***
Пробуждение у Рики было не из самых приятных. Плотное переплетение веток раскидистого дерева во дворе дома оказалось не самым удобным ложем, но выбирать не приходилось. Вчера она сбежала от вампиров, отсрочив то ли свою смерть, то ли спасение. Девушка была не до конца уверена, что сделала правильную ставку в этой партии, но мысленно сжала кулаки, надеясь, что хоть в этом-то ей повезет. Вспоминать о том, как добиралась до дома ей не хотелось, но путь был не из приятных. Людей на улице в любое время дня и ночи всегда хватало. Да, провожали удивленными взглядами странную девицу в тряпках, что были больше неё в несколько раз. К тому же, бежала разутой, боясь напороться на осколок стекла или еще что-нибудь. К счастью, обошлось. К дому она добралась уже глубокой ночью, вся продрогшая и грязная. Но тогда было не до брезгливости. Дома душ имеется, можно было бы и воспользоваться, но она никак не ожидала увидеть в окнах свет. Особенно не порадовал громкий смех и переругивания. Это означало, что брат опять с компанией, ей лучше туда не соваться, если не хочет вновь побывать банковской карточкой, которой Хидео успешно пользовался, когда Рика ему доверяла. А теперь нет, сейчас она ни за что не покажется на глаза этим безнравственным тварям. Поэтому-то пришлось спать на дереве, с грустью думая о том, что без неё отец лекарств не примет. Девушка кошкой спрыгнула вниз, мягко приземлившись на ноги. В доме сейчас было тихо, а это значит, что все будут спать до обеда, пока окончательно не придут в себя, а пока есть возможность переодеться и принять душ, потом забежать к Такуми. А еще нужно постирать вещи Райто. Хоть вампир и сам недалеко ушел от компании брата. Через дверь она идти всегда боялась, опасаясь, что её в любой момент заметят и схватят, а дальше уже понятный сценарий. Приходилось пробираться через окно в своей комнате. Там целых два замка и шкаф, не позволяющие ворваться в её личное пространство. Повезло, что в комнате была еще и ванная, а после появился еще и маленький тайничок, где приходилось прятать продукты, потому что вход на кухню небезопасен, да и вряд ли там есть что-нибудь съедобное. Брат пускай сам выкручивается, она и себя и отца накормит, благо добрая тетка из одной лавки подкидывает ей работу и некоторые угощения в нагрузку. Окно поддалось легко, что и нисколько не удивляет, ведь девушка периодически им пользуется, хорошо еще, что её окно надежно скрыто густыми кронами деревьев, иначе странные взгляды соседей были бы совсем уж невыносимы. В комнате все перерыто вверх дном, кое-где ободраны темно-зеленые обои, цвет которых так ей нравился. Рика после себя такого беспорядка никогда не оставляла, а это значит, что её искали и понятно для какой цели. Следы еще свежие, поэтому она мысленно порадовалась, что решила сделать первый шаг в сторону вампиров еще вчера. Просто чуяла, что что-то пойдет не так. Шкаф вон тоже перевернут, валяется на полу в ореоле разбитого стекла и вырванных страниц из книжек. Дверь от комнаты сорвана с петель и плевать эти вандалы хотели на замки. Брату наверняка начистили физиономию за то, что не выполняет обещаний. Рика не дура, она раз-два попалась и больше на рожон не лезла, то есть вовсе пыталась перед глазами Хидео не появляться, а он все продолжал ею расплачиваться, предлагая, как сутенер очередную шлюху. Да, сейчас определенно не до душа. Сакото кривит губы, обведя взглядом поле деятельности. Комната все равно не была надежным укрытием, поэтому в институте и у друзей приходилось засиживаться допоздна, а потом кустами пробираться до дома, боясь засветиться. Книги и тетради пришлось оставлять где-нибудь на улице в специально притащенном ящичке, а потом надо было забираться куда-то под навес или к той же тетке в лавку, и там заниматься. Да, Рика свою жизнь ненавидела, но крепилась, веря, что счастье когда-нибудь настигнет и её, но сидеть сложа руки не собиралась, а активно действовала. Девушка сильнее закутывается