***
— Антуанетта, тебе весело? — обиженно протянула девочка, наблюдая, как ей в ответ зевнула собака. — Лично я ничего не понимаю, что говорят по телевизору, а переключать на японские спутники я не научилась еще. Да, она родилась в Бостоне, да, она умела связывать слова на английском, но когда в семье постоянно говорят на японском, когда все гости в ее квартире — японцы, очень тяжело ориентироваться на английский. Ее родители знают два языка, а ей бы хоть один выучить. — Надо чем-то себя занять, — заявила блондинка и выключила телевизор. Спрыгнув с дивана, малышка стала размышлять. После недолгого хождения по комнате, блондинка остановилась и, подняв руку вверх, выпалила: «Эврика!» Если не знаешь, чем себя занять, ищи ответы на те вопросы, над которыми ты давно ломаешь голову. Эти слова когда-то признес дядя Хикару, когда заходил в гости. И сейчас они так подходили к ситуации… — Антуанетта, горит ли лампочка в холодильнике с закрытой дверцей? — спросила малышка, с большим интересом разглядывая белый потолок. Собака, спрыгнув с дивана, вильнула хвостом и побежала на кухню. Суо-младшая, решив не отставать, побежала за ней. Кухня встретила младших членов семьи тишиной, которая внезапно нарушилась гулом холодильника. Подойдя к холодильнику, а для Кирими он казался таким большим, блондинка, допрыгнув до ручки, открыла дверцу. Перед девочкой и собакой предстали полки, забитые едой. Пока малышка задумалась, Антуанетта, воспользовавшись случаем, стащила с ближайшей полки сосиски. — Ладно, так уж и быть. Антуанетта, помогай, — объявила малышка, доставая с полок, до которых доставала, еду.***
— Чует мое материнское сердце что-то неладное, — себе под нос бурчала Хару, заворачивая на парковку около подъезда. Настроение было плохое — этим раздолбаям в офисе просто на столе порядок надо навести, тогда и нужные бумаги теряться не будут. Подливало масло в огонь еще и то, что ее ненаглядная дочурка дома одна. Мало что с ней может случиться! — Господи, пусть все будет хорошо! Поздоровавшись с вахтером, брюнетка, не дожидаясь лифта, побежала наверх по лестнице — времени ждать не было. Вот она, такая знакомая дверь, а за ней — Кирими. Принюхавшись и поняв, что горелым не пахнет, женщина с неким облегчением вставила ключ в замок. Ворвавшись в квартиру, женщина стала быстро осматриваться — дыма не было, пол сухой. На первый взгляд все хорошо. Спустя несколько секунд послышалось цоканье, и из-за угла выбежала Антуанетта, радостно виляя хвостом и бросаясь на хозяйку. — Привет, я тоже рада тебя видеть, — потрепав за уши собаку, ответила бывшая Фудзиока. Отпустив собаку, брюнетка слегка насторожилась. Обычно малышка первая бежит встречать гостей, тем самым вызывая у всех улыбку. Но сейчас в квартире царствовала тишина. — Доченька, ты где? Решила в прятки поиграть? Харухи прищурилась. Ладно, пускай пока все будет по ее правилам. На цыпочках Хару подорбалась к большому шкафу-купе и, секунду подождав, резко открыла дверь. — Странно, обычно она тут прячется, — заявила женщина, закрывая шкаф. Осмотрев все возможные места для пряток, брюнетка разволновалась не на шутку. — Кирими, малышка, выходи, мама сдается! Наверно, так бы и искала Хару дочку, если бы не Антуанетта, которая, вцепившись зубами в штаны хозяйки, потянула ее в сторону кухни. Повинуясь воли питомца, бывшая Фудзиока пошла в нужном направлении. Кухня встретила Харухи беспорядком. Стулья были отодвинуты от стола, еда лежала на подоконнике, а на полу лежали полки от холодильника. Удивленно похлопав глазами, брюнетка прислушалась — из холодильника доносилось чавканье. Неуверенно подойдя к белому агрегату, Суо дрожащими руками потянулась к ручке. Открыв холодильник, Хару застыла: в легком платьице ее дочь сидела внутри и доедала мороженое. Закончив есть, малышка, улыбаясь, медленно повернула голову и произнесла: «Привет, мам.»***
