Вкус свободы

…       После дождя в доме было сыро и Бодан затопил в спальнях камины. Когда мы вошли стало уже тепло и сухо. Я с наслаждением, не торопясь, сняла одежду и потянулась за халатом. Муж сидел на кровати и смотрел на меня как-то странно. За почти пять лет брака я изучила все его взгляды. У него говорящие глаза, если посмотреть в них, то можно понять о чем он думает. Однако, сейчас я не знала его мыслей. Это меня напрягло.       - Что? - мягко спросила я, - ты хочешь что-то сказать?       - Ты его простила?       - Мне его стало жаль, - я села рядом с ним, - не представляю себе, каково это - поддаться демону. Для этого надо посмотреть ему в глаза. Отец говорил, что это самое страшное.       - Так ты простила?       - Ему плохо без нас. Одному всегда плохо, - я внимательно посмотрела в глаза мужу, - тебя задевает мое сочувствие Фенрису? Уж ты не ревнуешь ли?       - Нет, ты ведь не даешь мне повода, - он улыбнулся и привлек меня к себе, - просто, он так смотрит на тебя... Мне кажется, он до сих пор тебя любит.       - Это его проблема, - беспечно улыбнулась я, - тебе не о чем беспокоиться.       Но в этот вечер Аташи так нетерпеливо и с какой-то отчаянной, жгучей страстью овладел мной, что я поняла: он беспокоился и ревновал. Мы уже оба готовы были взлететь к высшей точке наслаждения, но он вдруг остановился и попросил: «Скажи, что ты моя, вся моя и навсегда моя». Я сказала: «Да, я твоя навсегда... вся твоя, единственный мой. Люблю только тебя. Никого не любила до тебя и никого не полюблю, кроме тебя! Никто мне не нужен, только ты...». Глаза у него стали глубокими и я утонула в них. После оргазма он долго нежно целовал меня всю, как-будто изучал заново мое тело, отданное ему навеки. Нерешительно посмотрел на меня и вздохнул. Я поняла, о чем он сейчас спросит. Мы никогда раньше об этом не говорили, я даже стала надеяться, что он не придает этому никакого значения. И была совсем не готова к разговору.       - Мари, - он запнулся, но все же продолжил, - я давно хотел спросить тебя...       Я собиралась с духом и не стала ему помогать. Лучше бы он спросил об этом, когда мы были близки в первый раз. Тогда было проще ответить. Как сказать ему теперь... Я молча ждала продолжения.       - До меня... До того, как мы встретились... - Аташи подбирал слова.       Нет, он из меня всю душу вытянет.       - Ну, зачем тебе об этом знать? Я с тобой, я люблю тебя, чего ж тебе еще? - с упреком сказала я.       - Ты сказала, что не любила никого до меня, - упрямо продолжал пытать меня он, - как же...       - Вот так! Мне пришлось пойти на это, чтобы сохранить жизнь и свободу себе и сестре. Я не хочу об этом вспоминать.       - Так это случилось не здесь? Не в Киркволле? - опешил он.       - Это было в Ферелдене, после смерти отца. Мне было семнадцать, а Бетани пятнадцать. Пока был жив отец, нас не трогали, - с горечью сказала я, - рассказывать дальше?       - Нет, не надо. Прости, что спросил. Ты не сердишься? - Аташи наклонился и нежно поцеловал меня.       К моему удивлению, он не обиделся, а обрадовался. Что он себе навоображал? Неужели он думал, что у меня что-то было... с Фенрисом? Вот глупый!       - Аташи, ты... Как ты мог такое подумать?! Я никогда не поставила бы тебя в двусмысленное положение! Ты что же, считаешь...       Он закрыл мне рот поцелуем, а потом сказал: «Я ревнивый дурак, я по тебе с ума схожу! Мысль о том, что ты и... кто-то еще... Я... просто...» Теперь уже я притянула его к себе и поцеловала. «Глупый ты мой мальчик, - сказала я ему ласково, - ну, какая женщина в здравом уме решилась бы изменить такому красивому (поцелуй), умному (поцелуй), доброму (поцелуй), чуткому (крепкий поцелуй), талантливому...» Мы оба засмеялись и он прижал меня к себе: «Люблю тебя, радость моя. Никому не отдам».       - И правильно сделаешь, - я обняла его и мы заснули. …       Мы с мужем уже третью неделю пропадаем в его лаборатории. То, чем он здесь занимается, оказалось так интересно! Но, по порядку.       