Обнимай меня, пока мы оба дрожим

Фрэнк резко просыпается, когда на него вдруг сваливается нечто, что-то ворча себе под нос. Он ещё не отошёл после сна, но ему хватает того кусочка сознания, который есть, чтобы резко выбросить руку в направлении этого и попытаться это спихнуть — вот только оно слишком большое и тяжёлое, вдобавок ко всему он запутался в собственных простынях и идиотской занавеске, которой обязательно надо влезть в самый неподходящий момент. — Что за хуйня... — бурчит он, прищуриваясь и пытаясь разглядеть что-то в темноте, но тут же набирает полный рот чьих-то волос и закашливается. — Пр'сти, Фрэнки, — стонет Джерард, и Фрэнк задыхается от невыносимой смеси запаха алкоголя, сигарет и грязного тела. — Чувак, от тебя несёт, слезь с меня. Джерард шмыгает носом, шатко вдыхает и — вот дерьмо. — Пр'сти, — снова пытается он извиниться (в этот раз его голос намного заметней колеблется) и начинает вставать, но Фрэнк быстрее. Он наконец выпутывается из постельного белья и тянет Джерарда за руку, так что тот в конце концов оказывается полностью лежащим на Фрэнке. Они не помещаются на крохотной кровати: локоть Джерарда больно тычет Фрэнку в живот, а колено находится в опасной близости к его члену. — Прости... — опять начинает он, извиваясь так, что тело Фрэнка уже не может его игнорировать, и поэтому Айеро властно и резко кладёт ладонь Джерарду на поясницу, чтобы прекратить всё это. — Хватит, — раздражённо отрезает он, смягчаясь, когда Джерард утыкается своим холодным носом ему в шею. — Эй, всё в порядке, слышишь меня? — он ослабляет хватку, пальцами мягко вырисовывая невидимые круги на спине парня, а потом аккуратно перемещает их обоих, пока Джерард не оказывается в более комфортной позе, а яйцам Фрэнка не грозит опасность от его колена. — Прости меня, Фрэнки, — тихо и сломленно скулит Джерард в шею Фрэнку. — Прости, я не... не мог... — и тут становится ясно, что он извиняется уже вовсе не за неожиданное вторжение посреди ночи. — Я... Берт... мы... Фрэнку приходится собрать все свои силы, чтобы продолжать гладить Джерарда по спине так же мягко и успокаивающе, как он делал до этого, хотя его кровь начинает закипать от злости. К чёрту всё это, просто к чёрту. Если там был Берт, то... Бог знает, какими невообразимыми коктейлями из алкоголя, таблеток и порошков закидывался Джерард. Уже чудо одно то, что он смог вернуться в автобус и не потеряться, что он всё ещё помнит имя Фрэнка, и именно поэтому Фрэнк обнимает парня немного сильнее, пальцами слишком жёстко впиваясь в его тело и с ужасом думая о том, что могло произойти с ним. Джерард же прижимается к Фрэнку ещё ближе, и кажется, что он просто не может перестать извиняться. Даже в таком состоянии он знает, насколько сильно облажался, насколько испортил всё; знает, как они все старались помочь ему, как Брайан будет разочарован утром... В конце концов Фрэнк больше не пытается успокоить его, не пытается больше что-то говорить, потому что Джерард не может заткнуться со своими идиотскими и уже ненужными извинениями, а просто приподнимается и резко целует его в губы. Конечно, Джерард всё равно не замолкает полностью. Но сейчас всё это просто в десять раз лучше — потому что Фрэнку в десять раз проще игнорировать его мокрые щёки, такой же мокрый нос и ужасное дыхание, когда бёдра Джерарда так беспорядочно потираются о его бёдра; такие резкие-резкие, почти незаметные движения, как будто он хочет получить хоть какое-то трение между их телами, но не совсем уверен, как именно сделать это на узенькой кровати. Фрэнк ворочается и ёрзает, пока наконец у него не получается просунуть свою ногу между ног Джерарда, и тогда член Джерарда прижимается к его бедру — большой, твёрдый и очень заинтересованный в происходящем действе. Фрэнк возбуждается быстро, потому что Джерард всегда такой страстный и податливый, когда напивается: это сбитое дыхание, эти отчаянные вздохи, эти пальцы, так неистово цепляющиеся за