Walker of the dark

Мечты и кошмары. Оказывается, разница небольшая. Уолкер ухмыльнулся, сплёвывая кровь. И, вытерев подбородок тыльной стороной ладони, прикрыл глаза. Он снова попался в ловушку Роад. «Эта девчонка – сумасшедшая» — подумал он, прислушиваясь к её смеху. А она, невинно улыбаясь, коснулась его век прохладными пальцами. — Аллен, эй, Аллен! – позвала девочка. – А ты знаешь, что я могу исполнить любую твою мечту? Скажи мне, чего ты хочешь? Она села на его колени, и, прижавшись носом к носу, выдохнула: -Или, может, поиграем в нечто другое? Кошмары – они куда интереснее. Роад хихикнула, засунула одну ладонь под ткань изодранной рубашки, пробежала пальчиками другой по шее, легонько щекоча. Обняла его за плечи, и, уткнувшись носом в шею, вдохнула запах кожи Уолкера. Перед глазами у Аллена поплыли разноцветные мигающие круги, голова закружилась… но вырываться бесполезно. Это мир Роад, и она тут хозяйка. Хозяйка в чужом сознании. Управляет его чувствами — управляет им как хочет. Юная Камелот склонила голову на бок: — О чём же ты задумался? – Щелчок, знакомые уже свечки вспыхнули посреди нескончаемой зыбкой темноты. Иллюзия тонких, бумажных стен повисла в пространстве, окружая их. Аллен ответил: — О кошмарах… -Хочешь, я покажу тебе действительно пленяющий? – она завораживающе заглянула ему в глаза. — Ты покажешь его в любом случае. Девочка осклабилась. — Ты прав. – Её ладошки закрыли Аллену глаза. В ушах раздался щебет, резко переходящий в жуткое шипение и крики. – Знаешь, Аллен, ты на самом деле боишься многого… но это не интересно, знаешь? Но есть один, который меня заинтересовал. Кошмар, о котором ты даже не догадывался. Она поднялась с его колен, шагнула назад и, повернувшись к экзорцисту спиной, поднялась по воздуху, как по ступеням. В темноте наверху постепенно расползалась светлая прореха. Вечернее небо пронзительно синело в ней; рассеивая темноту над ними, оно захватывало всё больше места, пока его граница не остановилась у ног Роад. Лазоревый купол дрогнул. Светлые кучевые облака потяжелели, опустились ниже. Багрянец быстро расползался по плотным тяжёлым тучам, они впитывали его, словно губка. Первая красная капля ударилась о плечо Роад. «Кровь?!» — Аллен с ужасом смотрел на алые капли, падающие с неба. Они небольшими шариками собирались в воздухе и парили, такие похожие на мыльные пузыри — такие же легкие, воздушные, разве что не прозрачные. Соприкоснувшись, два шара сливались в один, большой. Пролетая между свечами, они ярко светились изнутри. — Весело, правда? Шары скукожились, высохли и осыпались пеплом в пустоту. Цветные бумажные стены потрескались как стёкла и разлетелись на тающие осколки, которые не успевали пролететь и полметра, как сгорали с тихим треском. Свечи стремительно сорвались с места. То, что ещё оставалось от одежды опало неровными лоскутами. Душа дрожит. Дрожит и вырывается. Истошно кричит и бьётся. Аллен погружён в своё сознание. Не видит и не чувствует. Роад натянуто улыбнулась, крайняя свечка перетекла ей в руку, изменяя форму. Повисший в воздухе Уолкер послушно раздвинул ноги. Он не чувствует, не видит и не знает. Истекающая эфирным, леденящим маслом свечка резко проникает внутрь. Он не чувствует. Но в его душе отдаётся физическая боль. Камелот рукой сжала его член, пальцами оттягивая крайнюю плоть; прижавшись щекой к животу, она смотрела, как постепенно приподнимается тёплая плоть. Это казалось ей забавным. Наконец, тихий, но глубокий вздох. Золотистые глаза радостно загорелись. Губы, приторно причмокнув, обхватили головку. Свет. Тусклый, но