Christmases When You Were Mine

Почему люди расстаются? Хотелось бы мне знать ответ на этот вопрос. Наверное, они меняются. Перестают ценить то, что некогда было для них важно. Забывают, что чувства - не игрушка. Со временем, сердце начинает биться ровнее или замирает насовсем, и все, что остается – лишь память. Ты помнишь, что чувствовал что-то, но больше это ощущение не вызывает бабочек в животе. И даже кофе по утрам теперь не хочется. Стою и смотрю в окно. Этот заснеженный городок просто невыносим. Маленький, будто бы укрытый плотным зимним покрывалом, тесный и одинокий. Отец вчера расчищал дорожки, однако, в этом не оказалось никакого смысла: сегодня все равно все замело. И может, именно этот снег так напоминает мне сегодня о тебе. Ежусь. Приходится закрыть плотнее окно. Сквозняк пробирает под свитер и заставляет дрожать всем телом. Ты всегда говорил, что сможешь согреть меня своим дыханием. Но это было тогда, в прошлой жизни. На Рождество, когда мы все еще были вместе. *** - Не люблю, когда ты так делаешь, - ловлю тебя за руку. Смотришь на меня из-под насупленных бровей уже стоя в дверях в наспех надетом пальто. - Не люблю, когда ты начинаешь разрушать мой мозг! – резкий, довольно неприятный ответ режет мне уши. - Куда ты идешь? -Да без разницы, лишь бы от тебя подальше! – хлопает дверь. Стою один в темной прихожей, думаю, как все это могло превратится в руины, ведь я люблю тебя больше всего на свете. Ты вернешься к вечеру – точно знаю. Остынешь немного и вернешься. Ты всегда возвращаешься. И мы все равно миримся. И потом снова ссоримся. В этом и есть суть отношений – не стоять на одном месте. Другое дело, что иногда это приводит не туда, куда ожидаешь. Фыркаю. Подумаешь, очередной нервный всплеск. Конечно, я прав. Спустя пару часов хлопает дверь. Стоишь, виноватый, на пороге, со слипшимися от снега волосами. Опускаешь взгляд, прекрасно зная, что я сейчас скажу. - Успокоился? - Ненавижу тебя, - тихий, очень ровный ответ. -Не ври, ты без меня и дня не проживешь, - хмыкаю. Ты сильный только снаружи. Я знаю это. Подходишь ко мне. Обнимаешь с тяжелым вздохом. И снова понимаем – никуда от этого нам не деться. Просто надо уметь контролировать свои эмоции. *** Хлопаю глазами. Снова это дурацкое воспоминание. Медленно плетусь на кухню, оттуда доносится запах свежей выпечки. Знаешь, с тех пор, как ты ушел моя мама очень волнуется. Даже больше чем я, наверное. Поэтому она старается сделать все для меня и все, чтобы я перестал вспоминать о тебе. Захожу. Сразу ловлю этот знакомый, тяжелый взгляд - так смотрят на тех, кто неизлечимо болен или при смерти. Словно проверяет, сколько мне осталось. Мне сложно находиться дома, где тоже все напоминают о прошлом. О тебе. - Как ты сегодня себя чувствуешь? – опасливо, стараясь не задеть тонкую корочку старой болячки, спрашивает мать. Каждый раз один и тот же вопрос, как только я приезжаю навестить. Не сразу, так потом, когда любопытство спечет ее изнутри окончательно. - Хожу, как видишь, - не знаю что еще сказать. Она понимает все и так. Молчим. Дурацкая ситуация. Я должен был давно уехать, свалить из этого города к чертям и не сидеть в ожидании ничего. Достаю сигареты. Мама взглянула на меня неодобрительно, потому, что не любит, когда я курю. Ты тоже не любил. *** - Прекрати дымить! - кричишь. Еще секунда и ты, как мне кажется, разобьешь о мою голову тарелку. - А то что? – нарочно выпускаю тебе в лицо струю дыма. - А то все! - Ой, заткнись, Билл. Ты всегда только воздух сотрясаешь. Твой взгляд темнеет. А что я делаю не так? Тебе ведь нравится моя уверенность в себе. Еще одна глубокая затяжка. *** Опять это воспоминание. Не могу больше, вылезай из моей головы! - Чем думаешь сегодня заняться? - понимаю, что мама снова смотрит на меня. Видит, как ее единственный сын медленно превращается в вампира. Скоро стану, как небезызвестный Эдвард, мать его, Каллен. Буду зверушек пожирать пачками, чтобы заполнить душевную пустоту, может, хоть так все это, наконец, пройдет. - Не знаю. Ненавижу Рождество и все, что с ним связано, - отвечаю с неохотой. -Знаю, дорогой. Ведь это день, когда вы с Биллом рас… - замолкает. Смотрю на нее, как на пустое место. Честно, лучше бы она ничего не знала. *** - Мне надоело с тобой ругаться, - сверлишь меня изможденным тяжелым взглядом. - Я думаю, это взаимно, - не смотрю в твою сторону. Ты, как всегда, маячишь возле телевизора и мешаешь досмотреть мой любимый боевик. -Ты меня никогда не слушаешь! - Ты закрываешь мне экран. - Ты посадил пятно на мою любимую футболку! - Проблема. У тебя таких штук сто. Выбери из остальных девяноста девяти. - Том, я думаю, нам надо пожить отдельно. Мы стали похожи на пожилых супругов, - вздыхаешь. Удивленно смотрю на тебя. Это что-то новенькое. Раньше ты никогда не пел мне таких песен. Может, это был звоночек, которого я не услышал раньше? *** - Кажется отец приехал, - зажигаю уже