в пиджак Райто, одежда все еще сохранила его запах, и от этого почему-то стало спокойнее. Она оглядывается, тихо подходит к тумбочке с нижним бельем, осторожно раздевается, глядя в раскрытый дверной проем. Вещи вампира заботливо сложены в сторонке, она принимается натягивать на себя свои темные джинсовые шорты, застегивает лифчик, и тут же слышит голоса на лестнице и шаги, направленные в сторону её комнаты. Медлить уже нельзя. Девушка, стараясь сохранить остатки самообладания, берет первую попавшуюся блузку лазурного цвета, скидывает вещи Райто куда-то за тумбу, а сама рыбкой забирается под кровать. Теперь спокойно, дышать размеренно, мелкими глотками вдыхая в легкие воздух. — Тут точно шуршало что-то, я тебе говорю, — убедительно утверждает кто-то. Слышится звук раздавленного под ботинками стекла и тихие ругательства. Девушка почти не дышит, надеется, что неожиданные гости не в том состоянии, чтобы додуматься еще раз перерыть комнату. Тут больше прятаться особо негде. — Она не могла мимо нас пройти, — голос знакомый. А вот и брат. Сакото до боли сжимает кулаки, стараясь успокоиться. С вампирами ей и то было спокойнее, чем с людьми, хотя… слишком много чести этим чертовым наркоманам. Кровать заскрипела от чужого веса, грязные ботинки оказались прямо напротив лица девушки. Она выдохнула, медленно отползла чуть дальше, ногами уперевшись в стену. — Неужели через окно? — брат двинулся в нужную сторону, спотыкаясь о разбросанные вещи. Девушка замерла от ужаса, понимая, что её надежда на будущее сейчас треснула в нескольких местах. Какой смысл думать о том, что будет дальше, если они решат перекрыть её единственный безопасный путь на волю? Да и в институте отсутствие заметят слишком поздно, чтобы пойти проверять. Накручивать себя она хотела меньше всего, но мозг как назло выдавал картинки каждая хуже другой. Мурашки пробежали по спине Сакото. — А ты думаешь, не могла? — усмехается его собеседник, судя по звуку, откидываясь на кровать с блаженным стоном. — Черт её знает, — выплевывает её брат, начиная нервно ходить по комнате взад-вперед. — Уймись, попадется птичка, куда ей деваться. — Она не дура ни лицом, ни телом. Еще найдет кого, а мне потом, что делать? Это пока деньги есть, а потом придется расплачиваться «запасным» вариантом. Рика чуть не задохнулась от злости, услышав такие откровения. Ей сейчас очень хотелось вылезти, наплевав на конспирацию, и доказать ему, что он глубоко ошибается. К счастью, она смогла побороть вспыхнувшие чувства, так и грозящие вырваться, понимая, что ничего путного из этого не выйдет. Какая-то соплячка им не помеха, пусть и бегает быстро, а братик, наверное, и забыл, чьими стараниями у него такая способная сестрица выросла. Ну и черт с ним, ей вот выбраться из этого гадючника вместе с отцом и все. Все, девочка, дыши ровно, успокойся. Они тут целую вечность сидеть не будут, а ей еще к Рейджи возвращаться, канючить, чтобы кровушкой поделился или ритуал какой устроил, чтобы быстро её в свои ряды принять. Или как там у вампиров обращение происходит? Ламией она уж точно не станет, ей только родиться можно, но долгая жизнь уж точно будет обеспечена. Впрочем, нельзя так наивно. Вопрос слишком тонкий, у неё скорее всю кровь выпьют и бросят, с них станется. Надо хитрее действовать. Вампиры хоть достаточно щепительные в выбора партнера и прочих любовных делах, но были прецеденты, когда обычным смертным удавалось завлечь в свои сети этих клыкастых. Во всяком случае, в каждой книге есть доля правды, правда искать её надо с лопатой, тщательно изучая каждую страницу, но не факт, что повезет. Но отчаиваться Сакото не собиралась ни в коем случае. Выкрутиться как-нибудь. Между тем брат со своим другом продолжают говорить по большей части отвлекаясь от темы, касательно её. Наверное, не хотят каркать, надеются, удача не ускользнет, и Рика появится перед ними при полном параде, готовая к употреблению и прочим извращениям. Но нет, она сейчас