Это случается

Это случается само по себе. Баки, вернувшийся, сломанный и восставший, тише и недоверчивей, ближе, чем когда-либо. Баки осторожно садится рядом, Баки опасливо берет за руку, Баки с усилием смотрит в глаза. Баки любит Стива и не очень - себя. В этом они со Стивом до смешного похожи. Стив боится прикасаться к другу - тот вздрагивает даже от намека, Стив боится с ним говорить - Баки закрывается, отшучивается, неловко и неумело. Баки - сплошь углы, Стив не боится об них порезаться, но боится, что случайно может их обломать. Стив не хочет ломать Баки, каким бы он не стал, он все еще - его, Стивов, Баки, любимый лучший друг. Больше, чем друг. Стив носится с вернувшимся Баки как курица-наседка, он сам это понимает, когда замечает, как Баки его шугается. Стиву от этого противно, он не хочет, не хотел и не хочет, чтобы Баки считал себя жалким. Стив помнит, что такое брезгливая жалость, Стив помнит, как умел о нем заботиться Баки Барнс, как весело и легко это было, как можно было принимать помощь и не оглядываться на гордость - потому что ее ничто не принижало. Стив учится у Баки, того самого Баки, франта из тридцатых, учится у него заботиться о Баки - настоящем, родном, любимом. Баки вздыхает спокойно, Баки набирает полную грудь воздуха, Баки смотрит в глаза Стиву и больше не видит там тюрьмы - мягкой, полной желания защитить тюрьмы. В голубых глазах теперь вся свобода неба. Целое море любви. Стив все ближе, он не кружит, как хищник, он идет - прямо, в глаза смотрит - прямо. Стив распахивает руки, пустые, он сам весь - безопасность, покой, Баки делает шаг вперед и горячие ладони сходятся за спиной, закрывая в объятиях. Это случается само по себе. Они сближаются с каждым днем все больше, они ищут потерянное равновесие, они - находят. Баки почти не вздрагивает, когда Стив притягивает его к себе, Стив все реже запрещает себе коснуться Баки так, как хочется - губами к загривку у самой линии волос, улыбкой за ухом, предельно аккуратно губ, настороженно поджатых, но расслабляющихся под невесомыми касаниями чужих. Стив ведет ладонью по напряженной спине все увереннее, Баки сам прижимается ближе, так, что рука соскальзывает на поясницу, кто-то - кто-то из них двоих - углубляет поцелуй. Это случается само по себе. Просто они наконец нашли свое место в мире и перешли на новый виток. На новом витке оказались свои проблемы. Стив ложится на кровать - Баки ложится на кровать и утягивает за собой Стива. Тот опирается на руки, нависая так, чтобы не придавить собой, пока Баки, молчаливо и сосредоточенно, не переворачивает их обоих, не садится сверху, грудью к груди, налегая, прижимая всем весом. Стив сдавленно выдыхает и обнимает Баки, втискивая в себя почти до боли, до промелькнувшей на тонких губах улыбки. Стив целует его в эту робкую еще пока улыбку, обводит ее языком, скользит меж приоткрытых губ в теплую глубину, открывает шире рот - и поцелуй получается по-настоящему горячим, не такой, как раньше, мокрый и возбуждающий, Стив потерянно стонет, ловит ответную дрожь чужого тела на своем. В одежде резко становится неудобно, кровь, перекачивающая по телу сыворотку, кажется, вскипает в жилах, бурлит внутри, Стив чувствует, как она приливает к щекам, и чуть смущенно улыбается. Стиву - все еще - неловко от своего тела. Баки - теперь - стыдно за свое. Баки прячет глаза за ресницами, снимает с послушного Стива майку, ведет по груди благоговейно ладонью - правой, - крепко сжимает в металлических пальцах простынь и сжимается весь, когда Стив тянет с него рубашку. Стив застывает тут же, смотрит беспокойно, глупо отведя руку и так и держа, боясь сделать не так что-то еще. Стив не делает ничего неправильного, но Баки садится прямо, улыбается - уже по-другому, горькой, кривой улыбкой, держит распахнутые полы рубашки, тянет ткань так, чтобы она скрыла все, поводит плечом - и Стив понимает. Стив выпрямляется следом, касается стиснутого кулака так осторожно, будто Баки хрустальный, гладит теплую кожу, осторожно разгибает пальцы, сведенные судорогой, тянет к себе руку, обводит тонкие линии судьбы, мелкие шрамы на запястье, трогает выпирающую косточку, переплетает свои пальцы с чужими, не отводя взгляда, так близко видно - пальцы у Баки белее, тоньше, несмотря на то, что у Стива даже после сыворотки остались аккуратные руки художника. Стив отпускает