третью сигарету и слышу голос матери сквозь свои мысли, - помоги ему донести сумки. Киваю. Конечно, рождественский ужин, завтра дом будет полон гостей. Счастье, радость, родственники. Тетушка Марта, которая в сотый раз спросит меня, не нашел ли я себе девушку, хотя прекрасно знает, что я гомик до мозга костей. Действительно, на подъездной скрипнули шины. Наспех надеваю куртку, иду встречать отца. В этом доме хотя бы он один ведет себя не как девочка – истеричка. Только раз заикнулся о тебе, сказав, что скатертью дорога. Разбираем вещи. Надо достать рождественские украшения из кладовки. Остролист, омела, свечи, пыльное чучело Санта-Клауса. Всегда делаю все в самый последний момент, а в этом году и вовсе хотелось организовать вместо Рождества праздничный костер и сжечь в нем все воспоминания, все мысли о тебе. Чтобы горели вечно и были видны прямо из космоса… *** - Ну вот, кажется и все… - поворачиваешься. Ни тени сомнения на лице. Наверное, я правда сильно тебя за*бал. - Позвони, как доедешь, - сухо киваю. Руки в карманах сжаты в кулаки, чтобы ты не видел. Дергаешь своим аристократичным плечиком. Ты нихрена не позвонишь, мы знаем это оба. Но ни слова больше, иначе кто-нибудь из нас передумает. А это никому не нужно, ведь есть такие моменты, когда нужно окончательно сказать «хватит» - Ты когда заберешь свои вещи? – отвожу глаза от твоих блестящих волос. -Потом. Оставь пока у себя. Меня машина ждет. - Нашел себе нового хрена? – брякаю. Знаю, что не нашел. Но все равно брякаю. Хочу, чтобы тебе тоже было больно. - Тебя это уже не касается, - сжимаешь пальцами тонкую переносицу, - давай хотя бы расстанемся не повышая тона? - Как скажешь, - киваю. Все равно все эти выяснения отношений больше не имеют смысла. *** ¬Нахожу коробку с вещами. Те самые, ты так и не забрал их. Так спешил отделаться от меня, что не вернулся ни разу, даже не попытался искать встречи. Не думаю, что ты вообще вспоминаешь про меня. Теперь я – всего лишь очередной пройденный этап твоей легкомысленной жизни. Распаковываю. Наверное, мало приключений на свою задницу. Твой старый свитер, мой подарок. Чашка с нашей фотографией. Ты искал ее, думал, что она потерялась во время переезда. Теперь все это уже больше никому не нужно. Коробка с монетами, которые ты привозил со всех уголков страны … Какие-то мелочи. К черту. Все это к черту. Я целый год живу одними только воспоминаниями о том, как много мы прошли с тобой. Надо мной на работе уже даже уборщицы смеются, когда смотрят, как я высиживаю до одиннадцати и прихожу в шесть, чтобы только занять себя хоть чем- то. Зло выкидываю все из кладовки, чтобы не маячило под ногами. Нет, все же ненавижу Рождество. Где этот б*ядский Санта-Клаус? *** Забавно, что уже прошел целый год. Наверное, я просто перестал замечать время. Оно и правда будто замерло для меня. Я провел достаточно одиноких часов, дней и месяцев, когда можно было подумать о том, что мы сделали. - Том? - влажный и взъерошенный приподнимаешься на локте так, что я вижу твое расслабленное лицо. Я выжал в тебя все свои силы на этот раз. - М? - нет возможности даже пошевелить языком. - Завтра Рождество. Что ты хочешь от меня в подарок? Поворачиваюсь. Смотрю на твою кожу, сонные, красивые глаза в обрамлении черных ресниц. С самой школы не могу представить никого красивее тебя. - Тебя хочу, - пытаюсь пошутить. - Меня ты только что получал целых полчаса. - Хм. Да, что-то припоминаю, - ухмыляюсь и тут же получаю тычка. - Я серьезно, хрен! Вздыхаю. И в кого ты у меня такой липучий? - Билл. Мы с тобой вместе уже восемь лет. Что за это время мы еще не дарили друг другу? - Ну Тоооом! Нежно провожу по твоей щеке. Мне так нравится, когда ты начинаешь сердиться. Ты такой забавный ... - Билл, у меня есть все, что нужно. - Это что же? - Ты. *** Наконец, это чертово утро пришло. Вчера всю ночь не мог заснуть, все вспоминал, как мы любили с тобой этот праздник раньше. Готовились, заворачивали подарки, навещали моих и твоих родственников. Ты всегда получал от мамы очередной свитер. Твой кузен неизменно приходил с опозданием на полчаса и мы не могли начать праздничный ужин вовремя. Интересно, когда ты вешал рождественские огни, ты заметил, что в этом году не хватает одной пары рук? С трудом заставляю себя встать. Отец вчера сказал, что все, что ни делается - к лучшему. Наверное. Значит, и ты ушел к лучшему. Со вздохом встаю и одеваюсь. Этот день надо просто пережить. Перестать, наконец, мучить себя. Шум голосов из гостиной. Захожу, помятый и небритый. Все те же знакомые лица, кузены, тети, дяди, седьмая вода на киселе, заваренная на молочной каше. - С Рождеством, Том! - Клаудиа, моя пятнадцатилетняя сестра виснет на шее, как и всегда. - Познакомься, это - Тревор. Мой новый парень! Выжимаю лимонно-кислую улыбку. Соображаю, что даже у нее теперь есть парень. В этой комнате все собрались по парочкам. Что ж, это ведь семейный