сидит, как мышь по веником, и не отсвечивает, хотя желание расквитаться прямо сейчас порой пересиливает. Тогда приходиться отвлекаться, думать о домашней работе, к которой она так и не прикоснулась, и о вчерашних событиях. С Райто, конечно, не хорошо получилось, но по-другому от него не вырваться. Благо учатся в одном институте, так что его она успела хорошенько изучить и придумать подход и самооборону. Это же совсем слепой надо быть, чтобы не видеть выглядывающие в улыбке острые, как бритва клыки, и жажду похоти и крови. Девушки, которые к нему в лапы попадали, ходили ниже травы, тише воды, и ни с кем не разговаривали. Большая часть выглядела до безобразия довольной и мечтательно улыбающейся. Остальные подавленные и в непролазной депрессии. Из одноклассниц вроде никто не пропадал, трупов не находили, значит, об убийствах вампиры думают лишь в последнюю очередь. Но наблюдения за особняком принесли не такие радужные результаты. Все равно надо быть осторожней. — Что за хмырь? — от мыслей отвлекает встревоженный голос брата. Рика удивленно изгибает бровь, по-пластунски подбирается к краю кровати. Покрывало сползло ближе к полу, надежно скрывая её телодвижения, а так бы он скоро увидел её со стороны окна, если, конечно, захотел бы присматриваться. — Знаешь его? — тут же жадно интересуется его друг, ловко вскакивая с кровати под жалобный стон пружин. — Нет, такого бы запомнил. Пойду спрошу, чего ему надо. Дробный топот ног и тишина. Девушка не рискует вылезать наружу, решает посидеть еще немного, хотя бы прийти в себя. В голове просто каша из образов и мыслей, сплетающихся между собой. Не терпелось узнать, что это за спаситель, выделивший ей эти драгоценные минуты. Друзья из института давно не интересуются её жизнью, так что они тоже отпадают. Как ни странно, но брать в расчет хоть кого-то из знакомых вампиров не хочется. Страх для них все равно, что белый флаг. С ними нужно быть всегда уверенной в своих силах, настороженной и находиться ближе к выходу. Сейчас она не уверена, что сможет вновь играть на нервах слишком правильного Рейджи. Впрочем, надо поспешить. Сакото змеей выскакивает из своего укрытия, быстро осматривается, судорожно вцепляясь в свою блузку.Внизу слышатся голоса, но сюда пока никто не идет, значит нужно уходить, пока есть время. Рика кое-как застегивает пуговицы, бежит в другой угол комнаты, где посреди разбросанных книг валяется потрепанный, но еще довольно крепкий рюкзак. Молния с трудом поддается натиску непослушных пальцев, девушка шипит ругательства сквозь зубы, запихивает несколько футболок внутрь, к ним присоединяются все немногочисленные сбережения и документы, благо все находится рядом, а не где-нибудь на первом этаже. Стараясь уменьшить бешеное сердцебиение, она несколько раз глубоко вздыхает. И уже полностью расслабившись, чувствует неприятную режущую боль в ноге. Опустив озадаченный взгляд вниз, Сакото понимает, что её удача уже исчерпала себя. Это же надо было пробежать почти полгорода и не распороть ногу, а в собственном доме умудрилась. К сожалению, вытаскивать осколок некогда, хотя она и понимает, что бегать с этим небезопасно. Босиком, кстати, тоже нельзя, поэтому приходится брать совсем новенькие мягкие балетки, припрятанные для особых дней. Выход только один — все то же окно. Чуть прихрамывая на левую ногу, Рика подбирается к подоконнику, и уже не так ловко, как раньше выбирается на улицу, щурясь от яркого солнечного света слепившего глаза. — Двери ты в принципе не признаешь? — ей и шага сделать не дают, обхватив сзади за плечи. Сакото с трудом сглатывает, пытаясь скрыть все эмоции, что разом отобразились на её лице — то испуг, удивление и даже некоторая радость. Но голос у внезапного вторженца в личное пространства на редкость раздраженный и недовольный, и Рика понимает, что радоваться рано и даже опасно. Сильнее прижав к груди рюкзак, она криво улыбается. — Соскучиться успел? — весело спрашивает у него, чувствуя, как