Тепло утерянного счастья

[Двадцать четвертый день декабря 1885 года] Изабо, как обычно, отказалась от предложения старшего брата отвезти ее домой и осталась во дворце. Это была добрая традиция, которую брат с сестрой, шутки ради, поддерживали из года в год – он спрашивал, дева качала головой, и Алистер по-братски целовал ее в лоб, желая спокойной ночи и счастливого Рождества. После праздничного вечера и шумного гуляния в каминном зале Вестминстера остались всего несколько рыцарей. Кто-то уснул в кресле, разгоряченный алкоголем и теплом огня. С диванов в центре зала еще раздавались взрывы смеха. Веселящиеся вспоминали, что уже давно за полночь и некоторые из братьев-рыцарей уже спят, и пытались вести себя тише, но тут же хохот становился еще громче и заразительнее. Леди Игрейна плотно закрыла за собой дверь и направилась в свою комнату, слушая гулкое эхо шагов, взмывающее к высоким сводам пустого коридора - скупо освещаемый лишь несколькими настенными канделябрами он тонул в темноте. Впрочем, для рыцаря это не представляло неудобства – за несколько веков она столько раз проходила этим путем, что с закрытыми глазами и идя спиной вперед могла бы в самые кратчайшие сроки добраться до своей комнаты. Далеко за спиной хлопнула дверь – похоже, что еще кто-то решил, что пора расходиться. За первым поворотом она остановилась. Над дверью в тусклом свете был едва виден ее герб. Только на минуту она задержала взгляд на белоснежном лебеде и шагнула внутрь комнаты. Тут же два шага вправо и пальцами нащупала на тумбе футляр со спичками - огонь свечи выхватил из сумрака комнаты узкую кровать, стоявшую тут же рядом, и небольшой комод у противоположной стены. Изабо стянула с себя камзол и отточенным движением расстегнула замки на горжете. Щеки болели от смеха, а глаза слипались от усталости – весь вечер она провела, как всегда, в компании своей команды: сэра Персиваля и сэра Галахада. Она тяжело вздохнула и со стуком положила горжет на тумбу рядом с подсвечником. Огонь как будто бы стал веселее, отражаясь в начищенном до блеска стальном воротнике, а девушка медленно опустилась на жесткую кровать, рядом с небольшим тряпичным свертком – той самой причиной, почему из года в год она не отправляется в Сочельник домой, а идет в свою рыцарскую келью. Закусив уголок губы, она очень медленно взяла сверток, положила на колени и сжала на нем чуть дрогнувшие пальцы. Этот нехитрый ритуал был крайне важен – на минуту остановиться, оставить за дверью бремя рыцарства и очистить голову от тяжелых мыслей. Впрочем, ей это ни разу так и не удалось, но она не оставляла попыток поймать свободу, хотя бы на минуту. Взявшись за край, дева откинула ткань и ее глазам предстала короткая записка – всего несколько слов. Подушечки пальцев скользнули по такому родному почерку – ровные, четкие, резкие буквы. «Мне очень жаль, что я не могу быть к Вам так же близок, как мой скромный подарок. С Рождеством, милая Изабо» Рыцарь закрыла глаза и прижала ко рту ладонь, стараясь унять дрожь, прокатившуюся по телу и ком ставший в горле. Отвела взгляд, ища облегчения в снежной буре за оконным стеклом, но заунывный ветер лишь нещадно загонял стужу в маленькую комнату. Прошло ли пять минут или полчаса, она не знала, время уже давно стало явлением относительным. Тонкие пальцы зарылись в мягкую пряжу – Изабо достала из свертка длинный шерстяной шарф и прижала его к лицу, жадно вдыхая его запах, еще сохранившийся на одежде: дешевое мыло и порох. Она улыбнулась проскочившей мысли о том, что Грейсон уже никогда не избавится от вечного запаха горелого пороха. Девушка легла на кровать и подтянула колени к животу. К лицу она по-прежнему прижимала темно-бордовый шарф. [Двадцать четвертый день декабря 1886 года] Леди Игрейна за пару минут преодолела длинные коридоры дворца и громко хлопнула дверью комнаты за своей спиной. Не важно, она все равно бы никого не разбудила - рыцари сейчас проверяют каждый переулок в городе в поисках подлого предателя. Рыцарь пнула ни в чем не повинную дверь и прижалась к ней лбом, унимая сбившееся дыхание. Привычная ей тишина вдруг стала рвать девушку изнутри, и она ничего не могла поделать с пеленой затуманившей взгляд. Прошел всего год. Пролетел как миг. Ее дорогой брат. Мертв. Близкий и уважаемый друг, сэр Персиваль. Мертв. Маркиз выполняет приказ и со всеми неустанно ищет того, кто раньше носил имя сэр Галахад. Сэр Галахад. Грейсон. Грей… - Будь! Ты! Проклят! До саднящей боли в руке она колотила по двери, пока, наконец, не обернулась и не обратила внимания на старый комод. Ноги не слушались забившегося в панике сердца, и вот, через мгновение, она уже рядом и открыла верхний ящик, где на самом верху аккуратно сложенный лежал темно-бордовый шарф. - Будь ты проклят... Грей... Дрожащие пальцы до боли сжали пропахшую порохом мягкую пряжу и, осев на пол, она заплакала, прижимая к груди то последнее, что хранило тепло навсегда утерянного счастья.