Открой мои глаза на мир

Сегодня. Чен аккуратно достал из кармана старую потрёпанную записную книжку. – Здесь мои стихи, - смущённо пробормотал он, - Они совершенно глупые, но ,может, тебе будет интересно… Сюмин с улыбкой открыл последнюю страницу: « Ты улыбаешься в ответ, Но не мне, а своим мыслям. Никакими вопросами не прервать Этого диалога. Я могу сотни раз повторить, И ты сотни раз переспросишь, И сотни раз кивнёшь, Так ничего и не поняв. Я не могу до тебя достучаться, Всему миру до тебя не достучаться. Ты хранишь в себе свой собственный мир И живёшь только в нём.» – Это о тебе, - совсем тихо произнёс Чен, - Когда мы только-только познакомились… 1 месяц и 27 дней назад. Чондэ поморщился: когда-то в его стихах сохранялся хотя бы ритм, пусть и не было рифмы - теперь же вышло что-то совсем неблагозвучное, запутанное, бессвязное. Но ведь он забросил свои литературные опыты еще лет восемь назад и подумать не мог, что захочет к этому вернуться. Впрочем, он и не хотел, так получилось. После знакомства с Минсоком у него вообще часто стали происходить странные вещи. Он – взрослый человек, в конце концов – вновь вернулся к своему детскому блокноту со «стихами», ещё Чондэ мог целыми днями виться вокруг своего нового соседа по комнате в общежитии, а ещё он впервые пропустил неделю занятий без уважительной причины, а ещё он почти перестал отзываться на своё имя, потому что привык к новому, тому, что дал ему Минсок, он привык к этому смешному « Чен», а ещё он… А еще он, кажется, влюбился. Всё начиналось так просто. 2 месяца назад. Однажды Тао, его бывший сосед по комнате, сказал: – Я переезжаю. Ну ты понимаешь… Чондэ понимал. Зачем Тао мотаться по общагам, когда Ифаню родители подарили милую квартирку? А потом на место Тао пришёл рыжий мальчишка с пухлыми щёчками и совершенно рассеянным взглядом раскосых глаз. Он пришел, и Чондэ изо всех сил старался быть приветливым, потому что мальчишка был давним другом Лухана, и тот пообещал отпинать Чондэ по всем футбольным правилам, если Минсок, а это он и был, будет чувствовать себя неуютно. Впрочем, Минсоку, казалось, нет разницы, как к нему обращаются. Ему не было также разницы, обращаются ли к нему вообще хоть как-то. Он смешно улыбался на любые слова и кивал невпопад. Иногда он переспрашивал, но его взгляд был таким отсутствующим, что Чондэ просто отмахивался: не было желания повторять, когда никто не слушает. Порой Минсок всё же, напряженно сосредоточившись, пытался уловить, что ему говорят, но это было так редко, и никогда – во время разговора с Чондэ. – Сюмин немного рассеянный, - объяснял Лухан, - Но это ничего. – Кто такой Сюмин? - удивился Чондэ. Ему не приходилось слышать это имя раньше. – Минсок называет так себя, - пожал плечами Лухан, - Если вдруг он даст тебе какое-то другое имя – не пугайся, это он так доверие выражает. Хотя я понятия не имею, откуда он эти имена берёт. Ничего удивительного, решил тогда Чондэ. Друзья же часто дают друг другу особые выдуманные имена, которые никто больше не знает? 1 месяц и 28 дней назад. Однако, когда Минсок, или всё-таки, Сюмин, вдруг спросил его: – А ты не боишься грома, Чен? – Чондэ только развернулся посмотреть, к кому за его спиной обращается Минсок. Но в аудитории больше не было никого, и только на задней парте валялись растрёпанные, позабытые тетради Чанёля, да на доске красовался кривой портрет Тао с надписью « люблю тебя» - безусловно Ифаню надо запретить оставлять свои каракули всем на обозрение. – Совсем забыл, - засмеялся Минсок, - Можно я буду звать тебя Ченом?.. Это идёт тебе больше.