праздник. - Очень приятно, - агрессивно вежливо продолжаю улыбаться. Все то же самое, что каждый год. С одной только разницей на этот раз... Шум голосов, маленькая комната наполняется народом. Все новые и новые люди прибывают, как вода сквозь расщелину. Сижу в углу, слушаю веселое щебетание и все крепче сжимаю бокал. Отвечаю на какие- то вопросы. Нет, я не хочу индейку. И пить тоже. Да, я работаю все там же. Я хочу курить. - Мам, скоро приду, - отодвигаю стул и стараюсь исчезнуть незаметно. Я честно отсидел полчаса, больше вряд ли получится. Она поймет. Выхожу в коридор. Вижу, как за окном, плавно снижаясь, танцуют снежинки. Красиво. И почему-то так одиноко. Поворачиваю ручку и выхожу на улицу, тут же нос к носу сталкиваясь с кем-то. Его рука замирает в нерешительности на полпути к звонку, а я от неожиданности отступаю и едва не спотыкаюсь о коврик. Смотрю квадратными глазами на это внезапно возникшее препятствие. Оно точно так же таращится на меня в полном непонимании того, что происходит. Сглатываю. Дар речи напрочь пропал, как и дар дыхания. Глаза, вероятно, решают меня обмануть… - Том, - шепчешь невнятно своими обмороженными губами на которые опустилась снежинка. Слежу за тем, как она превращается в капельку а затем и вовсе исчезает. Я тоже исчезаю. Прямо сейчас меня больше не существует. Неловкое молчание. Точно такое же как тогда, год назад. -Я… Мне… - пытаешься оправдаться. - Что ты делаешь тут? - беру, наконец, себя в руки. Стараюсь говорить как можно спокойнее. - Я подумал … - бормочешь, - это ведь первое Рождество, которое мы проводим не вдвоем. Но я не могу не подарить тебе подарок, поэтому вот, – протягиваешь мне красивую, упакованную в цветные слои коробку. Не шевелюсь. Смотрю на тебя долго и пристально, наверное, слишком цепко, потому, что огонек в твоих глазах потухает. Ты понимаешь, что это было лишнее. - Ну …Я…Пойду, - нервно закусываешь губу, - может, тебе понравится. – опускаешь коробку прямо на снег. Плавно отходишь, как будто бы от бомбы с часовым механизмом. – Надеюсь, у тебя все хорошо. Разворачиваешься. Всего одна секунда и ты снова исчезнешь из поля моего зрения, из моей жизни еще на год. А может, навсегда. Смотрю на цветную коробку под ногами. На твою фигуру. Снова на коробку. Я не могу поверить, что и ты думал сегодня обо мне… В голове панически трезвонит всего одна-единственная мысль. -Билл? - тихо говорю и опускаю глаза. Сам не знаю, что хочу сделать. Ты останавливаешься. Твоя фигура резкая в свете, который пробивается сквозь дверной проем на улицу. Оборачиваешься, словно в замедленной съемке. - Останься. Пожалуйста, - шепчу против своей воли. Я говорю это не так уж громко, а звучит подобно выстрелу из пушки. Все еще смотришь на меня. Черт подери, неужели прошел уже целый год? Несмело делаешь шаг в мою сторону, потом еще и затем еще. Не выдерживаю – выхожу на мороз прямо так, в майке и легких спортивных штанах. Я понятия не имел, что и ты скучаешь по мне. По нам. - Ты идиот, Билл… - сумасшедше обнимаю, как последнюю надежду на спасение, - ну как ты мог подумать, что я буду жить без тебя? -Сам идиот, - тихий, сбивчивый ответ, - ты мне даже не позвонил, ни слова, ни попытки пойти на перемирие! - Но и ты не появлялся, - заглаживаю твои волосы, заглядываю в такое знакомое и любимое лицо, - год прошел, мать твою. Я все еще сижу на антидепрессантах. Ничего не отвечаешь. Знаешь, что виноваты оба. Я – потому, что верил, что ты никогда не сможешь уйти. А ты, потому, что все же оказался достаточно смелым и сделал это. - Я люблю тебя, Том, - прижимаешься ко мне, - прости меня. За все. И действительно прощаю. Такое облегчение, когда ты рядом, будто скинуть рояль с плеч. - И ты меня, - продолжаю обнимать тебя. Говорят, нельзя целоваться на морозе. Но мне уже абсолютно все равно. И день этого Рождества, я, наверное, буду помнить всю свою оставшуюся жизнь. Нахожу твои губы. Возможно, нам нужна была встряска, чтобы понять, насколько это ценно – не терять того, с кем прошел такую большую часть своей жизни. С наслаждением закусываю твой язык, пока ты тихо дышишь и мне даже кажется, я чувствую влагу на твоих щеках. Одному небу известно, как мне будет сейчас сложно оторваться от тебя, но это, к счастью, и не нужно. Больше не нужно. - Черт, как же я скучал по тебе, - выдаю против воли. Киваешь и продолжаешь целовать меня. Ты никогда так меня не целовал раньше, и я начинаю чувствовать, как ты дрожишь от облегчения и холода. - Билл, пойдем в дом, пойдем, - тяну тебя за руку. - Мне там больше не рады. - Я тебе рад. Я хочу, чтобы ты был со мной. Пойдем. Ты ведь не спешишь? Отрицательно мотаешь головой и улыбаешься, совсем как глупенький. И я так счастлив, наконец, видеть этот взгляд, ты даже не можешь представить насколько. Еще один короткий поцелуй и мы, наконец, заходим внутрь. Я уже знаю, что я собираюсь сделать. Мы только пойдем поздороваться с моими