Фрэнка, как будто он прямо сейчас исчезнет, и Джерарду нужно просто получить его всего без остатка, эти мокрые и беспорядочные поцелуи... И беспомощные извинения, которые наконец-то начинают отходить на задний план, потому что Фрэнк уже не слышит ничего, да это и неважно. Он скользит руками по телу Джерарда и останавливается на его бёдрах, крепко сжимая их, чтобы держать Джерарда под своим контролем и сохранять это грязное и сладкое трение между их телами. Фрэнк хочет спустить штаны с них обоих и прикоснуться руками к членам, но в этой чёртовой кровати нет места, и, даже если бы оно и было, он не смог бы убедить Джерарда отпустить его даже на пару секунд. Он снова уткнулся лицом Фрэнку в шею — вжался так сильно, что должен уже, наверное, там задыхаться — кусает, целует и засасывает там кожу так неистово, что на следующий день там наверняка будет впечатляющий засос. Фрэнк откидывает голову назад, на подушку, приглашая Джерарда ближе, и Джерард припадает к его кадыку со стоном, в котором больше слышится не удовольствие, а отчаянная и дикая нужда. Он нуждается во Фрэнке. На разгорячённой коже Фрэнка скапливается пот, его футболка и штаны липнут к телу так, что он потом наверняка будет материться из-за этого, дышать нечем, воздух плотный и обволакивающий, но здесь Джерард, который исступлённо трётся об него, желая разрядки, и в тот момент, когда член Фрэнка вдруг проскальзывает между бедром и промежностью Джерарда, он забывает обо всём. Они слишком шумные, но Фрэнк хочет уже кончить, поэтому ему совершенно и абсолютно на это насрать. Он чувствует, как внизу живота затягивается тугой комок оргазма, и освобождает бедро Джерарда от своей жёсткой хватки, вцепляясь вместо этого в его волосы. Он тянет за них, пока Джерард не стонет и не утыкается своим ртом в рот Фрэнка, неловко целуя его — хотя можно ли назвать поцелуем то, в чём больше языка и слюны, чем губ? — Фрэнки... — бормочет Джерард, но голос подводит его, когда Фрэнк скользит как раз там, где надо. — Фрэнки, Фрэнки, Фрэнки... Боже... — Тише, — шипит тот ему в куда-то в щёку, а потом стонет, — давай, давай же, боже, быстрее... Хочу почувствовать тебя... Блять, Джи, я сейчас кончу, быстрее, блять... Да... Фрэнк кончает, крепко сжимая зубы и стараясь издавать как можно меньше шума, хотя зачем? Узел напряжения в его животе крепко затягивается, а потом рвётся, посылая удовольствие до самых кончиков ног и заставляя зрение на мгновение исчезнуть к чертям. Он рвано и тяжело дышит, отходя от яркого оргазма. Джерард ещё до сих пор не кончил; его взлохмаченные волосы полностью закрывают лицо, а сам он влажно и исступлённо целует Фрэнка, быстро и беспорядочно двигаясь, пока тот шепчет ему на ухо всякую нежную (и не очень) ерунду. Как только с губ Фрэнка срывается слово мой, Джерард напрягается, его пальцы впиваются в спину Айеро, и он сильно кусает его в шею с громким всхлипом. Фрэнк чувствует через всю одежду, как пульсирует член парня. Между их телами всё горячее, мокрое и липкое, но Фрэнк крепко обнимает задыхающегося и уставшего Джерарда, притягивая его к себе. Проходит несколько минут, но Джерард не перестаёт дрожать и задыхаться в шею Фрэнку, который думал, что парень давно уже должен был расслабиться. И когда Айеро наклоняет голову, чтобы поцеловать Уэя, то чувствует языком соль и понимает, что Джерард сейчас плачет у него на груди. — Прости меня, прости, Фрэнк, Фрэнки, только прости меня, блять, пожалуйста, я ублюдок, прости... Из-за пота и засыхающей спермы Фрэнк весь чешется, и он не хочет даже думать о том, что до этого было на лице Джерарда кроме слёз, но он всё равно его целует, откидывая волосы с его лица и пропуская сквозь них свои пальцы, чтобы наклонить голову Джерарда ближе. Фрэнк целует его, целует, целует и делает это снова и снова, пока Джерард наконец-то не прекращает извиняться и не начинает отвечать ему, позволяя Фрэнку ласкать его язык своим. Он всё ещё не может замолкнуть и издаёт тихие