<i> Ладно, тогда кивнул бывший Чондэ, подумаешь, новое имя. В этом нет ничего такого. Но дальше – больше. 1 месяц и 25 дней назад. Чондэ, наконец, понял причину странностей Сюмина - тот просто был большим фантазёром. – Честно говоря, я не люблю учиться совсем, - доверительно шепнул ему Минсок, - Ради диплома только, а так я хотел бы стать писателем… – Вот оно что, - пробормотал Чен. Вот оно что. Минсок любит сочинять, он постоянно в своих фантазиях, поэтому такой рассеянный и не замечает ничего. – Почему ты не записываешь? – Нет, нет… Это совсем не нужно. Чондэ всё-таки считал, что нужно. Может, хоть тогда Сюмин бы немного участвовал в реальной жизни. Слышал, что ему говорят, не зависал во время уборки на одном месте с тряпкой в руках, не молчал бы по вечерам и не бормотал себе под нос всякую чушь. Кстати, насчёт чуши – сколько раз Чондэ пытался подслушать своего забавного соседа, когда тот в творческом экстазе кругами расхаживал по комнате и что-то говорил, говорил без остановки, без пауз, иногда повторял одно и то же, только в разных вариантах, подбирая лучший, смеялся, задавал вопросы, сам же отвечал, неожиданно начинал говорить трагическим голосом, перебивал свой же монолог и снова смеялся… Не получилось - ни слова Чондэ так и не разобрал. А когда он входил в комнату, Минсок нелепо застывал, улыбался и садился на свою кровать. <i> – Сегодня ко мне пришло столько идей,- сообщал он Чондэ.- Как бы их не забыть… А Чондэ только беспомощно глядел на него, пытаясь хоть по выражению лица угадать, какая именно идея пришла сегодня. О чём думает его сосед?.. Наверное, именно в тот момент Чондэ поймал себя на мысли, что ему ужасно хочется толи расшевелить, оживить Минсока, то ли, наоборот, проникнуть в его мысли, освоиться и, пожалуй… остаться там. Начать он решил с первого. 1 месяц 20 дней назад. – Ужасная жара, - ныл Чанёль прямо в ухо Бэкхёну, - Я не могу идти, понеси меня, Бекки. – Не прижимайся ко мне – жарко, - пыхтел в ответ Бекхён и дергал плечом, - Иди, окунись в фонтан, если хочется. – Фонтан не для купаний, - фыркнул Тао. – Туда можно сунуть ноги, - с сомнением добавил Кёнсу. Чондэ вспомнил, что хотел привлечь внимание Сюмина к реальной жизни и решил, что можно было бы рассмешить его. – Если закатать брюки, то можно,- сказал он и первым залез в воду. Его примеру тут же последовали Чанёль, Кёнсу, Чонин и Минсок. Тао с Ифанем предпочли уединиться на скамейке. Бекхён грустно стоял у «берега». Минсок даже в фонтане умудрялся вести себя отстранённо и спокойно. Он медленно бродил вдоль бортика, высоко, как цапля, поднимая ноги, будто под водой были высоко натянуты невидимые верёвки. Он хмурился и так напряжённо вглядывался вниз, что и сам Чондэ стал насторожённо глядеть себе под ноги. Увы, он так ничего и не заметил, оно и неудивительно – эти верёвки или что там ещё были из мира Минсока, и никто больше не мог увидеть ничего в прозрачной воде. Чен в тот день очень пытался привлечь к себе внимание, он даже забрызгал Чанёля водой с головы до ног, а потом они вместе, прямо в одежде – строгих рубашках и брюках, ухнули в воду с головой и принялись дурачиться, топить друг друга, залезать на плечи, Бекхён вопил: « Битва морских котиков!», а Чанёль изображал спятившего тюленя. Минсоку было смешно. Он прищуривался на ярком солнце и подначивал Чанёля. Он даже пару раз обрызгал Чонина. Он смеялся, глядя на мокрого Чондэ. Время от времени. Но гораздо дольше он просто стоял в воде, наблюдая, как мелкая рябь разбивается о его коленки. Чондэ понял тогда, что Минсок видит не движение воды, а своё собственное, будто это он сам разрезает волны и несётся куда-то вперёд. Так бывает если пристально смотреть на волны под собой. А ещё Чондэ понял, что это «плавание» привлекательнее для Минсока, чем все дурачества мира. И что он так и не смог отвлечь Минсока от его фантазий. Впрочем, он мог попытаться узнать о них побольше. 