То, что мы потеряли в огне

      Кеву снятся кошмары. Точнее - один, неизменный, преследующий его из ночи в ночь. Кошмар, от которого он мечется и ворочается в постели. Кошмар, от которого он задыхается, словно от едкого дыма, закрадывающегося в легкие. Кошмар, от которого он просыпается в холодном поту, хватая ртом воздух, а сердце колотится как бешенное, едва не выскакивая из груди. Кошмар, из-за которого ему приходится заглушать подушкой рвущийся из горла крик, лишь бы не разбудить спящую рядом с ним Триш.       Ему снится та самая квартира. Огонь пожирает всё - обои на стенах, скудную старую мебель, аляпистые шторы и пыльный ковер, лежащий на полу. Горят полки и книги, стоящие на них. Языки пламени подбираются к Кеву с каждой секундой все ближе. Он чувствует кожей обжигающий жар огня.       Посреди охваченной огнём квартиры, ставшей погребальным костром, стоит Гог. Он смотрит на Кева тем самым презрительным взглядом, которым тот одаривал его при каждой встрече, а губы искривлены в злобной усмешке. Его тело почти целиком охвачено огнем, кожа вздувается, пузырится и краснеет, а лицо, словно сделанное из воска, плавится и обугливается прямо на глазах. Огонь стирает с его лица жестокую усмешку. От того Гога, которого он знал, в одну секунду не остается и следа. Теперь это был просто очень испуганный парень, который протягивая к нему руку в умоляющем жесте.       Дышать становится трудно. Кев согнувшись, кашляет, глаза слезятся. Дым словно высушивает изнутри, выжигает внутренности. Воздух наполняется отвратительным запахом горящей плоти. Огонь обступает со всех сторон, с невиданной быстротой поглощая все, что встречается у него на пути. У Кева возникает инстинктивное, непреодолимое, совсем не свойственное для человека его профессии желание бежать из этой квартиры, не оборачиваясь. Уж он, казалось бы, не должен ничего бояться, особенно огня. Но Кев не может двигаться, не может сделать даже шагу - ноги его не слушаются и словно принадлежат кому-то другому.       Он пытается проснуться, но не может. Единственный способ - это шагнуть вперед в этот полыхающий ад и вытащить Гога из лап огня. Спасти во сне, чтобы самому спастись ото сна. Из этого сна невозможно вырваться, как невозможно убежать от самого себя.       Вдруг Гог исчезает, и на его месте оказывается Дэннис. Губы юноши плотно сжаты, а в глазах пляшут отблески огня. Выражение его лица невозможно понять. Дэннис стоит, как ни в чем не бывало, засунув руки в карманы куртки и не сводит взгляда с Кева. Его плечи расправлены, голова поднята, а в глазах читается вызов. Он больше не сутулится. Пламя не причиняет Дэннису никакого вреда, словно оно является неотъемлемой частью его самого. Словно у него внутри пульсирует огонь. Словно он и был этим самым огнем.       Затем Дэннис начинает говорить, но его голоса не слышно из-за треска пламени. Кев знает, что Эсбо произносит те же самые слова, которые сказал ему в тот день: «Ты хотел, чтобы он остался там. А я, блять, не хотел». Пламя вокруг них продолжает буйствовать.       В этот раз ему из цепких когтей кошмара ему помогает вырваться Триш. Собственное сердцебиение отдается в ушах рокочущим гулом пожара. Кев не говорит Триш о том, что ему снится, как и раньше никогда не говорил. Он никому не говорит, хотя он точно знает, что от внимательных глаз его бригады не ускользнуло то, что с их старшиной происходит что-то неладное. Это его и только его бремя. Пусть оно и наваливается на него всей тяжестью своего несуществующего веса, и в любой момент грозит раздавить, уничтожить его, словно жалкую букашку. Кев целует Триш и начинает собираться на работу, отгоняя от себя воспоминания о кошмарном сне.       Кев прекрасно понимает, что у его кошмара есть самое простое объяснение - он чувствует угрызения совести из-за того, что бросил Гога в той горящей квартире. Бросил, хотя мог его вытащить. Мог, но не стал. Он не протянул ему руку, чтобы тот ухватился за его ладонь. Он просто оставил его там и захлопнул дверь, как бы ставя жирную точку. Человечность отошла на второй план, осталась только неумная ненависть и жажда отомстить. А эти два чувства, как известно, еще никому не приносили счастья. Кев знает, что ему придется столкнуться с этим кошмаром ещё не единожды. Завтра, и послезавтра, и ещё много ночей подряд.       До тех пор, пока он не спасет Гога.       Пока не даст ему сгореть заживо.       Не попросит у него прощения за то, что не выхватил из загребущих рук Смерти.       Хотя бы во сне.