предательски дрожат ноги. Но не готова ведь была сейчас, какого черта он пришел… — У меня к тебе есть вопросы, — холодно цедит он прямо ей в ухо. — А у меня предложение, — не теряется Сакото, делает шаг вперед, и он ослабляет руки, давая ей выбраться. Девушка поначалу на него даже не смотрит, опасливо озирается по сторонам и медленно, по стеночке, направляется ближе к забору, возле которого растут густые зеленые кусты, надежно скрывающие внушительную брешь. — К чему это все? — после спрашивает Сакамаки, когда они вместе уходят на достаточное расстояние от дома. Естественно внимательный взгляд Рейджи тут же цепляется за прихрамывающую ногу девушки. В воздухе сразу же будто из ниоткуда появляется тонкий запах крови. Вампир хмурится, а Рика, заметив это, лишь неопределенно повела плечами. — Долго объяснять, — отмахивается она, расслабленно усаживаясь на лавку. Жаловаться на то, как ей не повезло с братом не хотелось. — Как ты меня нашел, м? — хитро ухмыляется, вновь привыкая к избранной роли. — По запаху, — хмуро отзывается Сакамаки, присаживаясь рядом, пристально всматриваясь в её лицо. Девушка неожиданно начинает смеяться, долго и со вкусом. Наверное, стресс выходит, думает она, наблюдая, как сильнее мрачнеет лицо вампира. — Как вы, люди, умудряетесь во все вляпаться за такой короткий срок? — он без разрешения поднимает её раненную ногу, кладя к себе на колени. Тем самым Рика оказывается уже в лежачем положении на лавке, и во все глаза смотрит, как вампир достает из нагрудного кармана своей жилетки пинцет, и осторожно снимает балетку. — Извращенец, — пораженно проговаривает она, даже боясь представить, что еще он с собой может носить. — Ученый, — категорично поправляет её Рейджи, доставая небольшой осколок, отбрасывает его в сторону. Жаль, но обработать рану нечем. И кровь эта так и притягивает, чтоб её. Люди, проходя мимо них, смотрят неодобрительно, а некоторые даже с интересом. Рика демонстративно подкладывает мягкий рюкзак со своими пожитками под голову, улыбается чуть ли не до ушей. Некоторые тут же шугаются, опускают взгляд себе под ноги, и быстренько уходят, ведь вампир смотрит на них менее доброжелательно, хмуро вытирая кровь носовым платком. — Для человека ты ведешь себя слишком легкомысленно, — замечает он, склоняя голову набок. — Я уже заметила, что в твоем понимании я веду себя иначе, чем другие люди. Уж извини, — она пожимает плечами, насколько это получается лежа. — Что ты знаешь о ламиях? — лиловые глаза недобро сверкнули. Рика с трудом удерживает себя от того, чтобы отвернуться. — То, что они ближе всего к людям: едят человеческую пищу, спят, размножаются. Больше ничего, — голос получился каким-то детским. Девушка завозилась, собираясь нормально сесть, но вампир не дает ей преуспеть в своих начинаниях, кладя руку ей на живот. — Откуда? — Из интернета, естественно. Сначала считала, что выдумки, но потом узнала. Наблюдала. Первые два утверждения оказались правдой, ты очень уж ловко вчера разделался с десертами в кафе. А про сон… у вас по саду одна долговязая фигура скитается от одной лавки до другой, но и ступенями не брезгует. Светлый такой. Еще один твой брат? — Рейджи кивает, по описанию узнает своего ненавистного брата. — А вот по поводу третьего ничего не знаю. Как-то не рискнула спросить у других девушек, которые в ваши цепкие вампирские лапки попали, — Рика усмехается, стараясь все также незаметно выскользнуть. — В наши «лапки» ты полезла сама, — кривя лицо, напоминает он ей, Сакото только глаза закатила. — Ты кому-нибудь о нас рассказывала? О том, что мы ламии? — Какой мне с этого толк? Я последние два года вообще ни с кем стараюсь не общаться, а вот с вами пришлось… — она замолкает, нервно кусает губу. Напрямую попросить его почему-то жутко страшно. Сакото уже давно представляла, как начнет говорить об этом, но реакция вампира всегда в голове получалась не слишком правдоподобная. — Слушай, Рейджи, сделаешь меня вампиром?Глава 5.