1 месяц 13 дней назад. Чондэ уже знал, что Минсок разговаривает во сне. Возможно так он выдаст что-то из своих мыслей. - Чен, почему ты не ложишься? Уже довольно поздно, - заметил Минсок, укладываясь спать. - Нужно дописать реферат, - ответил Чондэ, с умным лицом разглядывая открытую страницу в ворде. Там было написано: « реферат, реферат, реферат аааааааааа555555555555555555лоооооооооооооооо ложись спать, засыпай. Что бы еще написаааааать. Тао спит с Ифанем хаха а Чанель с бекки хахаха а я ни с кем ». - Откуда у тебя ещё есть силы работать? Если я хочу спать, то я сплю, а домашка пусть сама себя делает,- пробормотал Минсок из-под одеяла. - Выбирать не приходится, - притворно вздохнул Чондэ и написал: « уже три хаха хехе хохо хихи». Ещё минут двадцать он продолжал расписывать в своём «реферате», как он устал и хочет спать. А потом с кровати Минсока раздалось: - Я не знаю…я только немного… Сухо, я не успеваю… такое большое озеро… Чондэ слетел со стула и подскочил к Сюмину. - Но почему Крис… так скоро… До самого рассвета Чондэ простоял на коленях у кровати своего соседа и не услышал ничего, кроме того, что какой-то Крис должен уехать, потому что этого хочет Сухо, а ещё Сюмин не может заморозить озеро, ведь оно такое большое… Утром Чондэ почувствовал себя круглым идиотом – ведь любому бы стало ясно, что Минсок просто видит самые обычные сны и к его выдумкам это не имеет никакого отношения. Вечером того же дня Чондэ почувствовал, как по его спине ползут мурашки, потому что он узнал, что Крис – это имя, которое Минсок дал Ифаню, и что он, Ифань, срочно должен выехать к родителям в Китай. И что Чунмён, которого Минсок называл не иначе как Сухо, должен почему-то ехать с ним. С этого момента Чондэ против своей воли стал с долей опасения относиться к словам Минсока. И вскоре тот вновь его удивил. 1 месяц и неделю назад. Это был прощальный шоппинг перед отъездом Ифаня и Чунмёна. Они завалились всей своей студенческой группой в торговый центр. Разумеется, это было идеей Тао – напоследок он решил развести Ифаня на парные украшения, чтобы никто и подумать не мог в Китае, что Ифань свободен. Последний, повторив тысячу раз, что он очень скоро вернётся, всё-таки согласился на скромные колечки, однако, судя по нескромному блеску в глазах Тао, этим дело не могло ограничиться. Чанёль, Сехун и Чонин с писками и визгами катались в прозрачном лифте вверх и вниз и махали всем руками. Бэкхён и Кёнсу отправились на поиски кафе, Лухан – на поиски спортивного магазина. Чунмён с грустью поглядел на счастливо обнимающего новую сумку Тао и искоса взглянул на Исина – он бы тоже хотел делать подарки, но только ему, Исину. Но вместо этого всего лишь предложил поискать магазин техники. Чондэ и не заметил, как остался один. - Эй, Чен!