— 38.2, — вздохнула Хару, посмотрев на термометр. В ответ Кирими лишь грустно прохрипела. — Ну что, посидела в холодильнике? Теперь ты недельку точно из постели не встанешь. — Ну зато теперь я могу точно сказать, что при закрытой дверце в холодильнике темно, — преодолевая боль, еле выговорила малышка. Харухи, спрятав термометр в чехол, закатила глаза и пробормотала: «Великое достижение». Антуанетта, которая до этого стояла в дверном проеме, проскулив, быстро забежала в комнату и положила мордочку на кровать Кирими, виновато поглядывая на младшую хозяйку. — Ты не виновата, Антуанетта, — прошептала девочка, потрепав собаку за загривок. Девочка, подняв одеяло, запустила питомца к себе, а Хару, наблюдая за этой ситуацией, посмеялась и, поцеловав дочь в горячий лоб, проговорила: «Я сейчас быстро схожу в аптеку, с тобой посидит папа. А пока спи, сон полезен.» — Хорошо, — простонала Суо-младшая, медленно закрывая глаза. Бывшая Фудзиока, улыбнувшись, вышла из комнаты и закрыла за собой дверь. — Харухи! — стоило женщине сделать только шаг в гостиную, как на нее сразу же набросился с расспросами Тамаки. Закатив глаза и вежливо попросив мужа присесть на диван, Хару потерла виски. — Харухи, как я могу просто сидеть?! Надо срочно собрать консилиум врачей! Это может быть смертельная болезнь! — Успокойся, — взмолилась брюнетка, присаживаясь на диван. Посмотрев на мужчину, она отметила, что ее муж очень сильно волнуется за их дочь. Усмехнувшись, чем вызвав у Тамы удивление и недоумение, Хару продолжила. — У нее ангина. — Слава Богу, — вздохнул Суо, присаживаясь на диван. Брюнетка, убрав челку на бок, поднялась с дивана и взяла в руки сумку. — В аптеку пойдешь? Давай я схожу, не хочу быть бесполезным. — Не надо, я сама, — коротко ответила брюнетка. — А Кирими спит. Поэтому, пожалуйста, не ходи к ней в комнату. Только входная дверь закрылась за Харухи, как Тамаки сразу стал нарезать круги по гостиной. Его дочка заболела, и он такой беспомощный в этой ситуации, даже помочь в лечении не может — он не врач. — Хм, если я не знаю, то мудрый интернет точно знает всё, — осенило мужчину и он, не медля, схватил со стола ноутбук и сел в кресло. Быстро набрав в интернете «как вылечить ангину» и посмотрев результат, блондин кликнул на первую ссылку. — Это шедевр, — восторженно проговорил блондин, копируя с какого-то форума народный рецепт.***
— Что тут происходит? Что это за вонь? — поморщилась бывшая Фудзиока, быстро положив на тумбочку пакетик с таблетками и закрывая нос рукой. На кухне и в гостиной было пусто, поэтому женщина сразу же направилась в комнату дочери. — Тамаки, что ты здесь делаешь? Перед Хару открылась следующая картина: Кирими, вжавшись в стену, закрыла рот рукой и всячески выворачивалась, лишь отец ей не всунул ложку в рот. В тарелке, которую держал Тама, была налита какая-то жидкость болотного цвета, которой и пропахла вся квартира. — Ты что за дрянь ребенку даешь?! — повысила голос женщина, забирая тарелку из рук мужа. Блондин лишь удивленно посмотрел на Харухи: «Но на форуме написали, что это помогает.» — Ты говорил, что хочешь помочь? — раздраженно спросила брюнетка, поглядывая на дочку, в глазах которой читалась безграничная благодарность за спасение. Посмотрев на мужа и увидев удовлетворительный кивок, женщина продолжила. — Ну вот, помоги мне — не мешай лечить дочь нормальными лекарствами. Сам такую гадость бы не пил, а дочке даешь. Суо покинула комнату, что-то бубня себе под нос. Кирими, заметив, что отец немного взгрустнул, показала ему язык и быстро накрылась одеялом. — Я еще покажу вам, насколько я буду полезен! — и, сжав в руке мобильный телефон, выбежал из комнаты, попутно набирая такой знакомый номер телефона. — Алло? — раздался на другом конце знакомый серьезный голос. — Кёя, мон ами! — возопил Тамаки от радости. — Кёя, мне необходима твоя помощь. Вопрос жизни и смерти! Отори тихонько