родственниками, я отведу тебя наверх, в свою комнату и мы поговорим обо всем, что надо было сказать сразу же, как только начались эти проблемы. Я никогда не хотел и не хочу терять тебя и очень надеюсь, что больше мне не придется считать серые унылые дни твоего отсутствия. И может быть, ночью я, наконец, засну спокойно. Хотя… При виде твоих блестящих глаз я полагаю, что надеяться на это мне не придется. Держу твою руку. И верю, что в этот раз больше ее не отпущу. Никогда. ОТ АВТОРА. ЭХ, ГУЛЯТЬ ТАК ГУЛЯТЬ. РЕШИЛА НАПИСАТЬ ПРОДОЛЖЕНИЕ ПВП, ВНЕЗАПНО. А, НЕ ЗНАЮ. ПУСТЬ БУДЕТ =)) Мы входим в дом. Сердце бьется где-то в горле. Ощущаю твою теплую ладонь и никак не могу поверить в то, что нас снова двое. Не по одному, как все эти жуткие 365 дней бесконечной мутной мглы, а двое. На всякий случай оборачиваюсь. Ты смотришь на меня такими же большими глазами. Наверняка тоже понимаешь, что эта ночь снова вернет нам тепло и свет, которые мы так давно потеряли. Мысли мечутся в голове на сумасшедших скоростях, но из тех, что я успеваю поймать есть одна, совершенно четкая: - Билл, подожди меня тут. Я возьму нам чего-нибудь выпить и мы пойдем, нам надо поговорить, - быстро и коротко целую тебя в губы, стараясь не увлекаться. - Только, пожалуйста, не уходи. Мотаешь головой. Думаю у тебя, так же как и у меня ослабели колени и ты мало представляешь себе, куда можно дойти в таком состоянии. Быстро бегу в гостиную. Наверное, у меня и правда жутко бледный вид, потому что мама останавливает меня и спрашивает, все ли со мной в порядке. Что-то отвечаю, лихорадочно глядя поверх ее головы на дверь. Знаю, что ты стоишь там, в тени, засунув замерзшие руки в карманы. И ждешь меня. - Мам, мне налей чего-нибудь. Покрепче. Я к себе пойду, - бормочу невнятно и продолжаю трястись, как больной щенок. - Дорогой, у тебя температура, - она опасливо трогает мой лоб. - Да, да. Я пойду полежу, - нетерпеливо беру два первых попавшихся бокала и исчезаю из заполненной гостями комнаты быстрее, чтобы не получить очередную порцию вопросов. Ты действительно ждешь. Свесив голову так, что твои влажные и немного слипшиеся от снега волосы закрывают лицо. - Пойдем, - тихо шепчу и пытаюсь уверить себя, что смогу сейчас одолеть эту лестницу. Ты медленно разматываешь шарф и расшнуровываешь ботинки. Твой парфюм очень опасно щекочет и без того напряженные нервы. Боюсь, что не дотяну до своей комнаты и наброшусь на тебя прямо сейчас. И еще больше боюсь, что ты испугаешься такого быстрого скачка из льда обратно в пламя. Оба не говорим ни слова и проскальзываем мимо гостевой комнаты так, чтобы нас никто не заметил. Я тихо затворяю за нами дверь, когда ты нерешительно проходишь внутрь. Удивительно. Я чувствую, будто вижу тебя впервые в жизни, и вместе с тем знаю тебя тысячу лет. Но ведь так оно и есть на самом деле. Ты, наконец, осмеливаешься поднять глаза и все же посмотреть на меня. Какой же ты красивый. Всегда был, но сейчас особенно. Твоя косая челка отбрасывает тень на щеки и у меня очень серьезно зашкаливает сознание. Стоим и смотрим друг на друга, как два незнакомца, как будто в музее перед ценным шедевром или произведением искусства. - Твой пунш, - дрожащей рукой даю тебе бокал и моргаю. - Спасибо, - натянуто, как робот, протягиваешь руку. Твои пальцы касаются моих и слюна моментально высыхает на языке. - Присядем? - Да, пожалуй. Что-то голова кружится. Сбрасываю на пол накиданные на кровати подушки и сажусь. Специально, как можно дальше от тебя, хотя это невероятно трудно. Ты точно так же забиваешься от меня подальше к самой дальней стенке. Ресницы немного подрагивают от напряжения. - Ну так... Черт, я не знаю с чего начать. Чем ты занимался все это время? Расскажи мне, - сжимаю свой бокал и надеюсь, что он не даст трещину под моими пальцами. - Ничем особенным. Все было как-то странно. Сменил работу, - пожимаешь плечами, - сменил квартиру. Несколько квартир. Никак не мог отделаться от чувства пустоты. А ты? Стискиваю челюсти. Мысленно начинаю рисовать на белом листе своего сознания цветные кляксы, чтобы хоть как-то отвлечься. - Ничего не менял. Я как будто застыл в одной точке и все. Ни шагу вперед,ни шагу назад, - делаю мелкий, лихорадочный глоток. Киваешь. Знаешь, что нам обоим было трудно. - Том, я хочу, чтобы ты знал, я не ... - обводишь глазами помещение, подыскивая слова. - Я ни с кем не встречался после того. Ну ты понимаешь. Была пара попыток, но ... - Все они были не ты, - смотрю в пространство. Как всегда заканчиваю твои мысли. Снова киваешь. - Я тоже, Билл, - улыбаюсь. - Я бы не смог. Хотя мой врач говорила, что надо переступить через себя...