- вдруг услышал он возглас Минсока, - Смотри, что я нашёл для тебя! В руках у Минсока была жёлтая плюшевая игрушка, изображающая Пикачу. «О, нет…», - мелькнуло тогда в голове Чондэ. Ему не нравились мягкие игрушки: они занимают так много места и от них так много пыли. Но из вежливости он принял её. И только через минуту вдруг понял: Минсок был слишком оживлённым, он был очень довольным тогда. Эта игрушка была как-то связана с Минсоковским миром, также как и новые имена, которые он раздавал друзьям. Это была невидимая ниточка между Чондэ и загадочным Ченом. Он вцепился в эту ниточку тогда, но так и не смог разгадать. Минсок помог ему сам. Ровно месяц назад. Грустный и скучающий Тао каждый день вытаскивал ребят погулять с ним. Не совсем понятно для чего – все встречи напролёт он зависал с телефоном, откуда доносился голос Ифаня. Однако никто не решался отказывать ему, и Чондэ уже не мог так часто, как раньше, оставаться наедине с Минсоком. Чанёль и Сехун сегодня нашли себе новое занятие: Сехун сгибал и разгибал кожуру апельсина, разбрызгивая из неё масло, а Чанёль поджигал его в воздухе. - Достойное увлечение, - фыркнул Бэкхён. Впрочем, через пару минут, они с Кёнсу во всё горло распевали рождественские гимны, пугая редких прохожих. Неожиданно Чанёль вскрикнул и схватился за лицо – вспышка огня подпалила ему брови. Минуту все носились вокруг него, а когда оказалось, что он всего лишь перепугался и ничего серьёзного не произошло, Бэкхён отобрал у него зажигалку и пригрозил в следующий раз хорошенько оттаскать Чанёля за уши, если тот опять что-нибудь учудит. - С ним бы ничего не случилось, - шепнул Минсок на ухо Чондэ.- Он же управляет огнём. - Он и со спичками не всегда справляется,- ответил тот, - Да и как можно управлять огнём? - Он ещё умеет делать огненные крылья, но только с помощью Криса, а его сейчас нет. Чондэ медленно повернулся к Минсоку. Последний был совершенно серьёзен. - Никогда не бойся грозы, Чен, - добавил Минсок, - Повелителю молний она не страшна. Чондэ вспомнил про хвост Пикачу в виде молнии и понял, что, кажется, начинает что-то понимать. - Я и молнии, Чанёль и огонь… А ты? - Я и мороз, - улыбнулся Минсок. То есть, нет, конечно. В этот момент на Чондэ глядел и улыбался ему этот самый Сюмин. На этом можно было бы и закончить. Истории Минсока были о сверхспособностях, как решил тогда Чондэ. У каждого из его друзей была своя. Это интересно, но Чондэ не любил никогда фэнтези. Правда, порой начинаешь на совершенно банальные вещи смотреть по-другому. Особенно когда сталкиваешься с ними лицом к лицу. 2 недели и 2 дня назад. В коридорах общежития было прохладно и Чондэ не стремился в комнату: там, как всегда в это время года, невероятно душно. Но не будешь же вечно торчать под дверью? К его удивлению, стоило ему открыть дверь, как изнутри потянуло не просто прохладой, а буквально морозом. Но у них в комнате не было кондиционера… Секунду Чондэ стоял у порога, захлопнув дверь. Он огляделся и едва не выскочил обратно. Стены, покрытые морозным узором, снежинки в воздухе, заиндевевшее окно – вот, что он увидел. На полу, прямо в небольшом сугробе сидел Минсок. Точнее, Сюмин. Он потягивал кофе, поправляя меховую шапку, и чесал ногу через шорты. - Привет, Чен,- сказал он, помахивая стаканчиком, - Извини, что не спросил, было так жарко. Кажется, я немного перестарался. Я исправлю. Не говоря ни слова, Чондэ развернулся и бросился вон из комнаты. В ушах у него звенело совсем недавнее и такое глупое тогда: « Я и мороз». Это было смешно и страшно одновременно. Чондэ так хотел разгадать все загадки Минсока, а когда дошло до самого странного, просто сбежал. Он нёсся по улицам, потом отсиживался в Интернет-кафе