сломленные постанывания, пока Фрэнк целует его, но всё-таки, когда кровать под ними уже не такая горячая и мокрая, когда рот Фрэнка болит от поцелуев, Джерард успокоился достаточно, чтобы Фрэнк его отпустил. — Фрэнки... — снова начинает Джерард, смотря на Фрэнка снизу вверх своими большими грустными глазами, и Фрэнк снова целует его, пока он не начал бормотать бесконечные извинения. Он невинно касается его губ своими и почти сразу же отстраняется. — Тише, — шипит Фрэнк, на этот раз улыбаясь, и касается своим носом носа Джерарда, изображая эскимосский поцелуй. — Всё хорошо, Джерард, всё хорошо. — Нет, — бормочет тот в ответ, закрывает глаза и упрямо качает головой. — Нет, нет, нет, я не... Фрэнки, я не могу... Фрэнк снова вцепляется в его волосы и напористо целует, сглатывая его панику. Потом он прислоняется лбом ко лбу Джерарда и произносит: — Открой глаза. Джерард продолжает мотать головой, но Фрэнк упрямый: он тянет парня за волосы и повторяет снова: — Открой глаза. И Джерард выполняет его просьбу: открывает мокрые красные глаза, и желудок Фрэнка переворачивается. Он выглядит таким уязвимым, таким потерянным и сломленным, что Фрэнк сейчас хочет лишь одного: крепко обнять Джерарда и защитить его от всего мира, не отпуская никогда. Но он пока что не делает этого, а лишь заключает лицо парня в ладони и мягко водит подушечками больших пальцев по его щекам, стирая высохшие уже слёзы. Чем дольше он молчит и смотрит Джерарду прямо в глаза, тем спокойнее кажется Джерард. Он больше не выглядит таким напуганным, как несколько минут назад, когда он напряжённо ждал, что с секунды на секунду Фрэнк выгонит его во мрак холодного автобуса — как только поймёт, с каким жалким существом он лежит в одной постели. — Все совершают ошибки, Джи, — говорит Фрэнк мягко. Когда он полностью уверен в том, что Джерард не начнёт снова доводить себя до истерики, то выпускает его волосы и ворочается, пока они оба не устраиваются поудобнее на ужасно узкой кровати, цепляясь друг за друга ногами. Джерард почти полностью распластался на Фрэнке, положив голову ему на плечо. Фрэнк проводит ладонью по волосам Джерарда, не обращая внимания на то, какие они грязные, и целует его там, зарываясь в чёрную макушку носом и глубоко вдыхая запах Джерарда. — Такое бывает, и в этом нет ничего плохого. Он чувствует, как напрягается парень, будто готовясь снова открыть рот и начать спорить, и опускает руку, касаясь пальцем его губ. — Такое бывает, — повторяет он уже жёстче, скользя рукой по шее Джерарда, плечу и переходя затем на талию, чтобы наконец забраться там под футболку. — Поспи ещё, ладно? Джерард ничего не отвечает, и тогда Фрэнк неловко выгибает шею, чтобы поцеловать его в лоб. — Я буду здесь, когда ты проснёшься. Обещаю. И наконец-то, наконец-то Джерард кивает ему. Фрэнк, удовлетворённый этим, снова откидывается назад на подушки и обвивает руками Джерарда, притягивая его ближе. Ему кажется, что Уэй засыпает целую вечность, но он гладит его по спине и чувствует тот момент, когда его дыхание начинает становиться ровнее и глубже, а тело — тяжелее. В автобусе тихо, но Фрэнк не настолько наивен, чтобы думать, что их никто не слышал. Мягко говоря, утром будет полный пиздец, но это уже проблемы Фрэнка из будущего, а Фрэнка из настоящего волнует только то, чтобы Джерард выспался достаточно, чтобы найти в себе силы встретить следующий день, следующий город и сыграть следующее шоу. Когда Фрэнк уверен, что Джерард спит, то закрывает свои глаза и слушает его дыхание. Вдох-выдох, вдох-выдох, снова и снова... Айеро дышит с Уэем в унисон и снова утыкается носом ему в волосы, постепенно замедляя движения своих рук, пока просто не обнимает его — не слишком сильно, но достаточно для того, чтобы Джерард чувствовал его руки даже во сне. — Я люблю тебя, — вздыхает он. Слова теряются в волосах Джерарда, и с первыми лучами солнца, пробивающимися сквозь углы занавески, Фрэнк наконец позволяет себе заснуть.