Но единственное, что я смог переступить - это порог бара на соседней улице, целых две недели переступал, - вяло пытаюсь пошутить и вызываю только твое перекошенное на секунду выражение лица. Ты молчишь. Мне показалось, что я знаю, что ты скажешь на это. Но ты только отставляешь на пол бокал и смотришь на него, как будто бы собираясь с силами. Мне начинает казаться, что в комнате запахло дымом. Твой темный взгляд скользит по моим рукам, поднимаясь выше. И уже через секунду ты мистическим образом оказываешься на моих коленях, а я бешено целую твою шею, губы, лицо. И ты отвечаешь мне, не в состоянии координировать свои движения. Руки хаотично трогают твое красивое тело и стаскивают с тебя свитер и футболку. Это больше похоже на то, будто я рву их на тебе, но и ты не отстаешь - довольно грубо оттягиваешь мои волосы и заглядываешь прямо в глаза. Мне становится страшно от того, что я вижу в твоих. - Вот и поговорили, - брякаю невпопад и тут же получаю мощный толчок в грудь. Ты опрокидываешь меня на обе лопатки и я теряю дыхание от твоего возбуждения. - Не могу сейчас говорить, я так хочу тебя, - высказываешь вслух мои мысли. Твои пальцы быстро тянут молнию на кофте, куда-то отлетают стянутые в порыве страсти остальные детали одежды. А я продолжаю прижимать тебя к себе так, что ты начинаешь сдавленно дышать от напряжения. Твои волосы падают мне в лицо и я отмахиваюсь от них, ищу твои губы, глаза. Мне все равно, куда я достану, я просто знаю одно - этой ночью живым из моей комнаты не выйдет никто. И особенно ты. Тихо шепчешь мне что-то невразумительное и нежное, такое горячее, что я сжимаю зубы. Царапаю твою спину и трясусь в лихорадке, стаскивая с тебя боксеры, кусаясь и засовывая тебе язык в рот. Мне кажется, я прикусываю тебе губу, потому что ты немного дергаешься от боли. - Прости, прости, Билл. Я случайно. - Сделай так еще, - набрасываешься на меня как кобра с открытым ртом, не давая даже шанса вздохнуть. На этом моменте я понимаю, что тебе тоже все равно, что завтра мы оба, возможно, не сможем ходить. Делаю все, чтобы еще раз услышать твой голос. Тяну зубами за кольцо в соске, которое всегда сводило меня с ума. Тебя колотит крупная дрожь, как и меня. Я даже не могу справиться со своими руками. У меня не было нормального секса с того самого Рождества, как ты ушел из моей жизни. Как же мне хочется наверстать все это упущенное время и показать тебе, чего мне стоило это ожидание. Изгибаешься подо мной. Одежда больше не мешает мне прижиматься к тебе, горячо и тесно. И я даже не дожидаюсь, просто сжимаю твои ребра в кольцо и вхожу безо всякой подготовки, потому что нет никаких сил терпеть жжение внизу живота. Ты откидываешься, рот приоткрывается в немом крике. Твое лицо сейчас изменилось до неузнаваемости. Не могу оторвать свой взгляд от припухших и покусанных губ, с которых срывается протяжный стон. Я собираюсь делать это с тобой до потери пульса, чтобы в матрасе от наших движений осталась вмятина. Ты тихо скулишь, пока я касаюсь животом твоего живота и от тесноты и трения мне хочется взорваться сразу. Но я понимаю, что нельзя, нужно мужественно держаться и просто продолжать. Ты подаешься мне на встречу толкаясь и слегка сжимаясь. А я пытаюсь выпрямиться на руках и посмотреть на тебя, запомнить каждую твою черточку, просто на случай, если ты мне только снишься. Мы сцепляемся взглядами. Обожаю твои глаза в такие моменты, они рвут меня на части и задевают за живое. Так было всегда. Ни слова не говоря, довольно сильно толкаюсь в твое напряженное тело еще и еще, до тех пор пока ты прекращаешь даже стонать. Ты только дышишь и шепчешь что-то, кажется, что мое имя. Крепко зажмуриваюсь. Нет, я не могу так бесконечно смотреть на тебя. Хочу мучить тебя еще долго. Всю ночь. Переворачиваю тебя на живот. Делаю это так быстро, что ты даже не понимаешь, как это произошло. Хочу, чтобы у тебя разъезжались коленки. Ты и сам выпрямляешься, пытаясь устоять на нетвердых руках. Мне трудно концентрироваться. Импульсы возбуждения пронизывают все мое тело, чувственно покалывая даже в сосках. Мои ладони скользят по твоему животу, я вижу как побелели твои костяшки, пока ты лихорадочно цепляешься за спинку кровати, чтобы удержаться ровно. Люблю, когда ты ноешь подо мной. Твой голос выносит мое дыхание. Мне ничего не остается, кроме, как прикусить тебя за загривок и практически лечь на твою спину, чтобы закончить начатое. - Нет... Не так... - с трудом выдавливаешь из себя. - Я хочу. Лицом к лицу... Я с трудом разбираю твои слова. Через пару минут снова разворачиваю тебя. Я готов съесть твои губы, а ты впиваешься в мои бедра, пытаясь заставить меня двигаться глубже, чем я могу. Все же делаю над собой усилие. Приподнимаюсь над тобой и заглядываю прямо тебе в душу. Мне кажется, что твой хриплый стон сейчас слышит весь дом, но нам обоим нет никакого дела до того, что там подумают родители и гости. Пусть мне будет стыдно смотреть им в глаза уже завтра. Впервые в жизни вижу, как ты кончаешь, даже не притрагиваясь к себе. Это зрелище слишком возбуждающее для моих оголенных нервов. Вжимаюсь в тебя до предела, с удовольствием изливаясь прямо внутрь. Мне так жутко не хватало тебя и