цокнул; у Суо все жизненные проблемы подходили под такое описание, брюнет привык к этому еще со школьных времен. Но все-таки о помощи просил лучший друг, и потому Кея не мог отказать. — Рассказывай, — устало пробормотал он. — Кея, ты же сын врача, — затараторил Тамаки, буквально захлебываясь словами. — Что делать? Кирими заболела ангиной! У нее высокая температура и кашель! Как Кея и думал — естественная бытовая ситуация, с которой Суо впервые столкнулся и теперь разводил панику, превращая простую ангину в смертельную болезнь. — Тамаки, Хару справится, — настойчиво попытался убедить Отори своего друга. — Она же мать, она знает стандартную аптечку. «Я не для этого тебе звонил, дурень очкастый, » — гневно подумал про себя Суо. Успокоить его и Харухи пыталась, но все напрасно. Он, как отец, должен принимать активное участие в жизни своего ребенка, особенно в такой трудный период. Отори это было невдомек, ведь он сам был еще не женат, и отцовские чувства пока не всколыхнули его сердце. Тамаки даже чуть всплакнул, понимая, что теряет его друг. — Ке-я-а-а-а, — проныл блондин, умоляюще глядя в телефон, как будто Отори мог увидеть его, — я выгляжу бесполезным! Брюнет выдохнул, понимая, что просто так Тамаки от него не отстанет. Потерев переносицу и немного подумав, он ответил: — Дай ей пара-цето-мол. Извини, срочные дела. Пока. Послышались короткие гудки. Суо перестал нарезать круги по коридору и впился взглядом в телефон. — Простамол? — переспросил мужчина, как будто кто-то мог ему ответить. Порассуждав немного сам с собой, правильно ли он услышал название лекарства — а слышал он его впервые, ведь самого Тамаки всегда лечили дорогими средствами с затейливыми французскими названиями, — Суо отправился на кухню, где Харухи разбирала лекарства. — Харухи, неси простамол! — крик мужчины был слышен, наверное, на всю квартиру. Услышав, чем предлагает муж лечить дочку, Харухи аж закашлялась. — Я думала, что Кирими — девочка, — пролепетала бывшая Фудзиока. Она никак не могла понять подвоха и потому старательно вглядывалась в лицо блондина. Народному средству, рецептами которых была богата Всемирная сеть, Харухи еще могла найти объяснение (правда, она так и не поняла, из чего та ядреная смесь состояла). И вроде бы ангина — не тот повод, чтобы шутить, тем более Кирими впервые так серьезно заболела. Но муж выглядел крайне спокойно, что брюнетка даже немного испугалась. — А что, есть принципиальная разница, чем кого лечить? — удивился Тамаки. Он впервые о таком слышал и был уверен, что лекарства для простуды универсальны. — Ты идиот или да? — прикрыла глаза ладошкой Харухи. Мужчина продолжал пребывать в полнейшем недоумении; брюнетка отчаянно взвыла. Приподнявшись на цыпочки, женщина начала горячо шептать на ухо Тамаки всё, что можно было рассказать на тему простамола, кто его должен пить, и чем он отличается от парацетомола. Суо медленно покрывался румянцем, даже испариной, и попытался закрыть лицо рукой — какая неловкая ситуация! — но Хару смертельной хваткой вцепилась мужу в плечо, считая своим священным долгом просветить его по данному вопросу. — У вас, простолюдинов, все на один звук, — выпутался из щекотливой ситуации Тамаки, когда женщина закончила свою поучительную лекцию, по обыкновению рассуждая о социальном делении общества. — Никакой фантазии. — Куда уж нам до вас, мажоров, — буркнула под нос бывшая Фудзиока, которую аргумент Суо не особо убедил. На самом деле, Хару привыкла к тому, что муж делит мир на богатых и бедных. Но в этой ситуации тупил он, и простолюдины были совсем не при чем. Дверь в комнату Кирими была открыта, поэтому громкий сухой кашель раздавался на всю квартиру. Как только приступ закончился, до чутких родительских ушей донесся хриплый голос: «Мам, ты простамол несешь?» — Молодец, ничего не скажешь. Научил ребенка на свою голову, — покачала головой раздраженная Харухи, на что блондин виновато опустил голову. Вручив мужу таблетку и стакан с водой, брюнетка подтолкнула его к выходу с кухни. — Иди лечить дочь. И запомни: па-ра-це-то-мол.***
