в чем дело… Он знал, знал, что Шерлок не мог просто так покончить с собой. Значит, угрожали Джону, и он… Ватсон быстро заморгал, сдерживая слезы. Он не заплачет при этом… убийце. Солдат в его душе быстро взял верх, и Джон выпрямился. — Почему не стреляешь? — Выстрелю, не волнуйся. Когда время придет. Я, видишь ли, хотел у тебя спросить — что? Что в нем было такого, что Джим… — Моран не договорил, похоже, у него в горле встал ком. — Джим? Мориарти?! — у Джона в голове наконец немного прояснилось. Этот тип сходил с ума от горя точно так же, как он сам. А это значило, что небезызвестный Джим значил для него столько же, сколько для самого Джона значил Шерлок. — Ты что, и этого не знаешь?! — заорал Моран. — Джим умер! На той самой крыше! Сожрал пулю, пока я пялился на тебя в прицел! Как можно этого не знать?! Джон равнодушно пожал плечами. В принципе, новость была радостной для него… наверное. Мориарти умер, он сам вот-вот умрет — чем не счастье? Жаль только, что Шерлок тоже… — Ну, не знал, и что с того? У меня, понимаешь ли, тоже кое-кто умер. Моран воззрился на него с внезапным интересом. — А правда, что вы с ним были любовниками? — Да, — а смысл скрывать теперь-то? — Мы с Джимом тоже, — как-то сочувственно сказал Моран. И когда он успел опустить пистолет? — Вот ты мне объясни, что в этих проклятых гениях такого, что они так к себе привязывают? *** Они просидели на кладбище до заката, прихлебывая неразбавленный джин из фляги Морана и пытаясь найти ответ на этот вопрос. Естественно, не нашли. Зато встретились на том же месте на следующий день. Джон принес с собой бутылку виски. Через неделю зарядили дожди. Встречи как-то незаметно переместились в новую квартирку Джона. И ни один из них не удивился, когда однажды они проснулись в одной постели. В этом не было ничего странного для них. Два верных пса, брошенных хозяевами, зализывали друг другу раны и постепенно учились жить только по своим законам. Джон снова устроился на работу, теперь в «Скорую помощь». Он никогда не интересовался делами любовника, надеясь только, что огнестрелы, с которыми он время от времени сталкивался, не связаны с Мораном напрямую. А вот Себастьян прекрасно понимал, что долго так продолжаться не может. Ему нужно было сделать выбор. *** — Как ты относишься к Австралии? — спросил Моран однажды за ужином. Джон смотрел на него минут пять, а Себастьян терпеливо ждал. Уж он-то давно успел понять, что его любовник отнюдь не тупица, просто ему иногда бывает нужно время, чтобы уложить все в голове. — Лучше Канада, — наконец отозвался Джон. — Ненавижу жару. Себастьян кивнул. Больше они на эту тему не говорили. *** Морану потребовалось полтора года, чтобы полностью выйти из игры, не подставив под удар ни Джона, ни собственную шею. Новые документы, новые биографии, новая жизнь. Подменные зубные карты полностью себя оправдали — старый, но абсолютно надежный трюк со взорвавшейся машиной сработал на все сто. Джон, конечно, был в ярости от того, что за их жизни расплатились другие, но Себ убедил его в том, что люди, ставшие «их трупами», были отнюдь не ангелами — он сам подобрал кандидатуры. Доктору пришлось смириться. И через месяц неимоверного петляния по всему миру они оказались в Канаде. Небольшой домик неподалеку от Хопдейла очаровал Джона с первого взгляда. Себастьян смеялся: «Я знал, что тебе понравится». Отдаленный гул океана, шелест листьев и пение птиц только подчеркивали восхитительную тишину вокруг. Моран продумал всё — Джонатан Крейг, хирург, без проблем был принят на работу в службу спасения. Себастьян Лукас-Крейг, взявший фамилию мужа после заключения брака, устроился в береговую охрану. Верные псы остались верными. Только теперь они были верны друг другу. *** Праздничный