.lover in details.

Смотрю на тебя из противоположного угла комнаты. Ты спишь, тихо дышишь, иногда вздрагиваешь. И тогда я вздрагиваю тоже. Если ты обнаружишь меня наблюдающим в такой час, ты, наверное, разозлишься. Или, может, расстроишься. Ты хотел бы видеть меня как раньше, полным жизни, какого-то родного детства, нашего общего, не таящего никаких намеков, никаких недосказанностей. Не то, чтобы сейчас я был совсем взрослый. Все худшее еще впереди. Я не скрываю тревоги, но, в общем-то, мне все равно. Я вижу твое умиротворение, твой сон. Я все отпускаю. Утром я притворюсь, что выспался. В машине ты заметишь недосмотренный сон в моих глазах, по пути на учебу, но ничего не скажешь. Опустишь в пол свои небольшие глаза, и так я пойму, что ты полон тревог за меня. Иногда я думаю, как ты вырос здесь такой. Наши общие родители, общий дом, общие друзья. И огромная пропасть. Редко смотришь в мои глаза, редко остаешься со мной наедине. Чувствуешь? Чувствуешь мои чувства? Было бы забавно. Кто же ты? И кем ты стал для меня? Маленький мальчик в моей комнате. Это ты. Это я. Родители решили, что меня, совсем крошечного, можно поселить с тобой, взрослым, трехлетним. И я наблюдал. Конечно, что я могу помнить в этом возрасте. Только фотографии. Достаю с полки тяжелый дряхленький семейный альбом, ищу одну единственную фотографию. Мы лежим рядом, оба едва одетые. Кого это волнует, мы же дети. Ты улыбаешься, смотря в мое плачущее лицо. Что случилось тогда? Пытался ли ты развеселить меня? Или изводил, будто я - всего лишь препятствие между тобой и родителями? Любил ли ты меня с самого начала? Любил ли я? Возвращаюсь домой после учебы. Мы оба студенты, только с разницей в три года. "Почему бы вам не пожить вместе?" - спросила мама, когда я поступал. Да, славно, спасибо. Быстро съедаю что-то на кухне, чтобы поскорее занять свой наблюдательный пост. Я сажусь с ноутбуком на кровать, прямо напротив тебя. Как будто делаю что-то, но ты же знаешь, чем я занят. Слежу за движением твоих пальцев по клавиатуре. Медленно, вдумчиво печатаешь. Что? Приглашаешь ли ты кого-то на свидание или готовишь доклад? Чем ты занят? Чем заняты твои пальцы? Кем занята твоя голова? Я смотрю слишком пристально. Я палюсь.Ты окликаешь меня. Я смотрю только на твои растрепанные волосы, на движение губ, произносящих мое имя. Как откликнуться? Как прекратить? Я все еще смотрю? Ты хмуришь брови, я все еще молчу. Две лохматые дорожки над твоими глазами сближаются на пару секунд, но затем ты внезапно начинаешь смеяться, и я выпадаю из этого мирка вокруг твоего тела. Я отзываюсь, но ты все смеешься. Я взволнован, ладошки потеют, провалиться бы сквозь землю. Твои губы широко открываются на "О", а затем растягиваются в улыбке. - Ты чего? - попадает мне в уши, проплывая холодной отрезвляющей волной твоего голоса. Он не пьянит, нет, это ерунда. Он напоминает мне, что ты существуешь не только в моих глазах. Ты в голосе, запахе, чувстве. Ты в чистом полотенце, которое я несу тебе прямо в ванную. Ты в недопитом кофе на столе с утра. Ты в рубашке, свалившийся с вешалки. Ты в жизни вокруг меня. Это не только вечера и ночи в наблюдениях. Ты со мной больше, чем с другими. Мы в одном доме, в одной комнате, иногда ты одалживаешь у меня рубашку, и я чувствую, будто мы даже в одной рубашке. Ты возвращаешь ее позже, оставляешь на моей постели. Я провожу с ней ночь, будто провожу ее с тобой. Иногда я представляю. Я запоминаю твои жесты, твое тело, все твое, чтобы потом воспроизвести. Иногда ты уходишь куда-то на ночь. Я ложусь в твою постель и играюсь с собой, думая о тебе. Это не о сексе, не о теле. Это о твоих пальцах на моей коже, твоих губах на моей шее, это о тебе везде, везде вокруг меня. Это о спасение. Это о защите. Это о покое. Это не о сексе. Твоя подушка пахнет теплом, пахнет заботой. Твоей заботой о ком-то другом, конечно. Но, засыпая на ней, я думаю, что вдруг однажды это случится со мной. Вдруг однажды твой взгляд, уставленный в пол, будет говорить о другом. Я поднимаю глаза, встречая твои. Рука на моей щеке. Ты близко. Ближе.