Осторожно выскользнув из постели, стараясь при этом не разбудить мирно сопящего Тамаки, Харухи тихонько вышла из спальни. Прикрыв дверь, она быстрым шагом прошла на кухню, где достала с одной из полок домашнюю аптечку. Уже третью ночь брюнетка страдала бессоницей, волнуясь за дочку. Кирими пила таблетки, полоскала горло и уже постепенно начинала идти на поправку. Но у женщины при каждом новом приступе кашля девочки щемило сердце. Волнение вылилось в усталость и постоянное недосыпание. — Одиннадцать, двенадцать, тринадцать, — честно считала Харухи капли валерьянки, которая должна была успокоить ее нервную систему. — Двадцать, хватит. — Что за ночные прогулки? — голос мужа, внезапно раздавшийся из-за спины женщины, обладал таким бодрящим эффектом, что брюнетка уже смирилась с бессонной ночью. — Хару? — Да так, — вяло пожала плечами та, залпом выпивая горькую жидкость. — Я думала, ты спишь. Извини, если разбудила своим хождением. Тамаки улыбнулся. Глупенькая, глупенькая Харухи; неужели он может спокойно спать, когда она себе места не находит от беспокойства? — Хару, иди ко мне, — блондин потянул женщину за руку, сам отходя назад и садясь на стул. Не встречая никакого сопротивления, Суо усадил Харухи на коленки лицом к себе и крепко обнял. — Работа, ангина Кирими — ты переживаешь и сильно устаешь. Но у тебя есть я. Прошу, не решай проблемы в одиночку. Мы же семья и должны друг другу помогать. Хару чуть не расплакалась: все его старания, усилия, даже этот несчастный простамол — Тамаки помогал как мог, в силу своих возможностей, но он не хотел оставаться в стороне. Порою наивный, он действительно желал быть опорой и поддержкой для нее. — Харухи, я люблю тебя и хочу, чтобы ты всегда выглядела счастливой. Она чуть отстранилась, явно собираясь что-то сказать, но не успела. Тамаки поцеловал ее, и Харухи накрыла волна нежности. Брюнетка как будто с головой погрузилась в необъятное удовольствие, забывая обо всех проблемах. Было лишь чувство счастья, трепыхавшегося в груди, чувство спокойствия и заботы, которое дарили крепкие руки любимого мужчины. Хару так и уснула у блондина на руках, прильнув к его груди, убаюканная ласковым шепотом. Тамаки, тихонько усмехнувшись и поцеловав любимую в макушку, отнес брюнетку обратно в спальню. И всю ночь не размыкал своих объятий, охраняя ее сон.***
Самолет Токио-Бостон приземлился. Кирими, полная энергии и уверенности, от нетерпения переминалась с ноги на ногу. Сейчас она с родителями стояла в аэропорту и ожидала, когда из зоны получения багажа выйдет ее прабабушка, которую она уже целый год не видела. На самом деле, она должна была прилететь на неделю раньше, но узнав, что ее любимая правнучка заболела, решила на старости заразу не цеплять на себя. — Бабуля! — прокричала блондинка, как заметила в толпе до боли знакомый силуэт. Женщина, заметив девочку, улыбнулась и, наклонившись, подняла блондинку на руки. — Привет. Боже, какая ты легкая, — подытожила Сидзуи, осматривая правнучку — она выросла, немного повзрослела, ее черты лица стали больше напоминать Харухи, но цвет волос и глаз всегда будут говорить, что она типичная папина дочка. — И еще, как же ты быстро выздоровела! Чем же тебя лечили?! Хару, которая внимательно вслушивалась в разговор, хотела было сказать, что теперь все лекарства доступны в аптеке, что теперь не обязательно созывать совет врачей, если у человека элементарное заболевание. Но ее опередила сообразительная дочурка, которая, ни на секунду не задумываясь, заявила: «Простамолом!» — Ой всё, — выкрикнула Хару, закатывая глаза и разворачиваясь к выходу. Бывшая Фудзиока быстрым шагом направилась к двери, не замечая удивленную Сидзуи и смеющегося Тамаки.