Лаборатория расположена на самой окраине порта, сразу за литейным заводом, в отдельно стоящем домике. При входе, в маленькой комнатке живут сторож-эльф и его сын, который помогает Аташи, оба беженцы, бывшие рабы. Он подобрал их в эльфинаже, умирающих от голода, подлечил и платит за работу. А они платят ему самой искренней преданностью.       Сама лаборатория состоит из большого основного зала, двух кладовок и крошечного кабинета Аташи, заваленного книгами, его записями и расчетами. Я внимательно просмотрела названия и удивилась: в основном, книги по математике, астрономии и магии, много словарей и справочников. Больше всего удивил старинный словарь эльфийского языка, которым он, похоже, постоянно пользовался. В зале длинные столы с множеством приспособлений и непонятных приборов. Полки заставлены колбами, ретортами, пробирками, тиглями. Несколько больших запертых шкафов. В углу сияет новизной большая печь, облицованная огнеупорной керамической плиткой. В другом еще одна, уже не новая, закопченная, рядом с ней наковальня и бочка с водой, над бочкой на стене в держателях какие-то длинные трубки и разных размеров молоты. В кладовках мешки и оплетенные бутыли с реагентами.        Аташи с гордостью показывал мне свое хозяйство, сказал, смущаясь, что стоит, конечно, недешево, но...       - Ты ведь сама сказала, что мне нужно найти себе дело, которым хочется заниматься, - он заглядывал мне в глаза, стараясь угадать, что я думаю, - целительство это, конечно, благородно... Андерс сердится на меня потому, что я не захотел открывать клинику в Верхнем городе. Но мне не интересно лечить аристократов от подагры и принимать роды у их жен. Теперь, когда у нас есть деньги, я подумал, что могу заняться тем, что меня действительно увлекает.       - Так чего ж ты хочешь на самом деле? - я любовалась мужем и радовалась за него. Наконец-то он нашел дело себе по душе.       - Хочу знать больше, чем знаю сейчас. Вокруг столько непознанного! - увлеченно стал рассказывать он, - вот, например, ты знаешь, что наше Солнце тоже звезда?       - Оно не похоже на звезду. Звезды маленькие и холодные, а Солнце большое и горячее.       - Звезды тоже горячие и некоторые из них гораздо больше Солнца. Просто они далеко от нас. Я как-нибудь подробно тебе объясню. Это нужно делать ночью, когда звезды видно. Смотри!       Он схватил меня за руку и потащил к запасному выходу, распахнул дверь. За домиком был небольшой огороженный участок, а за ним ничего уже не было, только берег моря. На участке стояла деревянная будка с плоской крышей. Аташи направился к ней и открыл висячий замок. Внутри я увидела странный прибор из блестящей латуни, напоминающий подзорную трубу, только очень большую и толстую. Оказалось, что через нее он наблюдает за звездами. Вот они куда с Андерсом ходят по ночам! А я думала, что в Казематы через сточные канавы, магов спасать. Впрочем, одно другое не исключало.       Но самое захватывающее было, все же в лаборатории. В зале он подвел меня к новой печи и сказал: «Вот теперь, когда она есть, можно попробовать не просто получить плазму, но и удержать ее в какой-нибудь емкости. Если удастся, то получится бомба невиданного действия. Ничто не сможет устоять против нее. Ей одной можно будет взорвать целый корабль».       - И кунарийский дредноут?       - Да.       Мне стало немного грустно. Отъезд в Ферелден опять откладывался. Значит, с рождением ребенка придется подождать. Но то, что задумал Аташи, было настолько важно для нас... В общем, теперь мы делаем плазменную бомбу вместе. …       Красный лириум. Он свел с ума Бартранда, брата Варрика. Месяц назад гном попросил помочь очистить особняк Бартранда от последствий его безумия. В результате рейда нам достался небольшой кусочек этого редчайшего вещества и Аташи решил его исследовать. Он последнее время часто привлекал к своим опытам Сэндала, приемного сына Бодана Феддика. Парень настолько необычный, не вписывается ни в какие рамки. Нельзя сказать, что он с прибабахом, но и не без него, конечно. Классный мастер по изготовлению разных магических предметов, изобретатель. Золотые руки. А мозги набекрень. Бодан рассказывал, что нашел его на Глубинных тропах. Неизвестно, он родился таким или странность появилась от того, что он, как каменные дикари, ел лириум... Муж считает, что он застрял наполовину здесь, наполовину в Тени. Андерс находит это объяснение оригинальным, но не лишенным смысла. А Джастис говорит, что такого не бывает. Все бывает в этом мире, Джастис, даже наглые духи, присосавшиеся как пиявки, к добрым людям.       