ужин в честь трехлетия их переезда был готов. Биг-Бен в гостиной захрипел, затрясся и начал отбивать семь часов. Хлопнула входная дверь. Раздались знакомые шаги. Какие-то неправильно знакомые шаги… Джон нахмурился от этой неправильности и быстро вышел в гостиную. И остолбенел. Посреди комнаты, озираясь по сторонам, стоял Шерлок. Джон издал какой-то жутковатый хрип и привалился к косяку, судорожно пытаясь вспомнить, как определить, галлюцинация перед ним или нет. Но память подводила, как и ноги. — Здравствуй, Джон, — тихо и напряженно сказал Шерлок. Джон мотнул головой, пытаясь привести мысли в порядок. — Тебе нужно что-нибудь выпить. Безапелляционная уверенность, прозвучавшая в этих словах, привела доктора в себя получше ледяного душа. Его галлюцинация вряд ли стала бы себя вести так нагло. Хотя… Это же Шерлок, от него всего можно ожидать. — Я свихнулся? — чуть удивленно спросил Джон. — Очевидно, нет, — раздраженно отозвался Холмс. — Хотя брак и проживание с Себастьяном Мораном иначе как безумием не назвать. — Какого черта?.. — Джон задохнулся от возмущения и наконец отлепился от косяка. — Откуда ты знаешь? И как ты здесь оказался?! — Джон, — Шерлок демонстративно закатил глаза, показывая, как его раздражает тупость Ватсона, — неужели ты думал, что я не смогу тебя найти? — Ты умер! — рявкнул Джон так, что с потолка посыпалась штукатурка. — Мы прятались не от тебя! Откуда я мог знать?! Холмс сделал хорошо знакомое доктору выражение лица, значившее «Все вокруг идиоты, и ты из них первый». — Я же сказал тебе тогда, на крыше, — высокомерно пояснил он, — я сказал: «Это трюк». Что может быть яснее? — На крыше?.. Яснее?.. — Джон тяжело дышал, изо всех сил пытаясь удержать клокочущую в груди ярость. — Ты понимаешь, что я тогда не способен был разгадывать твои загадки? Ты умер у меня на глазах, черт тебя подери! У тебя пульса не было! — на него вдруг накатила тяжелая усталость. В памяти всплыла та отчаянная боль, когда он просто распадался на части от тоски и ужасающего чувства вины — не удержал, не сберег… А этот мерзавец просто играл, оказывается. Не умирал он. Джон посмотрел на него с угрюмым недоумением и тихо, измученно спросил: — Зачем, Шерлок? — Так было нужно, Джон, — снисходительно «объяснил» Холмс. Джон не отводил глаз, взглядом требуя ответа, и ему пришлось продолжить. — Нам угрожала опасность, и я принял решение… — Ты!.. Почему ты? Почему не мы? — Джон негромко зарычал. — Тебе не показалось, что меня это тоже касается? Ты подумал, гений, что со мной будет после твоей смерти? — Я вывел тебя из-под удара! — нетерпеливо воскликнул Шерлок. — После моей смерти тебе ничего не угрожало, а я спокойно мог разрушать сеть Мориарти! Джон снова вспомнил тот день на кладбище, когда он познакомился с Себастьяном, и горько усмехнулся. — О да. Мне ничего не угрожало. Совсем ничего. — Сарказм? — желчно спросил Шерлок. — Что тебе могло угрожать? Кому ты был нужен, когда я умер?! Джон едва не задохнулся от пренебрежения, прозвучавшего в этих словах. И вот этого надменного засранца он так мучительно оплакивал? Из-за вот этого ядовитого дьявола хотел умереть? Не представлял жизни без вот этого ледяного презрения? Да, похоже, он действительно был идиотом. — Себастьяну Морану я оказался очень нужен, — Джон говорил почти спокойно. — Сначала в качестве мишени, а потом в качестве мужа. Тебе же я явно не был нужен ни в каком качестве. Шерлок возмущенно засопел. — Теперь все в порядке. Мы можем ехать домой. Я навел на Морана Интерпол, тебе больше нечего бояться. У Джона потемнело в глазах. Он выхватил телефон и нажал кнопку быстрого вызова. Трубку взяли после первого же гудка. — Себ!.. — Джон, — хриплое дыхание. — Черт! Мне нужна твоя помощь. — Где