твоей теплоты... Безжизненно падаешь на матрас. В глазах твоих только что пронеслась целая жизнь. Твоя, моя. Наша. А я без сил валюсь на тебя и только продолжаю попытки восстановить дыхание, срывая его с твоих губ. Ты гладишь меня нетвердой рукой. Даже не верится, что ты только что сжимал меня, как удав и изгибался всем телом. Сейчас ты такой мягкий... Вылизываю тебя, как котенка, собирая капельки пота с твоих висков. - Черт тебя дери... - смотришь на меня снизу, когда получается, наконец, открыть одно веко. - Ты никогда не говорил, что можешь так. - Нет, Билл. Я просто действительно по тебе скучал. Но не надо больше таких экспериментов, - прикладываюсь лбом к твоему лбу. - Том? - легонько целуешь меня. - М. - А можно еще раз? Только помедленнее. - Ну, только если ты попросишь. Мне кажется, в эту ночь мы так и не поговорим. Но, наверное, это не так и нужно, раз мы приняли единогласный пакт о ненападении. А еще, думаю, я ошибался. Я завтра не смогу не только ходить, даже встать будет проблематично. Ты такой красивый в свете зимней лунной дорожки. Я бы мог двигаться в тебе вечно. Медленно, наслаждаясь каждым движением, не отрывая взгляд ни на секунду. Биение твоего сердца будет сниться мне всю ночь. И глаза, в которых я однажды насмерть утонул, не в силах вернуться обратно, тоже будут преследовать меня до самого конца моей жизни. *** Утром нас поймала мама. Глупо получилось, я целовал тебя в ванной, и не мог оставить тебя даже на минуту, а она как раз зашла туда, чтобы поставить новое жидкое мыло. - Билли? - флакон выскользнул из ее рук на пол с глухим стуком. Ты задыхаешься от удивления и отшатываешься от меня. Как будто это может спасти ситуацию. - М-миссис Трюмпер, - позорно прячешься за мою спину. - Эээ... - не нахожу ни единого слова в наше оправдание. Ее глаза тревожно перебегают с моего лица на твое и обратно. Думаю, по нашим глупым рожам все понятно и без слов. Тем более, ты так и забыл отпустить мою руку. - Господи, - суеверно вздыхает она и тяжело присаживается на бортик ванной. - Неужели этот год кошмара, наконец, позади? Я поперхнулся слюной. Вот уж не думал никогда, что услышу от нее подобное. Однако, представляю, как сейчас выглядишь ты, как глупый нашкодивший кот с прижатыми к голове ушами. - Мам, мы это ... - пытаюсь сообразить хоть что-то. - Помирились. Устало смотрит на меня. В глазах - вся отрешенность человечества. - Я догадалась. Нам с отцом вчера пришлось засыпать под телевизор, - ее бровь укоряюще выгибается. - Всю ночь потолок дрожал. Жду вас на кухне через пять минут. Обоих. С извинениями. Киваем, как два китайских болванчика. Крепко сжимаю твое запястье, пока ты дышишь мне в затылок. Подозреваю, нам обоим сейчас прилетит за весь этот год потраченных нервов. Ну что ж. Заслужили. Поворачиваюсь, когда дверь тихо щелкает за ее спиной. -Тебе тоже показалось, что нас сейчас закопают? - О чем ты. У меня до сих пор в мыслях строки из моего завещания... Мне остается только улыбаться. Я такой счастливый дурак рядом с тобой. - Ну, и что будем придумывать, мистер гениальность? - А что тут можно придумать? Скажем, как есть. - И как есть? Закидываешь руки мне на шею и доверительно заглядываешь в глаза. - Я думаю, я скажу, что просто не смогу жить без тебя. Спасибо, что ты у меня есть. Медленно киваю. А заодно возвращаю тебе те же самые слова в своем сердце. И понимаю, что именно сейчас, как никогда они звучат искренне. Ведь понять, что стоит ценить каждый миг рядом с теми, кто нужен тебе, как воздух - это самое главное в жизни. Обнимаю тебя так крепко, чтобы захрустели суставы. - Ты ведь поможешь мне собрать мои вещи? Киваешь. И улыбаешься. А я думаю что мы оба знаем с чего начнем разговор с моей мамой. Ведь иногда для того чтобы понять все, не нужно даже слов... По просьбам трудящихся или вот так мини медленно ползут и превращаются в миди ***

When you're near

Виновато вползаем в кухню. Я пытаюсь подтолкнуть тебя коленом, но ты упорно не понимаешь моих намеков и улыбаешься, пропуская меня вперед. - Ты первый, - шепчу тебе в ухо сквозь сжатые зубы. -Черта с два, - отвечаешь в тон мне. - Иди ты. Напряженно переглядываемся. Я закатываю глаза и, схватив тебя за руку, втаскиваю в клетку к хищнику без лишних уговоров. Все равно придется через это пройти. Моя мама по сравнению с отцом еще цветочки. Я уж молчу про твоих родителей. Она поворачивается и смотрит на нас каким-то подозрительным взглядом. На столе уже стоят две чашки с кофе. Третью мама как раз доделывает в кофе-машине. Мы молча занимаем свои места. Готов поспорить, что и тебе это напоминает тот день, когда мы только объявили, что внуков нашим родителям не видать, как своих ушей. - Ну? - мама заканчивает, наконец, с приготовлениями. - Расскажете, что же на вас нашло? - Ну, это... - ты невнятно бормочешь в углу, сидя на своем обычном месте и высверливая взглядом стол. - Миссис Трюмпер, я должен попросить прощение за вторжение. Просто... Было Рождество и я подумал, что не могу встретить его без Тома. - Билл, я не про это, - она отмахивается.