Этот кусочек красного лириума здорово нам помог в создании плазменной бомбы. Жаль, что его было немного. Хватило только на четыре штуки. Одну мы испытали на Рваном берегу, когда нарвались на засаду тал-васготов. Эффект превзошел все ожидания! Разнесло в клочья не только с десяток рогачей, но и весь их лагерь и каменные плиты, лежавшие метрах в десяти от лагеря. Скала, и та потрескалась! Тал-васготы сгорели дотла, мы с Аташи собрали целый рюкзак пепла и высадили на него наши calidum pythonissam osculum. Посмотрим, что получится. …       Как они с Сэндалом во всем этом разбираются? Я пыталась читать книги по математике, но это, на мой непросвещенный взгляд, мертвая наука. Скучища! А Сэндал читает, как беллетристику, чего-то мычит Аташи, показывая на формулы в книге и его записи. Они занимаются какими-то кривыми зеркалами, то вогнутыми, то выпуклыми, сами выдувают их из раскаленного стекла. Извели пропасть серебра, но сегодня, наконец, будут демонстрировать свое изобретение. …       Далекие миры... Звезды, голубое солнце... Планеты. Мы живем на планете. И моя самая любимая вечерняя звезда тоже планета. И Луна. Планета-спутник. Земное притяжение. У Андерса в голове не укладывается, а у меня и подавно. Аташи открыл нам другой мир, показал в свой телескоп (это и есть изобретение Сэндала и мужа) окружающие планеты солнечной системы, в которой мы, оказывается живем. То, что он показал и рассказал нам той ночью, обескуражило нас, потрясло, перевернуло все представления о законах жизни. Он говорил, что первые общие идеи о развитии небесных тел были высказаны еще эльфами во времена Арлатана. Кунарийский философ Кослун в своих размышлениях о мировом разуме, воплощенном в природе и обществе, предположил, что все небесные тела образовались в результате вихревого движения мельчайших частиц материи. Аташи рассказал нам об открытом им о законе всемирного тяготения, который возродил на новом уровне знания очень древнюю догадку о возникновении небесных объектов, планет, Солнца из разрежённого вещества, частицы которого движутся в пустоте космоса.       Мы с Андерсом уже неделю ходим, как пристукнутые, листаем книги по космогонии, тевинтерской натурфилософии. Все, чему нас учили, оказалось неправдой. Все, что написано в книгах - чушь. Невероятно!       Андерс объявил в клинике, что ему необходимо отдохнуть и пропадает в лаборатории Аташи. Он зауважал выбор моего мужа, а раньше, по-моему, считал его занятия бесполезной тратой времени.       А я никак не могу представить себя букашкой, в смертельной ужасе вцепившейся в каменный шарик планеты, которая с немыслимой скоростью мчится в темноте космоса. …       Я получила письмо-приглашение от Мередит посетить ее в Казематах. Аташи беспечно сказал, что вырваться оттуда в случае чего не составит труда. Андерс считает, что к ней вообще не нужно ходить, много чести. Если ей надо, пусть сама к нам придет. Нелегкое мне предстоит решение. Она может попытаться нас арестовать. Ну, вырвемся мы, а дальше? Придется бежать из Киркволла. Правда, нас звал в Ферелден король Алистер, лично звал. Но это значит, что и там нам проблемы обеспечены, причем не наши, а королевские. Зато там мы пристроим Карвера и Авелин в охрану короля и попробуем провести ритуал изгнания Джастиса. У нас уже были все необходимые ингредиенты. Там мы будем в безопасности. И, может быть, Аташи захочет ребенка... Интересно, все же, будут у него рожки или нет? Надо собрать все необходимое для внезапного отъезда, упаковать покомпактнее... и рискнуть.       А вечером пришел Фенрис. Он теперь у нас частый гость. Раза два-три в неделю обязательно ужинает с нами, а после ужина играет с Андерсом в тевинтерские шахматы. Они по-прежнему грызутся по малейшему поводу и без всякого повода, но без грубости, шутливо и магия теперь в этих спорах не упоминается. Аташи устраивается с планшетом в кресле и рисует их, или меня, или наших собаку и кошку. А я пишу свой дневник.       