Тишина в темноте

День. Как ни странно, но Лондон решило посетить солнце, освещая грязные и промозглые улицы, осушая многодневные стоячие лужи. Дети радовались долгожданным лучам и выбегали во дворы, оскверняя тишину, обосновавшуюся здесь до сей поры, своим смехом и весёлыми криками. Жители многоэтажных домов выходили из своих душных квартир, собирались в парочки и компании, чтоб пройтись по паркам и улицам величественного города. Удивительно, что такая погода выдалась именно на выходные, позволяя вволю насладиться отведенными деньками на отдых. В небольшом пятиэтажном доме, на окраине города, где почти безлюдно, под самой крышей есть небольшая квартирка. Окна в ней наглухо закрыты, не пропуская звук, доносящийся со двора, переполненного детьми, и плотно зашторены, не пропуская и лучик света. В комнате витает дым от сигарет, окутывая своим тяжелым и едким запахом юношу. Его тонкие пальцы зажимают сигарету, а сам он выдыхает новую порцию дыма, размывая им видимость перед собой. Глаза устремлены в одну точку, расфокусированы, а мысли, как и этот дым, находятся в полной безмятежности. Томас смотрит перед собой, его глаза уже давно привыкли к темноте, в которую он погружен уже несколько дней. Последние звуки, что слышала эта квартира, были его тихие, почти неслышные выдохи сигаретного дыма из легких. Дым уже больно жалил глаза, и пепел с сигареты опадал на диван, оставляя незаметные в темноте прожжённые участки кожаной обивки. Юноша придвинулся ближе к журнальному столику и потушил сигарету, издавая шуршащий звук и пуская редкие искры о металлическую поверхность пепельницы. Томас встает с дивана и направляется в сторону кухни. Многодневная темнота позволяет точно выбирать путь, не собирая косяки, и спокойно проследовать до нужной комнаты. В кухне стоит жуткий запах: гора немытой посуды, хаотично разбросанная на столе, валяющиеся коробки из-под заказанной по интернету пиццы, пустые стеклянные бутылки из-под пива усеяли весь пол. Пробираясь через гору мусора, Томас подходит к холодильнику. Скорее по инерции открывает дверцу, чтоб заглянуть на его содержимое, нежели чем от голода. Он жмурится от яркого света, бьющего по глазам после темноты, и, удостоверившись, что в холодильнике мышь с голоду повесится, с глухим хлопком закрывает дверцу. На обратном пути он не так ловок — снес пару бутылок, создавая жуткий грохот, который оглушал после стольких дней тишины. Томас быстро решил ретироваться с этого места, закрывая дверь на кухню, услышав еще пару звонких ударов стекла о пол. Звуки громом отдавались в ушах, вызывая еще более сильную головную боль, не покидающую его уже несколько дней. Юноша направился в спальню, снова возвращаясь в объятия кровати. Подушка приятно холодила щеку, а одеяло окутывало теплотой обнаженное тело. Голова жутко болит, будто её стягивают тисками. В ушах стоит звон, который невозможно заглушить ни какими таблетками. Как только пытаешься отключиться, в голову лезут мысли и уютно размещаются в ней, вызывая озлобленность и неконтролируемую ярость, от которой хочется кричать. Но голос давно не подавал признаков жизни, при всех попытках заговорить, порождая лишь сиплость и жуткую боль. У Томаса была депрессия. Кажется, не так серьезно, но именно она высасывает соки и выгрызает из человека душу. Ничего не радует. Всех близких шлёшь далеко и надолго. Друзьям не говоришь где ты. А от собственной девушки хочется бежать так далеко, потому что нет ни малейшего желания выслушивать её бредни в духе: «все будет хорошо». Томаса всегда раздражала эта фраза. По его мнению: хорошо будет тогда, когда приложишь к этому максимум усилий, причем лично, не прибегая ни к чьей помощи, так как никто её не предлагает. Но почему-то все твердят об этом, дружелюбно и ободряюще похлопывая по плечу. В голове Томаса стал слышен еще больший звон, но в этот раз разрывал он тишину не в его голове, а в квартире — кто-то позвонил в дверь. Не было ни сил, ни желания подниматься из уютно составленного кокона из одеяла и открывать дверь какой-то там сволочи, что решила нарушить его покой. Родители предупреждены, чтоб даже не совались сюда, в его гнездышко, где он может уединиться. Друзья об этом месте не знают и вряд ли узнают когда-либо. Значит, чертовы соседи приперлись