свет. И человек! Живой, настоящий! Аллен рванул навстречу. «Это всего лишь …» Чёртово отражение. Он содрогнулся, сдавленно вздохнул и осел. У обнажённого отражения вскрылся живот и оттуда выпали заливаемые темной кровью кишки. Кровь снова собралась в парящие шары. Тошнотворный запах. Экзорциста вырвало. Он судорожно пытался вздохнуть. В горле застряло что-то живое, трепещущее. Оно ползло наружу. Он наклонился, пытаясь откашляться. Лицо начинало гореть от удушья, в глазах резко потемнело. Огромный гадкий червь упал на пол. Аллен глотнул воздуха. Но его тут же снова стошнило. Стирая сперму с лица, Камелот улыбнулась и жестом приказала свечке остановиться. — А сейчас станет ещё интереснее… – пообещала она в пустоту. Уолкер очнулся рядом со столом: — Канда?! Напарник, с которым он был в этот раз на миссии, лежал, по грудь накрытый плотной светло-серой тканью. «Это шутка?! Не может быть!» — Аллен дотронулся до прохладной кожи на шее, пытаясь нащупать пульс. Сзади прошептали: — Он мёртв. Не дышит уже час. Экзорцист резко обернулся. Никого. «Значит, я всё ещё во власти Роад» — подумал он и сдёрнул покрывало с лежащего тела. Грубый шов проходил от грудины к пупку. Далее разрез, проходящий до лобка, был не зашит. Нутро Юу опустошено. В заднем проходе торчала толстостенная колба. Аллен обмер и попятился назад. Пространство вокруг сотряслось. Он потерял способность двигаться. Роад весело. Управлять ими так, как она захочет ей нравиться. А напарник Аллена тоже оказался очень мил. Хоть и держался чуть дольше, чем сам Уолкер. И сопротивлялся довольно успешно: он почти, почти вырвался. Сейчас они лежали рядом. «Спящие красавицы» — Камелот усмехнулась, продолжая играть их сознаниями. Он не мог двигаться, лишь стоял и смотрел, как с противоположной стороны из темноты появился его двойник. Не Четырнадцатый Ной. Именно сам Аллен. На лице у двойника была кривая усмешка. Отражение наклонилось над лицом Канды, что-то прошептало и судорожно выдохнуло в губы брюнета. В голове Аллена пронеслось глухое : «Не прощу… » Ему стало не по себе, словно сам Уолкер касался мертвого напарника. Экзорцист чувствовал холодную, влажную кожу под ладонями. Чувствовал, как губы касаются чужих. Чувствовал отвратительный вкус эфирного масла, которым отдавал неживой поцелуй. Целовать эти губы страшно. Внутри всё переворачивается, по спине бежит мерзкий холодок. Холодное тело — мягкое и пустое . Он чувствует, как его живот соприкоснулся с открытой склизкой раной, жестким швом, как его пальцы проникают в разрез на животе. Внутри вязкая тёмная кровь, Аллен ощущает её запах, нащупывает мягкие остатки кишок… Измазанные кровью пальцы касаются стеклянной трубки. Его член помимо воли хозяина напрягается. Трубка выскользнула из анального отверстия. Аллен знает, что пальцы его двойника заняли её место. Стенки мягкие, упругие, скользкие. От резкого запаха масла болит голова, и оно неприятно жжет кожу. Жутко было чувствовать, как член проникает в Канду. Неприятно, гадко. А ещё хуже было видеть, как это делает его ожившее отражение: как вжимается в это тело, скользя внутри того, что осталось от кишок, как его ладони поглаживают ягодицы, как при каждом резком движении голова напарника безвольно дёргается, ударяясь о столешницу. Это было мерзко, но Аллен чувствовал приближение оргазма, и это пугало его больше всего. Ему хотелось разрыдаться. Юу не мог понять сначала, что именно происходит. Яркими проекциями всплывали картины из его детства. Огромные повисшие в воздухе живые картинки – отрезки его жизни парили в воздухе. Лотосы сливались в