Как помыть кота

Быть старшим в компании друзей – иногда неплохо. Например, при принятии решений в спорных моментах чаще всего победителем выходит тот, кто снисходительно вскользь напоминает разошедшимся товарищам о своём возрастном превосходстве. Даже если оно незначительно. Всё равно втайне с гордостью считаешь себя самым опытным, хотя сам появился на свет лишь на несколько месяцев раньше других. Но иногда быть старшим – значит быть нянькой для взбалмошных детишек, которые порой дурачатся так, что стыдно самому до горячо алеющих кончиков ушей. Хочется взять за шкирку и отволочь в угол, назидательно отшлепать по заднице, чтобы такое безобразие больше не повторялось. Как, например, сейчас. Пьеро страдальчески поднял глаза к потолку и, сняв на минутку очки, потёр пальцами переносицу, не желая смотреть на своих пьяных вхламинушку друзей. Дорвавшиеся до алкоголя, в достатке предоставленного на банкетном столе, Джанлука и Иньяцио орали в два хриплых голоса «О соле мио», отплясывали что-то непотребное под молдавское «I want your love» и пытались перепеть знаменитое бельгийское «рапапа». Бароне, смутно предчувствовавший подобное развитие церемонии открытия Евровидения, опрокинул в себя лишь несколько бокалов шампанского и был абсолютно прав, оставшись в более вменяемом состоянии, чем его товарищи. Теперь он горестно думал, как будет растаскивать по койкам этих алкашей. «А завтра ведь ещё день общения с журналистами…» – Пьеро с тоской вспомнил расписание на день грядущий и взглянул на часы. Постепенно прочие конкурсанты разбредались по углам или вовсе покидали банкетный зал – у кого-то через несколько часов наступит волнительный день первого полуфинала. Надо бы потихоньку разлучать друзей с льющимся рекой вином и с таким притягательным шведским столом… — Раз-два, взяяяли… – вовремя подошедший к замешкавшемуся парню могучий Вацлав добродушно улыбнулся и взвалил на себя неподъёмного для Бароне что-то нечленораздельно промычавшего Иньяцио. Рядом с ребятами шла весело щебечущая Марта, уже снявшая надоевшие ей за вечер туфли. Напарница Вацлава со смехом наблюдала за тем, как Пьеро, натужно пыхтя, тащит на себе еле волочащего ноги Джинобле, и давала тому шутливые советы по передвижению невменяемого итальянского тела. Тело, завидев возле себя красивую женщину, попробовало приосаниться и спеть «бель канто» про большую и светлую любовь, но смогло лишь мученически простонать нечто, не передающееся переводу на человеческий язык. — Спасибо, – Бароне искренне поблагодарил так кстати решивших ему помочь чехов, крепко пожав руку усмехнувшемуся мужчине и галантно поцеловав руку польщено хихикнувшей Яндовой, распрощавшись с ними на своем этаже: Вацлав не бросил неопытных пьянчужек на полпути, доведя подозрительно булькающего и пытающего исполнить что-то из забористого кабацкого репертуара Боскетто сначала до автобуса, а затем и до номера. Пьеро остановился напротив дверей, решая, к кому в первую очередь нанести визит. Он раздосадовано прошелся пальцами по челке, устало взлохмачивая её, и не сдержал несколько ругательств в адрес своих чересчур расслабившихся друзей. «Понимаешь ли… выпьем за любовь, за женщин, и за тебя, Кончита, тоже…», – Бароне передразнил недавно разглагольствовавшего так сицилийца, что пытался на банкете нежно подышать на него перегаром, но сперва повернул в сторону комнаты третьего итальянца. Джинобле уже самостоятельно заполз на кровать, подмяв под свой живот подушку. И вроде бы можно было оставить его в таком состоянии, но у Пьеро были другие планы. Он всё ещё держал в уме завтрашние интервью и, вздохнув, открыл ноутбук. Парень слабо представлял себе, как приводить в чувство своих забухавших товарищей, поэтому полез в интернет за помощью. «Как помыть кота» – охотно выдал гугл первое попавшееся видео. Бароне перевёл взгляд на сбоку лежащего лохматого Джанлуку, очень похожего на нализавшегося кошака, и пробормотал: «В принципе, недалеко от истины…». Он был уверен, что стоит поднести сейчас Джана к воде, то тот тоже стал бы шипеть, орать благим матом на хозяина и отчаянно вырываться. Кстати, про воду. Холодный душ, говорят, отрезвляет. — А ну-ка пойдем купаться, – Пьеро решительно взял уже похрапывающего «котёнка» за шкибот и потащил за собой, погрузив безвольное тело в ванну, даже не став его раздевать: пропахшую алкоголем и запачканную пироженкой рубашку тоже следовало освежить. И с затаенным наслаждением – «так тебе и надо!» – повернул кран. Кот, как и ожидалось, истошно замяукал. И, отфыркиваясь, попробовал выбраться из ванны, но Бароне был настойчив и держал своего друга за плечи, терпеливо выслушивая всю брань и стойко перенося обжигающие ладони ледяные воду и мелкие брызги, что так безжалостно скакали и по нему, заставляя итальянца судорожно передёргивать плечами. Буянящий Джанлука ругался и пытался врезать товарищу, но быстро угомонился после звонкой затрещины. И через пару минут осознанно буркнул: «Хватит уже, я пришел в себя». — Точно? – Пьеро дождался кивка и выключил воду, подав