2 июля 2015 г. в 11:50
Многие ворчат, что жизнь та еще стерва. Да, они правы в некоторых случаях. Им просто не с кем сравнивать свою жизнь, вот и возмущаются без особого повода, лишь ради того, чтобы пожалеть себя. Рика не жалела, смирилась. Она понимала, что от одних только слов никакого толка. Бывало трудно, слезы еле сдерживала, но продолжала терпеть и упрямо идти вперед. Ей столько всего пришлось пережить, что вспоминать тошно. Мысленно уговаривала она себя все забыть, но потом тут же упрямо мотала головой, понимая, что на одних этих воспоминаниях и держится, иначе бы давно сломалась, подалась судьбе, и была бы такой же обычной и слабой, как все. И терпела она все из-за того, что ждала шанса, возможности что-нибудь изменить. Внимательно изучала людей, окружающий мир, вцепляясь во все подозрительное и интересное. Ей казалось, что все попытки напрасны, но стоило ей повнимательнее всмотреться в окружающих, как Сакото поняла, что ошибалась.
Вампиры.
Раньше она бы рассмеялась, сказала, что ничего такого не существует. Отец всегда правдоподобно рассказывал ей сказки, показывая вампиров, как безжалостных убийц, которым от людей нужна лишь кровь и полное подчинение. Она слушала как завороженная, сидя у него на коленях, переглядываясь со страшим братом, словно пытаясь найти подтверждение отцовским россказням.
Вампиры — плохие, люди — хорошие. Пожалуй, это все, что нужно было знать ребенку, чтобы продолжать жить весело и беззаботно, искренне веря, что родители уж точно справятся со всеми кошмариками. По крайней мере, одного отца точно было бы достаточно, раз уж матери оказалось не суждено прожить долгую жизнь из-за слабого здоровья. Её Рика почти не помнила, поэтому упоминание о ней не часто вызывало в ней теплые чувства.
Сакото Такуми был хорошим отцом. Растил двоих детей после смерти жены и не собирался жениться вновь, чувствуя, что слишком стар для этого. Но сгубила его не старость, а чрезмерная невнимательность других людей. Машина. Столкновение. Сотрясение мозга, раздробленная нога. Дети возле кровати с лицами полными скорби, готовые помочь ему во всем. Хидео уже отучился, ищет работу. Рика еще продолжает учебу. Как жить дальше, если главная их опора теперь прикована к кровати?.. А еще лекарства. Легче было бы умереть прямо под той чертовой машиной.
Ничего. Продержались. Экономили, но жили, за больным хорошенько присматривали, то сестра, то брат. Никто не показывал недовольства, все понимали свою долю — значит, так суждено. Терпимо. Но Хидео сломался первым.
В брате Рика души не чаяла: высокий, черноволосый, со светлыми глазами забытой матери, подтянутый и плечистый, как и все пловцы. Она знала его добрым и участливым, готовым в любой момент уделить время сестренке, если что-то не получалось или было скучно. У них разница в четыре года, но казалось, что это их нисколько не смущает. И интересы почти близкие: хорошие книги с невероятным содержанием, преимущественно выдуманные миры и удивительные создания их населяющие; к спорту тоже он пристрастил, но с водой девушка не очень дружила, поэтому больше бегала да по деревьям прыгала с веселым смехом. В общем, жили и не думали о горе. А после того, как пришлось искать работу, то началось кардинальное изменение любимого брата. Там не берут, тут не подходит. Люди на такое реагируют почти одинаково: кто-то отчаивается и уходит в запой, а кто-то целеустремленно и пыша оптимизмом продолжает поиски. Хидео оказался в числе первых. Но даже пьяный брат не вызывал у девушки чувства тревоги. Она заботливо укладывала его на диван, когда он приходил ближе к утру весь помятый и не в лучшем состоянии. Благодарил и укладывался спать, бормоча слова прощения. А она жалела, надеясь, что все наладится.
Дальше — хуже. Отец замкнулся в себе, ни с кем не разговаривает, ни на что не реагирует, отказывается от лекарства чуть ли не с криками, морщась от боли и ненавидя свою слабость. А брат ввязался не в самую лучшую компанию.
Тогда-то все и началось, когда он первый раз привел своих новых друзей в гости. У всех руки дрожат, глаза красные. Но рядом с ними брат, поэтому Рика приободряется, ведь он не позволит причинить ей вред. Хидео сложно, но он все тот же добрый и отзывчивый. Какая же она тогда была наивная, когда этот человек, которому она доверяла беспрекословно, поманил ее рукой.
— Хидео? — робко произносит она, чувствуя всем телом прикованные к ней пугающие до дрожи взгляды. Рика сглатывает комок, заставший в горле, стараясь настроиться на оптимистическую волну.