голубой небесный купол. Он трескался, разбивался. Осколки сбивались в небольшие скопления. Сливались, образовывая цветы заново, из тонкого голубоватого стекла. Резкий, высокий звон. Цветы в одно мгновение рассыпались стеклянной пылью. Это не правильно. Он это осознавал. Казалось, ещё чуть-чуть, и его сознание освободиться от психоделических оков. Не получалось. Отсечённые руки. Нормальная, и та, что с Чистой силой. Руки Стручка. Извиваются, пальцами подтягиваются ближе, цепляясь за несуществующей пол. Сам напарник вышагнул из темноты следом. Вместо глаз заполненные темнотой провалы. По краям зияющих дыр расползаются кровоподтёки. Даже не расползаются — вьются узором, к вискам, по лбу. Разбитые губы шевельнулись. Он что-то сказал. Руки золотистой пылью взметнулись к хозяину, восстанавливаясь. Аллен подошел ближе, умоляюще, блядски приоткрывая губы, заглядывая слепящей пустотой в глаза Канды. Прижался, выдыхая бесстыдное «Хочу…» Грубо толкнул Канду к неясно откуда выросшей стене. Странно, но тело не подчинялось — это злило Канду. Думая о том, как это прекратить, он не забывал следить за Стручком. Тот подобрался ближе, присел рядом, и, сдёрнув с напарника форменные брюки, языком прикоснулся к его пенису. Жадно отсасывая Канде, он растягивал сам себя. Но Юу не успел кончить. Бледное лицо оказалось наравне с его. Плечи сдавили сильные руки. Уолкер, задрожав, сжал бёдра Канды коленями, наделся на твёрдый член. Счастливо выдохнул. Прижался плотнее, тихо спрашивая: — Ты сам меня трахнешь, или двигаться мне? Экзорцист лишь с презреньем заглянул в провалы глазниц напротив. — Боишься? Нет? Жаль... Канду схватили за плечи ещё крепче. Аллен откинулся назад – лег на пол, утягивая за его собой. — Ты можешь двигаться только так. Только для того, что бы поиметь меня, – сказал насмешливо улыбаясь Уолкер, и удобнее расставил ноги. «Этого точно не может быть. Глупые галлюцинации» — подумал японец,— «Это не правильно» Он двинул бёдрами, скользя глубже. Это напоминало то ощущение, когда залпом глотнёшь алкоголя и он, обжигая глотку, согревает душу. Иллюзорный напарник довольно стонал под ним: ему нравились глубокие толчки и запах горячей кожи, рваное дыхание и собственная дрожь. Канду раздражало это положение, его собственная недееспособность в этой ситуации. Бесили эти тонкие губы, обманчиво нежно целующие за ухом; эти руки, сжимающие в объятьях. Но его безрассудно возбуждала эта бездейственность с его стороны. Нравилась прохладная кожа, прикасающаяся к его телу. И даже как те руки, выводившие из себя ещё пару мгновений назад, соскальзывают с плеч. Ему приятно было слышать довольные вздохи и постанывания — этот тихий голос словно подчинял. А трепещущие мышцы тесно обтягивающие его член… наверняка кожа сфинктера растянута до предела, подрагивает и слегка натягивается вслед, когда член выскальзывает наружу. Экзорцист подавившись собственным вздохом кончил в Аллена. Тот сладко зажмурился, нежно прижался щекой к щеке Канды, тихо произнёс: -Мне так тепло… — Юу почувствовал, как сперма Уолкера стекает по его животу. Аллен соскользнул с него; по бёдрам юноши растекалась светлая жидкость. Он довольный лёг полностью на пол и, улыбнувшись на прощание, растаял. В этот же момент Канда почувствовал, что может свободно двигаться. Роад хихикнула, выходя из полуразрушенной гостиницы. -Почему вы оставили их живыми, Леро? -Кого? -Экзорцистов, которые попались вам, Леро. Девочка, улыбнувшись, схватила розовый зонт за ручку и утянула его за собой. -В следующий раз играть будет ещё интереснее… Поэтому, Леро, только поэтому...