и всё вспоминал Сюмина, превратившего их комнатку в холодильник. Ночью стало холодно в противовес дневной жаре. Чондэ продрог на парковой скамейке и никак не хотел возвращаться в общежитие. Сюмин и мороз. Чанёль и огонь. Чен и молнии. Чондэ внимательно вгляделся в сухое деревце у скамейки. Ему в голову пришла сумасбродная идея поджечь дерево молнией и согреться у костра. В конце концов, Сюмин же заморозил комнату. Чондэ посмотрел вверх – ни тучки. Откуда тут взяться грозе… - Это было бы неплохо, - пробормотал он себе под нос, - Раз- и молния, раз – и загорелось… Здесь не так холодно, как в нашей комнате, но всё же… Хоть бы одна точная молния… Он завернулся поплотнее в рубашку и прикрыл глаза – во сне не чувствуешь холода. Громовой раскат заставил его буквально подпрыгнуть, яркая вспышка ослепила на секунду. Когда он решился открыть глаза – дерево ровно полыхало, словно огромный факел. Всё, что смог Чондэ – позвонить пожарным. И снова сбежать. Чондэ было стыдно потом вспоминать об этом – как он носился по городу, как утром, виноватый и продрогший, вернулся в общежитие, как не смел взглянуть на Минсока, как Минсок одобряюще похлопал его по плечу и ушёл на занятия. А он, Чондэ, весь день обшаривал комнату, но так и не нашёл никаких следов того, что творилось здесь накануне. Ему было немного стыдно вспоминать и то, что он чересчур увлёкся этим мальчишкой и его загадками и, может быть, даже рискнул бы поцеловать его. Даже если бы Сюмин отморозил ему язык за это. Впрочем, Чен ведь может поджечь ещё одно дерево, чтоб согреть Чондэ? 6 дней назад. - Ты даже ни о чём не расспрашиваешь меня, - заметил Минсок. - Не хочется, - пожал плечами Чондэ. –Мне был интересен ты, а не эти волшебные заморочки. - Ты так уверен, что всё разгадал? - Нет. Не всё, конечно. Я до сих пор не знаю, пойдёшь ли ты со мной, только со мной, прогуляться до реки. - Тогда спроси. – засмеялся Минсок, - А то так и не узнаешь. - Ты пойдёшь со мной?- повторил Чондэ. - Я подумаю… вечером скажу, - улыбнулся Минсок, - А тебе и правда совсем-совсем остальное не интересно? Даже про самого себя? - Есть вещи и поинтереснее… Снова сегодня. Они гуляли тогда весь вечер, и Минсок болтал, не умолкая. Обо всём, что скрывал, что сочинял днями и ночами напролёт: не только о странных пришельцах со странной Экзопланеты, но и про то, возможно ли чтобы каждый в мире во всех поколениях был счастлив и что для этого было бы нужно, почему каждый человек мог бы быть гением, но не каждый решается, как должен выглядеть Бог, если он существует и создал людей по своему подобию, что делать, если вся твоя жизнь один сплошной неловкий момент и почему Чанёль и Бэкхён – идеальная пара. Чондэ жмурился от удовольствия – ему доверяют, он-таки смог проникнуть за невидимую дверь. А потом он забыл и об этом и принялся горячо обсуждать, отчего люди хотя бы с небольшой властью, так любят отыгрываться на других, и отчего их кафедра больше похожа на зоопарк, чем на педагогический коллектив. – Эй, Чондэ, - пихнул его в этот момент воспоминаний Сехун, - пойдём со мной вниз, у меня шпаргалки в окно улетели. – А ты задуй их обратно, - засмеялся Чен. – Да, да, задуй их, - подхватил Сюмин. – Я не пылесос, - отмахнулся Сехун, - Лухан! Эй, Лу! Пойдём со мной вниз! – Глупый, - хихикнул Чен, обнимая Сюмина. – Всему своё время, - отозвался тот. А потом осторожно написал, прямо под «творением» Чена: « Открой мои глаза на мир – невидимую дверь, и то, что раньше не встречал, увидишь ты теперь».