Все сидят на кухне, тихо переругиваются, не отрываясь от созерцания нового действующего лица рядом с Хидео. На столе какая-то скудная закуска и алкоголь. Есть что-то еще, но Рика не знает названия, да и не о нем она думала.
— Хорошенькая, правда? Сестра у меня вообще красавица, — заплетающимся языком говорит брат, ласково заправляя выбившийся локон ей за ухо. Сердце трепещет в груди, хочется прижаться к нему, уткнуться лицом в шею, чтобы не видеть голодных взглядов, устремленных на неё.
— Ну так и быть, пойдет, — благосклонно кивает кто-то из его компании, девушка видит лишь блеск зеленых глаз. Её грубо схватывают за руку, тащат на себя, отстраняя от такого родного Хидео, который на неё даже не смотрит. Страх накатил волной, крик застрял в горле, а чужие руки совершенно бессовестно сжимают молодую грудь, стягивают легкую юбку, и все оттаскивают дальше от брата. Тому все равно, он улыбается своим новым друзьям, жмет кому-то руки и чему-то радуется в то время, когда его младшую сестру утащили в соседнюю комнату, громко хлопнув дверью.
Её, словно бездушную куклу, кинули на кровать и тут же подмяли под себя, шепча на ухо что-то омерзительное и непристойное. Чужое тело тяжелое и не дает попасть в легкие воздуху. Кричать почти невозможно, шершавая ладонь накрыла рот, пресекая на корню любые попытки. Она все еще не верит в предательство брата, думает, что это всего лишь шутка, пусть и неудачная, но Хидео вот-вот откроет дверь, оттащит мужчину и посмеется над ней, но нет. Ждала — не случилось. А дальше было поздно что-то предпринять. Она слышала треск одежды, покорно подающейся натиску. Чувствовала, как чьи-то руки трогают её везде, где им только заблагорассудится. Он безжалостно сжимает розовые соски, кусает их, заставляя её мычать от омерзения. Маленькие девичьи кулачки обрушиваются на его спину со смехотворной силой, вызывая у насильника лишь большее желание. Он вводит внутрь неё свои пальцы, безжалостно вбивая их все глубже, заставляя её с остервенением сжимать ноги, лишь бы не дать пробраться еще дальше, но мужчина лишь фыркает и смеется каркающим смехом, ускоряя движения. Уже сейчас больно. Рика знала, как появляются дети, что приходится пережить девушке перед тем как стать женщиной, но как любая благоразумная девушка она на этом мысли не зацикливала, понимая, что думать об этом вредно. А вот сейчас она вспомнила все и искренне не желала, чтобы с ней все произошло именно так. Однако поздно, не она владеет ситуацией.
Мужчине наплевать, приносит он ей удовольствие или нет. Хидео предложил цену за несколько мешочков счастья, и её приняли. Девушка пускай брыкается, ей можно.
Рика же готова разрыдаться, когда чувствует, как он с силой раздвигает ей ноги. Она предпринимает последнюю попытку, кусает его за ладонь и за ухо, но в ответ лишь звонкая пощечина, от которой тут же начинает болеть голова, словно на неё уронили тяжелый котелок. Секунда промедления стоила ей бдительности. Мужчина вошел в неё грубо, разрывая изнутри и не желая давать ей возможность привыкнуть. Рика кричит от боли и обиды, от омерзения к самой себе, слезы льются из глаз, а он рыча входит в неё неистово, не сменяя темпа, заламывая руки, отрывая по кускам то, что осталось от одежды, чтобы не мешало. Довольно закатывает глаза, ощущая, как её внутренние стенки до боли сжимают его, заставляя чуть ли не подвывать от удовольствия. Он кусает её за ухо, смеется, прижимаясь ближе, давая почувствовать свое пропитанное потом и спиртным тело.
Кровать жалобно скрипит под ними, стонов и криков девушки почти не слышно. Она уткнулась лицом в подушку, стараясь думать о чем угодно, а не о том, что с ней происходит. Помогало слабо, но ту ночь Рика пережила и резко поменяла свой взгляд на жизнь. Монстры из сказок не казались настолько ужасными, как предательство родного человека.
И пока этот мужчина брал её в очередной раз, говоря какая она умница и сладкая на вкус, Сакото думала лишь о том, как будет расплачиваться с братом за его доброту.