правую ладонь и, также, смотря только вниз, берет левую. Баки вздрагивает весь, пытается отдернуться, но Стив и не держит. Баки успокаивает именно это. Стив цепляет пальцем узор на костяшках, обводит подушечкой журчащий под пластиной серводвигатель, скрытый в кисти, накрывает ладонью металл предплечья, сдвигает ее вверх вместе с тканью и только тогда смотрит на Баки. Баки поднимает взгляд одновременно с ним. Стив доходит до плеча, оглаживает то место, где краснеет звезда, и ведет дальше, до ворота. Баки кусает губы, Стив чуть тянется вперед, чтобы накрыть их своими, высвободить уже покрасневшие, поцеловать их нежно. Стив снимает с Баки рубашку, не переставая целовать, Стив обнимает Баки так, чтобы притиснуться вплотную, кожа к коже. Они не совпадают, одинаково большие, одинаково мощные, детали из одного горнила ада. Они - совпадают. Баки обхватывает за шею, выдыхает судорожно, Стив вторит, удерживая его за талию, Стив тянется вверх, Баки ловит его на полпути, держит под затылок и целует - уверенно, властно. Стив и не замечал, что зажимался чуть ли не больше Баки, зато под таким напором - расслабляется, откидывается обратно на подушки. Баки все еще вздрагивает, когда Стив прикасается к шрамам, Стив все еще не уверен, что делает правильно. Пальцы подрагивают - у обоих - когда щелкают пряжки ремней, шуршат сброшенные на пол штаны. Все становится еще откровеннее. Стив удерживает Баки, переворачивается с ним неловко, оглаживает оказавшееся под рукой бедро, Баки заставляет - себя - перестать задерживать дыхание на каждое прикосновения, Баки заставляет - Стива - прекратить взглядом спрашивать разрешения на каждое действие. Стив потирается о Баки всем телом, и тот стонет тихо, но протяжно. Стив выцеловывает бугристую, заштопанную кожу, стык металла с плотью, и Баки чуть слышно всхлипывает. Стив застывает меж разведенных ног, проводя горячей ладонью по внутренней стороне бедра, смотрит на Баки, пока тот не фыркает насмешливо, заставляя опустить взгляд и заалеть щеками. Баки поднимает руку, передумывает и тянется к лицу Стива металлической ладонью, кладет ее на пышущую жаром скулу почти испуганный. Стиву хочется пошутить, что они как два подростка в первый раз - но он не шутит, прикусывает растянувшиеся в улыбку губы и целует, повернув голову, холодные пальцы. В конце концов, у них и правда первый раз. Это случается само по себе. Просто Баки забывает вздрогнуть под очередным касанием к бледному уже шраму, вместо этого послушно выгибая спину и подаваясь назад. Просто Стив не успевает спросить "можно ли?..", ведомый инстинктами и желанием Баки любить, раскрывает его уверено, толкается внутрь тесного и жаркого. У Баки перед глазами темнеет от удовольствия, он помнит - на границе сознания, - что недостоин, грязный и искалеченный, но почему-то не получается верить этой мысли, не тогда, когда Стив целует плечи, живое и металлическое, не тогда, когда он любит его - в самом высоком и самом первобытном смысле. Стив обхватывает Баки рукой под грудь, вжимает в себя, слушает, прикрыв глаза, беззащитные стоны, и уже не надо подтверждения, что все в порядке, Баки так откровенно подставляется и наслаждается, что Стиву только и остается, что продолжать. Это случается. Просто однажды Джеймс знакомится с мальчиком, из-под рук которого яркий отвратительный мир серо-черными линиями карандаша выходит самым чудесным на свете. Просто однажды Стив называет своего нового знакомого "Баки" и это становится началом великой дружбы. Просто однажды Баки Барнс идет на войну и пропадает. Сержант Барнс падает с поезда. Просто однажды Стив Роджерс идет за ним и пропадает тоже. Капитан Роджерс скрывается во льдах. Это случается. Баки Барнс и малыш Стиви находят друг друга через семьдесят лет, через годы крови и боли, через звания, прилипнувшие, как вторая кожа. Баки лежит на Стиве, болтая в воздухе голыми пятками, подшучивает ласково над ним, на что тот только смущается и закатывает глаза, но не может не улыбаться. За окном по черному небу рассыпались точки звезд, но Баки не обращает на них внимания, его звезда улыбается ему и выводит на изрешеченной шрамами спине замысловатые рисунки. Стив всегда умел создавать красивое из ужасного, думает Баки и засыпает. Баки всегда был уверен, что его маленький друг все делает правильно, думает Стив и засыпает. Они просыпаются рядом.