жаловаться. Долгое время он пытался игнорировать эти звуки, притвориться, что дома никого нет, и с такой тишиной это было весьма не сложно подделать, но тварь за дверью была настойчивой и не собиралась сдаваться. Сангстер резко подскочил с кровати, оставаясь в трусах, совершенно не беспокоясь вызвать своим видом удивление или шок у незваного гостя. Его охватила злость, раздражение, ярость, он был готов обрушить это все на человека, кто потревожил его. Резко открывая дверь и набрав воздуха, готовясь сыпать оскорблениями, он застывает в дверях, не проронив ни слова. Глаза снова режет свет от висящей в коридоре лампы, что светит прямо в лицо, позволяя заметить сначала лишь силуэт человека. Затем стали появляться детали. На него смотрел юноша, со знакомой улыбкой на губах, вздернутым носом, с россыпью родинок на щеке и блестящими глазами, что лучезарно светились при виде друга. Дилан слегка опешил, увидев юношу в таком виде, но тут же ринулся обнимать его: — Привет, Томас! Чувак, я так соскучился! — Дилан обнимал парня, который даже не шелохнулся, чтоб в ответ поприветствовать друга. — Не ожидал такого откровенного приема, — рассмеялся он, оглядывая полуголого юношу. Горло все так же стягивало и, казалось, голос так и не прорвется, но с хрипотой и жесткими нотками Томас все же смог изложить свои мысли: — Что ты тут забыл? — холодно, бездушно и сухо произнес хозяин. — Эээ, вообще-то приехал навестить тебя. Я же сказал — соскучился. — Я тебя не ждал здесь, — Томас скрестил руки на груди. — У меня все хорошо, спасибо. Теперь уезжай обратно. Дилан не верил своим ушам. Где тот милый мальчик, который всегда был приветлив и дружелюбен. Сейчас перед ним стоял бледный, худощавый пацан, с озлобленным выражением лица. — Эй, друг, я знаю, я потревожил тебя. Но ты даже не пригласишь зайти на чай? Где же английская гостеприимность? — Там же где и твоя тактичность, — зло произнёс Томас. — Но ты можешь уйти по-английски, я не расстроюсь. — Ха, смешно, — Дилан усмехнулся. — Послушай, я не думал, что мой приезд разозлит тебя. Я наоборот думал, что я тебя обрадую. Тем более Ава сказала, что ты… — Ава? Так вот откуда ты знаешь адрес! Я её убью, — пыхтел Томас. — Тихо-тихо. Я звонил тебе домой, хотел услышать тебя, но ответила Ава и сказала, что ты съехал от них. И что ты тут совсем один, что не выходишь из дома, погрустнел, потерял вкус к жизни. Короче, я приехал тебя спасать! — Дилан, как всегда, лучезарно улыбнулся, чем слегка растопил лед между давними друзьями. — Я в порядке. Просто устал, вот отдыхаю ото всех. — Это круто. Я тоже заебался от всего. И, честно говоря, приехал к тебе в твоё убежище, — Дилан поиграл бровями. — Послушай. Я не знаю, — замялся Томас. — Твоё появление совершенно неожиданно, я никого не ждал и ни кого не хочу видеть. — Том, прости, но мне идти некуда. Я уже купил билеты обратно и вернуть их не смогу. Ну, не заставишь же ты меня остаться здесь под твоими дверьми? — Ты можешь найти гостиницу, — снова безразлично произнёс блондин. — Да, об этом я не подумал, — рассмеялся Дилан. — Но… Я не хочу туда идти, ненавижу гостиницы. Тем более, я же сказал, что приехал к тебе. Томаса внутри буквально разрывало: он хотел побыть один, чтоб его ни кто не трогал, но в то же время, он помнил, как было весело с Диланом на съемочной площадке, на совместных интервью, конференциях. Да и заставлять ехать его в гостиницу совсем не хотелось. Простояв пару минут в раздумьях и под просящим взглядом Дилана, он все же сломался. — Ладно, проходи. Оставайся. Дилан быстренько влетел в квартиру, гремя чемоданом. — Так, стоп! А когда ты отчаливаешь? — Сангстер только сейчас сообразил, что не знал, на сколько всё это может затянуться. — Через восемь дней, — потупив глаза, ответил брюнет. — Но сегодня — не в счет, так что через неделю. — Дилан, что? — голос Томаса прорезался. Вот уж точно квартира давно не слышала такого шума. — Успокойся ты! — Дилан подошел к блондину, взявшись за его плечи. — Будет весело, обещаю! — Ладно, — пропыхтел парень, медленно сняв руки друга со своих плеч. Неспешно направляясь в сторону спальни, бросил через плечо, — И прекрати на меня так пялиться. — Тогда настоятельно прошу тебя — оденься, — сквозь улыбку прошептал Дилан. — Начинается, — на выдохе произнёс Томас.