Джинобле полотенце. – Стало лучше? — Намного, – Джан стянул промокшую насквозь, липнувшую к телу рубашку и принялся вяло сушить волосы: в голове по-прежнему шумело и не хотелось совершать лишних движений. Бароне вгляделся в его недовольное лицо и не сдержал смех: Джанлука в этот момент был действительно похож на насупившегося кота, который желает поскорее отряхнуться, вылизать себя и свернуться негодующим клубочком рядом с батареей. Пьеро усмехнулся и всё-таки почесал друга за ухом, чем вызвал удивленный взгляд Джинобле, который вдруг игриво мурлыкнул, потёрся щекой о хозяйскую ладонь и оглушительно чихнул. — Ну вот… не хватало ещё заболеть… – сокрушенно простонал Джанлука, осторожно садясь на бортик ванны; Пьеро на минутку вышел в комнату и вернулся уже с махровым халатом, что с утра остался валяться на кровати, захватив попутно футболку и спортивные штаны с носками. — Вот, держи, напяливай на себя. Я пойду поищу в инете, что можно ещё с вами сделать, мои неопытные алкаши… Бароне снова застучал пальцами по клавиатуре, сонно касаясь уголков глаз и смахнув очки с носа. Надо уже поскорее разобраться с этими пьянчужками, налить себе чаю и завалиться спать. Кстати, про чай, воду и прочее. Взгляд зацепился за одну строчку в статье с народными средствами. Надо попробовать. А ещё надо навестить второго тенора в их трио, который, судя по звукам за стеной, сейчас явно был очень бухим басом. Но Пьеро не спешил к Иньяцио: что-то подсказывало ему, что этот-то парень сам как-нибудь догадается сунуть башку свою кучерявую под кран и охладить взбудораженную алкоголем горячую кровь, маленькими молоточками стучащую сейчас по вискам. В подтверждение его мыслям, шум в соседней комнате утих, чему Пьеро весьма обрадовался – одной его головной болью стало меньше. Он обязательно зайдет к Ини, проведает его перед сном и убедится, что с ним всё в порядке, что тот перестал буянить, постить пьяные фотографии в инстаграм и наконец-то лёг спать. Но сначала… Всё еще сушащий голову Джанлука не спеша, чуть слышно шаркая тапочками, вышел из ванной и с удивлением обнаружил, что его номер пуст. Озадаченно пожав плечами, Джинобле залез на кровать и проверил телефон: к счастью, за время, проведенное на банкете, он никому не звонил, не писал и не успел отметиться в сети неудачными снимками. Рука сама приложила прохладный айфон ко лбу, и Джан с тихим стоном откинулся на подушки. Нестерпимо хотелось заглушить эту саднящую сухость в горле, приклеиться к крану с холодненькой водичкой и ещё раз подставить шею под освежающий поток. Но так было лень вставать, лишний раз шевелиться… В номер кто-то вдруг поскребся, нашаривая ручку, потом с трудом открыл дверь: Бароне вернулся с подносом в руках, поставив его на тумбочку возле кровати. Присев рядом с заинтересованно приподнявшимся Джаном, он протянул тому кружку, сразу предупредив о том, что она горячая, и пить надо осторожно. — Кофе с коньяком, – ответил Пьеро на вопросительный взгляд Джанлуки и указал на бутылку, что осталась на подносе. – А это тебе минералка на утро, если голова будет трещать, то вон аспирин принёс. Сейчас же пьешь кофе и ложишься спать. — Дружище… – благодарно мурлыкнул Джинобле, принимая из рук Бароне кружку и с блаженством отпивая немного, аж прищурившись от удовольствия. Пил медленно, небольшими глотками, виновато поглядывая на по-прежнему сидящего рядом парня, который сейчас пролистывал ленту твиттера и печатал кому-то сообщение. — Как там Ини? — Уже бессовестно храпит. Я успел только принести ему минералку. Но выглядит вроде неплохо. М, да, поспать особо не удастся, – строго напомнил уже было развалившемуся на кровати Джанлуке Пьеро, – завтра у нас утром встреча с журналистами, так что встать придется рано. — Ох, нет… – тоскливо протянул Джан, представив себе свои утренние мучения: он уже жалел, что пару часов назад изрядно налегал на вино. Скоро ему это, несомненно, болезненно аукнется. — Ладно… допил? – Пьеро забрал опустевшую кружку, поставив её на тумбочку, после взглянул на друга и ободряюще потрепал его по всё ещё влажным волосам. Терпко пахнущий алкоголем Джинобле ткнулся ему в грудь, безмолвно прося поддержать оступившегося младшего товарища, и Бароне, вздохнув: «Эх ты, горюшко…», обнял его и похлопал по плечу. — Ложись спать. Завтра должно стать лучше. Про аспирин не забудь, если что. Джанлука послушно кивнул и залез под одеяло. Пьеро с улыбкой на губах наблюдал за тем, как тот сосредоточенно копошится на кровати, словно придирчивый кот, который долго топчется на одном месте, прежде чем выбрать удобное положение и наконец-то довольно улечься. Он дождался сладкого сопения и тихонько вышел из номера, направившись в свой, дабы самому долгожданно рухнуть на кровать и вырубиться до звонкой трели будильника. Завтра предстоял сложный день, и Пьеро уже сейчас знал, кому предстоит закрывать собой амбразуру, отвлекая вездесущих журналистов от двух сосредоточенно глушащих минералку парней. Ведь быть старшим – это ещё и уметь отвечать за косяки своих подопечных...