- Ты уже давно не гость в нашем доме. У меня другой вопрос. Где вас носило так долго, если было и так понятно, что вы все равно не сможете друг без друга? Я глотаю в этот момент слишком много кофе. От неожиданности я фыркаю и начинаю захлебываться и кашлять. Ты услужливо подаешь мне салфеточку и ласково хлопаешь по плечу, чтобы успокоить мои бедные нервы. Получается с натяжкой. - Это был очень трудный год для меня. На самом деле, - опускаешь глаза, - он весь как-то ... прошел мимо. Мама поджимает губы. Я, наконец, справляюсь с собой и прекращаю давиться. - Я надеюсь, больше вы не будете устраивать нам подобную нервотрепку? Я киваю. Ты мотаешь головой. Мы опять смотрим друг на друга. Как два идиота начинаем делать все наоборот, теперь ты киваешь, как тот игрушечный бульдог в машине твоего отца, а я впадаю в отрицание. Мама устало проводит рукой по лицу. - Вы еще такие дети, - не обращаясь ни к кому конкретно, выдыхает она. - Не тратьте свою жизнь на ссоры. Время, когда ваших близких может не стать, приходит гораздо быстрее, чем вы его ожидаете. Кухня на время погружается в молчание. Под столом ты тихо кладешь руку мне на колено. Я думаю, моя мама знает, о чем говорит, ведь ее родители ушли, когда меня не было еще и в проекте. Мы сидим с виноватыми лицами. Ее глаза на секунду приобретают отрешенное выражение, мне даже кажется, что в них блестят слезы. Но этот момент проходит очень быстро. Через секунду от ее грусти не остается и следа. - Ладно, мальчики. Я очень рада, что вы помирились. Без тебя, - она смотрит в дальний угол, где ты сидишь, неловко ссутулившись под ее взглядом, - наша семья стала какая-то... Неполная. Давлюсь кофе второй раз. Теперь он, кажется, пошел носом. Честное слово, утро сюрпризов. Вы оба смотрите на меня, как на юродивого. - Возьми салфетницу к себе. Пригодится, - ты с совершенно непроницаемым видом двигаешь ее в мою сторону. Твои глаза такие живые, как будто танцуют. Понимаем, что гроза миновала. Улыбаешься, совсем как мальчишка, отчего уголки моих губ сами собой ползут вверх. Опускаю нос в многострадальную чашку, из которой мне пока так и не посчастливилось нормально отпить кофе. - Что будете делать сегодня? - мама смотрит на нас уже значительно добрее. - Мы не думали еще, - вставляю свои пять копеек. - Мы собирались на каток, - она отставляет свою тарелку. - Хотите с нами? Если у вас, конечно, нет планов мириться сегодня весь день. Я вижу, как у тебя краснеют уши. Наверное, с кофе у меня сегодня так и не сложится. -Не смешно, - одними губами произносишь ты и толкаешь меня коленкой под столом. Целую тебя в пунцовое ухо. От напряженной атмосферы в кухне уже ничего не остается. - Мы пойдем с вами, - отвечаю. - Тысячу лет не был на катке. Ты согласно улыбаешься. Нам обоим нужно это простое семейное спокойствие. - Хорошо, - отвечает мама. - Тогда не задерживайтесь со сборами. *** Снежинки плавно опускаются на покрытую белым покрывалом землю. Я неуклюже пытаюсь устоять на своих коньках, пока ты что-то объясняешь моей сестре. Честно, если бы я не знал, что ты голубой, как незабудка, я бы очень ревновал. Ты такой милый в своей тонкой кожаной куртке и намотанном до носа шарфе моего отца. Мама была права, только сейчас, когда ты рядом, я начинаю осознавать, как было пусто и странно без нас. Это осознание приходит медленно, слава богу, что не бьет в лицо сразу и со всего маху. Молюсь от счастья, что я не рехнулся за год без твоей улыбки. Подъезжаю сзади и повисаю на тебе медведем. Ты что-то возмущенно мычишь, но ловишь меня, не давая упасть. Как всегда. - Том, а знаешь? Смысл катания в том, чтобы ехать, а не ковылять, - даже сестра ржет надо мной, вместе со своим парнем-ботаником. - Отстааааань, Клаудиа, - съезжаю по тебе вниз, не особо удерживая руки при себе. - Мне кажется, дело тут не в катании. Если хочешь обниматься, так и скажи, - оборачиваешься и осторожно ловишь меня в полете второй раз. – Как я вижу, за год ситуация твоя совершенно не изменилась. С коньками ты все так же живешь в параллельных плоскостях. - Конечно, в параллельных! Когда мне было кататься? Летом? – ворчу. Не хочу говорить, что без тебя мне не хотелось даже есть и спать, не то, что развлекаться. Это уже не важно сейчас. - Давай, Том. Я тебе покажу еще раз, - закатываешь глаза. – Ты не рубишь лед. Ты по нему скользишь. Берешь меня за руку и тянешь за собой. - Ненене, я не хочу в центр! Там народу много! Давай по бортику, - пытаюсь возмущаться. Но уже поздно, ты всегда был настойчивым. Вот и сейчас, толкаешь меня в самую гущу событий под общий смех Клаудии, мамы и Тревора. Папа отошел купить глинтвейн и потому он не видит этого позора. К счастью. Мы с тобой бодаемся, как два козерога, пока ты пытаешься внушить мне, что коньки - не топор. Я