ты? — На дороге. Два километра к городу. Приезжай скорее, — звук падения чего-то тяжелого. — Себ! — Джон уже заводил машину. Шерлок с показным раздражением уселся рядом. Доктор прожег его взглядом. — На нас навели Интерпол! — Нет, — устало ответил Себастьян. — Не будет Интерпола, только нужно тут кое-что… О, черт! Короче, подъезжай. Мне без тебя никак, — он отключился. Джон отложил телефон, снова глянул на Шерлока и с ласковой улыбкой сказал: — Если с ним что-нибудь случится, я тебя убью. И Холмс поверил. *** Через несколько минут они подъехали к машине Себастьяна. Моран угрюмо курил, присев на капот. Увидев Шерлока, выбирающегося из машины Джона, он сдавленно зарычал: — Вот оно что. И этот… — Что? — с недоумением переспросил доктор. Себ затянулся, обошел машину и поднял крышку багажника. У Джона отвисла челюсть, Шерлок с тихим «Ох!» схватился за голову. В багажнике — аккуратно застеленном пленкой, надо сказать — лежал Джим Мориарти. Он был совсем не похож на давнего покойника. А вот на свежего — очень. Даже кровь до сих пор текла из пулевого отверстия посреди лба. Шерлок возмущенно сказал: — Так он был жив! И ты убил его только что! Себастьян со вздохом достал пистолет и навел на Холмса, но тут отмер Джон и перехватил руку мужа. — Не надо. — Он нас сдал! Джим сказал, что перехватил сообщение! Если я сейчас его пристрелю, то никто не узнает. И нас снова никто не найдет. Джон… — Моран смотрел на мужа почти умоляюще, но Джон непреклонно покачал головой. — Не нужно. Он нам поможет спрятать труп, уедет и никому о нас не расскажет. Я прав, Шерлок? — он спокойно посмотрел на Холмса, и тот испугался. Не того, что может сейчас умереть в канадском лесу на пустынной дороге, нет — он испугался того, что увидел в глазах Джона. Его мягкого, домашнего Джона, глуповатого, но милого, отупевшего от любви и восхищения, такого доброго и беспомощного, которого надо было защищать ото всех, включая его самого… Как же он мог так ошибиться?! Как он мог забыть, что Джон был таким только с ним? Как он мог решить, что Джон слишком слаб, чтобы открыть ему тайну своей игры? Фатальная ошибка. Теперь Джон защищает не его. Теперь Джон защищает от него. И только теперь Шерлок смог рассмотреть всю силу своего бывшего любовника. И понял, что подчинится. Иначе Джон, не задумавшись ни на секунду, отпустит руку Морана и разрешит ему убить Шерлока, как до этого тот убил Мориарти. Это было… больно. Пытаясь презрительно скривить побелевшие губы, Шерлок выдавил: — А обещал, что всегда будешь любить меня. — Это обещал Джон Ватсон Шерлоку Холмсу. Но они оба давно мертвы — один прыгнул с крыши Бартса, второй взорвался в машине в пригороде Лондона. А Джонатан Крейг любит своего мужа Себастьяна, и готов для него на все, — Джон чувствовал, как расслаблялась под его пальцами рука Морана по мере того, как он говорил. Шерлок прикрыл глаза. Он проиграл. Он поставил на кон то, что не должен был. И проиграл по всем статьям. Мориарти был жив — значит, все его усилия по разрушению преступной сети были бессмысленны, наверняка тот успел сплести новую. Сам Джим теперь мертв, и убил его отнюдь не Шерлок, а бывший любовник, защищающий свою новую жизнь. И Джона. Джона, который больше не принадлежит Шерлоку. Джона, которого Шерлок сам оставил одного. Сам даже не интересовался, как он живет после его «самоубийства». Сам заставил поверить в свою смерть. Сам радовался, что Джон не путается под ногами. Тогда, конечно, когда вспоминал о нем. То есть примерно раз в месяц. Доигрался. Сам виноват. Сам. Все, что он мог сделать теперь — постараться выжить. — Он был один? — спросил Холмс. Моран нервно кивнул. — Если и были сопровождающие, то остались в городе. Меня давно бы пристрелили, если бы здесь был