Но в этот раз эльф был крайне взволнован. Он рассказал, что приехала его сестра и остановилась в «Висельнике». Он сам ее нашел и вызвал, но боится, что Данариус устроит засаду. Фенрис попросил пойти на встречу с сестрой вместе с ним и мы, конечно, согласились. …       Все, Фенрис свободен, он убил Данариуса. И чуть не убил свою сестру. Все-таки агрессивность в нем хлещет через край. Андерс говорит, что это последствия лириумного свечения, во время которого он теряет над собой контроль. Лириум отравляет его кровь и нужно время, чтобы справиться с последствиями. Стало быть, если не приставать к нему сразу после боя, дать ему время успокоиться... Почему я об этом раньше не догадалась?       Сколько раз попадала ему под горячую руку, он мне грубил, а потом надо было его прощать. А куда девать все, чем он меня нагрузил сгоряча? Аташи говорит, что Кослун считал изреченную мысль ложью, поэтому кунари молчаливы, немногословны. В этом постулате что-то есть...       Завтра идем к Мередит. Послушаем, что она скажет. …       Какая наглость! Эта ведьма предложила нам поохотится на беглых магов, пыталась угрожать. Если бы не имя графа де Лансе в списке, послала бы я ее далеко и надолго. Но граф наш приятель, мы часто у него бываем. То, что у него есть сын-маг, конечно, сюрприз. Интересно, знает об этом мой дядюшка Гамлен? Помнится, он пенял маме за то, что у нее дети-маги. «Если бы ты вышла за графа де Лансе...». То дети, дядюшка, тоже были бы маги!       Мы нашли Лансе-младшего в «Висельнике» и выпроводили его из Киркволла. …       Мы втроем стояли перед моим новым портретом и я, растерявшись, с трудом удерживалась и от слез стыда, и от восхищения моим неповторимым мужем. Покосилась на Андерса, замершего почти не дыша после того, как Аташи снял с картины закрывающую его материю. Еще бы! На портрете я была изображена... обнаженной.       - Создатель, как ты красива, Хоук! - наконец хрипло сказал он, - и как твой муж талантлив...       - Андерс! - взмолилась я, - отвернись!       - Да, ни за что! Я хочу полюбоваться этим произведением искусства, - засмеялся он и отошел на пару шагов назад.       - Ну, пожалей ты мою стеснительность, бессовестный! - простонала я.       - Те6е нечего стесняться, - серьезно сказал он, - гордиться надо такой совершенной красотой.       - Вот я и горжусь, - довольный его оценкой сказал Аташи.       - Ей! - Андерс повернулся к нему, - ей гордиться нужно. А тебе лучше никому не показывать эту картину.       - Почему? - мой упрямец почти обиделся.       - Уведут, - Андерс убежденно повторил, - как пить дать, уведут.       - Она не пойдет, - не очень уверенно сказал муж.       - Не пойдет, так украдут, - он повернулся ко мне, - не переживай, Хоук, мы с тобой помрем, а эта картина будет жить и многие будут любоваться тобой. Это шедевр, а на шедевре не стыдно показаться и обнаженной.       Он предложил мне руку и повел в столовую, мы собирались обедать.       - А знаешь, когда я был влюблен, я представлял тебя... без одежды немного другой.       Я попыталась выдернуть свою руку, но он удержал ее: "Подожди, не убегай, я не скабрезность хочу сказать. Я представлял тебя очень красивой, не хуже, чем на портрете, но Аташи видит тебя как-то по-своему. Ты для него небожительница, богиня. И тайна за семью печатями. Хорошо, что он мне показал эту картину... Вы оба и ваша удивительная любовь предстали в новом свете. В мире нет почти ничего стоящего, кроме любви. Я начинаю лучше понимать, что именно происходит между вами".       - Если ты после нового понимания соберешься от нас съехать... - испугалась я.       - Да куда ж я теперь от вас денусь? - улыбнулся он, - я к вам прирос, как Джастис ко мне. Даже еще крепче.       - И мы к тебе тоже. Я не представляю уже жизни без тебя. И... стесняюсь... совсем немножко.       - Вот это правильно, - засмеялся Андерс, - меня нельзя стесняться, я ведь целитель. Меня надо слушаться, а не стесняться.