слушаю вполуха, постоянно отвлекаясь на твои покрасневшие на морозе губы и ресницы, с еще не подтаявшими на них снежинками. Ты ловишь мой взгляд и, как всегда, все понимаешь. Я случайно утягиваю тебя за собой, когда начинаю падать и ты только успеваешь буркнуть: - Черт, я знал, что это кончится плохо! Мы валимся на лед и смеемся, как дети. Как будто нам не двадцать с небольшим, а все те же пятнадцать, когда мы только познакомились. - Том? - Что? - скулю что-то нечленораздельное. - Ты идиот, - не можешь остановиться от смеха. - Такой же, как ты, - не обращаю внимания на огромные глаза окружающих и снова лезу к тебе целоваться. Нельзя упускать шанс когда ты рядом со мной в горизонтальном положении. - Дети, - отец в стороне фыркает и толкает под руку мою маму. – Я же тебе говорил, не стоит переживать. Такие не расстаются. - Ты знаешь… Был момент, когда я действительно думала, что все кончено, - она задумчиво вертит в руках картонный стаканчик. – Хотя, я скорее не удивилась тому, что обнаружила их сегодня вдвоем. Отец кивает. Я слышу только обрывки их разговора, но нам остается радоваться, что папа хорошо принял новости о воссоединении. Ну, по крайней мере, не стал говорить то-то вроде: «явился, не запылился», хотя это и было написано на его лице. Мы все вместе делаем несколько кругов вокруг нашего небольшого катка. На улице уже сгущаются сумерки и зажигаются красивые лампочки. Как по мановению волшебной палочки рождественская атмосфера начинает чувствоваться в воздухе, где плавает ароматы вина, имбирных пряников и сосисок с горчицей. Как хорошо, что сегодня суббота. Это значит, что у нас с тобой впереди еще целый день. А за ним и еще много дней теплоты и счастья… *** Твое лицо светится в темноте. Все та же нежная улыбка на губах, капелька пота сбегает по шее. Частое дыхание нарушает тишину спальни, как и скрип чертовой, слишком старой кровати. Я откидываю голову и прокусываю губу почти насквозь, чтобы сдержать рвущиеся наружу стоны. За окном уже поздний вечер. По возвращении мы опять слиняли ото всех, просто выключили в комнате свет и, теряя голову, бросились друг другу в объятья. Твоя кожа такая светлая и влажная. Я чувствую каждое движение, пока ты сидишь и красиво двигаешься на мне, сжимая коленями мои бока. Нежная дрожь пробегает по мышцам. От желания сделать все быстро и резко уже нет и следа, осталась только сладость, неторопливость и твои пальцы на моей коже. Я делаю над собой усилие и пытаюсь заглянуть в твое лицо, правда для этого мне приходится чуть приподнять голову. Мои руки ползут по твоему животу, пока я смотрю на выступающую венку на шее. Она бьется в такт движениям. По ней можно посчитать ритм наслаждения. - Билл … - тихо шепчу в темноте, что-то невнятное. Мне слишком хорошо, чтобы можно было соображать четко. Снова плавно поднимаешься и опускаешься. Я вижу улыбку на твоих губах. - Чему ты улыбаешься? - Ничему… просто. Сегодня был такой хороший день … - сбивчиво шепчешь. Твои губы начинают порхать по моему лицу, по моим губам. Лениво целую тебя и сжимаю твою талию в ладонях. Хочу, чтобы ты не остывал. Отвожу в сторону черные волосы и смотрю на твое лицо все то время, что ты скользишь на мне, такими уверенными, знакомыми движениями. Улыбка сама собой появляется на губах. - Да, Билл. Без тебя он бы не был таким. Для меня… - Это взаимно, - шепчешь мне в ухо. Я резко перекатываюсь, чтобы подмять тебя. Хочу взять целиком все твое тело, оставить себе и не отпускать. Ты изумленно выдыхаешь, не ожидая такой атаки. Мне нужно всего лишь несколько глубоких и резких движений, чтобы заставить тебя тихо скулить, а затем и выпрашивать окончания нашей маленькой горизонтальной разборки. Моя ладонь скользит по твоему стволу, я осторожно сжимаю тебя, кусаю твою шею и в конце ускоряюсь до такой степени, что ты начинаешь лихорадочно дышать. Твоя рука непроизвольно сгребает мои волосы в горсть. Ты выгибаешься, от накатившего кайфа и расслабленности. Пользуясь случаем, целую твое лицо, глаза… Преследую свой собственный оргазм и ускоряюсь до сумасшедшего темпа. Ты уже не можешь пошевелить даже кончиками пальцев. - Я люблю тебя, - вжимаюсь носом в теплую кожу, когда двигаться уже становится нестерпимо. - И я тебя. Больше всего на свете … Меня накрывает на этих словах. Я не могу сдержать тихий и хриплый стон, от которого твои глаза темнеют еще сильнее. Мокрый и взмыленный, откидываюсь на подушку рядом с тобой, как только теплые звезды прекращают падать на меня. Пропускаю руку под твоей спиной, чтобы притянуть тебя к себе. - Это за что? – ты лениво ловишь мои поцелуи. - За то … - касаюсь кончиком носа твоей щеки, - что нашел в себе силы вернуться. Вижу твою улыбку из-под полуопущенных ресниц. Мы оба смотрим на кружение красивых и мягких снежинок за окном. И наверное, впервые в жизни могу дать определение тому, что такое счастье. Для меня – это просто те моменты, когда ты - рядом.