хоть кто-нибудь. — Проще всего довезти труп до океана и сбросить в воду. — Вот без тебя не догадались! — окрысился Себастьян. — Джон, у тебя в багажнике сетка должна быть. — Есть, — согласился Джон, открывая багажник, а сам полез на заднее сиденье. — Какого ты его в багажник сейчас сунул? Оттащил бы в лес подальше, удобнее было бы, — и вынырнул из машины, держа в руке ножовку. Холмс с Мораном одновременно нервно сглотнули. — Что? Я не собираюсь его расчленять, только легкие вскрою, чтоб не всплыл, если вдруг сетка порвется. Себастьян фыркнул и захохотал. Выражение лица Холмса можно было охарактеризовать двумя словами — «Требуется перезагрузка». Джон, глядя на них, только плечами пожал. Оба жили с ним достаточно долго, оба знали его очень хорошо, но почему-то оба регулярно его недооценивали. Впрочем, Джон привык. Так было даже лучше. Он нагнулся над телом Мориарти, бросив через плечо: — Сетку приготовьте. *** Через час все было кончено. Тело было вскрыто, замотано в стальную сетку вместе с несколькими булыжниками и сброшено в море. Все получилось неожиданно быстро потому, что Джон командовал, а Себастьян и Шерлок молча подчинялись. Когда Джим отправился на дно и не всплыл сразу же, все облегченно вздохнули, расселись по машинам и отправились к дому, пытаясь обогнать подступающую ночь. Джон мысленно задавался вопросом, как же Шерлок добрался к ним, и в результате своей задумчивости едва не протаранил стоявшую у поворота машину из проката. Когда они летели на помощь к Себу, он ее просто не заметил. Зайдя в дом, доктор тут же объявил: — Я в душ. Не поубивайте друг друга, — тут он заметил безнадежно остывший ужин и огорченно вздохнул. — Поешьте лучше. Ну и юбилейчик получился… Тихо ворча, Джон поднялся на второй этаж. Моран и Холмс проводили его глазами, мрачно глянули друг на друга и уселись за стол. Как ни странно, они остались совершенно чистыми, не в последнюю очередь благодаря медицинским перчаткам, бывшим у Шерлока в карманах. А вот Джон изгваздался. — Багажник растворителем обработай, — наконец нарушил тишину Холмс. — Угу. И бензином оболью, — Себастьян гневно сверкнул глазами. — Как-то и без тебя справлялся. Кстати, — он вытащил из кармана телефон, — на всякий случай, вдруг ты не захочешь уезжать или решишь все же о нас рассказать кому-нибудь… — Моран повернул экран к Шерлоку. На нескольких фотографиях было хорошо видно, как Холмс заматывает в сетку и сбрасывает с обрыва человеческое тело. Шерлок поморщился. — Шантаж? — Страховка. Оставь нас в покое. — А если Джон сам захочет вернуться ко мне? — Отдам ему. Но он не захочет. И пока не вернулся Джон, оба молчали над нетронутым ужином. Доктор сел за стол и спросил: — Шерлок, так что там с Интерполом? — Ничего, — неохотно ответил Холмс. — Джим перехватил два мои последние сообщения, а больше я не посылал. Вам ничего не угрожает. Через три часа самолет в Нью-Йорк, я как раз успею добраться до аэропорта. Никто и не подумал возражать, но Джон все же вышел проводить его. Бывшие друзья и любовники молча дошли до прокатной машины, и уже садясь за руль Шерлок не выдержал: — Почему, Джон?.. Джон помолчал. Он мог бы очень долго рассказывать Шерлоку о своих чувствах, о Себастьяне, об их сходстве, о той нежности, которой ему так не хватало в отношениях с Холмсом, о том, как это здорово — заботиться самому и чувствовать ответную заботу и благодарность, о том, что душа способна умереть много раз, но способна и ожить… Но вслух он сказал: — Даже волкодав может прибиться к волчьей стае, если его бросит хозяин. А я человек, Шерлок. Мне жаль, что так вышло. Прощай. Шерлок вздохнул, кивнул и завел мотор. Проводив взглядом габаритные огни, Джон повернулся и пошел к дому. К себе домой, к своему Себастьяну.